скорее.
   - Никакой горячей воды-вы не получите, - ответила Бетси.
   - Не получим? - воскликнул мистер Боб Сойер.
   - Да! - сказала девушка, покачав головой,  что  свидетельствовало  об
отказе более решительном, чем может выразить самый красноречивый язык. -
Миссис Редль не велела давать вам никакой воды.
   Изумление, написанное на лицах гостей, вдохнуло новое мужество в  хо-
зяина.
   - Сейчас же принесите горячей воды, сейчас же! - с отчаянием приказал
мистер Боб Сойер.
   - Не могу, - ответила девушка. - Миссис Редль выгребла угли из  печки
перед, тем как лечь спать и заперла котелок.
   - О, неважно, неважно! Пожалуйста, не волнуйтесь из-за такого  пустя-
ка, - сказал мистер Пиквик, наблюдая борьбу противоречивых чувств, отра-
жавшихся на физиономии Боба Сойера. - Мы  прекрасно  обойдемся  холодной
водой.
   - О, превосходно! - подхватил мистер Бенджемин Эллен.
   - Моя квартирная  хозяйка  подвержена  легким  припадкам  умственного
расстройства, - заметил Боб Сойер с бледной улыбкой. - Боюсь,  что  при-
дется заявить ей об отказе от помещения.
   - Ну, нет! К чему же! - возразил Бен Эллен.
   - Боюсь, что придется! - сказал Боб с героической решимостью. - Я  ей
заплачу то, что должен, и завтра же утром предупрежу.
   Бедный малый! Как страстно желал он это сделать!
   Мучительные условия мистера Боба Сойера оправиться от этого последне-
го удара подействовали угнетающе на  гостей,  большая  часть  которых  с
целью поднятия духа проявила чрезмерное пристрастие к  холодному  грогу,
первое заметное действие коего сказалось в  возобновлении  вражды  между
цинготным юношей и джентльменом в рубашке. Сначала воюющие стороны выра-
жали взаимное презрение хмурыми взглядами  и  сопением,  пока,  наконец,
цинготный юноша не счел нужным перейти к более ясным объяснениям, и тог-
да произошел следующий вразумительный разговор:
   - Сойер! - громко сказал цинготный юноша.
   - В чем дело, Нодди? - отозвался мистер Боб Сойер.
   - Мне бы очень не хотелось, Сойер, - сказал мистер Нодди, -  говорить
неприятные вещи за столом у кого-либо из друзей, и в особенности за  ва-
шим столом, Сойер, но я должен воспользоваться случаем и сообщить мисте-
ру Гантеру, что он не джентльмен.
   - А мне бы очень не хотелось, Сойер, устраивать беспорядок на  улице,
где вы живете, - сказал мистер Гантер, - но, боюсь, я буду вынужден пот-
ревожить соседей и вышвырнуть из окна субъекта, который только что гово-
рил.
   - Что вы хотите этим сказать, сэр? - осведомился мистер Нодди.
   - То, что я сказал, сэр, - ответил мистер Гантер.
   - Хотел бы я посмотреть, как бы вы это вделали, сэр, - заметил мистер
Нодди.
   - Вы почувствуете, как я это сделаю, через полминуты, сэр, - отозвал-
ся мистер Гантер.
   - Я требую, чтобы вы дали мне вашу визитную карточку, сэр,  -  сказал
мистер Нодди.
   - Я этого не сделаю, сэр, - возразил мистер Гантер.
   - Почему, сэр? - осведомился мистер Нодди.
   - Потому что вы поставите ее на камине и будете вводить в заблуждение
своих гостей, которые подумают, что у вас был с визитом джентльмен, сэр,
- ответил мистер Гантер.
   - Сэр, один из моих друзей навестит вас завтра утром, - сказал мистер
Нодди.
   - Сэр, я весьма признателен вам за предупреждение, и мною будет отда-
но специальное распоряжение прислуге спрятать под замок ложки.
   В этот момент вмешались остальные гости и стали доказывать обеим сто-
ронам неприличие их поведения, после чего мистер Нодди  попросил  запом-
нить, что его отец был такой же почтенный человек, как  и  отец  мистера
Гантера; мистер Гантер ответил, что его отец был такой же почтенный  че-
ловек, как отец мистера Нодди, и что в любой день недели  сын  его  отца
был не хуже мистера Нодди. Так как это заявление,  казалось,  предвещало
возобновление спора, последовало новое вмешательство  остальных  гостей;
со всех сторон послышались возгласы и крики,  после  чего  мистер  Нодди
постепенно уступил наплыву чувств и признался, что он всегда питал горя-
чую привязанность к мистеру Гантеру. На это мистер Гантер ответил,  что,
в общем, для него мистер Нодди дороже родного брата; услышав такое приз-
нание, мистер Нодди великодушно поднялся со стула и протянул руку мисте-
ру Гантеру. Мистер Гантер пожал ее с трогательной  горячностью,  и  при-
сутствующие единодушно Заявили, что весь спор был проведен обеими сторо-
нами в благороднейшем стиле.
