трашнее, но тоже ничего, пухленькая.
   "Вам кого,  девоньки?"  -  спрашиваю.  "Здравствуйте"  -  говорят,  -  мы
свидетели". Я-то сразу не въехал. По какому делу свидетели-то?" - спрашиваю.
Они в глаза мне так жалостно глядят: "Мы свидетели Еговы какого-то". Я опять
не врубился: "Чего-то не помню такой мокрухи".
   А они мне - бах: "Вы в Бога верите?  Давайте  поговорим  о  смысле  вашей
жизни". Я, как вам известно, в Бога, естественно, верю, хоть иногда и грешу.
"Конечно, девочки, давайте, давайте поговорим. А чего на пороге? Пойдемте на
кухню, там удобнее".
   Они прошли, сели так скромно, журнальчики на стол положили пестрые, давай
пальчиками в них тыкать, про смысл жизни объяснять. Я, конечно, послушал для
приличия, покивал, тоже иногда на суд свидетелем вызывают. Потом  спрашиваю:
"Может, выпьем, девчата? Оно помогает в смысле разобраться. У меня  как  раз
водчонка в заначке имеется на внеплановые мероприятия".
   Они мнутся: "Не можем, не можем, грех". - "Да бросьте, -  говорю,  -  все
нормально.  Не  стесняйтесь.  Устали  небось  по  хатам-то  шататься,  людей
вербовать. Я вон тоже работаю известным врачом-психотерапевтом, за день  так
набегаюсь, только бы до кровати доползти. А так хочется расслабиться, о душе
подумать,  о  вечном.  Давайте  вмажем,  девчата.  Потом  и  картинки   ваши
поглядим".
   Они чего-то там про конец света стали плести. Все, мол, скоро на Страшном
Суде будем.
   "Ну, - отвечаю, - скоро - не скоро, а сегодня точно не будем".
   И бегом в комнату. Притащил пузырек "Столичной", магнитофончик,  "Эйс  оф
Бэйз" завел, колбаски из холодильника достал, селедочки. По первой категории
обслуга.
   "И как нас, девчонки, звать?" - спрашиваю. "Я сестра Анна, а  это  сестра
Ольга". - "Отлично, сестренки, - говорю. - Все мы братья и сестры через  это
дело. Давайте за знакомство".
   Вмазали по соточке. Сестрички порозовели, повеселели. А то больно смурные
сидели со своим концом света. Селедочкой замаксали, журнальчики  в  сторонку
отодвинули, я сигаретки и огонек предложил, угощайтесь.
   Парочку анекдотиков посвежее траванул, а тут и второй тост  подоспел.  За
братство.  Дернули.  Музычку  погромче,  песенку  про   любовь.   Потанцуем?
Потанцуем. На кухне тесновато. Сестренки, а  ну,  бегом  в  комнату!  Камон,
беби! Сейчас устроим шоу. У меня еще  винцо  есть  домашнее.  Ягода  малина.
Хотим? Хоти-и-им! Понеслось.
   Третий тост был, кажется, за любовь. А может, за веру.  Да  не  суть.  За
Страшный Суд точно не пили.  Я  рок-н-ролльчик  запустил,  сестрички  волосы
распустили, пуговки порасстегивали, давай "Шизгара" наяривать. Я  тоже  жару
поддаю.
   "Бросьте вы со своим концом света! - кричу.  -Живите,  радуйтесь,  пейте,
любите! А  то  ходите,  как  КУКЛЫ  заводные,  по  парадным,  тоску  зеленую
наводите. Сами-то верите в журнальчики свои?"
   Короче, полный оттяг. Хорошо, что у меня две комнаты и спокойные  соседи.
Привыкли. Часов до пяти Поились. Сестрички и про своего Егову забыли, и  про
конец света. Потом часика три поспали, я их разбудил.  Извините,  сестрички,
мне пора к пациентам. А Анечка и говорит: "Спасибо, Джордж, вы прямо  нас  к
жизни вернули. У нас там еще девчонки есть, которым  секта  рамсы  запутала.
