ми в вашем кабинете?
   Он взял мою визитку и, еще раз ознакомившись с ней,  положил  на  стол.
Затем махнул мягкой, безукоризненно чистой рукой.
   - При наличии более веских оснований,  чем  вы  пока  мне  сообщили,  -
вкрадчиво произнес он.
   - Не думаю, что у меня они есть. Вы  не  знаете  случайно  человека  по
имени Джул Амтор? Он сам себя называет психологическим  консультантом.  Он
живет на вершине холма в Стиллвуд Хайтс.
   - Нет. И Стиллвуд Хайтс - не моя  территория,  -  ответил  Вокс.  Он  о
чем-то думал.
   - Вот это и забавно, - сказал я. - Видите ли, я навестил мистера Амтора
по поводу моего клиента. Мистеру Амтору показалось,  что  шантажирую  его.
Возможно, ребята, занимающиеся  таким  делом,  как  он,  всегда  думают  о
шантаже. У него был  крутой  телохранитель-индеец,  с  которым  я  не  мог
справиться. Индеец держал меня, а Амтор бил моим же пистолетом.  Затем  он
вызвал пару полицейских. Оказалось, что это Галбрейт и мистер Блейн.  Вам,
может быть, не интересно?
   Мистер Вокс сидел  с  полузакрытыми  глазами,  положив  руки  на  стол.
Холодный блеск глаз еле пробивался из-под  опущенных  век.  Он  сидел  так
спокойно, как будто внимательно слушал. Затем открыл глаза и улыбнулся.
   - Да, да. Извините, а что случилось потом? - вежливо,  как  вышибала  в
ресторане, спросил он.
   - Они меня обыскали, увезли  на  своей  машине,  выбросили  из  нее  со
стороны гор и огрели по голове дубинкой, как только я вышел.
   Он кивнул, как будто я ему сейчас  сказал  самую  естественную  вещь  в
мире.
   - И все это было в Стиллвуд Хайтс? - мягко спросил он.
   - Да.
   - Вы знаете, кто вы в моих глазах? - чуть качнулся вперед Джон Вокс.
   - Лжец, - подсказал я.
   - Дверь там, - сказал он, указав на нее мизинцем левой руки.
   Я не шевельнулся. Я продолжал смотреть на него. Когда он уже готов  был
нажать кнопку звонка, я сказал:
   - Давайте не будем делать ошибок. Вы думаете, что я - маленький частный
детектив, который пытается прыгнуть выше головы, обвиняя офицера  полиции.
Даже если бы это было и так, то все  равно  офицер  нашел  бы  возможность
сделать все, чтобы ничего нельзя  было  доказать.  Я  не  жалуюсь.  Просто
считаю, что на самом деле была совершена ошибка.  Я  хочу  все  уладить  с
мистером Амтором и хочу, чтобы Галбрейт мне в этом помог.  Мистера  Блейна
не стоит тревожить. Галбрейта хватит. Да, и еще. Я бы не пришел к вам  без
солидной поддержки.
   - Насколько она солидна? - спросил шеф и усмехнулся.
   - Насколько солидна 862 Астер Драйв, где живет мистер Локридж Грэйл.
   Его лицо  совершенно  изменилось,  как  будто  в  кресле  сидел  другой
человек.
   - Миссис Грэйл - моя клиентка, - добавил я.
   - Заприте дверь, - попросил он. - Вы все-таки помоложе. Мы  начнем  это
дело по-дружески. У вас честное лицо, Марлоу.
   Я встал и запер дверь. Когда я вернулся по голубому ковру к столу,  шеф
достал  очень  симпатичную  бутылку  и  два   стакана.   Он   высыпал   на
регистрационную книгу пригоршню орешков кармадона и наполнил  стаканы.  Мы
выпили и стали молча жевать орешки, расколотые мистером Боксом, глядя друг
другу в глаза.
   - Вкус что надо, - сказал он и снова наполнил стаканы. Теперь была  моя
очередь колоть орешки. Он смахнул скорлупки на пол, улыбнулся и  откинулся
на спинку кресла.
