сам по себе был. С пацанов стриг. Не заплатишь - в морду, гнида
бритая. Ближе к лету снюхался с какими-то. Шестерил для них.

- Они что, старше?

- Да нет вроде. Череп по натуре "шестерка". Понтов много, а морду бить
только нам и может. Я видел, как эти его гоняли. За "ширевом" да за
сигаретами. Только лысина сверкала по всему вокзалу.

- Он что, совсем лысый?

- Не, просто блондин стриженый.

- А что за публика его гоняла?

- Честно не знаю. Они не с вокзала. Но как появятся - Череп сразу к ним.
Вроде судимые.

- Ладненько. Вот еще что. С кем из вокзальных поболтать можно насчет
Черепа? Лучше из взрослых. Не один же Череп вами там заправляет. Наверняка
компаньоны есть. Дружки, бабы, ну, ты понял...

Лизун прикончил второе яблоко, вытер рот рукавом и, усмехнувшись, процедил:

- Лариску он пашет. Хе-хе. Из ларька. А иногда и прямо в ларьке.

- А вы небось подглядываете? Вадик, детям до шестнадцати...

- Бросьте вы. В салоне вокзальном порнуху гоняют по ночам. Когда холодно,
нас мужик пускает. Смешно.

- Ну и в каком ларьке он с Лариской развлекается?

- А там, за вокзалом.

- На, нарисуй.

Лизун довольно художественно изобразил местонахождение ларька и даже
нарисовал стрелочку, над которой печатными буквами вывел: "ЛАРИЗКА".

- Вот тут. Зеленый такой ларек.

- У них что, с Черепом, как бы это помягче... любовь?

- Я не спрашивал. Но бегает он туда через день.

- Лариска сейчас работает?

- Вроде да.

- Как она выглядит?

- Маленькая такая, пухленькая. Стрижка как у пацана.

- Точно Лариска?

- Нет, Патрисия Каас.

- Язык подвешен. Паша, ты связался с ИДН?

- Да, сейчас приедут.

- Что?! - испуганно воскликнул Лизун.- Меня в интернат?

- Пока в инспекцию, Вадик. Там решат.

- Гады, гады, - заорал Вадик и, неожиданно вскочив, бросился к двери.

Белкин едва успел схватить его за рубаху.

- Пустите, сволочи, пустите! Я не хочу туда, пустите...

Вовчик уклонялся от маленьких кулаков Лизуна, продолжая удерживать его в
цепких объятиях. Через несколько мгновений от Белкинской рубашки отделился
нагрудный карман, с треском отлетело несколько пуговиц. Паша, чувствуя, что
сейчас коллега может лишиться зрения, схватил Вадика за ноги и помог
Белкину перетащить его на диван.

В следующую секунду явление резонанса оказало на бедное творение Таничева
самое пагубное воздействие. Частота колебаний, исходящих от брыкающегося
тела Лизуна, вероятно, совпала с частотой колебаний его визгливого голоса,
гвозди опять разжались, сиденье рухнуло на ноги обоим операм, и через
мгновение кабинет переполнила сумасшедшая смесь взрослых завываний и
детских воплей.

- А-а-а, черт!

- Да брось ты его!

- Рухлядь старая!

- Пустите, сволочи, пустите, а-а-а! Я вам помог, а вы... Гады, гады!

- Да где там эта чертова инспекция?!


- У-у-у!!!

Голос отражался от сводов огромного зала и разбивался на эхо, но Казанцев
слышал его отчетливо и хорошо. Хлопающие крылья и шум других голосов не в
силах были заглушить мощный бас.

Правда, Костик ничего не видел. Кроме яркого света, резавшего глаза.
Поэтому он опустил голову и уткнулся взглядом в мраморный пол. В очень
красивый пол. Иногда он поднимал подбородок и успевал разглядеть в толпе
присутствующих знакомые лица. Лица менялись с такой быстротой, словно он
крутился на карусели, вращающейся с бешеной скоростью. Но Костик не
старался разглядывать что-то в круговерти, он прислушивался к голосу.

- Мы в затруднении. Раб Казанцев в земной жизни имел немало грехов, но
также совершил массу праведных дел.

- Безгрешных людей не бывает. "Кто безгрешен, пусть первым поднимет камень"
- сами же утверждали в Библии, - робко возразил Костик.

- А тебя, мусор, никто не спрашивает, - откуда-то сзади послышался мерзкий
шепоток. Константин повернул голову, но рассмотрел лишь белые крылья.