   - А теперь, - сказал Джек Хопкинс, - не худо было  бы  спеть  что-ни-
будь, Боб, для поднятия духа.
   И Хопкинс, побуждаемый бурными рукоплесканиями, немедленно  и  громко
затянул "Бог да благословит короля" на новый мотив,  сложенный  из  двух
других: "Бискайского залива" и "Лягушки".
   Хор играл существенную роль в пении, а так как каждый джентльмен  пел
на тот мотив, который лучше знал, эффект получался поистине потрясающий.
   В конце припева к первому куплету мистер Пиквик поднял руку,  как  бы
прислушиваясь, и сказал, как только наступило молчание:
   - Тише! Прошу прощения. Мне почудилось, будто кто-то кричит с верхней
площадки лестницы.
   Немедленно воцарилась глубокая тишина. Было замечено, что мистер  Боб
Сойер сильно побледнел.
   - Кажется, опять кричат, - сказал мистер Пиквик. - Будьте добры  отк-
рыть дверь.
   Как только дверь была открыта, все сомнения по Этому  поводу  рассея-
лись.
   - Мистер Сойер! Мистер Сойер! - визжал голос с площадки третьего эта-
жа.
   - Это моя квартирная хозяйка, - сказал Боб Сойер, озираясь в  великом
смятении. - Слушаю, миссис Редль.
   - Что это значит, мистер Сойер? - продолжал голос весьма пронзительно
и скоропалительно. - Мало вам того, что вы денег за квартиру не  платите
и вдобавок долгов не возвращаете, а ваши приятели, которые  осмеливаются
называть себя мужчинами, ругают меня и оскорбляют, вам надо еще весь дом
перевернуть вверх дном и в два часа ночи поднимать такой шум, что вотвот
приедет пожарная команда? Гоните этих негодяев!
   - Как вам не стыдно! - изрек голос мистера Редля, доносившийся, каза-
лось, из-под одеяла.
   - Тебе стыдно! - подхватила миссис Редль. - Почему ты  не  спустишься
вниз и не сбросишь их с лестницы всех до единого? Ты бы это сделал, будь
ты мужчиной.
   - Я бы это сделал, будь я десятком мужчин, моя  милая,  -  миролюбиво
отозвался мистер Редль, - но на их стороне численный перевес, моя милая.
   - Тьфу, трус! - отвечала миссис Редль с величайшим презрением. -  На-
мерены вы прогнать этих негодяев, мистер Сойер, или нет?
   - Они уходят, миссис Редль, они уходят, - сказал  несчастный  Боб.  -
Пожалуй, лучше разойтись, - сообщил мистер Боб Сойер  своим  друзьям.  -
Мне кажется, мы слишком шумели.
   - Это очень печально, - сказал жеманный джентльмен. - А  мы  как  раз
развеселились!
   У жеманного джентльмена только что мелькнул проблеск воспоминания  об
анекдоте, который он забыл.
   - С этим трудно примириться, - озираясь, сказал жеманный  джентльмен.
- Трудно примириться, не правда ли?
   - Не следует мириться, - отозвался Джек Хопкинс.  -  Споем  следующий
куплет. Боб. Ну-ка!
   - Нет, нет, Джек, не нужно, - перебил Боб Сойер. - Это чудесная  пес-
ня, но лучше нам не петь  второго  куплета.  Очень  вспыльчивые  люди  -
жильцы этого дома.
   - Может быть, мне подняться наверх и поколотить хозяина? - осведомил-
ся Хопкинс. - А может быть, потрезвонить в  колокольчик  или  завыть  на
лестнице? Вы можете располагать мною. Боб.
   - Я глубоко признателен вам, Хопкинс, за вашу  дружбу  и  доброту,  -
сказал злополучный мистер Боб Сойер, - но,  мне  кажется,  во  избежание
дальнейших споров мы должны разойтись немедленно.
   - Ну, что, мистер Сойер? - раздался пронзительный голос миссис Редль.
- Уходят эти грубияны?
   - Они ищут свои шляпы, миссис Редль, - ответил Боб. - Сейчас уйдут.