   - Что ж, давайте о деле, - сказал он. - Имеет ли отношение эта  работа,
которую вы делаете для миссис Грэйл, к Амтору?
   - Есть определенная связь. Лучше проверьте, что я говорю вам правду.
   - Хорошая идея, - он потянулся к телефону.  Затем  он  достал  записную
книжку из кармана и стал искать номер.
   - Вкладчики в предвыборную компанию, -  сказал  он,  подмигнув.  -  Мэр
настаивает, чтобы все, оказавшие ему любезность, не были забыты. Ага,  вот
он, - шеф отложил книжку и набрал номер.
   У него были те же трудности с дворецким Грэйлов, что и у меня. В  связи
с этим у него покраснели уши.  Наконец  он  стал  разговаривать  с  миссис
Грэйл. Уши горели по-прежнему. Она, должно быть, не очень  вежливо  с  ним
говорила.
   - Она хочет поговорить с вами, - сказал он и пододвинул телефон ко мне.
   - Фил слушает, - сказал я, подмигивая Воксу. В трубке раздался холодный
искусственный смех.
   - Что вы делаете у этой жирной свиньи?
   - Да вот, пьем немного.
   - Вам не с кем больше выпить?
   -  В  данный  момент  нет.  Дела.  Есть  что-нибудь  новое?  Думаю,  вы
догадываетесь, о чем я?
   - Нет. А известно ли вам, мой хороший, что я вас ждала больше часа  тем
вечером? Не думаете ли вы обо мне, как о девочке, с которой проходят такие
фокусы?
   - Я попал в переделку. Как насчет сегодняшнего вечера?
   - Дайте подумать. Сегодня - черт побери, какой сегодня день?
   - Я лучше позвоню вам, - сказал я. - Возможно, я не  смогу.  Сегодня  -
пятница.
   - Обманщик, - она снова рассмеялась. - Сегодня понедельник. На  том  же
месте, в то же время и без дураков.
   - Я лучше позвоню вам.
   - Вы лучше будьте там.
   - Я не уверен в том, что смогу. Давайте я вам позвоню.
   - Возникают трудности? Понятно. Возможно, я поступаю глупо, что тревожу
вас.
   - Наверное, да.
   - Почему?
   - Я - бедный человек и сам содержу себя, но не так шикарно,  чтобы  вам
понравиться.
   - Идите к черту! Если вы не будете там...
   - Я сказал, что позвоню вам.
   - Все мужчины одинаковы, - вздохнула она.
   - И женщины тоже одинаковы - после девяти.
   Она послала меня к черту и повесила трубку. Глаза шефа полиции выпирали
так, что казались укрепленными на стойках.
   Он наполнил оба стакана дрожащей рукой и пододвинул один мне.
   - Похоже, что так, - сказал он очень задумчиво.
   - Ее мужу все равно, - сказал я. - Поэтому не делайте из этого  никаких
выводов.
   Казалось, что Воксу неприятно  пить.  Задумавшись,  он  медленно  колол
орешки. Мы выпили еще за красивые женские глаза. К сожалению, шеф  спрятал
бутылку и стаканы и нажал кнопку селектора:
   - Пусть Галбрейт зайдет ко мне, если он на месте. Если  же  нет,  пусть
свяжется со мной.
   Я встал, отпер дверь и снова сел. Мы не долго ждали. В дверь постучали,
Вокс пригласил войти, и Хемингуэй ступил в комнату.
   Он солидно подошел к столу и посмотрел  на  своего  шефа  с  выражением
глубокого смирения.
   - Знакомьтесь - Филипп Марлоу,  -  приветливо  сказал  шеф,  -  частный
детектив из Лос-Анджелеса.
   Хемингуэй повернулся ровно настолько, чтобы увидеть  меня.  Если  он  и
видел меня когда-либо ранее, то его лицо этого не выражало. Мы пожали друг
другу руки, и он снова стал смотреть на шефа.