- Но грехи не бывают безграничны, раб,- ответил голос. - Я жду мнений
высокого собрания. Кто еще желает уличить раба в нарушении святых заповедей?

Шелест крыльев.

- Я жду. Мы и так потратили слишком много времени на эту душу. Если я не
услышу новых обвинений, душа раба Казанцева попадает в рай. Весы нашего
правосудия уравновешены.

Костик считал секунды и вспоминал свою грешную жизнь, картинки из которой,
подобно окнам скорого поезда, мелькали перед его мысленным взором. "Не надо
было мне с той девчонкой. Хотя она сама напросилась... Ох, лишь бы
пронесло..."

- Итак, время. Раб Казанцев, перед тобой открыты Врата Рая и Вечная Жизнь...

- Стойте!

Костик резко обернулся. Этот мерзкий голос. Где он его слышал? Низкий, с
едва различимой хрипотцой. А лицо? Да, да, это то самое лицо. Ошибки быть
не может. Проверяющий из Главка. Как его сюда занесло? Надо же! И крылья у
него какие-то облезлые. Как он долетел?

- У раба Казанцева имелся еще один грешок. Маленький такой грешок.

Костик в ужасе взирал на архангела с ревизорским лицом.

- Я слушаю? - Голос прогремел с троекратным эхом.

- Раб Казанцев не завел в срок ни одного ОПД! Ха-ха-ха!

Костик зажмурился от обиды. Шум крыльев стих. Ни вздоха. Ни слова. Секунда,
другая, третья...

- Побойся Бога!!! - крикнул Костик, но лицо обвинителя уже исчезло в
мешанине бьющихся крыльев.

- Я так решил, - прервал Костика Глас Божий. - Это, конечно, мелочи, раб. И
неплохой ты по жизни был мужик. Но взгляни, весы в минусе. Твои грехи
перевесили твои праведные поступки. Не надо было тебе сроки нарушать.
Откройте Врата Ада. Душе твоей вечно суждено вариться в котле. Следующий.

- Нет, Господи, нет! Я исправлюсь, я буду заводить ОПД в срок!!!
Пожалуйста, я не хочу туда... Не хочу!!!

Казанцев грохнулся с кровати на холодный пол. Очухавшись слегка, он
потрогал ладонью такой же холодный лоб. Капельки испарины выступили на нем.

"Доработался, мать их. Страшный суд снится. Это не к добру. Сегодня что
там? Вот гадство, четверг. Сны сбываются. Все из-за этой проверки, будь
она... А этому клерку я морду еще набью. Надо ж так вломить! Фу ты, это ж
во сне. Все равно, для профилактики начистить фишку не помешает".

Казанцев поднялся с пола, кое-как дополз до кухни, выпил холодной воды
из-под крана и вернулся в комнату.

Но так и не смог уснуть до самого утра. Только он закрывал глаза, как тут
же попадал в огненный вихрь адова пламени и в ужасе просыпался.

ГЛАВА 11

Подъезд старинного дома на Большом проспекте Петроградской стороны встретил
ребят сохранившимся с царского времени лепным орнаментом потолков и стен и
кучей мусора и картофельных очистков, оставшихся после вчерашнего застолья
в одной из квартир. Жара не проникала в подъезд, и легкие наполнились
атмосферой затхлости и влаги.

Лариса жила на третьем этаже. Сегодня она не торговала в ларьке, имея
законный выходной. Хорошо бы, сидела дома. Еще лучше, со своим приятелем.

Белкин с Казанцевым, как наиболее безалаберные в бумажных делах, потихоньку
свалили сюда, оставив Пашу и Петровича воевать с проверкой. У них в делах
хоть что-то, помимо обложек, было.

Белкин нажал первую попавшуюся кнопку из столбика звонков на дверном
косяке. Прислушавшись, повторил процедуру, но только с другими кнопками. И
на всякий случай пару раз стукнул в дверь.

В коммунальных квартирах граждане обычно не задают глупых вопросов, типа
"Кто там?", "Вам кого?" или "Васька, это ты, стервец?".

И в этот раз правило подтвердилось. В проеме открывшихся дверей объявилось
создание женского пола, невысокого роста, с мужской стрижкой. Создание было
одето в черный халатик и имело заспанный вид.

- Вам кого, мальчики?

"Мальчики", склонив головы, с выражением абсолютной невинности на лицах и
улыбочками до ушей смотрели на "девочку".

Наконец Казанова, указав согнутым пальчиком на чересчур вольное декольте
халатика, ответил:

- Вас.

- Меня?

- Да. Лариса, неужели вы нас позабыли?!