(Запутать рамсы  -  вскружить  голову  (блат.))  Может,  придете  к  нам  на
собрание?" - "Конечно, Анечка, приду. Могу  и  не  один.  у  меня  друзья  -
психотерапевты, лечат по высшей категории".
   Так что. Гончар, готовься. Послезавтра чешем на собрание свидетелей.  Мне
одному уже тяжело. Старею.
   Паша Гончаров, собрат Казановы по оружию и по вере, ехидно хмыкнул:
   - Костер на том  свете  тебе  обеспечен,  Джордж.  Самый  жаркий.  Совсем
рехнулся. Люди думают  о  душе,  а  ты  их  к  чему  призываешь?  Когда  там
собрание-то?
   - Послезавтра. Где бы денег стрельнуть до получки? А то по нулям.
   - Казанова, кончай балаболить, - перебил сидящий напротив Таничев.  -  Ты
ночь прогулял, а сегодня в кладовке полдня дрыхнуть будешь.
   - Спокуха! Я, когда вдохновленный, могу неделями пахать, аки пчела.  Паш,
что  раскрывать  сегодня  будем?  Давай  раскроем  что-нибудь.   Всесоюзного
масштаба! Слабо?
   - Ты вон с бытовухами  разберись,  пчела,  -  кивнул  Таничев  на  стопку
оперативно-поисковых дел.
   - Это не убежит.
   - Тогда Медведева раскрывай. Масштаб не  всесоюзный,  но  и  не  бытовой.
Золотая середина.
   - Кстати, где Вовчик? Он с блокнотом медведевским что-нибудь наковырял?
   - Должен скоро быть, поехал в главк за распечаткой "Мотороллы" и в  РУОП.
Там действительно  есть  кое-что  на  Медведева.  Впрочем,  этого  следовало
ожидать. Знаешь, что эксперты в его тачке нашли?
   - Скорлупки от фисташек?
   - Не только. В тайнике револьверчик с боевыми.
   - Ну, это святое дело. Мог бы и не упоминать.
   - А в передней панели миниатюрная видеокамера с дистанционным управлением
была встроена. Случайно заметили. Под обычную кнопку замаскирована.
   - Ну и что? Лет пять назад это, может, меня и  удивило  бы,  а  сейчас...
Туфта. Лучше б эксперты нашли чье-нибудь чистосердечное признание  или  хотя
бы паспорт убийцы. Я бы им по два пузыря на брата выкатил.
   Отряхиваясь от снега, в кабинете появился Белкин.
   - Ну, погодка! Когда нас отсюда переселят? Холод собачий.
   Убойный отдел районного управления внутренних дел по-прежнему тусовался в
одной из комнат медицинского вытрезвителя, имевшей отдельный вход  с  улицы.
Обещанное переселение в отвоеванный у местной администрации  полуразрушенный
домик затягивалось  на  неопределенный  срок  ввиду  отсутствия  средств  на
финансирование проекта. К тому же у домика не было крыши, а без крыши гибнет
любое начинание, даже очень благородное.
   Белкин повесил куртку на вбитый в стену  гвоздь.  Такими  же  гвоздями  к
стене был прибит старинный холст с распятием  размерами  полметра  на  метр.
Холст изъяли у одного убийцы. Задержанный утверждал, что  Щедевр  найден  им
случайно  на  улице.  Следователь  направил  картину  в  убойный  отдел  для
установки ее принадлежности. Те,  не  долго  думая,  пришпилили  антиквариат
гвоздями к стенке и использовали его при расколе дешевой публики,  заставляя
клясться на распятии. Многие клялись, но все  равно  через  некоторое  время
говорили правду.
   - Итак? Белкин бросил папку на стол.
   - Распечатка готова, все переговоры за  десять  последних  дней.  Что  до
Медведева - достойный  член  общества.  Судим  за  изнасилование  малолетки,
получил  червончик.  Погремуха  -  "Шериф".   На   зоне   каким-то   образом
приподнялся, несмотря на гнилость статьи. На момент внезапной кончины входил
в крупнейшую заневскую преступную группировку.
