Лас-Алидаса показался  ей  бесконечно  длинным.  Но  вот  они
пересекли деловой квартал, и, въехав в  престижный  район,  Джим  вскоре
посигналил ей фарами. Дорис свернула за ним налево и  через  полквартала
уже катила по подъездной аллее в просторный гараж.
   Только выключив зажигание, она почувствовала, что  боится  встречи  с
дочерью. Шериф в разговоре с Джимом, очевидно, не  стал  останавливаться
на деталях, а Джим не из тех, кто будет  в  них  вдаваться.  Не  то  что
Паула. Больше всего Дорис  тревожил  адвокат,  который  видел,  как  она
выходила из дома дочери. Надо изыскать новое объяснение,  встретиться  с
ним и сделать так, чтобы он не распространялся об  этом.  Она  с  трудом
вспомнила, что его зовут А.Б. Карр. Не забыть бы это имя, подумала она.
   Джим помог теще вынуть из машины дорожную  сумку  и  чемодан,  закрыл
дверь гаража, а свою машину оставил на подъездной дорожке.
   - Я чуть жива от усталости, - пожаловалась она.
   - Еще бы, - посочувствовал  он.  -  Все  разговоры  откладываются  на
завтра, а сейчас только поздороваемся с Паулой, и я провожу вас  в  вашу
комнату.
   Где-то в глубине сознания у миссис Кейн  мелькнула  мысль,  что  зять
почему-то с облегчением произнес последнюю фразу, но она слишком устала,
чтобы вникать в это.
   Паула ждала ее, и для Дорис Кейн оказалось  приятной  неожиданностью,
что она напрасно опасалась выговора со стороны дочери. Паула стала менее
строптивой и уверенной в себе. Такой мать ее еще не видела.
   Дочь похорошела и повзрослела,  превратившись  в  прелестную  молодую
женщину. Ее  всегда  отличала  исключительная  выдержка,  которая  порой
казалась наигранной, но теперь это внешнее спокойствие как нельзя  лучше
соответствовало новому качеству Паулы.
   Последовали радостные восклицания и объятия. Когда восторги улеглись,
Джим прервал несколько затянувшееся молчание словами:
   - Бедняжка Дорис совсем без сил: всю  ночь  вела  машину  и  днем  не
прилегла отдохнуть ни на минуту.
   Она конечно же мечтает о сне, так что наговоритесь завтра утром.
   - Поселим маму в комнату справа, Джим, - распорядилась Паула.
   Джим  подхватил  вещи  Дорис  Кейн  и  направился  к  лестнице,   но,
остановившись  перед  первой  ступенькой,  обернулся   и   вопросительно
посмотрел на жену:
   - У нас еще одна  гостья,  мама,  -  проговорила  Паула.  -  Утром  я
познакомлю тебя, это очень милая девушка. У вас  будет  одна  ванная  на
двоих. Постарайся не особенно шуметь у себя в комнате и в ванной,  когда
будешь принимать душ. У нее плохой сон.
   Дорис Кейн бездумно кивнула и, только  дойдя  до  середины  лестницы,
поняла, что в резком тоне дочери прозвучала нотка фальши. Так  торопливо
и с таким убедительным видом Паула говорила, когда... впрочем, это может
подождать до утра.
   Постель в отведенной ей комнате манила к себе свежими  простынями,  и
Дорис успокоила себя мыслью, что, как бы там ни было,  у  дочери  все  в
порядке.
   Она потянулась, зевнула и сказала:
   - Большое спасибо, Джим. Ты такой милый.
   В ответ он улыбнулся по-мальчишески застенчиво.
   Неожиданно для самой себя она спросила:
   - Да, Джим, а что это за гостья у вас?
   Улыбка медленно сползла с лица зятя, и он неохотно ответил:
   - Она вам понравится. Знаете, Дорис, по-моему, вам надо срочно лечь и
хорошенько выспаться после бессонной ночи и всех треволнений дня.
