й, и
выбросил пистолет в ущелье. Они меня отпустили, потому что у  меня  было
пять тысяч, которые мне дал Карр за то, что я подписал  показания.  Карр
все обдумал. Когда я вышел из тюрьмы, он ждал меня в машине  и  отвез  к
себе домой. Сказал, что  собирается  передать  мои  показания  страховой
компании и получить за это вознаграждение. Это  привело  бы  Артримов  в
тюрьму. Поймите мое положение:  Карр  собирался  убить  курицу,  которая
несла золотые яйца. С другой стороны, он мог бы разделаться со  мной,  а
потом взяться за них, если бы я полез  к  нему.  Это  беспокоило  нас  с
Талменом с самого начала. В ту ночь я слышал выстрел.
   - Кто стрелял? - спросил Селби.
   - Возможно, Карр, а может быть, и Артрим. Я не знаю.
   - Продолжайте, - сказал Селби.
   - Потом Карр заявил, что мне опасно здесь оставаться.  Он  рассказал,
что слышал выстрел, и боится, что случилась  какая-то  неприятность.  Он
сказал поэтому, что я должен уйти.
   - Что вы и сделали?
   - Как последний молокосос. Я ушел и хотел отыскать свой пистолет.  Но
его не было. Я вернулся к Карру и рассказал ему об этом. Он сказал,  что
мне лучше забыть про это. Вы знаете, что он сделал? Он надел перчатки  и
выстрелил в тело Талмена. Потом дал мне подержать  пистолет,  кинул  его
возле тела и вернулся домой. Вот и петля, которую он накинул мне на шею.
Когда  я  из  газет  узнал  о  пистолете,  то  направился  к   нему   за
разъяснениями. Карр обещал мне десять тысяч, если я  буду  говорить  то,
что он мне скажет. Уверял, что мне ничего не грозит и меня оправдают.
   - Он говорил, что убил человека? - спросил Селби.
   - Не валяйте дурака, - ответил  Риббер.  -  Старый  Карр  никогда  не
скажет ничего подобного.
   Селби задумчиво посмотрел на Брэндона.
   - Я говорил все, что он мне велел, - продолжал Риббер, - пока  вы  не
рассказали мне об этих приятелях. Как раз  Карр  может  вытянуть  из-под
меня стул. Это испугало меня. Потом,  когда  вы  рассказали  про  миссис
Артрим, я решил заговорить.
   - Так вы не знаете, кто именно убил Талмена?
   - Не знаю, мистер Селби.
   - Записала, Сильвия? - спросил Селби. Девушка кивнула.
   - Ты не хочешь опубликовать это?
   - Хочу. Но мы подождем еще часок, а потом сделаем экстренный  выпуск.
Так будет лучше.
   - Пожалуй, - согласился Селби. Он повернулся к Рибберу:
   - Вам дадут бумагу и чернила. Я хочу, чтобы вы сами написали то,  что
рассказали мне.
   - О'кей, -  кивнул  Риббер.  -  Только  выслушайте  меня.  Я  пытался
отделаться от Карра. Не хочу плясать под его дудку. Он слишком умен, и я
боюсь его. Вы можете держать его подальше от меня?
   - Вы не хотите, чтобы он защищал вас? - спросил Брэндон.
   - Нет.
   - И говорите, что не хотите его видеть?
   - Да, не хочу.
   - Для Карра есть одна возможность повидать вас, - усмехнулся Брэндон.
   - Какая же?
   - Когда он будет здесь в качестве арестованного.
   - Даже в этом случае я не хочу его видеть. Принесли бумагу и чернила,
Риббер уселся за стол и уставился на Селби.
   - С чего начать?
   - С начала.
   - Когда я впервые встретил Артрима?
   - Да, все, начиная со страховки.
   - О'кей.
   Селби, Брэндон и Сильвия вышли из комнаты свиданий.
   - Этот удар Карр запомнит на всю жизнь, - пообещал Брэндон.
   Селби покачал головой.
   - Почему же нет, Дуг? - спросила Сильвия.
