й случай. Знаете,
спиченки в косяки дверные вставлял, вещи запоминал, как лежат. Ну, чтобы
засечь, если кто-то без его ведома зайдет.

Так вот, однажды, после очередного возвращения на свою конспиративную
квартиру, он обнаружил, что в его гнездышке кто-то побывал. Очко у товарища
усиленно заиграло. Газет начитался и книжек про мафию. Решил, что его
выпасли. Не, может, и на самом деле выпасли, черт его знает.

Что делать? Срочненько валить. Бегом. Тут как раз дачник за жратвой
приехал, он с ним и рассчитался. Через своего приятеля в "Северной" место
нашел. Это со своим знакомым он тогда ругался по телефону. В цене не
сошлись. Потом хозяину телефончик оставил, чтоб тот перезвонил, если
спрашивать будут. Ну, и все. До сегодняшнего дня жил в "Северной".

- Что-то он легко про кидалово свое рассказал. Прямо дева Мария на исповеди.

- Это он от радости. Я ж говорю, когда вы влетели, он решил, что это
бандиты, которых та фирма наняла. Вовчик, ты в следующий раз хоть объясняй
гражданам.

- Я ж предупредил, что проверка паспортов. Там коридорная была, подтвердить
может, если что...

- Да ладно. Так что, на радостях он мне все выложил. Ну, конечно, не только
по этому. Я там подавил его маленько.

- А шприц?

- Шприц не его. Мамой клянется. Я, конечно, клятвам его не верю, но, с
другой стороны, он не похож на наркошу.

- А что за фирма? - вступил в заседание большого совета Паша.

- Контора солидная. Поэтому он так и тихарился.

- Может, он в розыске, те вполне могли в ментуру московскую заявить.

- Те в ментуру не пойдут. Сами в воровстве по уши увязли. Не в обычном,
разумеется, - налоги всякие, неучтенка. А из "крыши" своей могут "быков"
нанять для розыска и наказания обманщика Марата. "Крыша" там тоже вроде
солидная.

- Слушайте, значит они его и вправду выпасли! Ну, и с Юрой перепутали.
Всякое бывает.

- Ну да, восемнадцатилетнего студента с южным мошенником спутали.

- Да мало ли! Может, пытали, а потом того, зарезали. На бандитские разборки
очень похоже.

- Сомневаюсь. Совсем без башки, что ли? Гасить-то его зачем было? Лишний
раз рисковать только. Могли бы припугнуть, ему бы хватило, молчал бы до
конца жизни.

- Стойте-ка,- вдруг осенило Пашу.- А ключи? Вы врубаетесь? От хаты было
только два комплекта - один у черного, второй у дачника. Но ведь у Марата
кто-то был. Хозяин отпадает, он бы рассказал. Стало быть...

- Был еще один комплект.

- Точно. И главное. Помните, что мать сказала? Юра любил музыку. Врубаетесь?

- Не совсем. Музыка-то тут при чем?

Паша постучал кулаком по столу, затем по лбу:

- Мы ведь совсем забыли про это. Нет, не забыли. Мы даже не думали об этом.
Вы помните обстановку в квартире? Замки на дверях целы, стало быть, дверь
открыли ключом. Кровь только в комнате.

- Ерунда, Юра мог сам открыть дверь.

- Не мог. Он не слышал звонка. Он слушал плейер. И плейер похищен не был
потому, что разбился. Разбился, когда Юру ударили. Или завалили на диван.
Тот, кто проник в квартиру, не рассчитывал, что застанет Юру. Он позвонил
и, убедившись, что дома никого нет, отпер дверь.

- По-моему, ты усложняешь.

- А стали бы нормальные бандиты забирать кроссовки и часы? То-то и оно. А
эти подмели все, что хоть какую-то ценность имело.

- Да перестань ты. Вон, "мокруху" на Тихом бульваре помнишь? Явная
"заказуха", а под грабеж обставленная. Тоже часики, кроссовки, даже водку
забрали.

- Короче,- прервал спорящих Таничев.- Пишите рапорты, что Марат
сопротивление оказал и отправлен на пятнадцать суток за неповиновение, а за
две недели, глядишь, еще что появится. Сейчас отпускать его нельзя. Я его
клятвам не очень-то доверяю.

- Боюсь, в суде не проскочит, - заикнулся Гончаров. - Он вроде не
сопротивлялся.

- Ты что, первый день в ментуре? Не стройте из себя чистоплюя, граф. Он вас
же мудаком обозвал. Половина гостиницы слышала, - не выдержал Вовчик.