   - Да, конечно. Спокойной ночи, Джим.
   - Спокойной ночи.
   Дорис Кейн принялась медленно раздеваться, но смутное чувство тревоги
не оставляло ее. Определенно что-то неладно с этой гостьей в доме  Джима
Мелвина. Тон, каким Паула наставляла мать,  и  то,  каким  жестким  стал
взгляд зятя, когда речь зашла об этой девушке...
   Дорис легла в постель, но усталость, одолевавшая ее весь день, теперь
сменилась нервным напряжением.
   Она  лежала  без  сна,  морально  и  физически  разбитая,  а  нервное
напряжение не спадало. В памяти бесконечной  чередой  всплывали  события
минувшего дня.
   Целый час Дорис ворочалась в постели, пока наконец не пришло желанное
расслабление и появилась надежда заснуть, как вдруг она услышала шаги  в
ванной.
   Ручка двери, ведущей в ее комнату, повернулась, дверь приоткрылась, и
полоска света, расширяясь, поползла по полу.
   Миссис Кейн порывисто села в постели и, пересилив страх, спросила:
   - Кто там?
   - О, простите, если я вас разбудила, - раздался из-за  двери  женский
голос.
   - Кто вы?
   - Я Ева Даусон. Я все о вас знаю. Вы Дорис Кейн, мать  Паулы  Мелвин.
Я... у меня так тошно  на  душе,  что  я  не  могу  никак  заснуть.  Мне
послышалось, что вы тоже все время ворочаетесь, и я подумала, что, может
быть...
   - Я стараюсь заснуть, - сухо сказала Дорис.
   Дверь открылась еще шире.
   - Разрешите поговорить с вами? Я только на минутку. Честное слово,  я
не буду вам надоедать.
   Ева Даусон вошла в спальню, кутаясь в пушистый халат.  Вероятно,  она
так нуждалась в  возможности  излить  кому-то  душу,  что  не  побоялась
нарваться на резкость.
   В узкой полоске света, падавшего  из  ванной,  Дорис  успела  увидеть
точеный профиль в обрамлении светлых волос. Одного взгляда на него  было
достаточно Дорис, чтобы оценить яркую красоту девушки.
   Ева подошла к кровати и присела на край.
   - Я здесь живу уже давно в полном одиночестве, - вздохнула она.  -  С
Мелвинами совсем не вижусь. Сижу целыми днями в своей комнате  и  думаю,
думаю, думаю.
   Иногда мне кажется, еще немного - и я сойду с ума.
   - Вы не пробовали читать?
   - Я не хочу читать. Я хочу общаться  с  людьми.  Заниматься  каким-то
делом. Я была тяжело больна. Думали даже, что не выживу.
   - Мне все же кажется, что вы пристраститесь к чтению,  и  это  пойдет
вам на пользу.
   - Я никогда не любила читать и не хочу этому  учиться.  Поскольку  вы
мать Паулы, вы, конечно, все знаете  обо  мне.  Ваш  неожиданный  приезд
вынудил их посвятить вас  в  мою  тайну.  Меня  здесь  держат  вдали  от
посторонних глаз, и я страшно устала от этого.
   Дорис Кейн невольно вся сжалась. С какой стати  эту  молодую  женщину
тайно удерживают в доме ее дочери? - подумала она.
   - Вы давно знаете Паулу?
   - О Господи, нет! Я впервые увидела ее в тот вечер... ну,  когда  все
случилось. Ваша дочь и ее муж относятся ко мне  прекрасно,  но  они  для
меня малознакомые люди, я оказалась здесь совсем без друзей.
   Миссис Кейн понимающе кивнула.
   - Вы член их семьи, - продолжала Ева Даусон, - и  мне  незачем  лгать
вам и изворачиваться. Я могу быть совершенно откровенна с вами.
   - Вы серьезно болели?
