|  16,5  |
+------------------------+-------+---------+--------+--------+-------+--------+
|Грузооборот желез-      |       |         |        |        |       |        |
|нодорожного транс-      | 93,4  |  162,7  | 169,3  | 102,1  |  181  |  16,0  |
|порта, млрд. т/км       |       |         |        |        |       |        |
+------------------------+-------+---------+--------+--------+-------+--------+
|Среднегодовая чис-      |       |         |        |        |       |        |
|ленность рабочих и      | 11,6  |  15,8   |  22,9  | 145,5  |  198  |  18,6  |
|служащих в народном     |       |         |        |        |       |        |
|хозяйстве, млн. чел.    |       |         |        |        |       |        |
+------------------------+-------+---------+--------+--------+-------+--------+
|В том числе в промыш-   | 3,5   |   4,6   |  6,8   | 148,4  |  193  |  17,9  |
|ленности                |       |         |        |        |       |        |
+------------------------+-------+---------+--------+--------+-------+--------+
|Производительность      |       |         |        |        |       |        |
|труда в промышлен-      | 100,0 |  210,0  | 141,0  |   -    |   -   |  9,0   |
|ности, %                |       |         |        |        |       |        |
+------------------------+-------+---------+--------+--------+-------+--------+

---------------------------------------------------------------------------

*1 Пятилетний план народнохозяйственного строительства СССР.. М., 1930.Т. 1 С. 85,
129-148; Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяй-
ства Союза ССР.М.: Госпланизд., 1934.С. 21, 31, 252-254, 267-268.
---------------------------------------------------------------------------

                                   698

    Индустриализация страны за счет снижения фонда потребления
Русского народа создала уродливые хозяйственные пропорции, в ре-
зультате чего промышленность стала работать все в большей степени
на воспроизводство самой себя - на выпуск оборудования и техниче-
ских средств. Удельный вес производства средств производства возрос
с 39% в 1928 году до 61% в конце 30-х годов.
    В начале первой пятилетки во всех городах СССР вновь вводится
карточное снабжение. Оно осуществлялось через систему закрытых
распределителей (ЗР), закрытых рабочих кооперативов (ЗРК) и отде-
лов рабочего снабжения (ОРС). Право преимущественного и первооче-
редного снабжения по карточкам имели рабочие ведущих индустриаль-
ных объектов (а внутри этого контингента - ударники). Существова-
ли специальные магазины для рабочих того или иного предприятия.
Вход в них был строго по пропускам или "ударным книжкам".
   Рабочий, провозглашенный хозяином страны, получал по карточкам
600 г хлеба в день, а члены его семьи по 300 г; жиров - от 200 г до
1 л; 1кг сахара в месяц. В 1930-ом и 1931 годах размеры выдачи по
карточкам снизились. Мясо по карточкам почти не выдавалось, купить
его можно было только по рыночным, очень высоким ценам.
   Цены в стране приобрели многоэтажный характер. Самые низкие
были на продукты, покупаемые по карточкам. Следующим этажом шли
так называемые среднеповышенные цены, действующие в рабочих рай-
онах, но по этим ценам мало что можно было купить. Потом шли ком-
мерческие цены, которые были значительно выше, зато по ним покупа-
ли товары без карточек. На четвертом этаже существовали цены "об-
разцовых магазинов" - универмагов - выше коммерческих. Много го-
ря и бед приносили цены пятого этажа - "торгсинов". Здесь товары
продавались за золото (которое насильно заставляли сдавать фактиче-
ски за бесценок) или валюту. И наконец, на шестом этаже существова-
ли цены рынков, в условиях острого товарного голода достигавшие
фантастических размеров.
   Уже во время первой пятилетки изменяется весь набор традицион-
ных мотиваторов труда. Крестьянское нестяжательство, труд как доб-
родетель, а потом уже как средство достижения материальных благ, на-
сильственно сменяются методами внеэкономического принуждения к
труду и в лучшем случае примитивными формами материального сти-
мулирования.
   Основная масса рабочих и крестьян, привыкших действовать в рам-
ках традиционной трудовой нравственности, столкнулись с разнуздан-
ной безнравственностью и бюрократическим произволом различных
видов принуждения. Разрушается привычная российскому работнику

