о не было.
   Вот это он сказанул! Словарный запас слабоват. Необходимо,  чтобы  ничего
не было. Но я-то все понял.
   - Вряд ли. Они совершили грабеж.
   - И заявление есть?
   Так, все ясно. Мишу уже навестили. И все, что нужно, с него стрясли.  Так
что врать не имеет смысла.
   - Вы можете прийти завтра? Я не могу сейчас определенно сказать  -  будет
ли заявление по грабежу или нет.  Но  у  Романова  изъят  нож  и  необходимо
провести экспертизу - является ли он холодным оружием или нет. А  это  можно
сделать только завтра, потому что у экспертов рабочий день закончен.
   - Заявы не будет, - рявкнул Захаров.
   - Этого утверждать нельзя.
   - Ну хорошо, у Романова нож, а у остальных?
   - Остальные плохо себя вели, мелко, так  сказать,  хулиганили,  а  потому
завтра поедут в суд, а оттуда - суток на пятнадцать.
   - Они извинятся. Я их сам накажу.
   - Да стоит ли беспокоиться из-за этих дурачков? Отсидят да выйдут.
   Гости переглянулись.
   - Во сколько можно завтра подойти?
   - Я думаю, часиков в одиннадцать все будет ясно, - ответил я.
   - Хорошо, мы подойдем.
   - Всего доброго.
   Адвокат вышел первым. Захар немного замешкался на пороге.
   - Послушай, Ларин. Может не будем тут спектакль разыгрывать?  Ты  же  все
понимаешь. Вы все равно проиграете. Что тебе надо? Сколько?
   - Завтра приходите, в одиннадцать, - напомнил я как можно более  вежливым
тоном.
   Захар вышел. Слава Богу. Я выдохнул и откинулся на стуле. Только сейчас я
услышал противное  шипение.  Вода  в  банке  выкипела,  кипятильник  угрожал
расплавиться. Я протянул руки к розетке и только тут заметил, что пальцы мои
трясутся мелкой дрожью. Мне было страшно.

   Попив кофе и немного успокоившись, я задумался. Романов, похоже, личность
из особо приближенных. Стал бы Захар  за  всякой  шелупонью  сам  приезжать.
Прислал бы одного адвоката.
   Я выглянул в окно. Метрах в трехстах  от  отделения  при-парковались  две
"иномарки" с тонированными стеклами. Ага, наблюдателей  поставили.  Так,  на
всякий случай, не помешает. Ладно,  пускай  стоят.  Однако  что  же  делать?
Придется сегодня  опознание  проводить,  скорей  всего,  ночью  и  наверняка
одному, потому что следователь дежурный ни в какую больницу не  поедет.  Это
большой минус. Я не в том смысле, что не поедет, а  в  том,  что  в  суде  к
следственным действиям, проведенным операми, относятся  крайне  недоверчиво.
Одно дело, когда опознание проводит следователь, и  совсем  другое  -  когда
опер. Почему? Да потому, что следователю все равно - опознают, не  опознают,
его раскрываемость не волнует. Ему даже лучше, чтобы не  опознали  -  работы
меньше. Стало быть, следователь - лицо незаинтересованное. А  у  опера  есть
интерес - ему надо, чтобы опознали. Надо! А значит никаких гарантий, что  он
где-нибудь не смухлюет. Крутая система. Рассчитана не на порядочных людей, а
наоборот. На каких-то шулеров и жуликов.
   Раздумывая, я автоматически набрал номер телефона  справочного  Института
скорой помощи. Бесполезно -  номер  был  постоянно  занят.  Господи,  совсем
заработался. Мать-то должна знать, как самочувствие Степы.
   Я достал из сейфа материал, нашел домашний телефон раненого  и  позвонил.
Мать оказалась дома.
   - Слушаю.
   По тембру голоса я понял, что произошло что-то ужасное.
   - Это Ларин. Как Степа?