   Девушка горько рассмеялась:
   - Зачем вам говорить со мной обиняками? Давайте  я  покажу  вам,  как
серьезно я была больна.
   С этими словами Ева Даусон распахнула халат, и, к своему ужасу, Дорис
Кейн  увидела  на  боку   девушки   ярко-красный   круглый   след.   Его
происхождение не оставляло сомнений.
   - Вы... в вас стреляли! - ахнула Дорис.
   Девушка бросила на нее недоверчивый взгляд.
   - Ну да.  Почему  же  иначе  меня  упрятали  сюда,  как  вы  думаете?
Погодите, вас что же, во все это не посвятили?
   - Я, право же, не знаю.
   - Послушайте, а вы не лукавите? Вы действительно не знаете?
   - Дочь с мужем не рассказывали мне подробностей.
   Решили отложить разговор на утро.
   Ева поспешно запахнула халат и резко встала:
   - Видимо, я опять что-то ляпнула невпопад. Но вы  меня  не  выдадите,
правда?
   Миссис Кейн улыбнулась.
   - Вы мне нравитесь, - призналась девушка. - Я подумала, вам  известна
моя история, и обрадовалась, что можно  будет  поговорить  с  умудренной
жизнью женщиной и попросить у нее совета,  как  мне  поступить.  Сегодня
ночью я должна принять решение. Ваша дочь  моложе  меня  и  недостаточно
опытна... О, я не это  хотела  сказать!  Одним  словом,  мне  надо  было
посоветоваться  с  женщиной  постарше,  которой  можно  все   откровенно
рассказать. Ладно, забудем про это, хорошо?
   Миссис Кейн рассеянно кивнула.
   - Наверное, мне здорово попадет, - вздохнула  Ева  Даусон.  -  Ну  да
ладно, через неделю меня здесь не будет. А  пока  надо  набираться  сил.
Признаться, я чудом осталась в живых.
   - Вы хотите сказать, что к вам не вызвали врача, когда доставили сюда
в тяжелейшем состоянии с огнестрельной раной? - ужаснулась Дорис Кейн.
   - Ну что вы, - возразила  девушка,  -  ко  мне,  конечно,  пригласили
врача. Задала бы я им задачу, если бы умерла! О нет, так  рисковать  они
не могли! Уверена, ко мне приставили лучшего врача, какого только  можно
раздобыть. Но я не знаю, ни откуда он, ни как его зовут,  и  никогда  не
узнаю, даю голову на отсечение.
   Но только не из этого захолустного городишка. Однажды я попыталась  в
окно разглядеть номерные знаки его машины, но мне помешали это  сделать,
а второй такой возможности у меня уже не было. Уж  они  позаботились  об
этом. Нет, что ни говорите, они очень беспокоились  и  о  том,  чтобы  я
поправилась, но только это их и тревожило. О, я, кажется, слишком  много
болтаю!
   - Это неудивительно, наверное, вам хотелось выговориться.
   - Боюсь, - помолчав,  сказала  девушка  с  горечью,  -  я  наговорила
лишнего. Извините за то, что я помешала вам спать... А случалось вам  не
спать много ночей подряд?
   Дорис Кейн покачала головой.
   - Вам повезло. Это  ужасное  состояние.  Приходится  принимать  массу
таблеток, хотя я дала себе слово отказаться от них - не хочу, чтобы  это
вошло в привычку.
   Стремлюсь не иметь ни к чему привычки... Но  сегодня  у  меня  совсем
расходились нервы, дурное предчувствие не дает покоя. Да... в  ближайший
час  я  должна  принять  решение.  Если  бы  знать,  как   мне   следует
поступить!.. Но для начала приму успокоительное.
   - Только не превысьте дозу, - предупредила ее на всякий случай  Дорис
Кейн.
   - Не беспокойтесь, - рассмеялась  Ева,  и  в  голосе  ее  послышалась
издевка. - У меня слишком выгодная позиция в этой  игре,  чтобы  сводить
счеты с жизнью...