   - Я не думаю, что он виноват в чем-нибудь, за что его можно  было  бы
привлечь к ответу. Он собирался заняться шантажом, но не сделал этого.
   - Вы думаете, не он убил Талмена?
   - Это сделал Артрим. Карр не впускал Талмена  в  дом.  А  Артрим  мог
договориться с Талменом о встрече. Убив его, Артрим  попытался  спрятать
труп от полиции и скрыть время убийства.
   - Дуг, а ты не хочешь повидать миссис Артрим? - спросил шериф.
   - Хочу, - ответил Селби. - Поехали к  ней.  Свежий  ветерок  разогнал
утренний туман. Машина  ехала  по  направлению  к  Оранж-Хейтс.  Наконец
машина остановилась возле дома миссис Артрим. Селби подошел  к  двери  и
позвонил.
   - Может быть, ее уже предупредили, - сказал окружной прокурор.
   - А может, она спит, - предположила Сильвия.
   - Ну, от наших звонков она бы давно уже проснулась.
   - Что же делать? - заволновался Брэндон. - Взломать дверь?
   - Это единственное, что нам остается сделать,  -  произнес  Селби.  -
Она, правда, могла уехать в Эль-Бокано.
   Они обошли вокруг дом. Селби заглянул в гараж, который не был заперт.
Машина стояла на месте. Мужчины  переглянулись  и  направились  к  дому.
Входную дверь пришлось взломать... Когда они вошли, то  обнаружили  Риту
Артрим лежащей на кушетке. Она была мертва.
   Селби взял письмо, оставленное на столе, и вслух прочитал следующее:
   - "Я играла и проиграла. Мистер Карр  только  что  сообщил  мне,  что
собирается в Эль-Бокано защищать  Джеймса.  Говорит,  что  если  я  буду
правильно  вести  себя,  то  смогу  еще  выкрутиться.  Но  я   не   хочу
выкручиваться. Я проиграла. Я так устала  от  всего,  надеясь,  что  все
будет в порядке. Вышла замуж за  Джима.  Это  было  сначала  забавно.  Я
всегда мечтала о крупной игре, а Джим предложил дело со  страховкой.  Он
сказал, что нам надо продержаться два года, а потом все будет в порядке.
Мы оба были игроками и решили рискнуть. Сначала все  шло  хорошо,  потом
случилось то, что не входило в наши планы: нас начали  шантажировать.  Я
хотела бежать, но Джим сказал, что это бесполезно. Они нас найдут,  куда
бы мы ни скрылись. Мы платили деньги. Нервы были на пределе.  Однажды  я
упрекнула Джима, а он, потеряв голову, начал  душить  меня.  У  меня  на
горле еще долго оставались  следы  его  пальцев.  Положение  становилось
тяжелым. Мне даже стало казаться, что Джим решил  удрать.  Он  рассказал
про Эль-Бокано. Мы подсыпали сиделке снотворное, и я  отвезла  Джима,  а
потом вызвала полицию. Потом я узнала, что Джим действительно  сделал...
Он убил Тал-мена, забрал его одежду, бросил тело в ущелье и голый бродил
вокруг дома, пока не услышал, что  я  звоню  в  полицию.  Когда  полиция
подъехала, он выстрелил и скрылся в доме. Вскоре  он  услышал  еще  один
выстрел, подошел к окну, но  ничего  не  увидел.  Потом  появился  Карр,
который хотел его шантажировать. Те, другие, требовали небольшие  суммы,
а Карр - половину.  Те  шантажировали  из-за  страховки,  Карр  -  из-за
убийства. Это было ужасно. Карр  собирался  выставить  Риббера  в  суде,
чтобы его  потом  оправдали.  Джим  спрятал  одежду  Талмена  со  своими
костюмами, а потом их  отдали  в  химчистку.  Муж  считал,  что  полиция
никогда не найдет вещей. Но Селби удалось их достать. Я пишу это потому,
что, надеюсь, мама поймет меня. Отец не поймет никогда. Мне жаль их,  но
уже ничего не поделаешь. Я приняла яд. Это будет быстро и безболезненно.