   - Степушка умер. Вчера ночью. Заражение крови. Проглядели... Найдите  их,
найдите! Пожалуйста...
   Речь перешла в рыдания.
   - Извините, - почему-то извинился я и повесил трубку.
   Ты неудачник, Ларин, ты проиграл...

   ГЛАВА 7
   Утром я чувствовал себя препогано. До пяти утра я никак  не  мог  уснуть,
только ворочался с боку на бок. Наконец вырубился, да  и  то  ненадолго,  до
первого кошмара. А в полвосьмого загремел будильник. Я побрился - щека почти
прошла - и начал собираться.  Завтра  суббота,  а  в  понедельник  я  должен
написать рапорт. Место дежурного в соседнем отделении оказалось уже забитым.
Хотя я бы туда и не пошел. Скучно. Придется дворником. Тоже скучно, но  зато
сам себе хозяин. И нет ни Мухоморов,  ни  бандитов,  ни  бессонницы.  Подмел
подъезд, бачки убрал и гуляй. Опер-дворник.
   Закончив с бритьем, я выпил кофе и отправился  в  отделение.  Возможно  в
последний раз. Ни в субботу, ни в воскресенье я не дежурил, а в  понедельник
- все. Рапорт, обходной. Это уже не работа.
   А погодка в кайф. Плевать  на  все,  завтра  рванем  с  Викой  за  город.
Загорать и бездельничать.
   "Иномарки" стояли на прежнем месте. Я, разумеется,  ничуть  не  удивился.
Точно угадал, Романов - птичка  большого  полета.  А  все  равно  в  заднице
детство играет, раз с ножичком балуется. Я бы на  месте  Захара  сказал  ему
пару ласковых.
   Мухомор был сегодня в форме. Едет в РУВД на очередное совещание.  Слишком
их много  в  последнее  время.  Но  это  не  мои  проблемы.  Хотят  -  пусть
совещаются.
   - Кирилл, у тебя есть еще материалы? - спросил он на утренней сходке.
   - Один по ножевому в ларьке. Парень, кстати, умер прошлой ночью.
   Мухомор помолчал немного.
   - Отправляй материал сегодня. И лучше задним числом. Что ты раньше думал?
Опять из-за тебя проблемы. Уйти по человечески и то не можешь.  Это  же  сто
восьмая.
   Я не стал оправдываться Мухомор со  своей  колокольни  смотрит,  я  -  со
своей. Хотя странно. Он ведь тоже опером когда-то был,  не  гаишником  и  не
охранником.
   Женька незаметно подмигнул мне. Не горюй, Киря, переживем.
   После сходки я пошел  в  дежурку.  Телефонограммы  о  смерти  Степана  не
поступало. Забыли, наверное, дать.
   Я вернулся в кабинет и стал писать сопроводиловку в  следственный  отдел,
чтобы отправить материал. Там  возбудят  очередной  "глухарь",  нарисуют  на
белых корочках номер и бросят в бездонный сейф в стопку таких же "глухарей".
И никто никогда больше не откроет этих белых корочек.
   А того, кто убил Степу, я через сорок минут  выпущу.  И  ничего  не  могу
сделать. Ничего. Разве что, приласкаю напоследок и вышвырну пинком под  зад.
Хотя не пинком. А вежливо. И еще прощение попрошу. Тьфу, мать  их  за  ногу.
Извините, товарищ Романов, перепутали мы что-то, напрасно вас  обидели.  Так
что простите нас, убогих.
   Н-да...
   Закончив писанину, я отнес материалы в канцелярию. Во, а  машинка-то  уже
под окнами стоит. Черный захаров-ский "Мерс". Педанты. Ровно  в  одиннадцать
нагрянут. Что-то не хочется, мне еще  раз  на  их  рожи  любоваться.  Сейчас
выпущу этого, пусть радуются.
   Романов сидел в камере, вместе с одним  из  своих  подель-щиков.  Откинув
щеколду, я с напускной деловитостью произнес:
   - Сергей Валентинович, пройдемте со мной.
