лия Цезаря и мистера Персевела.
   Судья снова посмотрел на мистера Пиквика и сделал Знак мистеру Джинк-
су.
   - Что вы думаете об этой просьбе, мистер Джинкс? -  прошептал  мистер
Нанкине.
   Мистер Джинкс, который хорошенько не знал, что о ней думать, и боялся
промахнуться, нерешительно улыбнулся и, скривив губы,  медленно  покачал
головой!
   - Мистер Джинкс, вы осел! - торжественно сказал судья.
   Услышав такое заключение, мистер Джинкс снова улыбнулся - улыбка выш-
ла более бледной, чем в первый раз, - и шаг за  шагом  отступил  в  свой
угол.
   Мистер Напкинс в течение нескольких секунд обдумывал вопрос самостоя-
тельно, а затем, встав с кресла и предложив мистеру Пиквику и Сэму  сле-
довать за ним, направился в маленькую комнату, которая сообщалась с  ка-
мерой судьи. Предложив мистеру Пиквику  удалиться  в  другой  конец  ма-
ленькой комнаты и придерживая рукой приоткрытую дверь, дабы  иметь  воз-
можность  отступить  немедленно  при  малейшем  намеке   на   враждебные
действия, он выразил готовность выслушать сообщение.
   - Приступаю прямо к делу, сэр, - сказал мистер Пиквик, - оно  сущест-
венно затрагивает вас и ваше доброе имя. У меня есть все основания пред-
полагать, сэр, что вы укрываете в своем доме грубого самозванца!
   - Двух! - перебил Сэм. - Шелковичная пара  оскорбляет  всю  вселенную
слезами и подлостью!
   - Сэм! - сказал мистер Пиквик. - Дабы этот джентльмен меня  понял,  я
должен просить вас сдерживать свои чувства.
   - Простите, сэр, - отозвался мистер Уэллер, - но стоит  мне  подумать
об этом-вот Джобе, и я должен приоткрыть клапан дюйма на два.
   - Словом, сэр, - продолжал мистер Пиквик, - прав ли мой слуга,  когда
подозревает, что некий капитан Фиц-Маршалл часто бывает у  вас  в  доме?
Потому что, - добавил мистер Пиквик, заметив, что мистер  Напкинс  готов
его прервать с величайшим негодованием, - если Это так, я знаю, что этот
человек...
   - Тише, тише, - сказал мистер Напкинс, закрывая дверь. -  Вы  знаете,
сэр, что этот человек...
   - Беспринципный авантюрист, бесчестный человек; который живет на  чу-
жой счет и делает легковерных людей своими  жертвам,  сэр,  -  нелепыми,
одураченными; несчастными жертвами, сэр! - ответил взволнованный  мистер
Пиквик.
   - Боже мой! - воскликнул мистер Напкинс, густо  краснея  и  мгновенно
меняя тон. - Боже мой, мистер...
   - Пиквик, - подсказал Сэм.
   - Пиквик, - повторил судья, - боже мой, мистер Пиквик...  пожалуйста,
присядьте... что вы говорите? Капитан Фиц-Маршалл?
   - Не называйте его ни капитаном, ни Фиц-Маршаллом, - сказал Сэм, - он
ни то, ни другое. Бродячий актер, вот кто он такой, а зовут его Джингль!
А если есть на свете волк в шелковичной паре, так это Джоб Троттер!
   - Это истинная правда, сэр, - сказал мистер Пиквик, отвечая на  изум-
ленный взгляд судьи. - В этом городе у меня есть одно только  дело:  ра-
зоблачить человека, о котором мы сейчас говорим.
   Мистер Пиквик начал передавать в пораженное ужасом ухо  мистера  Нап-
кинса краткий перечень преступлений мистера Джингля. Он  рассказал,  как
встретился с ним впервые, как Джингль удрал с мисс Уордль, как он за де-
нежное вознаграждение беззаботно отказался от этой леди, как он его  са-
мого заманил в женский пансион в полночь и как он (мистер Пиквик) счита-
ет теперь своим долгом уличить его в присвоении носимого им в  настоящее
время имени и звания.