   - У мистера Марлоу  любопытная  история,  -  сказал  шеф,  хитрый,  как
Ришелье на гобелене. - О мистере Амторе из  Стиллвуд  Хайтс.  Он  какой-то
знахарь или колдун. Кажется, Марлоу навещал его, а  тут  и  вы  с  Блейном
подвернулись, и произошло какое-то недоразумение. Я  забыл  детали,  -  он
посмотрел в окно с видом человека, всегда забывающего детали.
   - Какая-то ошибка, - сказал Хемингуэй. - Я никогда раньше  не  встречал
этого человека.
   - Конечно же, это была ошибка, - сонно сказал шеф. - Пустяковая, но все
же ошибка. Мистер Марлоу считает, что она что-то значит для него.
   Хемингуэй снова взглянул на меня. Его лицо по-прежнему было каменным.
   - На самом деле, его ошибка-то не волнует, - продолжал засыпать шеф.  -
Просто ему надо навестить этого Амтора в Стиллвуд Хайтс. Он  хочет,  чтобы
кто-нибудь  с  ним  поехал.  Я  подумал  о  вас.  Видите  ли,   у   Амтора
громила-телохранитель, и Марлоу склонен сомневаться  в  своей  способности
контролировать ситуацию без чьей-то помощи. Как  вы  думаете,  вы  сможете
узнать, где живет этот Амтор?
   - Да, - сказал Хемингуэй. - Но  Стиллвуд  Хайтс  за  линией,  шеф.  Это
личная услуга вашему другу?
   - Можешь расценивать это так, - сказал  шеф,  глядя  на  большой  палец
левой руки. - С другой стороны, мы бы не хотели выходить за рамки закона,
   - Да, - сказал Хемингуэй. - Нет, - он кашлянул. - Когда мы едем?
   Шеф доброжелательно посмотрел на меня.
   - Прямо сейчас, если это не затруднит мистера Галбрейта, - сказал я.
   - Я делаю, что мне приказывают, - сказал Хемингуэй. Шеф осмотрел его  с
ног до головы. Он причесал и почистил его взглядом.
   - Как дела  у  капитана  Блейна?  -  спросил  он,  чавкая  кармадоновым
орешком.
   - Очень  плох.  Приступ  аппендицита,  -  сказал  Хемингуэй,  -  весьма
критическое состояние.
   Вокс печально покачал головой.  Затем  он  взялся  за  ручки  кресла  и
вытолкнул себя на ноги. Он протянул руку через стол.
   - Галбрейт позаботится о вас, Марлоу. Вы можете на него положиться.
   - Вы меня обязываете, шеф. Не знаю, как и благодарить вас.
   - Чепуха. Никаких благодарностей. Всегда готов помочь другу друзей, так
сказать, - он подмигнул мне. Хемингуэй стал изучать это  подмигивание,  но
так и не определил, к чему оно.
   Мы вышли, сопровождаемые вежливыми  репликами  шефа.  Дверь  закрылась.
Хемингуэй оглядел коридор и сказал мне:
   - Ты умно  играешь,  приятель.  Должно  быть,  ты  еще  что-то  нам  не
рассказал.



33

   Машина неторопливо, плавно плыла мимо жилых домов. Кроны деревьев аркой
смыкались над нами, образуя тоннель. Солнце блестело сквозь ветви и  узкие
еще листья. Знак на углу гласил, что мы находимся на Восемнадцатой улице.
   Хемингуэй управлял машиной, а я  сидел  рядом  с  ним.  Он  ехал  очень
медленно, думая о чем-то тяжелом.
   - Как много вы ему рассказали? - спросил он, наконец решившись.
   - Я сказал ему то, что вы и Блейн увезли  меня  оттуда,  вышвырнули  из
машины и оглушили. Об остальном я умолчал.
   - А про 23-ю и Дескансо не рассказали?
   - Нет.
   - Почему?
   - Я подумал, что так мы с вами лучше поладим.