   Романов продрал заспанные глаза.  Крепко  спит.  Не  потому  что  совесть
чиста, а потому что знает, что отмажут. Вопрос времени.
   Услышав мое обращение, он ухмыльнулся и вышел из камеры.
   - Прямо по коридору, дорогу знаешь,- скомандовал я.
   Романов вразвалочку покатил к моему  кабинету.  Там  плюхнулся  на  стул,
широко раздвинул ноги и впялился в стену.
   - Надеюсь, ночь в камере повлияла на твое мнение  относительно  вчерашней
истории? - поинтересовался я.
   - Чего?
   - Ножик, спрашиваю, чей?
   - Откуда я знаю?
   Это самое "Откуда я знаю?" я слышал вчера в течение  двух  часов.  Честно
скажу, тяжело. Морально и физически. Слушать дальше никакого желания нет. Да
и не имеет смысла. Даже от Алены  Алиной  устаешь,  а  от  этого  солиста  и
подавно.
   - Ну хорошо. А вот чья, интересно, кровь возле  ручки?  Или,  может,  это
соус "Анкл Бенц"?
   - Откуда я знаю?
   Заметили? Чертяга языкастый. И вот так постоянно, хоть вешайся.
   - Тогда я напомню. Это кровь продавца,  которого  ты  подрезал  на  рынке
несколько дней назад.
   Вообще-то крови на ноже не было. Возможно, это даже был не тот  нож.  Но,
как говорят химики, в результате опыта реакция показала... Реакция показала,
что господину Романову история со Степой,  к  сожалению,  знакома.  К  чьему
сожалению? К моему, разумеется. Не к его же.  Господина  Романова  ничем  не
прошибешь, даже помповым гарпуном. Несмотря на явное смущение на его лице, я
опять услышал знакомое: "Откуда я знаю?" Мне  наш  диалог  давно  напоминает
кино про Шурика: "В то время, когда космические  корабли  бороздят  просторы
Большого театра..."
   - А ты жадный мужик, Сергей Валентинович. Позарился на  какие-то  "гайки"
золотые. Тебе что, Захар низкую ренту платил? Жадность, дружище, жадность...
Почему бы не взять, если это так просто сделать. Тылы прикрыты,  вперед.  Ну
давай, тужься, тужься, выдави еще разок: "Откуда я знаю?"  Что  надулся  как
помидор?
   Нет, плохой из меня лектор. Никакой ответной реакции.
   Зашел Евгений.
   - Не помешаю?
   - Входи, Евгений. Мы уже почти закончили с Сергеем Валентиновичем. Он  не
такой плохой мужик, между прочим. Ножи не таскает, никого не грабит. Поэтому
я его, наверное, отпущу. И  даже  не  буду  ломать  голову  с  опознанием  в
больнице. (Все равно уже опоздали.)  Так  что,  ступайте  с  Богом,  товарищ
Романов. А ребятки ваши поедут на пятнадцать суток.  Дело  принципа.  Нечего
вчера было сопротивление оказывать.
   - А кто оказывал-то?
   - Да никто не оказывал! Так же как и ты не нож  не  таскал.  Только  есть
маленькая  разница.  Чтобы  отправить   на   зону   тебя,   моих   показаний
недостаточно, но чтобы огулять на  пятнадцать  суток  их  -  вполне  хватит.
Парочку рапортов и привет. Да  ладно,  посидят,  остынут  немного.  А  может
понравится, еще попросятся. Прецеденты были -  только  выйдут  за  ворота  и
давай опять сопротивление оказывать. И так в течение  всего  года.  Нравится
жить за государственный счет. Халявщики. Ну что ж, а вас я не держу.  Можете
идти. Вас ждут. О, кстати, чуть не забыл. Привет Юлечке. Она, наверное, ради
вашего освобождения в институт не пошла. И передайте еще,  что  в  следующий
раз, когда она будет подслушивать телефонные разговоры своего папашки, пусть
выключит кондиционер. У папочки слишком чувствительный "Панасоник".
