. Это такие бумажки. Которые ты получил недавно из какого-то
Красногорска. Много, много бумажек.

- Я не получал ничего,- полушепотом ответил Сергей. Капелька пота сползла
по щеке и упала на подушку.

Удар по животу ребром ладони заставил его стиснуть зубы от боли.
Автоматически он хотел согнуться, но не смог - ноги удерживала веревка, а
голову - рука.

- Тихо, тихо, чувачок! Не надо нас лечить. И злить понапрасну.- Длинный
парень поигрывал кастетом в руке. - Ночь предстоит долгая. Пока мы не
договоримся, мы не покинем этот уютный уголок и все время будем делать тебе
немножко больно. Быстренько, быстренько вспоминай, где там "бабульки". Мы,
конечно, можем сами поискать, но, как говорят менты, хочется
чистосердечного раскаяния.

- У меня нет денег, я же получил их по безналу... - тяжело дыша, произнес
Сергей. - Можете искать. Придурки.

- Насчет придурков мы потом побеседуем, отдельно, - высказался второй. - В
дополнительное время. Циркуль, проверь-ка сумочку.

Длинный парень развязал тесемки рюкзака и перевернул его вверх дном. Вещи,
так бережно упакованные Сергеем, посыпались на пол; ваза с противным
стеклянным звоном разбилась мелкие кусочки. Циркуль раскидал ногами пожитки
Сергея.

- Здесь, кажется, нет. Обидно.

- Сволочи, - процедил Сергей.

- Заткнись, дяденька. Сейчас начнем лечить память. У тебя, кажется, с этим
проблемы? Надо к доктору.

Сергей закрыл глаза.

- Ты что, спать собрался? Слышь, мужики, он совсем борзанул!

Еще один удар по животу заставил Сергея захрипеть.

- Где "бабки", сука? Убью, понял? "Бабки", вонючка, "бабки"!!!

Сергей молчал.

- Циркуль, держи его! - скомандовал уже вышедший из себя подросток. -
Сейчас эта сволочь все скажет! Я ему устрою "ласты лягушки".

Он схватил руку обессилевшего от побоев Сергея, зажал ее под мышкой и ввел
нож между его пальцами.

- Ничего, дядя, и без пальцев живут. Будешь пособие получать, как ветеран.

Сергей с ужасом смотрел на свою руку. Он что, действительно это сделает? А
потом? "Они ведь убивают меня", - пронеслась у него в мозгу невероятная
мысль. Как пацаны убивают лягушек?! Отрезают лапки, а затем прихлопывают
камнем. А деньги? Им ведь не деньги нужны. По крайней мере, это не
главное...

- Стойте, я скажу. Не надо.

- Ну, вот. Чувачок понял, что был не прав. Молодчинка. Ну-у?

- Там, в шкафу... Ключ за зеркалом...

Парень, усмехнувшись, отпустил руку Сергея и направился к зеркалу. Ножом
подковырнул торец. Из углубления выпал ключик.

Переложив нож в левую руку, пацан поднял ключ и подошел к старинному
платяному шкафу. В антикварном магазине за этот шкаф могли бы отвалить
приличную сумму. Настоящий дуб, багет, выполненный вручную искусным
резчиком, витые ручки. Но парня мало волновали тонкости мебельного
искусства, его волновали тонкости замка.

Он вставил ключ, сделал два оборота и резким движением распахнул створки.

То, что он увидел внутри шкафа, вероятно, несколько не соответствовало его
представлению о деньгах. Только этим остальные объяснили его вытянувшееся
лицо, вытаращенные глаза и абсолютно не относящийся к происходящим событиям
вопрос:

- Ты... ты кто?

- Да так. Из добровольного общества защиты людей от животных. От диких
животных...

Последняя фраза сопровождалась активными действиями. Резко двинувшийся
вперед кулак отбросил парня к окну.

- Молодчинка. Хорошо летаешь. А вы, ребята, что встали, как столбы
трамвайные? Попрошу всех на пол.