- Леночка точно слышала,- подтвердил Костик, - и даю гарантию, что она, как
возмущенная гражданка, даже подпишется под этим. Правда, мне придется еще
разок в отель слетать.

- Во, лишь бы повод найти. Бабник.

- Попрошу без оскорблений. Я, между прочим, ради святого дела. Человека
наказать за сопротивление. Ишь, взяли манеру ментов не уважать.

- Однако уже два ночи. Мы по домам планируем? - спросил Белкин, взглянув на
часы.

- На чем? Лично я остаюсь. Что я, пешком через весь город пойду? Вон,
стулья составлю и перекантуюсь.

- Тогда бывайте. У меня и так с женой сплошные очаги напряженности из-за
этой работы. До завтра, вернее, до сегодня.

Белкин накинул легкую куртку, висевшую на спинке его стула, и вышел из
помещения вытрезвителя в теплую питерскую ночь.

- Я тоже остаюсь, - вздохнул Казанцев, - на диване лягу.

- Диван мой, - напомнил Таничев.

- Что ты жмешься?

- Я старый человек и тоже, между прочим, домой не собираюсь.

- Так раздвинем, не развалится. Как-нибудь уместимся.

- А Марат?

- Да пускай сидит в темной. Наручниками к трубе водопроводной прикуем. Не
хуже "Северной". Не фиг было ликеры тырить. А ты что, его с собой положить
хочешь?

- Ладно. - Петрович поднялся и начал раздвигать диван.

Данный предмет мебели он собрал, работая еще в отделении, из разных
запчастей, найденных где только можно, вплоть до мусорных свалок.

Красотой и изысканностью форм диванчик не отличался, как не отличался и
прочностью. Однако путь в кузове грузовика от отделения до вытрезвителя он
выдержал с честью, не развалившись во время движения и погрузки. Таничев
особенно гордился этим фактом.

Мало того, проводивший инвентаризацию завхоз РУВД приклеил на диван бирку с
номером, а стало быть, сей антиквариат был поставлен на баланс в
бухгалтерию. В ведомости он значился как "диван старинный, без обивки".
Петрович только осваивал данное ремесло, и пока что полосатый матрас и
сиденье просто прикрывали драповым пледом, изъятым с какого-то обыска.

Петрович бережно отодвинул свое произведение от стенки и начал снимать
спинку. В этот момент боковины, державшиеся на гвоздях, раздвинулись, и
сиденье рухнуло на пол, по пути придавив ноги Петровича.

- А, мать твою! Рухлядь старая! Ну, что за б...ство! Это называется -
элитное подразделение по раскрытию убийств. Хуже помойки...

- Это вы, герцог, напрасно. На нас в министерстве сделаны большие ставки.

- При чем здесь ставки? При чем здесь министерство или Главк? Я про диван
говорю. Дрыхнуть-то на чем будем, господа офицеры?

ГЛАВА 8

- Алло, я по поводу ребенка. Да, новорожденного. В канцелярии сказали, что
вскрытие вы производили.

- Да, верно. Но пока результатов нет. Причина смерти - асфиксия, но
характер ее я описать не могу. Либо механическая прижизненная, либо
внутриутробная. Надо ждать гистологии.

- А сколько ждать?

- Где-то с месяц.

- Ото. А пораньше нельзя? Нам бы определиться надо.

- Я понимаю. Но вы тоже поймите, очень много смертей.

- Да, я знаю. Но, может, все-таки...

- Хорошо, позвоните через две недели.

- Спасибо.

Белкин положил трубку. Телефон тут же затрещал.

- Слушаю.

- Вытрезвитель?

- Вытрезвитель,- обреченно ответил Вовчик.

- Ребята, я вчера влетел. Случайно, честное слово. На презентации
перегрузился. Чуть-чуть. Не хотелось бы, чтоб в фирме узнали. С кем бы
поговорить? Ну, чтоб без бумажек всяких?

- Да никаких проблем. Берете пузырь коньяка, подходите к начальнику,
говорите, что вы от Марата Киримовича, и протокол вам подарят на память.
Повесите в своем офисе.

- Ясно. А кто такой Марат Киримович?

- Это я. Меня тут все знают, так что без проблем.

- Спасибо большое. Такое дело, выпил...

- Да ладно.

Белкин повесил трубку. Достали пьяницы. Но автоответчика нет, поэтому
приходится отвлекаться на алкогольные темы.

Белкин сидел в кабинете один. Петрович решил до обеда покемарить дома,
ввиду неудобной ночи, проведенной на диване с Казанцевым.