   - Какая Юля?
   - Та самая. Или это не она уже полчаса вокруг отделения курсирует, глазки
прохожим строит? О, кажется, я догадался! Она пришла меня проведать, узнать,
как зубик. Пожалуй, крикну в окно, что  зуб  уже  не  болит.  Душа,  правда,
болит. По невинно загубленным жизням. Но это  из  другой  оперы  и  к  нашей
беседе касательства не имеет. Все, голубчик. Часы, шнурки  и  деньги  можете
получить в дежурной части. Гуд-бай.
   На пороге я еще на секунду задержал выходящего Романова.
   - Да, слушай... Неудобно как-то...
   Я прошептал Сереге два слова на ухо. Его узкие глаза быстро  расширились,
но потом вернулись в исходную  позицию.  Произнеся:  "Гкхм...",  он  покинул
кабинет.
   - Что это ты с этим мудаком на "вы"? Совсем что ли? Дал бы лучше дубинкой
по хребту. Для ума.
   - Поздно, Евгений, поздно. Период  воспитания  уже  прошел.  Прошел  мимо
цели. Сейчас наступает период расплаты за это самое плохое воспитание.
   - Да ты его даже на сутки не отправил! Он же тебя чуть ножом не припорол.
   - Не стоит  сгущать  краски.  Чуть-чуть  не  считается.  А  что  касается
дубинкой по хребту, то я, право, тебя не понимаю. И удивлен. Я - дубинкой? А
где же чуткое отношение к гражданам? Человек, может, оступился  в  жизни,  с
пути, так сказать, сбился, а мы его - дубинкой. Нехорошо.
   - А что ты там с ним шептался?
   - Да, мелочь, не стоит даже вспоминать. Гардеробчик у него не в порядке.
   - А все-таки?
   - Застегни ширинку, сказал
   - Тьфу!
   Женька вышел. Я подошел к окну. Романов,  рассовывая  по  карманам  своей
куртки возвращенные деньги,  шнурки  и  прочую  мелочь,  с  довольной  миной
появился на пороге отделения.
   Вот это да! Ну, прямо встреча президента США. Юлечка театрально  раскинув
руки, бросилась на шею  бывшему  узнику.  Парочка  джигитов  похлопывают  по
плечам. Адвокат тут же. Сам мистер Захаров  вразвалочку  подошел  к  мистеру
Романову и сердечно поздравил с освобождением. Жалко, прессы нет.  А  то  бы
завтра во всех центральных газетах появилась заметка: "Вчера, в десять часов
сорок пять минут, из отделения милиции был выпущен на свободу за отсутствием
улик господин Романов, видный общественный деятель. В интервью нашей  газете
господин Романов заявил, что обратится с иском в народный суд по поводу  его
незаконного задержания и для возмещения морального ущерба".
   Все остришь, товарищ Ларин. Ты  ведь  проиграл,  ты  ничего  не  добился.
Оттого, что ты знаешь, что Романов бандит и убийца, никому  не  жарко  и  не
холодно. Наше мудрое правосудие не помешает ему дальше убивать и грабить.  А
поэтому, правильно, товарищ Ларин, что  ты  уходишь.  Кончай  ты  терзаться.
Нервные клетки, к сожалению, не того-этого...  Да  я  и  не  переживаю.  Вот
посмотрю немного в окошко и пойду дела сдавать Мухомору. Вон ребята тоже  не
переживают. У них-то все  хорошо,  как  всегда.  Сейчас  загрузятся  в  свои
навороченные тачки и рванут в кабак -  отмечать  удачный  оборот  дел.  Стол
наверняка уже накрыт. Ура! Только вот... Всегда в самый неподходящий  момент
возникает это "только вот". Как тот самый звонок в дверь, когда ты наедине с
крошкой. Как ушат воды. Но ничего не  поделаешь.  Такова  бандитская  жизнь.