Ствол пистолета указал направление движения. Однако Циркуль явно не желал
мириться с таким поворотом событий. Он в своих мыслях уже ехал в купленной
"иномарке" с симпатичной Лялькой, с "Дельтой" в руке, а тут на тебе...
впору матом ругнуться. Обидно.

Поэтому, почувствовав запах паники и быстро сообразив, что, кажется, они
влипли, он смело рванулся к выходу из комнаты, но так же стремительно
влетел назад под воздействием в унисон возникших на его светлом пути двух
набитых кулаков.

Третий пацан, державший Сергея, был вполне удовлетворен увиденной
расправой, чтобы не повторять ошибок своего длинноногого друга. Он бросил
нож на пол и зачем-то поднял руки. Впечатлительный человек.

В комнате заметно прибавилось лиц мужского пола. Мичуринцы, которым наконец
удалось продемонстрировать свое умение колотить по груше, чему они были
несказанно рады, уже надевали наручники на стоявших в партере
"штангенциркулей".

Таничев, зашедший последним, ковырялся с узлом веревки на ногах Сергея, а
Паша, до этого нашедший пристанище в старинном шкафу, сейчас обыскивал
Витю, который так и не опускал рук.

- Вот и здорово. Ой, ножик.

Витя, которому, наверное, стало щекотно, дернулся и несильно наступил Паше
на ногу.

- Пос-с-соримся!!! - Паша с силой опустил каблук своего ботинка на ногу
невнимательного товарища, после чего тот, словно струнка, вытянулся вдоль
стены, устремляясь ввысь, к потолку...

Сергей сел на кровати и согнулся в поясе.

- Козлы... Больно.

- Сам виноват, предупредили же, как только начнут баловством заниматься,
посылай их в шкаф.

- Я, честно говоря, не верил во все это. Бред какой-то. У меня же нет
ничего. Вазу разбили, идиоты...

- Посуда бьется на счастье, старый. Забери осколки на память. На память об
одной веселенькой ночке в одном веселеньком городке. В городке белых ночей,
но, увы, почерневших дней. Нет, я все-таки не Гончаров, я - Достоевский,
е-к-л-м-н. А с отъездом придется повременить, надо бы задержаться.
Формальности всякие, сам понимаешь...


Белкин наконец дозвонился:

- Здрасьте, я насчет ребенка, помните? Что там по гистологии?

- Секунду.

Шелест страниц.

- Младенец мертворожденный. Внутриутробная асфиксия.

- То есть не криминал?

- Формально, в общем-то, нет. Хотя, рожай она в роддоме, думаю, этого бы не
случилось. Так что...

- Понял, спасибо.

Вовчик повесил трубку. Кто-то как-то сказал ему, что в законе нет параграфа
для эмоций. И не должно быть. Закон - это высшая математика, смешанная с
логикой и поставленная на незыблемый постамент.

Одним словом, не переживайте, Вовчик, по закону - не криминал. Хотя никакой
логики. Только эмоции. Не нужные никому эмоции. Спокойней, Вовчик.

Кусок штукатурки, отвалившийся от стены, вывел Белкина из задумчивого
ступора.

Он вздрогнул, равнодушно взглянул на очередную язву вытрезвительских стен,
после чего достал из стола папку с какими-то документами и бросил ее перед
собой. Почитав с минуту бумаги, он оторвал от них глаза, неожиданно
поднялся со стула и, выскочив на центр небольшого кабинета, согнул руку в
локте. Он со злость продемонстрировал этот жест внешнему миру.

В кабинете никого не было, и любой заглянувший сейчас в окно решил бы, что
Белкин тронулся умишком.

Вовчик же, ни секунды не намереваясь задерживаться в кабинете, схватил со
стула курточку, закинул ее на спину и выскочил на летнюю улицу, так шарнув
дверью, что чуть не уронил табличку с надписью "Высокое напряжение".