Девушка тоже склонила грлову набок и внимательным взглядом начала изучать
мужские достоинства оперов.

- Не помню... А, да. Ресторан, верно? На вокзале.

- Почти в дырочку. Только после ресторана. Драка, пикет в милиции... Ну,
вспомнила? Мы из ментуры, крошка. Кто еще дома?

Крошка решила протестовать против вторжения дежурными фразами:

- А что такое? В натуре! Чего надо?

Но "мальчики", игнорируя ее призывы, уже шли по длинному коридору в
направлении открытой двери комнаты.

- Пусто.

- Обидно.

Лариса следом влетела в комнату.

- В конце концов, в чем дело-то?!

Казанцев повернулся к ней:

- Где Череп, ласточка?

- Вон, на трюмо.

Ребята мигом обернулись и увидели на стареньком трюмо гипсовую пепельницу в
виде черепа с надписью "Джо любил курить в постели".

- Н-да. Хорошо, уточняем. Где господин Новиков Роман Андреевич? По кличке
"Череп"?

- Я не знаю такого.

- Какая досада. Тогда мы его сами поищем.

Казанцев начал с трюмо, в котором если и поместилась бы, то разве что одна
треть Черепа.

- Это мамины вещи. Что вы делаете? У вас что, есть санкция?

- Хорошо. Тогда покажите сами.

- Что показать?

- Его и его вещи.

- Да не знаю я ничего.

- Раз не знаете, нечего и санкцию спрашивать. Взяли моду, грамотные стали.

Костик продолжил осмотр трюмо.

Белкин, как человек, в женском обществе теряющийся, все же решил внести
ясность:

- Лариса, успокойся. И вспомни, Череп - это такой молодой парень с
суперкороткой стрижкой, имеющий притяжение к твоему ларьку.

Девушка достала из кармана висящей на стуле кофточки пачку недорогих
сигарет и прикурила.

- Ну и что? Да, знаю такого, но я-то тут при чем?

- Когда ты видела его в последний раз?

- Недавно.

- Точнее.

- Не помню.

- Садись, вспоминай. С кем ты здесь живешь?

- С мамой.

Белкин пересек комнату и, подойдя к окну, раздвинул штopы. Окна выходили на
Большой. Красивый вид. Разговоры с Ларисой он решил отложить до окончания
изысканий Казанцева, который, разобравшись с трюмо, приступил к поискам
Черепа в фанерном платяном шкафу.

В полном смысле обыском назвать это было нельзя. Во время настоящих обысков
переворачивается и исследуется каждый кубический сантиметр. А это так,
обыкновенный общий досмотр.

Белкин опустил глаза на подоконник. Ну, это уж совсем не женские вещички -
пара пластмассовых бритвенных станков, тюбик с засохшим кремом после
бритья. И часики... Мужские. С корабликом на циферблате.

- Костя, смотри...

Казанова мгновенно вынырнул из шкафа и через секунду уже рассматривал
находку Белкина.

- Давай понятых.

Обернувшись к Ларисе, он покрутил часиками и добавил:

- Вы бы, мадам, тоже не сидели сложа руки. Пора ехать. Оделись бы...

- Куда еще?

- Куда? В вытрезвитель. По-моему, вы сегодня чуть перебрали...


Казанова не выходил из "темной" комнаты третий час. Будучи знатоком женской
натуры, именно он вызвался поговорить с Ларисой один на один и торжественно
поклялся, что не выйдет из "покоев", пока не добьется правды всеми
доступными способами. А способов у Константина Сергеевича имелось великое
множество.

Ребята это знали, поэтому не тревожили коллегу по пустякам. Гончаров изучал
надписи ревизоров на полях его многострадальных дел, гласивших, что работа
по ОПД не ведется, план мероприятий не выполняется, а на секретных бумагах
не стоит грифа. О каких-то конкретных мероприятиях, с помощью которых можно
было поднять "глухарь", ничего написано не было.

Паша относил это исключительно к забывчивости проверяющего, а вовсе не к
тому, что ничего конкретного тот просто не мог предложить. Глупости. Если
бы это имело место в действительности, то человек посторонний решил бы, что
преступления в нашей стране не раскрываются только потому, что на
страничках отсутствует гриф секретности.

Таничев отпивался "Балтийским". Ему влетело еще и за корявый почерк.
Ревизор крутил-вертел дела, злился, но в итоге написал на полях тот же
текст, что и Гончарову.

Белкин договаривался с кем-то по телефону о предстоящем футбольном матче на
первенство ГУВД.