   Вот только жаль, не знаю, с какой карты пойти.
   Она вышла из комнаты, и через секунду свет в ванной погас.
   Несколько минут Дорис Кейн лежала,  размышляя  над  словами  странной
ночной посетительницы. Но постепенно изнеможение возобладало  над  всеми
мыслями  и  тревогами.  По  телу  разлилась  блаженная   истома,   глаза
сомкнулись, дыхание сделалось ровным и ритмичным.

Глава 6

   Дорис показалось, что она только что заснула, как ее  снова  разбудил
звук шагов в ванной.
   Каждая  клеточка  ее  измученного  тела,  казалось,   запротестовала,
возмущенная бесцеремонностью навязчивой блондинки, снова  спугнувшей  ее
сон. Эта истеричная красавица до сих пор не  усвоила,  что  в  жизни  не
бывает легких путей; с виду гладкие и  ровные,  они  неизбежно  приводят
туда, где полно ухабов и рытвин.
   Миссис Кейн оторвала голову от подушки и сонным голосом пробормотала:
   - Ложитесь спать... И не беспокойте меня больше.
   Сквозь полузакрытые веки она смутно различила темную фигуру  на  фоне
освещенной ванной, которая на секунду замерла и тут  же  исчезла.  Дверь
ванной плотно закрылась, щелкнула задвижка. Этот звук  странным  образом
принес Дорис ощущение покоя и  безопасности,  и  она  забылась  глубоким
сладким сном, который прервал пронзительный, полный ужаса крик.
   Дорис Кейн открыла глаза. В окна, выходящие на  восток,  лился  яркий
солнечный свет, рисуя на полу узорчатые тени.
   Из  комнаты  по  другую  сторону  ванной  донесся   топот   ног.   Он
приближался, и в следующую минуту дверь ванной  распахнулась,  и  Паула,
чей крик разбудил Дорис, застыла на пороге с белым как мел лицом.
   Миссис Кейн, сдернув халат со спинки кровати, испуганно спросила:
   - Что случилось, Паула?
   Дочь силилась что-то сказать, но с губ ее срывались  лишь  бессвязные
звуки.
   Миссис Кейн, движимая материнским  инстинктом,  бросилась  к  дочери,
натягивая на ходу халат и путаясь в шлепанцах.
   Но Паула уже овладела собой. По крайней мере, внешне она  вновь  была
невозмутима и ровным голосом, словно о приглашении к завтраку, сообщила:
   - Ночью умерла Ева Даусон.
   Миссис Кейн прошла за дочерью в соседнюю спальную комнату  и  увидела
распростертое безжизненное тело, шелковистые волосы свешивались  с  края
постели, словно сверкающие на солнце золотые колосья пшеницы.
   Ручка  большого  кухонного  ножа,  торчащая  под  сердцем,   наглядно
свидетельствовала  о  том,  что  произошло,  и  Дорис,  глядя  на   лужу
темно-красной густой жидкости на  ковре,  с  содроганием  подумала,  как
может в таком маленьком теле быть столько крови.
   Под дверью, ведущей в коридор, валялся поднос,  с  которого  упали  и
разлетелись по паркету куски омлета, поджаренные ломтики хлеба и черепки
кофейной чашки.
   Дорис  механически  отметила  про  себя,  что   от   пролитого   кофе
поднимается пар.
   - Я несла ей завтрак, - перехватив взгляд матери, объяснила Паула.
   - Прежде всего, - решительным тоном сказала миссис Кейн, -  нам  надо
немедленно выйти и сделать так, чтобы в эту комнату никто не входил. Где
Джим?
   - Ушел на работу.
   - Мы в доме одни?
   - Да.
   - Спускаемся вниз и немедленно звоним в полицию...
   - Мама, я...
   - Что?
   - Я не думаю, что Джим одобрит... звонок в полицию.