Но тут же остановился, шагнул назад, поправил произведение Петровича и,
развернувшись, быстро зашагал по солнечной стороне улицы.



   Андрей Кивинов.
   Обнесенные "Ветром".

   "Смех сквозь слезы - это тоже смех"

   П Р О Л О Г
   Эхо пожарной сирены гулко  прокатилось  над  тайгой.  Где-то  за  соснами
встревоженный  олень  поднял  голову  и  прислушался  к  незнакомому  звуку.
Выпустив в морозный воздух струю пара, он быстро умчался в чащу.
   Лай  напуганных  сторожевых  собак  перекрывал  крик  дежурного   офицера
исправительно-трудовой колонии усиленного режима.
   -Багры, багры тащи, урод! Первый отряд из барака - на подъ„м!
   Вокруг, явно не зная, что делать, метались сержанты и рядовые, то и  дело
натыкаясь в темноте друг на друга.
   -Куда ты, кретин? Ты, ты, Проскурин! Давай шланг, воду, воду!
   -Товарищ лейтенант, не подойти - краны за котельной!
   -А, ч„рт, мать твою!
   Офицер, опустив у шапки "уши", согнувшись в три погибели прыгнул в  про„м
между горящей котельной и забором и проскочил опасный участок. От  бушующего
неподал„ку огня краны отм„рзли, и он без труда повернул винт.
   Рядовые схватили шланги и направили водяные струи на охваченную  пламенем
котельную.
   -Люди там были? - Лейтенант, вынырнув из про„ма, подбежал к Проскурину.
   -Не знаю, вообще-то, на ночь там зек дежурит, смотрит  за  давлением,  но
он, может, выскочил.
   -Сбегай, узнай!
   -Есть! - гаркнул сержант, бросил шланг и помчался в помещение дежурного.
   В ту же секунду из первого барака выскочил заключ„нный.
   -Там Ветров, Ветров там! Он дежурил на котельной, а в бараке нет его.
   -Вернись, проверь внимательно.
   К котельной уже подтягивались разбуженные офицеры, прапорщики, "обслуга".
Прибыл "хозяин" - начальник колонии. Огонь бушевал, грозя  переброситься  на
бараки.
   -Пену давай, мудаки, - гремел голос какого-то старшины.
   Хозяин подош„л к лейтенанту.
   -Ройте  вокруг  канаву,  пусть  зеки  лопаты  берут.  Почему  пожар?  Как
допустил? Под трибунал пойд„шь!
   -Михаил  Сергеич,  вс„  нормально  было,  не  знаю  я,  чего  там   такое
загорелось.
   -Ладно, после поговорим. Иди проверь, все ли на месте, я слышал,  Ветрова
нет.
   Лейтенант убежал в первый барак.
   Через час общими усилиями огонь удалось сбить, и теперь  остатки  пламени
засыпали снегом и заливали водой. К утру, когда  с  пожаром  полностью  было
покончено, на месте котельной остался лишь почерневший кирпичный  остов  без
крыши, окон, дверей и внутреннего содержимого.
   -Разгребай, - раздалась команда, и уставшие  заключ„нные,  еле  шевелясь,
стали разгребать лопатами пепелище.
   -Вот он! - раздался вдруг крик одного  из  зеков,  -  Ветер!  Подбежавшие
солдаты разгребли  золу,  и  из-под  обломков  обгоревших  досок  показались
останки какого-то мужчины.
   -Ветров, Колька, первый отряд, - промолвил сержант. - Он сегодня дежурил.
   -Точно он, - уверенно подтвердил один из заключ„нных, хотя  от  человека,
сгоревшего в котельной, почти ничего не осталось.
   -Проверку делали? - спросил подошедший хозяин.
   -Так точно, все на месте, кроме него.
   -Значит, Ветров!
   -Да, по росту подходит, да и лепень , вроде, его, -  показал  на  остатки
одежды старший отряда.
   -Пожар почему случился, узнали?
   -Уснул Ветер, наверно, ну и прозевал.  Котельная-то  дровяная,  всю  ночь
следить надо, чтобы искры никуда не попали.
   -Родственники у него есть?
   -Да, мать в Витебске, он сам оттуда.
   -Похороните и матери извещение пошлите,  -  закончил  хозяин  и  пош„л  с
пепелища.