   По мере того как развертывался рассказ, вся горячая кровь в теле мис-
тера Напкинса поднялась до самых кончиков его ушей. Он подцепил капитана
на соседнем ипподроме. Очарованные длинным списком его аристократических
знакомств, его путешествиями в дальние страны  и  изысканными  манерами,
миссис Напкинс и мисс Напкинс демонстрировали капитана Фиц-Маршалла, ци-
тировали капитана Фиц-Маршалла, носились  с  капитаном  Фиц-Маршаллом  в
избранном кружке своих знакомых так, что их  закадычные  друзья,  миссис
Поркенхем, и все мисс Поркенхем, и мистер Сидни  Поркенхем  готовы  были
умереть от зависти и отчаяния. А теперь  узнать  вдруг,  что  он  нищий,
авантюрист, бродячий комедиант, и если не мошенник, то так похож на  мо-
шенника, что разницу установить трудно! О небо! Что скажут Поркенхемы!
   Каково будет торжество мистера Сидни Поркенхема, когда он узнает, что
его ухаживанием пренебрегли ради такого соперника! Как встретит он, Нап-
кинс, взгляд старого Поркенхема на ближайшей квартальной сессии судей! А
какой это будет козырь для оппозиционной партии, когда эта история разг-
ласится!
   - Но в конце концов, - сказал после долгого молчания, на секунду  по-
веселев, мистер Напкинс, - в конце концов это голословное заявление. Ка-
питан Фиц-Маршалл - человек с обворожительными манерами, и, я  думаю,  у
него немало врагов. Какими, скажите, пожалуйста, доказательствами вы мо-
жете подкрепить это сообщение?
   - Сведите меня с ним, - сказал мистер Пиквик, - вот все, о чем я про-
шу и на чем настаиваю. Сведите с ним меня и моих друзей, больше  никаких
доказательств не понадобится.
   - Ну, что ж, - сказал мистер Напкинс, - это очень не трудно  сделать,
так как он будет у меня сегодня вечером, а затем нет необходимости  пре-
давать это дело огласке, ради... ради, знаете ли, самого  молодого  чело
века. Но прежде всего я бы хотел обсудить с  миссис  Напкинс  уместность
такого шага. Во всяком случае, мистер Пиквик, мы должны покончить с этим
судебным делом раньше, чем предпринять что-либо другое. Не угодно ли вам
вернуться в соседнюю комнату?
   И они вернулись в соседнюю комнату.
   - Граммер! - произнес грозным голосом судья.
   - Ваш-шесть? - отозвался Граммер, улыбаясь, как улыбаются фавориты.
   - Пожалуйста, сэр, - сурово сказал судья, - избавьте меня  от  такого
легкомыслия. Оно весьма неуместно, и, смею уверить, у вас мало оснований
улыбаться. Показания, которые вы мне только что дали, в  точности  соот-
ветствуют положению вещей? Только будьте осторожны, сэр.
   - Ваш-шесть, - заикаясь, начал Граммер, - я...
   - Ага, вы смущены! - сказал судья. - Мистер Джинкс, вы замечаете  это
смущение?
   - Разумеется, сэр, - ответил Джинкс.
   - Повторите ваше показание, Граммер, - сказал судья, - и  я  еще  раз
предупреждаю вас: будьте осторожны. Мистер Джинкс, записывайте его  сло-
ва.
   Злополучный Граммер начал снова излагать свою жалобу, но, в силу того
что мистер Джинкс запечатлевал его слова, а  судья  припечатывал  их,  а
также из-за своей природной склонности  говорить  бессвязно  и  крайнего
смущения, он меньше чем в три минуты запутался в такой паутине  противо-
речий, что мистер Напкинс тут же заявил о том, что не верит ему. Поэтому
штрафы были отменены, а мистер Джинкс мгновенно нашел двух поручителей.