   - Уйдут? - повторила миссис Редль, выставляя изза перил  свой  ночной
чепец как раз в тот момент, когда мистер Пиквик в сопровождении  мистера
Тапмена вышел из комнаты. - Уйдут! А зачем им было приходить?
   - Сударыня... - начал мистер Пиквик, поднимая голову.
   - Проваливайте, старый бездельник! - ответила миссис Редль,  поспешно
сдергивая ночной чепец. - Вы ему в дедушки годитесь, несчастный! Вы хуже
их всех!
   Мистер Пиквик убедился, что доказывать свою невиновность  бессмыслен-
но, и посему поспешно спустился с лестницы и выбежал на улицу, где к не-
му присоединились мистер Тапмен, мистер Уинкль и мистер Снодграсс.  Мис-
тер Бен Эллен, на которого угнетающе подействовали грог и тревога,  про-
водил их до Лондонского моста и во время прогулки поведал мистеру  Уинк-
лю, как лицу наиболее подходящему, что он решил перерезать горло  любому
джентльмену, за исключением мистера Боба Сойера, который осмелится пося-
гать на любовь его сестры Арабелды.  Высказав  с  подобающей  твердостью
свое решение исполнить сей мучительный долг брата, он расплакался,  над-
винул шляпу на глаза и, сделав попытку вернуться домой, стал  стучать  в
дверь конторы рынка Боро, изредка задремывая на ступеньках, и стучал  до
рассвета в твердой уверенности, что он  живет  здесь,  но  позабыл  свой
ключ.
   Когда все гости ушли согласно настойчивой просьбе миссис Редль,  зло-
получный мистер Боб Сойер остался один, чтобы поразмыслить  о  возможных
событиях завтрашнего дня и увеселениях этого вечера.


   ГЛАВА XXXIII
   Мистер Уэллер-старший высказывает  некоторые  критические  замечания,
касающиеся литературного стиля, и с помощью своего сына Сэмюела  уплачи-
вает частицу долга преподобному джентльмену с красным носом

   Утро тринадцатого февраля, которое, - читатели  сего  правдивого  по-
вествования знают это не хуже, чем мы, - было кануном дня,  назначенного
для слушания дела миссис Бардл, оказалось беспокойным для мистера Сэмюе-
ла Уэллера, непрерывно путешествовавшего от "Джорджа и Ястреба"  к  дому
мистера Перкера и обратно с девяти часов утра и до двух часов дня  вклю-
чительно. Нельзя сказать, чтобы это могло содействовать ходу  дела,  ибо
консультация уже состоялась и план действия, который следовало  избрать,
был окончательно выработан; но мистер Пиквик, находясь в состоянии край-
него возбуждения, непрестанно посылал записочки своему поверенному,  со-
держащие один только вопрос: "Дорогой Перкер, все ли идет хорошо?" -  на
что мистер Перкер неизменно отвечал: "Дорогой Пиквик, все  идет  хорошо,
насколько это возможно". В действительности же, как мы уже намекали, ид-
ти было решительно нечему ни хорошо, ни худо, вплоть до судебного  засе-
дания, назначенного на следующее утро.
   Но  людям,  которые  добровольно  обращаются  к  правосудию  или  на-
сильственно и впервые привлекаются к суду, можно простить некоторое вре-
менное раздражение и беспокойство, и Сэм с  подобающим  снисхождением  к
слабостям человеческой природы исполнял все приказания своего хозяина  с
невозмутимым добродушием и нерушимым спокойствием, обнаруживая тем самым
поразительнейшие и приятнейшие свойства своей натуры.
   Сэм утешился весьма недурным обедом и ждал у буфетной стойки  стакана
горячей смеси, в которой мистер Пиквик  посоветовал  ему  утопить  уста-
лость, вызванную утренними прогулками, когда юнец ростом около трех  фу-
тов, в мохнатой шапке и бумазейных штанах, каковой костюм свидетельство-
вал о похвальном стремлении его владельца занять в будущем высокий  пост
конюха, вошел в коридор "Джорджа и Ястреба" и оглядел сначала  лестницу,
затем коридор, а затем заглянул в буфетную, словно отыскивая кого-то для
передачи поручения, вслед за сим буфетчица, считая вероятным, что упомя-
нутое поручение может коснуться чайных или столовых ложек гостиницы, об-
ратилась к юнцу:
   - Эй, молодой человек, что вам здесь нужно?
   - Есть здесь кто-нибудь по имени Сэм? - осведомился юнец громким дис-
кантом.
   - А как фамилия? - спросил Сэм Уэллер, оглянувшись.
   - Откуда мне знать? - живо откликнулся молодой джентльмен под  мохна-
той шапкой.