Сам Казанцев вместе с Гончаровым доказывали сейчас в суде необходимость
изоляции Марата Киримовича от общества сроком на две недели и один день.
Учитывая, что судила сегодня молодая судья женского пола и очаровательной
внешности, можно было не сомневаться, что Казанцев доведет начатое дело до
конца. В плане Марата, конечно.

Белкин открыл единственный сейф, ключ от которого был спрятан в условленном
месте, достал старое ОПД и принялся ломать голову, какие еще бумаги можно
было бы натолкать в него, потому что грядущая министерская проверка
наверняка коснется и их "убойной" группы.

Ломать голову над тем, как бы раскрыть убийство, Вовчик не собирался.
Потому что дельце было из разряда нераскрываемых. Абсолютно нераскрываемых.
К сожалению, нераскрываемых. Но проверку надо встретить во всеоружии. И
быть готовым к приятным неожиданностям, возникающим при проведении таких
проверок. Иначе можно получить по голове от ближнего и дальнего начальства.
Не за то, что не раскрыл, а за то, что странички не подшиты.

Но прежде всего - сроки. Дело должно быть заведено в срок, о чем оперы в
пылу борьбы забывали и расплачивались за свою забывчивость в ходе проверок.

Проверки же сами по себе не возникали, они приезжали, когда наверху
происходило перераспределение портфелей. А перераспределение портфелей,
зараза, почему-то случалось именно в тот момент, когда у Вовчика не были
подшиты дела, не пронумерованы странички и нарушены все сроки. Поэтому,
следуя в обратном направлении, можно сделать вывод, что, будь сроки и
странички в порядке, не будет проверок, а не будет проверок, не будет и
портфелей. Все дело в страничках. Значит, иголку в руки и вперед.


Сергей остановился на площадке в поисках ключа. Автоматическое похлопывание
по карманам. Ага, вот он. Открыл двери, вошел в темноту прохладной
прихожей, зажег бра, скинул уже разносившиеся туфли и посмотрелся в
висевшее в коридоре зеркало. Ничего видок. Срочно в душ. Жарища, как в
Африке. Но это лучше, чем питерские дожди. Мать узнает, не поверит, что на
севере можно так загореть.

Сергей прошел в комнату, стягивая на ходу галстук, и там упал на диван,
минуту-другую решив посидеть и перевести дух.

Пока все идет отлично. Как у компании "Хопер", рекламу которой крутят без
перерыва по радио. Красногорскую керамику удалось довольно быстро
пристроить, благодаря дешевым ценам. Да еще и не в одно место. Поэтому
можно рассчитывать на премию и дальнейшее сотрудничество.

С компьютерами поначалу было сложнее, ввиду огромного количества фирм и
компаний, торгующих этим товаром. При таком выборе можно было поискать
партнера ненадежней и подешевле. Но сейчас все позади. Договор на столе. Из
Красногорска вот-вот должны перевести деньги на счет питерской фирмы.
Осталось дождаться их прибытия, проследить за отправкой компьютеров и с
чувством выполненного долга возвращаться домой.

Сергей достал из брюк бумажник, пересчитал оставшиеся деньги и бросил его
рядом с собой. Сумма позволяла ему немного расслабиться для собственного
удовольствия. Как минимум неделю он проведет в вынужденном безделье, ожидая
безналичного перевода. А в Питере есть где потратить денежки. Завтра, к
примеру, стоит завернуть в ночной клуб. Потом прогуляться на катере в
Петергоф, отдать дань царским архитекторам. Отметиться, как говорится.

Потом... А, чего загадывать! Это не Красногорск с двумя кинотеатрами и
одной шашлычной-рестораном, постоянно занятой из-за проведения всяких
мероприятий - начиная от свадеб и заканчивая поминками.

Сергей покрутил плечами, бодро поднялся и подошел к столу еще раз взглянуть
на контракт. Контракт был в нескольких экземплярах, вернее, с него было
снято несколько ксерокопий.

Стоп. Основной лист лежал вчера сверху, над копиями. Ну да. Вечером он
аккуратно сложил документацию и скрепил канцелярской скрепкой. А сейчас
наверху копия. Странно. Хотя, может, он забыл что-то?

Сергей несколько секунд постоял у стола, рассматривая документы. Вот
спецификация, она точно лежала под основным текстом. А сейчас? Вообще Бог
знает где. Факс на перевод денег тоже в другом месте.