                                   699
система мотиваторов к труду. Духовно-нравственные, моральные моти-
ваторы вытесняются казенными фальшивыми лозунгами,*1 не подкреп-
ляемыми справедливым вознаграждением за труд. Часть продукта, не-
обходимого для поддержания жизненных сил работника, используется
для создания новых единиц производственных фондов. Остаточный
метод формирования фонда оплаты работников становится государст-
венным принципом. В Большой советской энциклопедии 30-х годов
буквально декларируется, что "часть совокупного общественного про-
дукта составляет фонд, предназначенный для возмещения израсходо-
ванных средств производства, для расширения общественных произ-
водственных фондов, для создания резервов... Остальную часть состав-
ляет фонд, предназначенный для удовлетворения потребностей социа-
листического общества в предметах потребления". В число первооче-
редных нужд включались и средства на содержание бюрократического
и репрессивного аппарата, что еще больше сужало совокупный фонд
оплаты труда. Еще одним принципом объявляется то, что "индивиду-
альная зарплата, получаемая рабочими, является лишь формой участия
в распределении созданного всем классом продукта". Таким образом,
обосновывается обезличка и уравнительность.
   Основывающаяся на этих принципах оплата труда работников осу-
ществлялась по тарифам, выработанным на самом верху бюрократиче-
ского аппарата, и почти не учитывала местные и отраслевые особенно-
сти. Более того, оплата рабочих, выполнявших один и тот же труд, мог-
ла произвольно устанавливаться центром по-разному для разных от-
раслей или даже отдельных предприятий, исходя из "высших государ-
ственных соображений". Слесарь или токарь в машиностроении полу-
чал значительно больше, чем в пищевой или легкой промышленности.
   Использование тарифных документов, не отражающих прямой связи
между затратами и оплатой труда, свело к абсурду саму идею справед-
ливого вознаграждения, материального стимулирования, обуславлива-
ло выводиловку, потолок оплаты, уравниловку, обезличку. Все это, ко-
нечно, не могло способствовать стимулированию труда.

---------------------------------------------------------------------------

*1 Новое время рождало новый трудовой "фольклор". Только он в отличие от старого
был насквозь фальшив. Этот "фольклор" создавался не в толще народа, а придумы-
вался поставленными для этого интеллигентами. Разница здесь была такая же, как
между старыми народными помочами и коммунистическими субботниками, древней
народной традицией и казенными лозунгами. Вот некоторые примеры этого казенно-
го лозунгового "фольклора": "Свет советского маяка виден издалека", "Ударная рабо-
та человека красит", "По-ударному работать - по-зажиточному жить", "Лодырь удар-
нику не товарищ", "Велик день для лодыря, а для ударника - мал". Или еще типич-
ное для того времени: "Надо всем знать, как врага распознать", "Прогул на руку вра-
гу", "Прогульные дни воровству сродни", "Не будь тетерей, борись с потерей".
---------------------------------------------------------------------------