   Среди связей целая куча бандитов, ворья и коммерсантов, в том числе некий
Александр Зелинский,  кандидат  в  нижнюю  палату  от  партии  диабетических
реформ. Зелинский, по слухам, является фактическим  лидером  заневцев,  хотя
сам никогда никуда не влезает, а только дает команды, да и то  не  напрямую.
Если  помните,  заневские  особенно  развернулись  за  последние  два  года.
Опять-таки по слухам, ряд крупных ликвидации приписывают заневским.  Тот  же
Зелинский примерно пару  лет  назад  выплыл  и  на  политическом  горизонте.
Хождение во власть без поддержки или без средств - вещь почти безнадежная.
   Но это все так,  для  фона.  Сам  Шериф  по  жизни  контуженный,  все  по
барабану. Беспредельщик.  Конкретики,  впрочем,  как  всегда,  ноль.  Слухи,
слухи...
   - В РУОПе не любят разбрасываться информацией.
   - Возможно. Или просто не знают.
   - Хреново, - ухмыльнулся Петрович. - Вариант с бабенкой,  может,  и  так,
для обставы. Тоже для фона. Мол, ищите неизвестную дамочку. Зачем  бабе  его
резать? Взяла б вещички и отвалила. К попу не ходи, обстава. Сейчас мода  на
такие чудеса. То с балкона упал,  то  лишился  ботинок  вместе  с  жизнью  в
подъезде, то подавился котлетой по-киевски. И все почему-то  общественным  и
материальным положением не обиженные.
   - Тогда, пожалуй, я все-таки займусь бытовухами. Там хоть примерная  цель
видна, - убавил боевого настроя Казанова. - А тут? Даже если  сейчас  зайдет
какой-нибудь свидетель Еговый  и  доложит  -  так  и  так,  Шерифа  прирезал
такой-то сякой-то за то-то, за то-то. Ну и что?  Думаете,  дойдет  до  суда?
Ха-ха. У нас по половине глухих дел такого плана есть полный  расклад  -  от
"а" до "я". И что? Сидят? Это мы сидим. В дерьме.
   - Константин, я тебя не узнаю. Тут как карта ляжет.  Помнишь  вариант  по
казино? Тоже бригадира завалили. И ничего, до суда, верно, не  дошло,  но  и
Дело глухарем не зависло. Превышение необходимой самообороны. Может, и здесь
получится?
   - Ну, ну, при желании я любую мокруху превраЩУ в необходимую самооборону.
Когда вы  мне  осточертеете,  пойду  в  адвокаты  деньгу  зашибать.  За  год
миллиардером стану. А тут до получки не дотянуть никак. И потом,  по  казино
на Чебурашку железный крюк был, если помнишь. Чебурашка расклад и дал. А так
бы до сих пор раскрывали да бумаги строчили. Белкин развернул распечатку.
   - Такие мокрухи только так и раскрываются. На дедукции уедешь максимум до
первой главковской проверки. Тебе, Казанова, и флаг в руки. Ищи крючок... Ну
ладно, это все сотрясение пыли, посмотрим, что у нас здесь.
   Казанцев с Гончаровым вылезли из своих гнезд и присоединились к Белкину.
   - Во, очень замечательно. Шериф отошел у нас  где-то  около  полуночи.  В
двадцать три пятнадцать ему звонили с автомата. Продолжительность  базара  -
тридцать три секунды. А в двадцать три восемнадцать он сам кому-то позвонил.
Сорок секунд. Есть номерок. Так, до этого последний звонок был аж в двадцать
ноль восемь. Может, он сказал по телефону, кто у  него  в  гостях?  "Привет,
старик, мы тут с Карлсоном плюшками балуемся..." Задача ясна?
   - Петрович, тебя Белкин подсиживает. Скажи  ему,  пусть  заканчивает.  Не
глупей его все-таки.