   Когда вся эта торжественная  процедура  была  закончена  удовлетвори-
тельным образом, мистер Граммер был позорно изгнан - устрашающий  пример
того, сколь неустойчиво человеческое величие и сколь ненадежно  благово-
ление великих людей.
   Миссис Напкинс была величественная дама в яркорозовом газовом тюрбане
и светло-каштановом парике. Мисс Напкинс обладала всем высокомерием  ма-
маши, но без тюрбана, и ее злобным нравом, но без парика, и всякий  раз,
когда проявление этих двух милых качеств сталкивало мать и  дочь  с  ка-
кой-нибудь неприятной проблемой, что случалось нередко, они  действовали
сообща, слагая вину на плечи мистера  Напкинса.  Поэтому,  когда  мистер
Напкинс отыскал миссис Напкинс и передал сообщение,  сделанное  мистером
Пиквиком, миссис Напкинс вдруг припомнила, что  она  всегда  подозревала
нечто в ртом роде, она всегда говорила, что это случится, ее советам ни-
когда не следовали, она поистине не знает, за кого ее  принимает  мистер
Напкинс, и так далее и так далее.
   - Подумать только! - воскликнула мисс  Напкинс,  выжимая  из  уголков
глаз по слезинке весьма миниатюрных размеров. - Подумать только, что ме-
ня так одурачили!
   - О! Ты можешь поблагодарить своего папашу, дорогая  моя,  -  сказала
миссис Напкинс. - Как я молила и  просила  этого  человека  разузнать  о
семье капитана, как я настаивала и убеждала его сделать какой-нибудь ре-
шительный шаг! Я совершенно уверена, что никто этому не поверит...  ник-
то.
   - Но, дорогая моя... - начал мистер Напкинс.
   - Молчи, несносный! Молчи! - сказала миссис Напкипс.
   - Милая моя, - сказал мистер Напкинс, - ты не скрывала своей глубокой
симпатии к капитану ФицМаршаллу. Ты постоянно приглашала его к нам,  моя
дорогая, и не упускала случая ввести его в другие дома.
   - А что я тебе говорила, Генриетта? - тоном глубоко оскорбленной жен-
щины воскликнула миссис Напкинс, взывая к дочери. - Не  говорила  ли  я,
что твой папа вывернется и во всем будет обвинять меня? Не говорила я?
   При этом миссис Напкинс расплакалась.
   - О папа! - с упреком воскликнула мисс Напкинс.
   И тоже расплакалась.
   - Это уж слишком - укорять меня, будто я виновата во всем,  когда  он
сам поставил нас в такое позорное и смешное положение! - возопила миссис
Напкинс.
   - Как мы теперь покажемся в обществе! - сказала мисс Напкинс.
   - Как мы встретимся с Поркенхемами! - воскликнула миссис Напкинс.
   - Или с Григгами! - воскликнула мисс Напкинс.
   - Или со Сдамминтаукенами! - воскликнула миссис Напкинс. -  Но  какое
до этого дело твоему папе! Ему что! При этой ужасной мысли  миссис  Нап-
кинс в отчаянии зарыдала, и мисс Напкинс последовала ее примеру.
   Слезы миссис Напкинс продолжали струиться с большой стремительностью,
пока она выгадывала время, чтобы обдумать создавшееся положение, и  пока
не решила мысленно, что наилучшим выходом будет предложить мистеру  Пик-
вику и его друзьям остаться у них до прибытия капитана и  таким  образом
предоставить мистеру Пиквику случай, которого он искал. Если  выяснится,
что он сказал правду, капитану можно будет отказать от дома, не  разгла-
шая этой истории, а Поркенхемам объяснить его исчезновение, сказав,  что
благодаря влиянию его семьи при дворе он назначен на пост генерал-губер-
натора в Сьерра-Леоне, или Соугер Пойнт, или еще в какое-нибудь  из  тех
мест с целебным климатом, которые так  очаровывают  европейцев,  что  им
редко удается, раз попав туда, вернуться на родину.