Расслабляться нельзя. А они  расслабились.  Абзац,  приплыли.  Здравствуйте,
девочки.
   Правда,  не  девочки.  Мальчики.  Такие  веселые   мальчики   в   зеленых
маскхалатах с надписью "СОБР" на спине. И с масками на лицах. Сейчас устроят
"маски-шоу". С красивым перекрыванием дороги,  с  вытаскиванием  за  шиворот
пассажиров из машин, с битьем по стеклам и по мордам, с вывора-чиванием  рук
и карманов. Не пропустят никого,  включая  Юлечку  и  адвоката.  О,  пардон,
ошибся. Одно исключение все-таки будет допущено. Для Сергея Валентиновича  -
господина Романова демонстративно не тронут.
   А затем произойдет трогательная сцена. В присутствии заранее приглашенных
понятых, мой знакомый Игорек, тоже  в  маске,  с  силой  нажмет  на  клаксон
захаровского "мерса" и будет держать до тех пор,  пока  на  пол  не  выпадет
статья двести восемнадцатая, часть первая, хранение  огнестрельного  оружия.
Ай-яй-яй, товарищ Захаров.  Вы  даже  поленились  переписать  "Мерседес"  на
подставное лицо. Ах, не думал? Самоуверенность  подвела.  Ну,  теперь  будет
время подумать. Годков эдак... Ой, не стоит загадывать.  Говорят,  можно  до
"вышки" докопаться. А к господину Романову у нас претензий нет. Можете ехать
в кабак, господин Романов...
   Однако, какое нелепое совпадение! Вся жизнь наша состоит из одних нелепых
совпадений и случайностей. И даже наше появление на свет - это, по  большому
счету, случайность.
   За что это, господин  Романов,  вас  милиция  отпустила?  За  какие-такие
заслуги перед отечеством? За то, что вы на опера с ножом прыгали, или за то,
что продавцов грабите? Нет, как раз за это не выпускают.  А  вас  отпустили.
Без всяких напрягов, взяток или наездов с нашей  стороны.  Ничего  себе!  Да
сейчас от тюряги отмазать по таксе тонн пятнадцать баксов стоит.  И  нож  на
экспертизу не отправили, и опознание не провели... Ничего не  понимаем!  Как
же так? Остальных хоть на пятнадцать суток посадили, а  вас  и  не  подумали
даже. Наверно, что-то тут не то. И какое совпадение - не  успеваешь  трехсот
метров проехать, как нас тормозят и сразу находят то, про что никто и  знать
не должен. А вы знали, господин Романов, потому что особо  приближенный.  За
вами сам шеф прибыл. Странно, вчера его  никто  не  тормозил,  а  сегодня  -
цап-царап. Ага, вот, кажется, в чем дело... Может, Сергей Валентинович, ваше
освобождение  как  раз  и  явилось  причиной  сегодняшнего  задержания  Вити
Захарова? "Что вы, что вы, ребята, это же только совпадение..."
   Очень может  быть.  Правда,  за  такие  совпадения  где-нибудь  в  Чикаго
опускают ноги в бочку с цементом и в реку сбрасывают. Остудиться. Наживка  с
грузилом. То-то рыбки полакомятся, праздник живота себе устроят. Фу, страсти
какие... У нас-то, слава Богу, не Чикаго.  У  нас  покруче  будет.  Так  что
вставленным в задницу ломиком вы вряд ли отделаетесь,  господин  Романов.  И
никакой адвокат вам не поможет. А если будет возникать, то и ему вставят,
   Вот так-то. Ну, хватит, товарищ  Ларин,  изголяться.  У  человека,  можно
сказать, горе. Совпадение...
   Я отошел от окна и вернулся за свой стол. Осталось подшить дела и отнести
их шефу. То есть бывшему шефу. Сегодня,  товарищ  Ларин,  срок,  сегодня  вы
сыграли последний аккорд.