   - А я, Паула, думаю, что ты слишком прониклась идеей Джима не ставить
в известность полицию. Если ты покажешь, где находится телефон,  я  сама
позвоню.
   - Ладно, - вздохнула Паула. - Хотела бы я знать, где искать  Джима...
Я позвоню.
   - Звони шерифу Брэндону! Он знает, кто ты.
   - Откуда?
   - Он помогал мне вчера... разыскивать тебя... обзванивать больницы.
   - Обзванивать больницы! - воскликнула Паула. - О Господи, ты могла бы
приехать прямо сюда!
   - Могла бы, - согласилась миссис Кейн, - если бы знала, что ты здесь.
   - Ты хочешь сказать... что не получала моего письма?
   - От тебя не было вестей две недели.
   Они молча смотрели друг на друга. Взгляд миссис Кейн выражал  твердую
убежденность, что отныне между ней и дочерью не должно быть  недомолвок.
По лицу Паулы было видно, что она  пытается  приноровиться  к  подобному
порядку вещей. Затем спокойно и буднично, с той  сдержанностью,  которая
порой, как прежде считала миссис Кейн, создавала между ними барьер, дочь
проговорила:
   - Хорошо, мама. Одевайся, а я позвоню шерифу... как его зовут?
   - Брэндон. Рекс Брэндон, дорогая.
   - Я свяжусь с ним. Спасибо, мама. Переодевайся и спускайся  вниз.  Ты
можешь воспользоваться ванной, которая рядом с нашей  спальной.  Там,  -
правда, повсюду разбросаны бритвенные принадлежности Джима, но, надеюсь,
ты отыщешь место и для своих вещей. Ну, я бегу к телефону.
   Дорис Кейн  оделась  и  прошла  в  большую  ванную  комнату,  которая
примыкала к супружеской спальне.  Чистя  зубы,  она  слышала,  как  дочь
говорит по телефону. Паула сделала несколько телефонных звонков, значит,
поняла Дорис, дочь пытается дозвониться до мужа.

Глава 7

   Полицейская машина с включенной сиреной  сорвалась  с  места  стоянки
возле городского суда. Окружной прокурор, сидевший рядом  с  шерифом,  с
трудом удержал равновесие, когда Брэндон, не снижая  скорости,  вывернул
на проезжую дорогу.
   - Я подумал, Дуг, что тебе тоже будет  интересно,  -  сказал  Брэндон
своему пассажиру. Это продолжение того, о чем мы узнали вчера.
   - Что ты имеешь в виду? - спросил Селби.
   Брэндон некоторое время молчал, лавируя среди машин,  уступавших  ему
дорогу.  Наконец,  выскочив  на  улицу,  где  движение  было  не   таким
интенсивным, ответил:
   - Во-первых, звонила миссис Мелвин. Сначала я не сообразил,  кто  это
такая, пока она не сказала, что ее зовут Паула и что вчера я  говорил  с
ее матерью.
   Селби молча кивнул.
   - Без всякой паники, - продолжал шериф, - спокойным и деловитым тоном
Паула Мелвин  сообщила,  что  сегодня  утром  обнаружила  свою  подругу,
гостившую у  них  в  доме,  заколотой  насмерть  ножом.  Это  произошло,
по-видимому, ночью. Миссис Мелвин попросила меня немедленно приехать.
   - Что еще?
   - С этим все. Я сказал ей, чтобы никого не впускала в дом и  чтобы  в
комнате, где находится тело, никто ничего не  трогал.  Потом  стал  тебя
разыскивать. Не застав дома, решил, что  ты  пошел  в  кафе  "Палас".  Я
позвонил туда, но мне сказали, что ты позавтракал  и  только  что  ушел.
Тогда я поручил дежурному в здании суда дать мне знать,  как  только  ты
там появишься, и стал ждать у телефона, рассудив, что пять-десять  минут
погоды не сделают, а если за это время связаться  с  тобой  не  удастся,
отправлюсь один. Пока я сидел и ждал, позвонила миссис  Кейн.  Благодаря
этой честной женщине я узнал правду.