   Спикер  свернул  с  Лиговки,  проехал  метров  пятьдесят  по  Невскому  и
припарковался  напротив   магазина   сувениров,   заглушив   двигатель.   До
назначенной встречи оставалось минут пять,  он  достал  сигарету,  нажал  на
кнопку прикуривателя и сквозь полукруглые  разводы  грязных  "дворников"  на
стекле  принялся  разглядывать  толпу,  пытаясь  заметить  своего   будущего
собеседника.
   Это была уже пятая точка за сегодняшний день, Спикер порядком  замотался.
С утра на ногах. Здесь на Невском  он  все  же  надеялся  поймать  удачу  за
хвостик. Шерифа видели в тот день на Невском. Как раз у площади.
   На незримой карте города, не напечатанной ни в  одной  типографиии  и  не
утвержденной в высших  кабинетах  (а  может,  и  утвержденной?!),  такой  же
незримой рукой были очерчены границы владений, разбросаны  точки  тусовочных
заведений, места сбора "ночных бабочек", минетчиц, сбытчиков наркоты, оружия
и прочий криминально-топографический флер. Спикер довольно  прилично  владел
этой топографией - с рождения в Питере.
   Сегодня он  начал  от  дома  Шерифа,  постепенно  приближаясь  к  центру.
Конечно, не просто раскатывая от одного пункта к другому. Знание  топографии
без знания людей ничего не дает. Другое  дело,  когда  знаком  с  бандитским
телефоном. "Кто держит блядей у Балтийской? Монгол? "Стрелку" забьешь?  Есть
базар. С меня кабак". И так далее. Только человек  с  необитаемого  острова,
попав в крупный город, решит, что наши домушники и проститутки, налетчики  и
кидалы - нечто хаотическое и  неуправляемое.  Нет,  бывают,  конечно,  овцы,
выбивающиеся из  колхозного  стада,  за  всеми  ведь  не  углядишь,  но  они
редкость. Большинство в колхозе.
   Лично себя Спикер  не  относил  к  братве,  мало  того,  презирал  многие
бандитские  повадки.  Но  с  бандитами   либо   блатными   довольно   плотно
контактировал ввиду своего положения. Точнее, профес сии. Как  контактировал
и с ментами, с чиновниками, с предпринимателями.
   Здесь, возле метро,  тусовались  девчата-минетчицы,  по  совместительству
грабители и кидали.  Клиент,  решивший  получить  удовольствие  в  ближайшем
парадном за тридцатник или полтинник,  рисковал  выползти  из  парадняка  на
четырех костях, лишившись наличности, часов, золотишка или  верхней  одежды.
Некоторые  не  выползали  вовсе,  оставаясь   на   холодных   ступеньках   с
проломленными черепами.
   Девчата, конечно, не сами учиняли подобные зло действа. Все ж  дамы!  Они
провожали клиента  до  заранее  обусловленного  местечка,  где  их  поджидал
какой-нибудь паренек с кастетом или ножичком в руке. Грабили, разумеется, не
всех, иногда отрабатывали "честно", чтобы не отпугивать клиентуру.
   За девчатами присматривал старший брат - заботливый и  добрый  мужичок  с
пятью ходками на зону по кличке "Хомяк". Каждый день он собирал с  сестренок
плату за место и  подоходный  налог.  Часть  денег  шла  собственно  братве,
курирующей участок, часть на подкормку "голубей" - постовых  и  транспортных
ментов, чтобы те не слишком усердно разгоняли девчат, а часть Хомяк  скромно
оставлял себе.
   Заметив машину Спикера, Хомяк постучал в боковое стек-то.  Спикер  открыл
двери и кивком предложил сесть. Хомяк бросил окурок и залез в салон.
   - Ты от Васечки? Спикер кивнул.
   - Что за беда?
   - Твоя баба опустила хорошего человека. Надо  бы  разобраться.  -  Спикер
умышленно  опустил  слово  "кажется"   для   придания   беседе   конкретного
направления.