                                   700

   Огромный вред складыванию системы материального стимулирова-
ния нанес сложившийся в годы двух первых пятилеток неэквивалент-
ный обмен между государственным сектором и крестьянством, а также,
в меньшей степени, рабочими. За счет значительного косвенного нало-
гообложения рабочим и крестьянам приходилось платить за промыш-
ленные товары больше, чем они реально стоили.
   Все попытки изменить порочную систему неэквивалентного обмена
наталкивались на яростное сопротивление большевистского аппарата,
для которого эта система создавала материальную возможность
существования.
   Начиная с конца 20-х годов и без того плохие по сравнению с 1913
годом условия труда рабочих становились все хуже и хуже. Как при-
знавался в своих воспоминаниях Н.С. Хрущев, бывший тогда секрета-
рем МК ВКП(б): "Рабочих вербовали (а точнее, направляли по разно-
рядке.- О.П.) из деревни, селили в бараки, там люди жили в немыс-
лимых условиях: грязь, клопы, тараканы и, главное, плохое питание,
плохое обеспечение производственной одеждой. Вообще с одеждой бы-
ло трудно, не купишь. Все это, естественно, вызывало недовольство.
Раздражали людей и пересмотры коллективных договоров, связанные с
пересмотром норм выработки, расценок. К примеру, была такая-то нор-
ма, а потом, после нового года, вдруг на 10-15% выше при тех же рас-
ценках и даже меньших".
   Средняя месячная зарплата рабочего позволяла купить в 1913 году
333 кг черного хлеба, в 1936 году - 241 кг, масла -21 кг и 13 кг
соответствено, мяса -53 кг и 19 кг, сахара -83 кг и 56 кг. В 20-е го-
ды рабочий тратил на питание около 50% своей заработной платы, а в
1935 - 67,3%.
   Резко ухудшились жилищные условия рабочих. Если в 1913 году в
городах на 1 человека приходилось 7 кв. метров, то в 1928 году - 5,8,
а в конце 30-х годов - 4,5. Однако эта статистика за советское время
не учитывала бараки. С учетом их условия жилья были еще хуже. Ча-
сто семьи из 3-5 человек ютились на площади 6-10 кв. м.

     Глава 69

 Разорение сельских тружеников. - Коллективизация как уничтожение
 православного крестьянства. - Подрыв вековых основ русскойдерев-
 ни. - Разрушение общины. - Создание кабальных колхозов и совхозов.

   Самой драматической страницей правления еврейского интернаци-
онала была так называемая коллективизация, целью которой являлось
уничтожение главной оппозиционной силы, выступающей против

                                   701

большевиков, коренного русского православного крестьянства. Су-
мев подчинить себе многие сословия России, большевики вплоть до
1930-1932 годов не могли говорить о своей победе над крестьянством,
существование которого служило оплотом жизненных сил всего Рус-
ского народа.
   С первых дней советской власти большевики пытались поставить
крестьян на колени, и каждый раз эти попытки кончались крахом. Кам-
пания 1918-1920-х годов собрать крестьян в коммуны провалилась.
Русский крестьянин посрамил большевиков, когда они пытались учить
его хозяйствовать. В ответ на эксплуатацию деревни большевиками рус-
ский мужик саботировал антинародные мероприятия советской власти.
Русские ученые неоднократно указывали большевикам на бесплодность
их попытки заставить крестьянина отказаться от вековых традиций, хо-
зяйственной жизни, рожденных общиной и артелью. В работах
Н.Д. Кондратьева, А.В. Чаянова, А.Н. Челинцева подчеркивалась не-
обходимость не бороться с народными традициями, а опираться на них.
"...Система мероприятий сельскохозяйственной политики, - писал
Н.Д. Кондратьев, - достигнет своих целей лишь в том случае, если она
будет стремиться в максимальной степени разбудить хозяйственную
инициативу и самостоятельность населения; если она даст прочное рус-
ло для хозяйственной организации этой самодеятельности, в частности,
для кооперативной организации, и если она будет стремиться обеспе-
чить наилучшие условия для процесса накопления материальных цен-
ностей в деревне". Урезонивая сторонников сверхиндустриализации,
Кондратьев подчеркивает, что рост сельского хозяйства и промышлен-
ности может идти только одновременно. Развивающееся сельское хо-
зяйство создает рынок сбыта для продукции промышленности, и про-
мышленность оттягивает избыточное сельскохозяйственное население и
создает рынок для продуктов сельского хозяйства. Накопление капита-
ла промышленности - процесс медленный, и ускорение его обусловле-
но ростом сельского хозяйства и сельскохозяйственного экспорта.
   Чаянов и Челинцев говорили о трудовой, потребительской природе
крестьянского хозяйства, отмечая, что всякое семейно-трудовое хозяй-
ство русского крестьянина имеет естественный предел своей продук-
ции, обусловленный степенью удовлетворения потребностей хозяйству-
ющей семьи. Крестьянин не стремится к форсированному обогащению,
стяжанию, как, скажем, капиталистический предприниматель. Нет, ему
свойственны иные мотивы хозяйственной деятельности и даже иное
понимание выгодности. Эти черты русского крестьянского хозяйства
необходимо учитывать.
   Чаянов пророчески провозглашает: "В грозный час, когда окажутся