Он повернул голову и окинул взглядом комнату. Все вроде бы в порядке. А,
ладно. Это от жары, наверное. Какая разница? Бумаги целы, вещи тоже. Стало
быть, сам переложил утром. Да и кто сюда мог прийти? Хозяйка за городом, на
даче. Значит, сам.

Сергей бросил на стол документы, достал из тумбочки полотенце и отправился
в душ.


- Нет, мистер, зря мы все-таки не подкинули тебе "фиников". Плохой ты
мужик. Гниловатый.

- Да я забыл просто. Правда. Попробуй все упомни.

- Чего-чего? Ты что, управляющий "Асторией"? Забыл! Скажи лучше, сдрейфил.
Значит так, склерозник, слушай внимательно. Предыдущий разговор был
последним, когда ты мог что-то там забыть. Если и сейчас начнутся перебои с
памятью, то отправишься исправлять ее в санаторий. Куда-нибудь в Обухове.
Статью вместе придумаем. Будешь там койки сдавать приезжим. Согласен? Очень
быстренько могу устроить. Не веришь?

- Вы все можете.

- Можем. Не все, но это можем. Так что не искушай судьбу.

Паша ногой подвинул кухонную табуретку и уселся поудобнее.

- Давай, мистер квартирный бизнесмен. И с подробностями. Базар между нами,
если дрейфишь.

Николай Филиппович посмотрел на пустую стену своей девятиметровой кухни.

- Они в мае, кажется, останавливались.

- Опять кажется?

- Ну да, в мае. Я, собственно, тогда постоянно на даче не жил. Одну комнату
только сдавал. Объявления повесил. Вот они и пожаловали. Два парня лет по
двадцать.

- Что значит два парня? А имена, фамилии?

- Честно не знаю. Одного, кажется, Витей звали, с которым я договаривался.
Ага, Витей. Второго... Не, не помню. Да они и немного жили. Всего неделю.

- Что ж так?

- Откуда мне знать?! Захотели - съехали. Правда, на месяц договаривались
целый. Мне снова клиентов пришлось искать. Вот Марат после них и въехал.

- Что ж ты, мистер, про них сразу не сказал?

- Говорю ж, забыл...

- Я так чувствую, в следующий мой визит ты еще кого-нибудь вспомнишь.
Какого-нибудь дядю Васю с Украины.

- Больше никого не было. А потом, они ж в мае жили, а парня сейчас убили.
Они-то тут при чем?

- Твое дело вспомнить про них, а при чем они или нет, мы судить будем.
Знаешь, дядя, кого ты мне напоминаешь? Быка, которого ведут на бойню, но
который думает лишь об одном - почему сегодня он не получил свою порцию
сена. Так вот, ты сейчас думаешь, поскорей бы тебя оставили в покое и не
мешали возиться на участке со своей клубникой. А поэтому, чем меньше ты
скажешь, тем меньше нежелательных последствий и тем быстрее ты поедешь на
дачу. А так брякнешь что-нибудь невпопад и раскаивайся потом.

Потому что страшно. Верно, сейчас страшно. Я могу тебя понять. И других
понимаю. Тех, кто помалкивает. Но не забудь, дядя, что твой страх порождает
безнаказанность других, а безнаказанность порождает беспредел. Который по
тебе же завтра и ударит. Все в этом мире связано тонкой ниточкой. И ничего
не возникает на пустом месте.

- Да, я понимаю.

- Ни хрена ты не понимаешь. Ты бык, дядя, бык, которого рано или поздно
поведут на бойню. Чей это шприц? Их?

- Да, наверно. Я как-то прихожу, а по всей квартире вонища - ацетоном
пахнет. На кухне бардак, варево в банке. Я понял тогда - наркоманы. Шприцы
валялись. Ну, возбухнул, конечно что я для этого им квартиру сдавал? Чтоб
меня милиция накрыла? Они - ладно, ладно, больше не будем. Я им сказал -
еще раз замечу, из квартиры вон. А через два дня они сами отвалили. Мне и
легче, мало ли что у этих оболтусов на уме?

- Но деньги-то хоть заплатили?

Николай Филиппович незаметно поморщился:

- Не все. Да ладно, хоть что-то. А с ними связываться - себе дороже.

- Чтобы не было себе дороже, нечего пускать всех подряд. Желание получить
хоть маленькую халяву оборачивается большими проблемами. Мать твою, я скоро
Шекспиром стану. Сплошные цитаты. Что еще про них знаешь? Разговоры, имена?

- Я их видел однажды в городе. Вернее, одного из них.

- Где?