   - Ив чем она состоит?
   - В том, что погибшая накануне не находила себе места  от  тревоги  и
дурных предчувствий и что у Мелвинов она отлеживалась после ранения.
   - Ранения? - воскликнул Селби.
   - Совершенно верно, - мрачно подтвердил Брэндон.
   - Какая молодец эта миссис Кейн! - заметил Селби. - А дочь знает о ее
звонке?
   - Очевидно, дочь стояла рядом, когда мать звонила, - пояснил шериф. -
Я слышал, как она что-то сердито выговаривала матери.
   - Представляю, как она была недовольна, - усмехнулся Селби. - Знаешь,
Рекс, я подозреваю, что девушка  пострадала  от  того  самого  выстрела,
который разбудил соседей. А мужчина с  рукой,  обмотанной  окровавленным
полотенцем, был подставным лицом, и организовал  этот  трюк  пресловутый
старина Карр.
   - Как бы я хотел уличить его в этом, - вздохнул Брэндон.
   - Я не меньше твоего хотел бы того же, но этот проходимец от  юстиции
наверняка обставил все так, что не подкопаешься. Конечно, учитывая новое
развитие событий, а также то, что Джиму Мелвину теперь  не  отвертеться,
мы можем попытаться прищемить хвост Карру. Но, скорее всего, старый  лис
успел замести следы.
   -  Как  жаль,  что  нельзя  раздвоиться  или  даже  расстроиться,   -
усмехнулся Брэндон. - Хотелось  бы  мне  очутиться  сразу  в  нескольких
местах, особенно в столовой дома Карра. Ну да ладно. Нам  известно,  что
девушка была убита ножом для разделки мяса. Мы должны  самым  тщательным
образом осмотреть место преступления, чтобы не упустить из виду ни одной
улики.
   - Ты оповестил коронера?
   - Да, сам с ним говорил. Он обещал срочно выехать.
   В Лас-Алидасе хороший местный фотограф, который  работал  с  нами  по
ряду дел. Я договорился с ним, и он сделает снимки,  как  только  я  его
вызову... Смотри, Дуг, за нами пристроилась машина.
   Селби, взглянув в зеркало заднего вида, сообщил:
   - Вроде бы пресса, Рекс. Похоже, за рулем Сильвия Мартин. Не  знаешь,
как это она пронюхала так быстро?
   Брэндон, смущенно отведя глаза в сторону, пробормотал:
   - Любопытно...
   Мощная полицейская машина мчалась, оставляя за собой милю за милей, и
вскоре они уже были в Лас-Алидасе. Шериф, резко повернув в жилой  район,
покатил по тихой улице, обсаженной  огромными  перечными  деревьями.  Он
остановил машину у большого старой постройки дома и, увидев  за  оградой
Джима Мелвина, сказал:
   - Приехали. - И, усмехнувшись, добавил:
   - Быстро они его разыскали... Привет, Мелвин. Что у вас стряслось?
   - Я давно вас жду, - озабоченно ответил Мелвин. - Произошел инцидент,
серьезность которого зависит от того, преувеличите вы ее или  нет.  -  И
зло добавил:
   - Полагаю, в данных обстоятельствах она окажется весьма большой.
   - Не пугайтесь раньше времени, - сухо обронил Брэндон. - Так  что  же
случилось?
   - Этой ночью в  моем  доме  женщина  покончила  жизнь  самоубийством,
всадив в себя нож... Перед этим она долгое время находилась в  состоянии
депрессии.
   - Возможно, она была убита?
   - Это исключено. В доме не было никого, кто способен на это.
   - Вы той ночью находились в доме, не так ли?
   - Я предполагал, что вы станете раздувать этот инцидент,  -  потемнев
лицом, ответил Мелвин. - Но не думайте, что вам удастся обвинить меня...
   - Не кипятитесь, - оборвал