   Вика сорвала одиноко растущую на песке травинку и сунула себе  в  рот.  Я
лежал  спиной  вверх,  подложив  под  подбородок  кулак.   Солнце   начинало
поджаривать.
   В воду лезть не хотелось. Мазутные пятна и бензиновые разводы портили все
впечатление. Некоторые детишки все же  отважились  зайти  в  Неву  и  теперь
плескались у берега. Мелкие волны накатывали, оставляя на прибрежных  камнях
желто-белую пену. За нашими спинами слышались удары по  волейбольному  мячу,
призывные  крики  торговцев   водой   и   недовольные   жалобы   проигравших
картежников. Вдоль стены Петропавловки, как в анатомическом театре,  застыли
загорающие матроны, демонстрируя всем свои обнаженные прелести.
   Сначала мы  с  Викой  хотели  рвануть  за  город,  но  потом  передумали.
Утомительно в такую жару трястись в переполненной электричке, да  потом  еще
до залива пешком идти надо... Поэтому мы направились  сюда  -  на  городской
пляж. Бинго высунул язык и тяжело дышал, однако в воду  не  просился,  тоже,
наверно, чувствуя отраву.
   Очередная волна обдала меня брызгами.
   - Вика, - не поднимая головы, пробормотал я, - говорят, я неудачник.
   - А что такое удача? А что такое неудача? Этого никто знать не может. Все
относительно. То,  что  ты  сегодня  считаешь  безусловным  успехом,  завтра
окажется пустым местом.
   - А вот ты удачливая?
   - Пока да. Во всяком случае, в смысле жизни. А мелкие неприятности  будут
всегда. И проблемы. Без них никак. А  в  основном...  Это  удача,  что  есть
город, Нева, Бинго, ты. Есть эта жизнь.
   - Ну, на первое место желательно все-таки  поставить  меня.  По-моему,  я
самая большая удача в твоей жизни.
   Вика улыбнулась.
   - Удача - дама капризная. Как волна в Неве, пришла
   - Ну, спасибо. Это намек, что нам  пора  того-этого,  раз-  Дурачок.  Это
намек, что мы всегда будем вместе
   Я ткнулся в Викино плечо и, улыбнувшись, закрыл глаза...

   ЭПИЛОГ
   Начальнику Главного управления
   внутренних дел г.Санкт-Петербурга и области

   РАПОРТ
   Прошу уволить меня из органов внутренних дел по  собственному  желанию  в
связи с тяжелыми семейными обстоятельствами.

   Целую, Ларин.
   20.07.94



   Андрей Кивинов.
   Отсутствие доказательств.

   Кировскому заводу требуются штамповщики.
   Из объявления

   ГЛАВА 1
    Как  известно  любому  уважающему  себя  человеку,  детективные  истории
начинаются с преступления. Увы,  я  не  буду  оригинален,  сказав,  что  эта
история тоже началась именно с него. Но в  отличие  от  книжных  и  киношных
вариантов я не летел в машине с громко ревущей сиреной на место происшествия
и за мной не следовала кавалькада из ч„рных "Волг",  да  и  кучи  признающих
свои ошибки высоких начальников тоже не было. И  не  вглядывался  я  опытным
взглядом в подозрительных прохожих. Я спокойно ехал в  трамвайчике,  зажатый
со всех сторон исключительно неподозрительными гражданами, и двумя руками  я
держался за поручни, а в зубах сжимал папку с чистыми листами.
   И вероятнее всего, узнав, что случилось, я не кинусь по  следу  коварного
преступника, не буду собирать брошенные окурки  и  спички  и  в  лучах  косо
падающего света не буду высматривать отпечатки  пальцев.  Я  просто  разведу
руками, ругнусь про себя матом  и  уйду,  оставив  потерпевшего  наедине  со
своими горестями.
   Всего два часа назад я тихо сидел в сво„м кабинете, дежурил по  отделению
и, закинув ноги на стол, слушал на  изъят