   - Кто?
   -  Они  что,  представляются?  Я  видел  человека  с  ней,  могу  узнать.
Маленькая, белобрысая. Хомяк пару раз кивнул.
   - Есть такая. Баунти. Притащить?
   - Пошли, покажешь всех. Чтоб наверняка. Баунти оказалась невысокой пухлой
бабенкой  лет  двадцати  пяти  с  прыщавым,  припухшим  от  водки  лицом   и
нерасчесанными бледно-желтыми космами. Спикер  поморщился  -  и  кто  только
зарится на этих каракатиц?
   Остальные крошки формами  и  манерами  мало  чем  отличались  от  Баунти.
Шоколадки... Вряд ли Шериф стал бы снимать здесь подругу. Даже если сам  был
совсем на рогах.
   - Ну, она? - Хомяк повернул голову. - Нет,  не  похожа.  Ваши  снотворным
балуются? - Не слышал. Вряд ли. Зачем? Могу  спросить,  конечно,  на  всякий
случай.
   - Спроси. Это все твои?
   - Нет Принцессы. Но она недели две уже как  в  больничке  кайфует.  Ребра
обломал клиент.
   - А эта? - Спикер кивнул в сторону девочки лет Десяти - двенадцати.
   - Наша. Гайка.
   - Что, тоже берет?
   - Скоро как год здесь.
   Спикер зло сплюнул и вернулся к машине. Дерьмо это, а не розыск.  Времени
в обрез, а искать по приметам бабу в Питере - все равно что рублевую  монету
в Черном море. И самое-то поганое - Зелинскому  хер  что  докажешь.  Подавай
кассету, хоть укакайся. И Сережа прилип как полип, только и  мелькает  перед
носом, вроде как случайно. Тоже мне - инспектор Морс.
   Спикер завел двигатель и двинулся в сторону Адмиралтейства. Хватит гонять
впустую по городу, высунув язык. Пусть гоняют те, кому положено.
   Он, конечно, сомневался, что менты найдут бабу, но такая  возможность  не
исключалась: переполненные зоны - очень неплохая  реклама  органам,  поэтому
руку надо держать на пульсе. Тем более, есть через кого. Если баба попадет в
ментовку. Спикер будет знать об этом через час.  Путь  к  удаче  вымощен  не
камнями, он вымощен деньгами.
   Удача приходит к щедрому.
   Женька отложила вторую попытку еще на один день.  Допоздна  засиделась  у
Ольги,  перед  этим  ожидая  целых  пять   часов   возможности   попасть   в
реанимационную палату. Ольга лежала,  как  забинтованная  мумия,  бледная  и
очень высохшая.  Женька  даже  не  сразу  узнала  подругу.  Ольга  почти  не
разговаривала, лишь изредка едва заметно кивала.
   Женька вернулась из больницы совершенно разбитая,  забрала  у  тети  Шуры
Катьку, договорилась на завтрашний вечер и никуда не пошла.
   Утром она зашила разорванное платье,  отвезла  Ольге  халат  и  кое-какие
продукты, погуляла с Катькой и стала собираться. Придется идти. Брать  будет
только деньги. Кассеты так и не купили, она спрятала их под прилавок,  чтобы
снова выставить в свою смену.
   Женька отвела Катьку к соседке, вернулась в квартиру,  влезла  в  платье,
включила электрическую расческу для  завивки  и  разложила  на  столе  перед
зеркалом их общую с Ольгой косметику. Стрелки часов  приближались  к  шести,
минут через двадцать надо быть в форме. Женька поднесла  вишневую  помаду  к
губам.
   Звонок в дверь прервал макияж. Женька взглянула на диван.  Катька  забыла
свою куклу, будут слезы.
   На пороге стояли двое  молодых  людей.  Женька,  испугавшись,  попыталась
хлопнуть дверью, но предусмотрительно подставленная нога одного из визитеров
сыграла роль стопора.