   Кол„са поезда отстукивали монотонную мелодию, иногда гремя на стрелках  и
внося некоторое разнообразие. За  зам„рзшими  ст„клами  мелькал  бесконечный
лес, тянувшийся вдоль полотна.
   -Господа, - по-гусарски обратился один из сидевших в купе мужчин  к  двум
другим пассажирам, - нам ехать до Питера ещ„ добрую  неделю,  а  мои  запасы
спиртного  уже  на  исходе.  Не  скинуться  ли  на  бутылочку   ресторанного
коньячка?
   Говорившему было лет сорок, по его морщинистому  лицу  сразу  можно  было
догадаться,  что  вс„-таки  предметом  его   истинного   уважения   является
"горькая". На н„м были одеты потр„панный свитер, зат„ртые джинсы, в углу над
его местом висели китайский пуховик и брезентовый рюкзак.
   -Я пас, Петрович, - ответил второй пассажир - парень лет тридцати. У вас,
геологов, может быть, такие дозы в  нормал„к,  но  для  меня  -  творческого
интеллигента - многовато, знаешь ли. Боюсь, жена не  узнает  после  отпуска,
скажет, ты не в санатории был, а в концлагере.
   -А мне вс„ равно,  -  произн„с  третий,  сидевший  у  окна  и  пристально
изучающий темноту, пассажир. - Но я согласен с Игорем,  надо  бы  пару  дней
переждать.
   -Ну тогда, я на боковую, - сказал Петрович, полез  на  полку  и  выключил
большой свет.
   -Может, в картишки? - спросил Игорь у сидевшего напротив парня, - А то  у
меня бессонница.
   Тот  на  секунду  повернулся  к  собеседнику,  покачал  головой  и  снова
уставился в окно.
   Парню тоже было лет тридцать, он был плотного телосложения,  с  короткой,
почти под ноль, модной стрижкой и глубоко посаженными  т„мными  глазами.  На
лице, не по возрасту морщинистом, играла  грустная  улыбка.  Пальцы  крутили
медную цепочку, и мысли пассажира, казалось, были где-то очень далеко.
   -Я, Серега, знаешь ли, всегда мучаюсь от безделья в дороге,  -  продолжал
Игорь. - Правда, так далеко меня ещ„ не заносило, вс„, в  основном,  Москва,
да летом на юга. А тут бесплатная пут„вка на Байкал, повезло на халяву. Жени
на работе достала, уговорила съездить.
   Игорь был, вероятно, из тех людей, которым было вс„ равно, слушают ли их,
лишь бы не лишали возможности говорить - не важно о ч„м и не важно где.
   -Ты тоже питерский? - продолжал Игорь. Сергей покачал головой.
   -Только бывал проездом, а сам - из Белоруссии.
   -А я всю жизнь, знаешь, в Питере, на Васькином острове, и родня вся  там,
одним словом, коренной.
   Сергей ещ„ раз посмотрел на попутчика, затем встал,  заправил  постель  и
л„г. Достал из куртки деш„вые сигареты, закурил.
   -Геолог уже в отрубе, - не умолкал Игорь. - Ну и работа,  мотаешься,  как
говно в проруби. Да ладно, хоть бы за бугор, а то по снеговщине.
   -Давай спать, - сказал Сергей, гася сигарету  и  накрываясь  одеялами,  -
завтра ещ„ наговоримся.
   Утром поезд притормознул на какой-то станции, но скоро снова  тронулся  и
загрохотал на стыках.
   Геолог Петрович,  проснувшись,  спрыгнул  с  полки,  потянулся  и  громко
прокричал:
   -Подъ„м!
   -Петрович, тут тебе не казарма,  -  стащив  с  головы  одеяло,  проворчал
Игорь. - Чего расшумелся? Вон, Серега ещ„ спит.
   Но Сереги на месте не было.
   -В сортире, наверно, или в ресторации. Я сам туда собирался. Странно, что
он не подождал - втро„м веселее. Спустя полчаса Петрович вернулся в купе.
   -Нет его нигде. Может, от поезда отстал. Ночью,  вроде,  остановка  была,
надо у проводника спросить. Ещ„ час поисков ни к чему не прив„л.
   -А вы вещи-то свои проверяли? -  спросил  сметливый  проводник.  -  А  то
сейчас ворья развелось...
   Игорь и Петрович переглянулись и молча принялись рыться в сво„м багаже.
   -У меня, кажется, вс„ цело, - успокоился Петрович.ь- даже деньги.
   -У меня, вроде, тоже, -  ответил  Игорь,  но,  обыскав  карманы  пиджака,
висевшего на крючке, тут же добавил: - Ч„рт, паспорт пропал. Деньги лежат, а
паспорта нет.
   -Да ты проверь, может, засунул куда. Кому он нужен-то?
   -В пиджаке был, точно, я перед сном проверял.
   -А у попутчика вашего вещички-то были? - ввернул проводник.
   -Сумка спортивная, но сейчас е„ нет.
   -Неужто сош„л? Он  говорил,  что  ему  тоже  до  Питера  надо,  по  делам
каким-то.
   -А зачем же паспорт мой забрал?  Теперь  по  милициям  чокнешься  ходить,
восстанавливать.
   -А кто он такой? - спросил проводник.
   -Да   говорил,   что   из   Белоруссии,   специалист    по    лесоповалу,
командировочный, какой-то договор ездил заключать.
   -Вольному - воля, - произн„с Петрович. - Может, забыл что да вернулся.
   Поезд монотонно гремел на стыках,