   - Это мысль. Вы действительно хотите поехать в Стиллвуд Хайтс  или  это
был просто предлог?
   - Просто предлог. Все, что я действительно хочу, так это узнать у  вас,
почему вы поместили меня в одно веселенькое заведение и  почему  меня  там
пытались удержать.
   Хемингуэй подумал. Он так крепко задумался, что мышцы на его лице стали
образовывать узлы под сероватой кожей.
   - Этот Блейн, - заговорил он. - Мясной обрубок. Я и не подозревал,  что
он ударит вас. Я и не думал, что вам действительно  придется  идти  пешком
домой. Я считал, что мы лишь разыгрываем сцену, помогаем Амтору припугнуть
шантажистов. Вы бы удивились, узнав, как часто его шантажируют.
   - Уже удивился, - мгновенно парировал я. Он искоса глянул на меня.  Его
глаза были кусочками льда. Затем он снова стал задумчиво  смотреть  вперед
через пыльное стекло.
   - Этим старперам иногда хочется оглушить кого-нибудь, - сказал он. - Им
обязательно  надо  разбить  голову  кому-нибудь.  Господи,  как  я   тогда
испугался. Вы упали, как мешок с цементом. Я  высказал  свое  недовольство
Блейну. А затем мы отвезли вас к Зондерборгу. Во-первых,  потому  что  это
было ближе всего и, во-вторых, потому что  он  неплохой  парень  и  мы  бы
неплохо позаботились о вас.
   - Амтор знает, что вы меня туда увезли?
   - Конечно же, нет. Это была наша идея.
   - Потому что Зондерборг - хороший и заботливый парень. И никаких взяток
не надо. И, конечно же, доктор не  признает  мой  иск,  если  я  решу  его
подать. Правда, в этом славном городишке иски не имеют смысла.
   - Вы хотите дать ход этому делу? - задумчиво спросил Хемингуэй.
   - Не я. Кстати, я бы не советовал вам слишком заноситься.  Ваша  работа
висит на волоске. Вы же видели глаза шефа.
   - О'кей, - сказал Хемингуэй и сплюнул  в  окно.  -  Я  и  не  собирался
наглеть. Не спорю, может, иногда и прорывается в разговоре  что-то  такое,
похожее на нахальство. Подводит привычка. Что еще?
   - Блейн действительно болен?
   Хемингуэй утвердительно кивнул, но напустить на себя  грусть  по  этому
поводу ему не удалось. Он довольно равнодушно поведал:
   - Позавчера у него заболел живот, и аппендикс лопнул  прежде,  чем  его
смогли вырезать. У Блейна есть шансы, но они невелики.
   - Нам не хотелось бы его терять, - сказал я. - Такой парень - украшение
полиции.
   Хемингуэй снова сплюнул в окно.
   - О'кей. Следующий вопрос, - вздохнул он.
   - Вы убедительно доказали, почему отвезли меня к Зондерборгу. Но вы еще
не объяснили,  зачем  он  держал  меня  48  часов  взаперти,  напичканного
наркотиками.
   Хемингуэй бесшумно затормозил у тротуара. Он положил  руки  на  руль  и
потер большие пальцы друг о друга.
   - Я не знаю, - глухо сказал он.
   - У меня были бумаги, из которых следовало, что я частный  детектив,  -
продолжал я. - Ключи, деньги, фотографии. Если бы доктор не знал  вас,  он
бы подумал, что удар по голове всего лишь розыгрыш, повод запихнуть меня в
его заведение для того, чтобы  я  все  там  разнюхал  как  следует.  Но  я
догадываюсь, что он очень хорошо знает вас, ребята. Оттого я и озадачен.
   - Оставайтесь озадаченным. Так безопаснее.
   - Да, конечно, - согласился я. - Но в этом нет никакого удовлетворения.
   - Вы попросили закон Лос-Анджелеса заняться этим?
   - Чем этим?
   - Вашими подозрениями в отношении Зондерборга.
   - Не совсем.
   - Так да или нет?