- На Московском вокзале. Случайно. Мне в садоводство с Московского ехать на
электричке. Вот там, под табло, возле ангара, ну, где памятник Петру, там
его и видел. Он не один был. С компанией.

- Это тоже в мае было?

- Нет, позже, когда они уже съехали. В июле где-то.

- А к тебе они тоже с Московского приехали?

- Да, сказали оттуда. Я только там объявления и вешал.

- Как выглядели, помнишь?

- Витька этот - с вас ростом, худощавый, лицо в прыщах.

- Светлый, темный?

- Темный вроде бы, У него прическа необычная - на висках и затылке выбрито.

- Так, одежда?

- Не помню. Черная куртка. Или коричневая.

- Н-да. Хорошо, давай про второго.

- Повыше будет. Лысый.

- Как лысый? Совсем лысый?

- Да, совсем. Короче, чем в армии. Тоже худой, хотя сильный. Вон, гвоздь
видите? Я его вместо крючка для сумок вбил. Так парень как-то зацепился за
него, разозлился, одним рывком вырвал.

- Интересно. А этот во что одет был?

- Насчет куртки ничего сказать не могу, футболку только помню. Черная, с
рожей какой-то спереди. Скелет, кажется.

- В комнату заходил к ним?

- Нет, ни разу.

- Николай Филиппович!

- Ну, заходил. Разок.

- Ну и что было в комнате?

- Да ничего. Они ж переночуют и отваливают. Даже крова и не заправляли. Как
скоты.

- Ладненько. Записывать это пока не будем, Бог с вами. Нo имейте в виду,
если опять вы что-нибудь забыли, то...

Паша постучал пальцем по кухонному столу. Жест был убедителен и
дополнительных комментариев не требовал. Встав с табуретки, Гончаров ногой
задвинул ее под стол и по узкому коридору направился к двери.

- Да, вот еще... - как бы вспомнив, вдогонку произнес Николай Филиппович.
Паша обернулся.

- Я вспомнил, как его звали. Кличку вспомнил "Череп". И еще...

- Ну?

- Когда мы поругались, здесь, на кухне, он вытаскивал из кармана нож. Такой
необычный, как веер раскладывается. С красной ручкой.

ГЛАВА 9

Мужик поднял взлохмаченную, месяца два нечесаную голову и тупо заглянул в
исписанный лист протокола.

- Читай.- Казанцев бросил на бланк ручку. - Что не понравится, скажешь.

Мужик трясущимися пальцами поставил подпись-закорючку, даже не взглянув на
текст.

- Все равно ни фига я не помню. Пишите как надо. Дай закурить лучше.

Костик бросил на стол пачку сигарет.

- Помнишь ты все, родной, помнишь. А на плохую память теперь поздно
списывать. Ты мне так объясни, без бумаг. Зачем?

Мужик поежился.

- Не знаю. По-пьяни.

- Это слабый аргумент. Было уже.

- А что теперь-то? Пишите как надо.

- Да напишем, напишем. Я тебя понять не могу. Вроде не "баклан", вроде не
блатной. Пьяница тихий. Да и повода не было. Что ж тогда?

- Просто так, значит...

Костик больше не стал терзать мужика бесполезными вопросами. От его
вопросов человек не оживет. Ни тот, ни этот. Они оба уже мертвы.

Он молча кивнул сидящему на дверь и поднялся со стула.

- Пошли.

Мужик потер руками покрасневшие после недельного запоя глаза и заковылял из
кабинета в камеру. Казанцев, сдав его дежурному местного отделения,
вернулся собрать разбросанные по столу бумаги.

На баланс группы можно было записать раскрытую "мокруху". Хотя какой там к
чертям кошачьим баланс... Только для цифр на оперативном совещании.
Стремно, жизнь оказывается может измеряться процентами. Минуточку,
минуточку, просим не путать - не жизнь, а раскрываемость убийств. Это
разные вещи.

Так-то, конечно, так, да только тому дядьке, что лежит сейчас в подъезде,
по большому счету уже все равно, какой там процент раскрываемое-то. Он бы
сейчас предпочел сидеть в своей квартире живым-здоровым и попивать пивко.
Ну, или "Херши-колу". Без всяких процентов.

Костик скрепил листы и отнес дежурному для передачи следователю
прокуратуры, который вместе с экспертом все еще осматривал место
происшествия.

Два часа назад задержанный мужик вышел на лестницу своего дома из
загаженной квартиры взглянуть на мир Божий после недельного "штопора". На
свою беду в этот самый момент в подъезде находился сосед, ремонт