                                   702

бессильными все методы предпринимательства, когда экономический
кризис и удары организованного противника будут сметать наши слож-
ные предприятия, для нас возможен единственный верный путь спасе-
ния, неизвестный и закрытый капиталистическим организациям, -
путь этот: переложить тяжесть удара на плечи того Атланта, которым
держится вся наша работа, - да, в сущности, и все народное хозяйст-
во нашей Родины, - на плечи русского крестьянского хозяйства. Эти
плечи смогут выдержать всякую тяжесть, если... если только захотят
подставить себя.
   А для того чтобы они не уклонялись от тяжести, нужно, чтобы они
чувствовали, знали, сжились с тем, что дело крестьянской коопера-
ции - их крестьянское дело, чтобы дело это тоже было действительно
мощным социальным движением, а не предприятием только! Нужна
кооперативная общественная жизнь, кооперативное крестьянское обще-
ственное мнение..."
   Однако вместо опоры на вековые традиции крестьянства антинарод-
ная власть делает все, чтобы разорить и ослабить его.
   Самой характерной чертой русской деревни 20-х годов стало стре-
мительное увеличение числа бедняков. В 1927 году, только по офици-
альным данным, 35% крестьянских хозяйств числились маломощными,
т.е. бедными.*1 Фактически их число было еще больше. В 1928 году по
доходу на душу населения 45,3% крестьян составляли пролетарские и
бедняцкие слои,*2 причем их численность увеличивалась (в 1913 году -
20-25 %).
   В 1928-1929 годах в РСФСР 56 процентов крестьянских хозяйств
имели доход до 250 рублей.*3 Если взять средний размер крестьянско-
го хозяйства в семь человек, то средний уровень дохода на одного
крестьянина будет составлять 36 рублей и ниже. А в переводе в до-
военные рубли еще значительно меньше. Напомним, что среднедуше-
вой доход бедных крестьян в 1913 году составлял в ценах этого года
40 рублей.
   Более того, в 1926-1927 годах 33% крестьянских хозяйств имели до-
ходы ниже 150 рублей*4 по довоенным оценкам, близкие к нищете.
   В 1927 году почти треть крестьянских дворов была лишена средств
производства, необходимых для ведения самостоятельного хозяйства.

---------------------------------------------------------------------------

*1 Ивницкий Н.А. Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса.М.,
1972.С. 51.
*2 Струмилин С.Г. Очерки экономической истории России. M., 1960.С. 256.
*3 Залесский М.Я. Налоговая политика Советского государства в деревне.М., 1970.
С. 82.
*4 Там же.С. 74
---------------------------------------------------------------------------