   - Я не такая уж важная  личность,  чтобы  давать  указания  полиции,  -
сказал я. - Служители закона из Лос-Анджелеса могут прибыть сюда  в  любое
угодное им время. Не все, конечно, но парни шерифа и окружного прокурора -
точно. У меня есть друг из прокурорского надзора, да я и сам там  когда-то
работал. Друга зовут Берни Олс. Он - главный следователь.
   - Вы ему об этом сообщили?
   - Нет. Я не говорил с ним уже целый месяц.
   - Подумываете о том, чтобы направить его на это дело?
   - Если это помешает моей работе, то нет.
   - Частное дело?
   - Да.
   - О'кей. Что вы хотите?
   - Чем действительно занимается Зондерборг?
   Сержант убрал руки с руля и по-чемпионски залепил  плевком  в  фонарный
столб.
   - Хорошая улочка, не правда ли? Приятные дома, приятные сады,  приятный
климат. Вы часто слышите о подкупленных полицейских?
   - Изредка, - ответил я.
   - О'кей! Сколько полицейских живет на таких улицах, как  эта,  в  таких
домах с красивыми лужайками? Я знаю четверых-пятерых,  все  из  отряда  по
борьбе с проституцией и игорными домами. Они зашибают приличные деньги.  А
полицейские, как я, живут в жалких домишках в грязной части города. Хотите
посмотреть, где я живу?
   - А что это докажет?
   - Послушайте, приятель, - серьезно сказал здоровяк. - Я иду  у  вас  на
поводу, но всякому терпению  есть  предел.  Полицейские  не  поддаются  на
деньги! Улыбаетесь? Ладно, бывает, но редко. Полицейские  делают,  что  им
говорят. А парень, который сидит в огромном кабинете, в дорогом костюме  и
пахнет дорогой выпивкой тоже ничего не решает. Вы меня понимаете?
   - Что за человек мэр?
   - Мэр как мэр, как в любом  другом  городе.  Политик.  Вы  думаете,  он
приказывает? Чепуха. Вы знаете, что происходит с этой страной?
   - Я слышал, слишком много замороженного капитала, - сказал я.
   - Парень не может оставаться честным,  даже  если  он  этого  хочет,  -
сказал Хемингуэй. - Его вытряхнут из собственных штанов, если он останется
честным. Вы или играете в грязную игру, или питаетесь святым  духом.  Куча
ублюдков думает, что нас спасут девяносто тысяч сотрудников ФБР  в  чистых
воротниках и с бумажками в папках. Чепуха!  Знаете,  о  чем  я  думаю?  Мы
должны переделать этот мир заново. Предпринять  Моральное  Перевооружение.
Тогда что-нибудь получится. Только М.П.В. Моральное Перевооружение!
   - Если Бэй Сити - пример работы этого М.П.В., то  я  приму  аспирин,  -
сказал я.
   - Можно стать очень умным, - как-то сразу поутих Хемингуэй. - Можно  не
думать об этом, но это возможно.  Можно  стать  таким  умным,  что  будешь
думать только  о  том,  как  бы  стать  еще  умнее.  Я  всего  лишь  тупой
полицейский. Я выполняю приказы. У меня жена и двое детей, и я делаю  все,
что говорят большие дяди. Блейн бы много мог рассказать, а я невежа в этих
вопросах.
   - А точно у Блейна аппендицит? Не пустил ли он себе  пулю  в  живот  из
вредности?
   - Не будьте таким, -  недовольно,  но  миролюбиво  сказал  Хемингуэй  и
провел руками по рулю. - Попытайтесь думать иногда хорошо о людях.
   - О Блейне?
   - Он человек, как все мы. Он грешник, но он - человек.
   - Чем занимается Зондерборг?
   - О'кей, я вам только сказал. Может быть, я не  прав.  Я  посчитал  вас
парнем, которому можно продать неплохую идейку.
   - Вы не знаете, чем он занимается?
   Хемингуэй достал платок и вытер лицо.