   - Вы парень смышленый, - сказал мистер Уэллер, - по, будь я на  вашем
месте, я бы эту самую смышленость не слишком показывал, - вдруг  кто-ни-
будь ее утащит. Что это значит? Почему вы являетесь в отель и спрашивае-
те Сэма с такой вежливостью, как будто вы дикий индеец?
   - Потому что мне приказал старый джентльмен, - ответил мальчик.
   - Какой старик джентльмен? - с глубоким презрением осведомился Сэм.
   - Тот, который ездит с ипсуичской каретой и останавливается у нас,  -
отозвался мальчик. - Вчера утром он мне сказал, чтобы я пошел сегодня  к
"Джорджу и Ястребу" и спросил Сэма.
   - Это мой отец, моя милая, - пояснил мистер Уэллер, обращаясь к моло-
дой леди за буфетной стойкой. - Черт побери! Пожалуй, он и в самом  деле
забыл мою фамилию. Ну-с, молодой барсук, что дальше?
   - А дальше то, - сказал юнец, - что вы должны прийти к нему  в  шесть
часов в нашу гостиницу, потому что он хочет вас видеть, - "Синий Боров",
Леднхоллский рынок. Сказать ему, что вы придете?
   - Рискните сообщить ему это, сэр, - ответил Сэм.
   Получив такие полномочия, юный джентльмен  удалился  и  разбудил  при
этом все эхо во дворе "Джорджа", изобразив несколько раз, с удивительной
чистотою и точностью, свист погонщика скота голосом, отличавшимся  свое-
образной полнотой и звучностью.
   Мистер Уэллер, получив отпуск у мистера Пиквика, который, находясь  в
возбужденном и тревожном состоянии, был отнюдь не прочь  остаться  один,
отправился в путь задолго до назначенного часа и, имея в своем  распоря-
жении много времени, добрел до Меншен-Хауса, где остановился и с филосо-
фическим спокойствием стал созерцать многочисленных омнибусных кондукто-
ров и кучеров, которые собираются около этого знаменитого и людного мес-
та к великому ужасу и смятению старых леди, населяющих эти края. Просло-
нявшись здесь около получаса, мистер Уэллер  повернул  и  направил  свои
стопы к Леднхоллскому рынку, пробираясь боковыми улицами  и  переулками.
Так как он слонялся, чтобы убить время, и разглядывал чуть ли не  каждый
предмет, попадавшийся ему на глаза, то ничего нет удивительного  в  том,
что он остановился перед маленькой витриной торговца канцелярскими  при-
надлежностями и  картинками;  но  без  дальнейших  объяснений  покажется
странным, что едва взгляд его упал на кое-какие  картинки,  выставленные
на продажу, как он вдруг встрепенулся, хлопнул себя очень сильно по пра-
вой ляжке и энергически воскликнул:
   - Не будь здесь этого, я бы так ни о чем и не вспомнил, а потом  было
бы слишком поздно!
   Картинка, с которой не спускал глаз Сэм Уэллер, произнося эти  слова,
была весьма красочным изображением двух человеческих сердец, скрепленных
вместе стрелой и поджаривавшихся на ярком огне, в то время как чета  лю-
доедов в современных костюмах - джентльмен в синей куртке и  белых  брю-
ках, а леди в темнокрасной шубе, с зонтом того же цвета - приближались с
голодным видом к жаркому по извилистой песчаной дорожке. Явно нескромный
молодой джентльмен, одеянием которого служила только пара  крыльев,  был
изображен в качестве надзирающего за стряпней;  шпиль  церкви  на  Ленг-
хем-плейс, Лондон, виднелся вдали, а все вместе  было  "валентинкой",  и
таких "валентинок", как гласило объявление, в лавке имелся  большой  вы-
бор, причем торговец обещал продавать их своим соотечественникам по  по-
ниженной цене - полтора шиллинга за штуку.
   - Я бы забыл об этом! Конечно, я бы забыл об
   Этом! - сказал Сэм; и с этими словами он  немедленно  вошел  в  лавку
канцелярских принадлежностей и потребовал, чтобы ему  дали  лист  лучшей
писчей бумаги с  золотым  обрезом  и  твердо  очиненное  перо,  с  руча-
тельством, что оно не будет брызгать. Быстро получив  эти  предметы,  он
пошел прямо к Леднхоллскому рынку энергическим ровным шагом, резко отли-
чавшимся от его недавних медлительных шагов. Оглянувшись, он увидел  вы-
веску, на которой талантливый живописец изобразил нечто отдаленно  напо-
минающее небесно-голубого слона с горбатым  носом  вместо  хобота.  Пра-
вильно заключив, что это и есть "Синий Боров", он вошел и осведомился  о
своем родителе.