   Когда миссис Напкинс осушила свои слезы, то и  мисс  Панкине  осушила
свои, и мистер Напкинс был очень рад уладить дело  так,  как  предлагала
миссис Напкинс. Таким образом, мистер Пиквик и его друзья,  смывшие  все
следы недавнего столкновения, были приглашены к обеим леди и вскоре пос-
ле этого - к обеду; а мистер Уэллер, которого судья со свойственной  ему
проницательностью признал по истечении получаса одним из чудеснейших ма-
лых, был препоручен заботам и попечению мистера  Мазля,  который  уделил
ему особое внимание и с превеликим удовольствием повел его вниз.
   - Как вы себя чувствуете, сэр? - осведомился мистер  Мазль,  провожая
мистера Уэллера в кухню.
   - Никакой особой перемены не произошло в моем организме  с  тех  пор,
как вы торчали за креслом вашего командира в кабинете, - ответил Сэм.
   - Вы простите, что я в то время не обратил на вас должного  внимания,
- сказал мистер Мазль. - Нас хозяин тогда еще не познакомил. Ах, как  вы
ему понравились, мистер Уэллер, уверяю вас!
   - Да что вы! - отозвался Сэм. - Это в высшей степени  любезно  с  его
стороны.
   - Не правда ли? - подхватил мистер Мазль.
   - Такой шутник... - продолжал Сэм.
   - И такой мастер говорить, - сказал мистер Мазль. -  Как  мысли-то  у
него текут!
   - Удивительно! - ответил Сэм. - Они так и брызжут и стукаются голова-
ми так, что как будто оглушают друг друга. Трудно даже догадаться,  куда
он клонит!
   - Да, это великое достоинство его слога, - заметил  мистер  Мазль.  -
Осторожно на этой последней ступеньке, мистер Уэллер! Не хотите  ли  вы-
мыть руки, сэр, прежде чем мы явимся к леди? Вот, сэр, ушат с  водой,  а
за дверью полотенце для общего употребления.
   - Пожалуй, пополоскаться следует, - ответил мистер Уэллер,  намыливая
полотенце желтым мылом и  растирая  лицо,  пока  оно  не  заблестело.  -
Сколько у вас леди?
   - У нас на кухне только две, - сообщил мистер Мазль, - кухарка и гор-
ничная. Для черной работы мы держим мальчишку и, кроме того, одну  деви-
цу, но они обедают в прачечной.
   - О, они обедают в прачечной? - переспросил мистер Уэллер.
   - Да, - ответил мистер Мазль. - Когда они поступили, мы пустили их за
свой стол, но не могли выдержать. У судомойки ужасно  грубые  манеры,  а
мальчишка так сопит, когда ест, что невозможно сидеть  с  ним  за  одним
столом.
   - Молодой бегемот! - заметил мистер Уэллер.
   - Ох, какой ужас! - подхватил мистер Мазль. - Это самая плохая сторо-
на службы в провинции, мистер Уэллер, молодые люди - такие дикари.  Сюда
пожалуйте, сэр, сюда!
   Опередив с величайшей вежливостью мистера Уэллера, Мазль ввел  его  в
кухню.
   - Мэри, - сказал мистер Мазль хорошенькой служанке, - это мистер Уэл-
лер, джентльмен, которого прислал сюда хозяин и велел принять его получ-
ше.
   - А ваш хозяин понимает дело и послал меня как раз в надлежащее  мес-
то, - заметил мистер Уэллер, взглянув с восхищением на Мэри.  -  Будь  я
хозяином этого дома, я тоже считал бы, что получше -  значит  поближе  к
Мэри.