Все трое иногда прислушивались к звукам, доносящимся из соседней комнаты,
но Казанцев, отлично изучив привычки своих друзей, говорил на пониженных
тонах.

Белкин периодически вынимал из стола красивую упаковку с фирменным кухонным
комбайном, чтобы еще раз полюбоваться на это чудо техники и природы. Он
влез в бешеные долги, но сегодня подарит Тане ее мечту. Сегодня он уйдет
пораньше, купит на оставшиеся деньги красивые розы, загладит свою вину, и
этот день ее рождения станет днем их окончательного примирения. Казанова
вышел из "темной" очень тихо. Не как обычно, с веселыми прибамбасами и
глупыми остротами. Он так же тихо сел на диван и достал из кармана
сигарету. Лицо его отражало какую-то безмерную усталость и безысходность.

- Ну, что там, Казанова?

- Знаете, почему они его убили?

- Надеемся услышать.

- А мы голову ломали. Самое паскудное в этой истории то, что они убили его
ни за что. Они убили его ПРОСТО ТАК...


- Готово, молодой человек. - Фотограф, улыбаясь, протянул Сергею
квитанцию.- Оставьте адрес, мы вышлем.

Сергей заплатил фотографу и вновь повернулся к Спасу-на-Крови. Красивое
место. Пожалуй, самое красивое в Питере. Черная полоса канала, огражденная
строгими гранитными берегами, как бы упиралась в древний храм и напоминала
дорогу. Дорогу к храму. А за спиной - величие и грандиозность Казанского
собора, утопающего в зелени и голубизне безоблачного неба. Потрясающее
зрелище. Надо будет непременно приехать сюда еще раз. Кабачки и танцульки
есть везде, а это... Сергей постоял еще минут пять, купил в киоске
шоколадное мороженое с орешками и не спеша двинулся по Невскому в сторону
Адмиралтейства.

Завтра он уезжает. Компьютеры отправлены, сувениры и подарки куплены,
необходимые звонки сделаны. Осталось упаковать рюкзачок. Но это можно
сделать и вечером. А сейчас - пешком по городу. Подышать воздухом Невы и
питерских улиц, сфотографироваться в красивых местах, потолкаться в
суматохе и утонуть в ритме огромного города. Хотя бы на этот вечер
почувствовать себя его жителем...


Ларису перетащили в общий кабинет и теперь общались с ней всем скопом.
После разговора с Казанцевым вся ее неприязнь исчезла, и на вопросы она
отвечала довольно четко и, вероятно, искренне. Похоже, Костик действительно
оказывал на женщин магическое влияние.

- Вы ж понимаете, он не все мне говорил. А потом, он же такой
слабовольный... Все наркотики эти.

- Он капитально на игле? Ему каждый день доза нужна?

- Нет, нет, что вы! Он иногда по месяцу держится. Я ж говорю, он
слабовольный. А после того случая словно с ума съехал.

- Тот случай - это убийство на Вишневке, - уточнил за Ларису Казанцев. -
Эти ухари придумали весьма простой и эффективный способ заработка. Снимают
где-нибудь хату, которая сдается постоянно, кантуются там неделю и за это
время делают дубликат ключа в мастерской.

Потом на вокзале высматривают приезжих - посолидней и, следовательно,
побогаче. В основном из южных краев. Почему-то считается, раз черный,
значит, денег немеряно. Ну, и предлагают им снять квартирку, с которой тут
же отваливают под любым предлогом. Хозяину по большому счету до фени, кто у
него будет жить, лишь бы денежки платил. А наши господ через несколько
деньков потихоньку навещав квартиранта и выглядывают, что ценного есть.
Если имеется, то "Карл у Клары украл доллары" Молодцы. Долго, наверное,
думали.

- А Юра?

- Они действительно хотели ограбить Марата. Вы помните про коробки? Их в
руках не утащишь. Поэтому ребятишки решили немного повременить и вывезти
имущество кавказского гостя на машине. Но Маратик, как нам известно, был
настороже и на следующий же день заметив следы посещения, быстренько
переменил место дислокации. Ну а Череп с остальные ми слишком долго
возились в поисках транспорта. Все-таки кража. Знакомого с машиной искали.
Хотя, в общем-то, не так уж и долго - всего лишь полтора дня. Но когда они
прибыли на Вишневку, там уже был другой. Юра. Верно, Лариса?

Лариса пожала плечами:

- Ну да. Он так рассказывал.

- Серьезно? Ласточка, ты забыла, о чем мы с тобой говорили? А? -
ухмыльнулся Костик.

Лариса опустила глаза на грязный линолеум кабинета.

- Ну, давай, милая...