   - Но вам бы следовало догадаться, что если бы мы с Блейном  знали,  что
Зондерборг занимается чем-то незаконным, то мы или не бросили бы вас туда,
или вы бы оттуда не ушли так просто. Я имею в  виду  настоящее  подпольное
дело, а не муть типа предсказания судеб старухам по хрустальному шару.
   - Я думаю, что мой уход из лечебницы не предполагался, - заметил  я.  -
Есть такое лекарство - скополамин, от которого человек  иногда  становится
слишком разговорчив. Это, конечно, не гипноз, но частенько срабатывает. Из
меня хотели выудить кое-что, чтобы  узнать,  сколько  я  знаю.  Но  доктор
Зондерборг мог узнать только из трех источников, что у  меня  есть,  мягко
говоря, приятная для него информация. Ему мог  сказать  Амтор,  либо  Лось
Мэллой мог упомянуть, что я навещал Джесси Флориан, либо он мог  подумать,
что я - подсадная утка полиции.
   Сержант печально смотрел на меня.
   - Что за Лось Мэллой, черт возьми?
   - Громила, который убил человека на Сентрал Авеню несколько дней назад.
О нем передали по вашему телетайпу, если вы когда-нибудь его  читаете.  И,
возможно, вам уже пришло объявление о розыске.
   - Ну и что?
   - А то, что Зондерборг прятал  его.  Я  видел  там  Лося,  на  кровати,
читающим газету, той ночью, когда я смылся.
   - Как вы сбежали? Вас не держали под замком?
   - Я огрел санитара пружиной от кровати. Мне повезло.
   - Этот огромный парень не видел вас?
   - Нет.
   Хемингуэй  отъехал  от  тротуара,  на  его  лице  установилась   вполне
приличная улыбка.
   - Ну  что  же,  мне  это  представляется  шикарным.  Зондерборг  прятал
разыскиваемых ребят, если у тех, конечно, были деньги. Его заведение  было
для этого хорошо приспособлено.
   Машина пошла быстрее, и мы завернули за угол.
   - Черт. А я думал, что он  продает  сигареты  с  марихуаной,  -  сказал
Хемингуэй с искренним отвращением. - Но, черт возьми, его занятие не могло
долго продолжаться!
   - Вы когда-нибудь слышали о подпольной лотерее? Она тоже рассчитана  на
продолжительное время, если посмотреть с одной стороны.
   Хемингуэй классно справился еще с одним поворотом и кивнул.
   - Верно. И китайский бильярд, и  игорные  дома  бинго,  и  притоны  для
наркоманов. Но сложите все это и позвольте  одному  парню  управлять  всем
этим, и окажется, что это вовсе не бессмысленно.
   - Кто этот парень?
   Хемингуэй не ответил. Он крепко сжал  зубы.  Мы  ехали  по  Дескансо  к
востоку. Тихая улочка, даже в полдень. Чем ближе к 23-й улице, тем  шумнее
становилось в кварталах.  Вот  два  человека  изучают  пальму,  как  будто
собираются передвинуть ее. Возле  дома  доктора  Зондерборга  припаркована
машина, в ней никого. Немного дальше по улице человек считывает  показания
водомера.
   Дом освещен жизнерадостным солнечным  светом.  Чайные  розы  образовали
сплошную светлую массу под окнами, а анютины глазки  создали  яркую  дымку
под  зацветающей  акацией.  Алая  вьющаяся  роза  только  раскрыла  почки,
прикрепившись в форме веера к  крепкой  решетке.  Бронзово-зеленая  птичка
деловито клевала зимний горох. Дом похож на жилище пожилой  богатой  четы,
любителей повозиться в саду. Солнце светило с каким-то тихим, но тревожным
спокойствием.
   Наша машина медленно проскользнула мимо дома. Сержант  пошмыгал  носом,
повернул за угол, посмотрел в зеркало заднего вида и прибавил скорость.
   Через три квартала он снова остановился у тротуара и повернулся ко мне,
одарив меня суровым