   Ч А С Т Ь 1
   Г Л А В А 1
   -Ну ты ор„л! Это где ж ты так научился? В школе милиции, говоришь?  Тогда
ничего удивительного. Нет,  Андрей  Васильевич,  глянь,  что  он  понаписал.
Протокольчик! Надо в газету отослать,  в  "Санкт-Петербургскую  милицию",  в
раздел анекдотов.
   В кабинете начальника уголовного розыска 85-го отделения милиции  Соловца
сидели молодой опер  Миша  Петров,  закончивший  недавно  школу  милиции,  и
инспектор Андрей Васильевич Кивинов. Соловец держал перед  собой  написанный
Мишей протокол и указывал тому на допущенные неточности.
   -Что, к примеру, означает эта фраза?  "Головная  коробка  расколота  в  1
метре от поребрика". Какая коробка? Головная? А может, черепная? Василич,  у
тебя головная коробка есть?
   Кивинов, отвернувшись, усмехнулся.
   Далее: "Внутренности мозга разбросаны  по  асфальту..."  Ты  меня,  Миша,
прости за темноту, но где у человека внутренности мозга, я не знаю. И почему
они раскиданы по асфальту? Прохожие, что ли, их ногами пинали? Или вот  это,
сопроводиловка.  "Направляется  труп  гражданина  Яковлева  для  дальнейшего
вскрытия и установления  причин  смерти".  Замечательно.  Ты  что,  его  уже
вскрывать начал? Для дальнейшего вскрытия. Печ„ночки  захотелось  свеженькой
или сам разобраться  решил,  отчего  Яковлев  загнулся?  И  чем,  по1  зволь
спросить, его вскрывал? Зубами? Не иначе как. Медик ты наш тибетский. А  вот
это: "Приложение: один труп и протокол осмотра на двух листах. Круто! Хорошо
хоть один  труп.  Не  надо  здесь  никаких  приложений.  Это  вешдоки  можно
приложить, а покойника уже не приложишь - он и так приложенный!
   -Да ладно тебе, Георгич. Что ты  прицепился  к  Мише?  Подумаешь,  ошибок
наделал, сам что ли не ошибался? Бывает, - вступился за Мишу Кивинов.
   -Ошибался,  но  в  конце  я  даже  по  пьяни  не  писал:  "Протокол  мною
ознакомлен". Кому ознакомлен? Кем ознакомлен? Запомни на будущее -  протокол
тобой либо написан, либо прочитан, но  не  ознакомлен.  Это  же  официальный
документ. Его в морге читать будут. А кстати, -  вдруг  спросил  Соловец,  -
почему его писал ты? Это ж обязанности прокуратуры.
   -Да ты чего,  Георгич?  -  снова  вступился  Кивинов.  -  Прокуратуры  на
убийства-то не дожд„шься - следователей нет, а на некриминал они и  выезжать
не будут. Обычно участковые оформляют. А да,  а  это  что  там  за  Яковлев?
Аяврик*, что ль, судимый?