- Я тоже там была, - почти шепотом выдавила она, и сразу ее словно
прорвало: - Но я не ходила в квартиру! Поверьте! Не ходила!

- Не сомневаюсь. Ты, пожалуйста, повтори все снова для моих коллег.

- Они позвонили. Двери никто не открыл. Черного в это время никогда дома не
бывало. Потом зашли. Парень сам виноват. Заорал. Рома сказал, что его
Витька кастетом оглушил. Квартиру обшманали, а коробок нет. Пока искали,
парень очнулся. Его лентой связали и спросили про коробки-то. Он ничего не
ответил. Стали прикидывать, как быть. Идиоты! Я б знала, что все так
выйдет, ни за что бы не подписалась.

- Не понял? - нахмурился Белкин.- Ты что, в доле?

- Это ее машина была, - ответил за Ларису Казанцев. - Вернее, ее покойного
родителя. Она же сидела за рулем.

- А-а, ну, продолжай.

- Решили мочить. Чтобы без свидетелей...

- Кто убивал?

- Не знаю точно. Рома сказал, что Витька с Циркулем.

- Ого, ничего кликуха.

- Он длинный просто.

- Парень был в сознании, когда гасили?

- Не знаю я.

- Ладно, что дальше?

- Дальше? Прихватили, что ценного было, и свалили. Я их возле вокзала
выкинула. Витьку с Циркулем. Рома ко мне поехал. Ругался, что с товаром
ничего не вышло. Я даже не знала, что они там парня убили. Сама уж потом
дошла. Ну, вернее, Рома рассказал, когда укололся. После этого совсем крыша
у него поехала. Меня избил. Реветь стал: "Хана мне, хана..." И опять за
иглу. Трясется, от каждого звонка шарахается.

- Он у тебя жил?

- Когда мать в ночную смену работала.

- А вообще?

- Да где ночлег найдет. Мало, что ли, знакомых?

- Ближе к делу давай, - подогнал ее Казанцев. - Где их сейчас искать?

Лариса опять опустила глаза:

- Я, я боюсь...

Костик присел на корточки перед Ларисой:

- Давай. Бояться поздно. Сейчас надо выбираться.

Лариса смяла пустую пачку из-под сигарет.

- А, - горестно вздохнула она. - Циркуль с Витьком опять что-то задумали.
Сегодня что? Пятница? Кажется, во вторник Рома прибежал, весь дрожит,
трясется. Я сначала решила - ломает. А он: "Мне валить надо. Срочно.
Достань "бабок"". Я ему - что да как... Он и рассказал тогда, что эти опять
на дело идут.

Нового мужика подселили, потом проведали. Тот якобы деньги огромные
получить должен, по переводу. Для покупки компьютеров. Решили, как только
получит - будут опускать. Сказали, что с мужичком придется поработать,
чтобы сказал, где денежки. Ключики есть, главное - неожиданность. Идиоты
чокнутые. "И меня, - говорит, - подписывают. Ты, Череп, с нами кровушкой
повязан, смотри не дури".

Рома мечется как в бреду - что делать, что делать... "Дай, - кричит, -
"бабок", я из города свалю". Я его кое-как успокоила, стали вместе думать.
У него какие-то родственники в Крыму есть. Решил туда сдернуть. Отсидеться
до зимы. Я цепочку ему свою отдала, денег было немного. Еще кольцо папино,
часы. Мать узнает - убьет. У подруг заняла немного. Вроде на билет
наскребли.

- Когда он уехал?

- Он не уехал. С билетами сейчас трудно...

- Не томи...

- Он сегодня уезжает. Симферопольским. Вечерним.

- Фу, черт! А эти? Ну, Циркуль со Штангелем?

- Они вчера ко мне в ларек приходили, спрашивали, где Рома. Я соврала, что
не знаю. Они меня обматюгали и ушли. Сегодня Рома у меня ночевал. Ушел за
час до вас. Вот часы забыл на окне. Не мог вспомнить, где оставил.

- Он вернется к тебе?

- Нет.

- Ты будешь провожать его?

- Нет. Он боится, что его эти выпасут.

- Ты знаешь адрес, где этот мужик с компьютерами жилье снимает?

- Откуда?

- А Рома?

- Наверно. Говорил, что где-то в центре.

- Когда они поедут к нему?

- Понятия не имею.

- Стоп, стоп. Ну-ка, еще раз. Может, он обмолвился?

- Нет, не говорил. Сказал, что на днях.

- Так когда сказал, когда?

- Ну, тогда... Во вторник.

- А вчера они его иск