                                   703

Так, 28,3% крестьянских хозяйств не имели рабочего скота, 31,6% - па-
хотного инвентаря.*1
   Таким образом, по сравнению с дореволюционным периодом удель-
ный вес бедных и малоимущих крестьян увеличился в 2-2,5 раза.
   Рост числа бедняков обусловливался большевистской политикой, на-
правленной на разорение зажиточных, трудолюбивых крестьян, полити-
кой поддержки бедноты, опоры на нее как на политический фундамент
села. Большевистская пропаганда создает настоящий культ бедняка. А
это, писал в 1929 году крестьянин М.П. Новиков, самое худшее, что у
нас есть. Культ бедноты разводит притворщиков ("химиков", как их зо-
вут в деревне), которые в полном сознании, на виду у всех, не заводят се-
бе скота и инвентаря; даже по два года не кроют крыши и живут, как са-
моеды, в гумне. Это же заставляет сильные семьи селиться врозь, чтобы
всем сразу же стать бедняками и начать есть тоже чужой хлеб. Стыд и
позор должны быть не на так называемых "кулаках" и зажиточных, име-
ющих свой хлеб, а на тех "химиках", бедняках, которые, имея 10 лет рав-
ное со всеми количество земли, все-таки не хотят, как нужно, работать и
искусственно поддерживают свою бедноту и голод в надежде на государ-
ственную помощь. Разве это не позор! Культ бедноты надо изменить в
корне, иначе они, как тощие фараоновы коровы, сожрут всех тучных и са-
ми не пополнеют. Тунеядство и притворство надо вырвать с корнем.*2
   Тощие фараоновы коровы пожирали тучных, значительно сократи-
лось число крестьян, живущих со средним достатком. Удельный вес
"середняков" - крестьянских хозяйств с доходом от 250 до 700 рублей
(в ценах 1928-1929 годов) - сократился до 42%,*3 тогда как в 1913 го-
ду удельный вес середняков составлял примерно 55%.
   Значительно снизился по сравнению с довоенным уровнем доход бо-
гатых и зажиточных крестьян, также сильно сократилось их общее чис-
ло. В 1928-1929 годах доход свыше 700 рублей (в ценах этих лет) по-
лучало около двух процентов всех крестьянских хозяйств*4 с численно-
стью населения примерно 1,8 млн. человек.
   В результате социальной и экономической политики советской влас-
ти только два процента крестьянства могли считаться богатыми и зажи-
точными, т.е. в 10-12 раз меньше, чем их было в довоенный период.
   В 1928 году официальная статистика относила к числу кулаков, т.е.
зажиточных и богатых крестьян, 5,6 млн. человек.*5 Таким образом, в

---------------------------------------------------------------------------

*1 ИСЭ СССР.Т. 3.С. 329.
*2 Горизонт. 1989. N 1.С. 26.
*3 Залесский М.Я. Указ. соч.С. 82.
*4 Там же.
*5 Социалистическое строительство в СССР: Статсборник.М., 1936.С. 30.
---------------------------------------------------------------------------

                                   704

число кулаков (зажиточных и богатых крестьян) совершенно необосно-
ванно включались группы крестьянства с уровнем дохода, не соответ-
ствовавшего даже зажиточности, т.е. средним крестьянам.
   Все это отражало интенсивно протекающий процесс "раскрестьяни-
вания", или пролетаризации села. Причины его были очевидны. Во-
первых, разрушение вековых ценностей крестьянской общины, и преж-
де всего самоуправления и трудовой демократии. В этот период общи-
на подпала под диктат пролетарских и люмпен-пролетарских элемен-
тов села (поддерживаемых репрессивным аппаратом). Постоянное вме-
шательство в крестьянские дела армии, партийных и государственных
чиновников подрывали самостоятельность, инициативу и предприим-
чивость сельских тружеников. Во-вторых, порочная ценовая и финан-
сово-кредитная политика большевистского режима, создавшая своего
рода машину по перекачке крестьянского продукта в город с минималь-
ным вознаграждением его затрат. Экономически неравноправный об-
мен, когда крестьянин вынужден был платить за промышленные това-
ры в несколько раз больше их настоящей стоимости, на корню подры-
вал возможность эффективного развития сельского хозяйства, снижал
жизненный уровень крестьян, превращая многих из них в пролетариев.
   В августе 1942 года между Черчиллем и Сталиным произошла бесе-
да, в которой последний выразил официальную точку зрения на кол-
лективизацию в нашей стране:
   - Политика коллективизации была страшной борьбой, - сказал
Сталин.
   - Я так и думал, что для вас она была тяжелой. Ведь вы имели де-
ло не с несколькими десятками тысяч аристократов или крупных по-
мещиков, а с миллионами маленьких людей...
   - С десятью миллионами, - сказал Сталин, подняв руки. - Это бы-
ло что-то страшное, это длилось четыре года. Чтобы избавиться от пе-
риодических голодовок, России необходимо было пахать землю тракто-
рами. Мы были вынуждены по