   -Он самый - из квартиры вывалился. Как всегда пьяный. А  ночью,  наверно,
полетать захотелось, вышел на балкон, табуреточку поставил и  впер„д.  Икар.
Мордой так об асфальт шваркнулся, что  мозги  из  ушей  повылетали.  Восьмой
этаж, как никак. Да и ч„рт с ним. Одним придурком меньше.
   -А может, помог кто?
   -Да ты что, кому это чмо нужно? Крыша у него потекла  от  белой  горячки.
Вот будешь пить столько, тоже улетишь куда-нибудь.
   Кивинов опять усмехнулся.
   -Я на диете. После свадьбы Дукалиса. Так что не улечу. Так что, отказник?
Я про Аяврика.
   -Ну а ты что хотел? Миша уже его неделю назад напечатал, вот, на  подпись
прин„с. Значит так, Михаил Павлович, ручку в зубы и новый протокол делать  с
исправленными  исправлениями.  Тьфу  ты,  начитался  твоих  афоризмов  -   с
исправленными недостатками. Впер„д шагом марш!
   Петров поднялся с дивана, взял материал и вышел из кабинета начальника.
   Соловец закурил "Беломор".
   -Парень-то, вообще-то, толковый, и главное,  с  неутраченными  иллюзиями,
так что  работает  пока,  как  в  школе  милиции  рассказывали.  Но  ничего,
оботр„тся, ты, главное, контролируй его и энергию кипучую в  нужную  сторону
направляй,  а  то  дров  наломает.  Вс„,  ступай,  к  проверке  министерской
готовься. Тридцать человек обещали прислать. Козлы. Работать и  так  некому,
так ещ„ и не дают. Чувствую, все деньги с оперрасходов  на  ребяток  грохну,
иначе накопают дерьма. Узнай, кстати, где тут водка подешевле.
   Кивинов вышел и отправился  в  свой  кабинет.  Открыв  шкаф,  он  вытащил
секретную макулатуру и начал готовиться к проверке. Пописав  с  полчаса,  он
откинулся на стуле и закурил подаренный каким-то потерпевшим "Салем".
   Прошло полгода с тех пор, как его, ввиду отсутствия состава преступления,
выпустили из внутренней тюрьмы, куда  он  влетел  вместе  с  другим  опером,
Сашкой Таранкиным, за неосторожное убийство зама отделения. Собственно,  это
была официальная формулировка, на самом же деле, просто не  установили,  чья
пуля пробила шею убитого, а сажать двоих за одно и  то  же  даже  по  нашему
закону нельзя. Так что оба отделались "неполным служебным", по  сравнению  с
зоной, наказанием просто замечательным. Таранкин, правда, не  оценил  заботы
руководства и уш„л из органов  в  коммерцию,  где  и  процветал  ныне,  а  у
Кивинова не было коммерческой жилки, и он остался в милиции.  Однако  время,
провед„нное в тюрьме, наложило на него свой отпечаток. К