   - Ах, мистер Уэллер! - зардевшись, сказала Мэри.
   - Вот как! - воскликнула кухарка.
   - Ах, боже мой, кухарка, я и забыл! - сказал мистер Мазль.  -  Мистер
Уэллер, разрешите вас представить.
   - Как поживаете, сударыня? - произнес мистер Уэллер. - Очень рад поз-
накомиться с вами и надеюсь, что наше знакомство будет  длительным,  как
говорил джентльмен, обращаясь к пятифунтовому билету.
   Когда церемония представления была закончена, кухарка и  Мэри  удали-
лись в людскую, чтобы там минут десять похихикать; потом вернулись, сме-
ясь и краснея, и сели обедать.
   Непринужденность мистера Уэллера и  его  красноречие  возымели  столь
непреодолимое действие на его новых друзей, что задолго до  конца  обеда
они уже сошлись на короткую ногу и узнали со всеми подробностями о веро-
ломстве Джоба Троттера.
   - Я всегда не выносила этого Джоба, - сказала Мэри.
   - Иначе и быть не могло, моя милая, - отозвался Сэм.
   - Почему? - осведомилась Мэри.
   - Потому что уродство и надувательство никогда не могут подружиться с
красотой и добродетелью, - ответил мистер Уэллер. - Не правда ли, мистер
Мазль?
   - Никоим образом, - отозвался этот джентльмен.
   По этому случаю Мэри рассмеялась и сказала, что ее рассмешила  кухар-
ка, а кухарка рассмеялась и сказала, что она не смешила.
   - У меня нет стакана, - сказала Мэри.
   - Пейте из моего, моя прелесть, - предложил мистер Уэллер. - Приложи-
те губки к этому-вот стакану, и тогда я могу вас поцеловать  через  пос-
редника.
   - Как вам не стыдно, мистер Уэллер! - сказала Мэри.
   - Почему мне должно быть стыдно, моя драгоценная?
   - Стыдно так говорить.
   - Вздор! Никакой беды тут нет. Это натурально.
   Не правда ли? - обратился мистер Уэллер к кухарке.
   - Не спрашивайте меня, бесстыдник, - ответила  кухарка  в  превеликом
восхищении.
   По этому случаю кухарка и Мэри снова стали хохотать, пока  вследствие
совместного действия пива, холодного мяса и смеха последняя едва не  за-
дохнулась; это был устрашающий припадок, от коего она оправилась  только
благодаря похлопыванию по спине и другим необходимым услугам, которые  с
величайшей деликатностью оказывал мистер Сэмюел Уэллер. В  самый  разгар
веселья  и  смеха  раздался  громкий  звонок  у  садовой  калитки;  юный
джентльмен, который обедал в  прачечной,  немедленно  побежал  отворять.
Внимание мистера Уэллера было всецело поглощено  хорошенькой  горничной;
мистер Мазль был занят угощением гостя, а кухарка только  что  перестала
хохотать и подносила ко рту огромный кусок, как вдруг дверь в кухне отк-
рылась и вошел мистер Джоб. Троттер.
   Мы сказали - вошел мистер Джоб Троттер, но это выражение не  отвечает
нашему правилу строго придерживаться фактов. Дверь открылась, и появился
мистер Троттер. Он хотел войти и даже собирался это сделать,  как  вдруг
заметил мистера Уэллера, невольно отступил шага на  два  и  остановился,
взирая на неожиданно открывшуюся перед ним картину и совершенно оцепенев
от изумления и ужаса.
   - Вот он! - воскликнул Сэм, весело вскакивая с места. -  Да  ведь  мы
только что о вас говорили! Как поживаете? Где вы были? Входите!
   Возложив руку на шелковичный воротник несопротивлявшегося Джоба, мис-
тер Уэллер втащил его в кухню, запер дверь на ключ и передал ключ мисте-
ру Мазлю, а тот хладнокровно опустил его в боковой  карман  и  застегнул
пуговицу.