   - И мы еще боремся за звание дома высокой культуры быта!  Мадам,  вы  мне
полноги смяли.
   Сказавший подмигнул Женьке и снова распахнул двери.
   - Вам кого?
   - Да, вероятно, вас. Что, погулять собрались? Может, мы не вовремя?  Нет,
мы  вовремя.  Как  всегда.  Милиция,  мадам,  милиция.  Да  не   бойся   ты,
пропусти-ка.
   Казанова махнул удостоверением и напрямую двинулся в комнату.
   - Одна? Одна.
   Женька, явно растерявшись, еле слышно выдавила:
   - А в чем дело?
   - Да надо бы... - скомкал второй, тоже проходя в комнату.
   Казанцев уже осматривал местность,  скользя  взглядом  по  интерьеру.  На
россыпи косметики он тормознулся:
   - Та-а-ак, Вовчик, ты посмотри, это мы удачно зашли.
   Он взял со стола несколько ампул клофелина и покатал их на ладони.
   - Это что такое, девонька, а? Лореаль, Париж?
   - От головы, - шепотом пояснила  Женька,  абсолютно  не  зная,  как  себя
вести. Кажется, она влипла. Но как  ее  нашли?  Может,  черные,  что  избили
Ольгу, стуканули в ментовку? А может... Может, это  из-за  того  быка?  Нет,
нет, она нигде не могла проколоться. Если только спекуль Борька...
   - Это точно. От головы, - хихикнул Казанова, скосив глаза на  Вовчика.  -
Ты бы одевалась, пока мы тут посмотрим. Поищи, кстати,  документы.  Подружка
еще в больнице?
   -  Да,  -  автоматически  кивнула  Женька.   Казанова   занялся   прямыми
профессиональными обязанностями  -  обыском  комнаты,  выражаясь  грамотнее,
осмотром. Когда обыск без санкции - это осмотр. Белкин, увидев  ампулы,  тут
же отправился за понятыми. Вернулся через минуту, таща на поводу  алкоголика
из первой на площадке квартиры и его только начинающую спиваться дочь.
   Женька облегченно вздохнула. Не хватало только, чтобы тетя  Шура  узнала.
Боже мой, а Катька? А Ольга? Откуда эти узнали, что она в больнице?
   Женьку окатило горячей волной. Казанцева  ничем  не  окатило.  Сейчас  он
пребывал в куда более приятном состоянии. Что-то  типа  легкого  балдежа  от
неожиданного подарка судьбы. Судьба иногда дарит  такие  подарки.  Когда  не
ожидаешь ничего, кроме обиды за напрасно  пролитый  пот,  и  вдруг  -  хлоп:
"Товарищ, это не вы обронили два миллиона? Я так и подумал.  Ходите,  ищете.
Держите. Не за что". И настроение сразу - прыг! Легко! Спасибо, судьба.
   После вчерашней разведки Костик не  предвидел  такого  удачного  оборота.
Накануне они с Вовчиком были здесь, прошлись по соседям, поворковали, навели
справочки.  Почтальонша  Александра  Михайловна  оказалась  разговорчивой  и
многознающей гражданкой.
   - Живут втроем, хозяйка  в  больнице,  кто-то  избил,  при  мне  забрали,
конечно, помню время. Девочки хорошие, Оленька сидит  с  дочкой,  а  Женечка
торгует в ларьке, где ларек, сказать  не  могу,  извините,  не  знаю.  Дочка
сейчас у меня, спит. Никаких компаний, никаких гулянок, очень милые девочки,
Женечка здесь не прописана, просто близкие подруги, в одном детдоме РОСЛИ. А
что случилось-то, собственно?
   - Да как всегда, ничего. Кажется, в Америке нашелся  дальний  родственник
одной из подружек. Хотят завещать дом и участок в Синявино.  Подружкам  пока
не говорите, пожалуйста, вдруг мы ошиблись, а они напрасно обрадуются. Мы не
любим напрасно Радовать людей. Только по делу.
   Сегодня  попытал