   - Он здесь будет не раньше, чем через три четверти  часа,  -  сказала
молодая леди, которая ведала домашним хозяйством "Синего Борова".
   - Отлично, моя дорогая, - ответил Сэм. - Будьте  добры,  мисс,  дайте
мне на девять пенсов тепловатого грогу и чернильницу.
   Когда теплый грог и чернильница были доставлены и маленькую  гостиную
и молодая леди старательно выровняла угли, чтобы они не пылали, и унесла
кочергу, дабы нельзя было их размешивать без ведома  "Синего  Борова"  и
без предварительного его разрешения, Сэм Уэллер уселся за перегородку  у
печки и вынул лист писчей бумаги с золотым обрезом и остро очиненное пе-
ро. Затем, посмотрев внимательно, нет ли  на  вере  волоска,  и  вытерев
стол, дабы не оказалось хлебных крошек под бумагой, Сэм засучил  обшлага
куртки, раздвинул локти и приготовился писать.
   Для леди и джентльменов, которые не имеют привычки посвящать себя ис-
кусству каллиграфии, написать письмо - нелегкая задача; в таких  случаях
всегда признается необходимым для пишущего склонить голову к левому пле-
чу так, чтобы глаза находились по возможности на одном уровне с бумагой,
и, поглядывая сбоку на буквы, какие он сооружает, одновременно  выводить
языком соответствующие воображаемые письмена. Хотя такие движения  бесс-
порно благоприятствуют в высокой степени оригинальному творчеству, одна-
ко они в некоторой мере замедляют процесс писания; и Сэм,  сам  того  не
ведая, добрых полтора часа выписывал слова мелким почерком,  стирал  ми-
зинцем неудавшиеся буквы и вписывал новые, которые нужно  было  обводить
по нескольку раз, чтобы разглядеть их сквозь старые  кляксы,  как  вдруг
его внимание было отвлечено распахнувшейся дверью и появлением родителя.
   - Здорово, Сэмми! - сказал отец.
   - Здорово, мои лазоревый! - отозвался сын, кладя перо. -  Каков  пос-
ледний бюллетень о мачехе?
   - Миссис Веллер очень хорошо провела ночь, но на редкость несговорчи-
ва и неприятна сегодня утром. Он клятвенно удостоверяет Т.  Всллер-стар-
ший, эсквайр. Вот последний бюллетень, Сэмми, - ответил  мистер  Уэллер,
разматывая шарф.
   - И никакого улучшения? - осведомился Сэм.
   - Все симптомы угрожающие, - отозвался мистер
   Уэллер, покачивая головой. - Ну, а ты что тут  поделываешь?  Туговато
дается наука, Сэмми?
   - Я уже кончил, - сказал Сэм с легким замешательством. - Я писал.
   - Это я вижу, - отозвался мистер Уэллер. - Надеюсь, не молодей женщи-
не, Сэмми?
   - Что толку отрицать! - сказал Сэм. - Это валентинка.
   - Что? - воскликнул мистер Уэллер, явно устрашенный этим словом.
   - Валентинка, - повторил Сэм.
   - Сэмивел, Сэмивел! - сказал мистер Уэллер укоризненным тоном.  -  Не
думал я, что ты способен на Это! После того, как у  тебя  перед  глазами
был пример твоего отца, отдавшегося дурным  наклонностям,  после  всего,
что я тебе говорил об  этом  деле,  после  того,  как  ты  повидал  свою
собственную мачеху и побывал в ее обществе! А я-то полагал, что это  та-
кой нравственный урок, которого человек не забудет до  своего  смертного
часа! Не думал, что ты можешь это сделать, Сэмми, не думал, что  ты  мо-
жешь это сделать!
   Такие размышления оказались не под силу доброму старику. Он поднес ко
рту стакан Сэма и выпил залпом.
   - Что, полегчало? - спросил Сэм.
   - Как будто, Сэмми, - отозвался мистер Уэллер. - Мучительное это  бу-
дет испытание для меня в мои годы, но  я  довольно-таки  жилист,  а  это
единственное утешение, как заметил очень старый индюк, когда фермер ска-
зал, как бы не пришлось его зарезать для Лондонского рынка.
   - Какое испытание? - полюбопытствовал Сэм.
   - Видеть тебя женатым, Сэмми, видеть тебя одураченной жертвой,  вооб-
ражающей по наивности, будто все очень хорошо, - объявил мистер  Уэллер.
- Это жестокое испытание для отцовских чувств, Сэмми, вот оно что.
   - Вздор! - сказал Сэм. - Я не намерен жениться... Не расстраива