   - Вот потеха! - вскричал Сэм. - Подумать только, что мой хозяин  имел
удовольствие встретиться с вашим там наверху, а я радуюсь встрече с вами
здесь внизу! Ну, как же вы поживаете и как подвигается  дело  с  колони-
альной торговлей? Как я рад вас видеть! Какой у вас довольный  вид!  Ис-
тинное наслаждение повидаться с вами, не правда ли, мистер Мазль?
   - Совершенно верно, - подтвердил мистер Мазль.
   - Какой он веселый! - сказал Сэм.
   - В каком прекрасном расположении духа! - сказал Мазль.
   - И как он рад видеть нас - от этого встреча еще приятнее,  -  сказал
Сэм. - Присаживайтесь, присаживайтесь!
   Мистер Троттер не сопротивлялся и был усажен на стул возле очага.  Он
поднял свои маленькие глазки сперва на мистера Уэллера, потом на мистера
Мазля, но ничего не сказал.
   - Ну-с, а теперь, - продолжал Сэм, - в присутствии Этих леди я бы хо-
тел спросить просто так, из любопытства, считаете ли вы себя самым милым
и воспитанным молодым джентльменом, который прибегает к помощи  розового
клетчатого платочка и сборника гимнов номер четвертый?
   - И который собирается жениться на кухарке? - с возмущением  объявила
сия леди. - Негодяй!
   - И отказаться от дурных навыков и заняться колониальной торговлей? -
вставила горничная.
   - А теперь я вам объясню, в чем тут дело, молодой человек, - торжест-
венно начал мистер Мазль, распаляясь при двух последних намеках.  -  Вот
эта леди (указывая на кухарку) водит компанию со мной, и когда вы  осме-
ливаетесь, сэр, говорить о том, что откроете с ней  колониальную  лавку,
вы меня раните в самое чувствительное место, в какое только  может  один
мужчина ранить другого. Вы меня понимаете, сэр?
   Тут мистер Мазль, который, в подражание своему хозяину, был  высокого
мнения о своем красноречии, умолк в ожидании ответа.
   Но мистер Троттер не дал никакого ответа. И  мистер  Мазль  продолжал
торжественным тоном:
   - Очень возможно, сэр, что наверху вы не понадобитесь в течение  нес-
кольких минут, сэр, потому что мой хозяин в настоящее время  чрезвычайно
занят - сводит счеты с вашим хозяином, сэр, и, стало быть, у вас найдет-
ся свободное время, сэр, для маленького секретного  разговора  со  мной,
сэр. Вы меня понимаете, сэр?
   Мистер Мазль снова умолк в ожидании ответа, и  снова  мистер  Троттер
его разочаровал.
   - Ну, в таком случае, - продолжал мистер Мазль, - мне очень жаль, что
приходится объясняться в присутствии леди, но дело  важное,  и  они  мне
простят. В людской никого нет, сэр. Если вы пройдете туда,  сэр,  мистер
Уэллер позаботится, чтобы все было по правилам, и мы можем получить вза-
имное удовлетворение, пока не зазвонит колокольчик.  Следуйте  за  мной,
сэр!
   Произнеся эти слова, мистер Мазль шагнул к  двери  и,  дабы  выиграть
время, начал на ходу снимать куртку. Но как только кухарка услышала зак-
лючительные слова этого смелого вызова и увидела, что мистер Мазль соби-
рается приступить к делу, она испустила громкий и пронзительный вопль и,
бросившись на мистера Джоба Троттера, который тотчас он встал со  стула,
начала царапать и бить его по широкой  плоской  физиономии  с  энергией,
свойственной возбужденным особам женского пола, и, запустив руки  в  его
длинные черные волосы, выдрала  примерно  столько,  что  хватило  бы  на
пять-шесть дюжин траурных колец самого большого размера