Прощай, мама".
   - Вот и все, - тихо сказал Селби.
   Сильвия посмотрела на кушетку, где лежала Рита Артрим.  В  глазах  ее
блеснули слезы.
   - Я...  я...  поняла,  Дуг,  что  я  ребенок,  а  не  журналистка,  -
пробормотала она. - Но теперь  я  уже  могу  ехать  в  газету  и  отдать
материал для печати.
   Селби пошел звонить коронеру.
 
*** 
 
   А.Б. Карр сидел за столом  напротив  Селби.  -  Конечно,  Селби,  эта
женщина была истеричкой, - говорил он. -  Я  полагаю,  она  в  последнюю
минуту даже не  сознавала,  что  пишет.  В  действительности  она  убила
Талмена. А ее муж  только  пытался  избавиться  от  трупа.  Уверен,  она
оставила это признание, чтобы пощадить родителей.  В  любом  случае  это
письмо - не доказательство. Вы не можете предъявить это  суду.  Но  люди
по-думают, что  я  действительно  жесток.  Вы  молодец,  что  догадались
посмотреть показания спидометра. И круги на карте - это тоже хорошо.  Я,
конечно, не думал, что он муж, и принимал его за свекра...
   - Вы будете его защищать от обвинения в убийстве? - спросил Селби.
   - Это не  убийство,  а  самоубийство,  -  поправил  Карр.  -  Вернее,
убийство при смягчающих обстоятельствах. Этот  человек  думал,  что  все
явились шантажировать его, и решил удрать. Он защищался.  Но,  Селби,  я
рад, что это дело будет слушаться без вашего участия.
   Селби открыл ящик стола и достал карту и компас. Карр наблюдал за ним
с некоторой тревогой. Селби положил карту на стол.
   - Я нарисовал сначала один круг. До сегодняшнего дня он был  большой,
теперь я нарисую маленький. -  Селби  положил  на  карту  компас.  -  Вы
знаете, что такое это? - Он указал точку на карте.
   Карр кивнул.
   - Да, приблизительно здесь стоит дом, который я недавно купил.  Селби
провел вокруг этой точки круг радиусом не более полдюйма.
   - Вот ваш предел, Карр, - сказал он. -  Вы  внутри  этого  крохотного
пространства. У меня нет по доводу вас ничего, что бы я  мог  предъявить
присяжным. Вы шантажировали Артримов, но перестарались. Она умерла, а вы
с ее мужем решили все свалить на  нее.  Так  не  пройдет.  За  страховку
Джеймса Артрима будут судить в Эль-Бокано. Там же его  арестовали  и  за
убийство. Если его оправдают,  я  предъявлю  ему  обвинение  в  убийстве
здесь. И его осудят. Запомните мои слова, Карр. Артрим сядет на  стул  в
сан-квентинской тюрьме независимо от  того,  где  его  будут  судить,  в
Эль-Бокано или в Мэдисоне.
   - Я не могу гарантировать вам успеха, - сказал Карр. -  Я  согласился
защищать его.
   -  Знаю.  Вы  хотите  применить   в   Эль-Бокано   тактику,   которой
пользовались  в  больших  городах.  Но  люди  здесь  не  ценят  подобную
изворотливость.
   По лицу Карра промелькнула тень недовольства.
   - Хорошо, Селби, вы здесь окружной прокурор. Я  хочу,  чтобы  статьи,
подписанные Сильвией Мартин, не были опубликованы. Они  могут  повредить
моему выступлению в Эль-Бокано. Это называется диффамацией,  и  я  прошу
вас как прокурора защитить меня.
   Селби ткнул пальцем в маленький круг на карте. -  Карр,  вернитесь  в
этот круг и оставайтесь в нем. Не высовывайте  оттуда  носа.  А  Сильвия
Мартин опубликует свои  статьи.  Если  вы  сочтете  их  клеветническими,
подайте в суд, посмотрим, что он решит.
   - Так вы не остановите ее?
   - Вы умный человек,  Карр.  Но  недооцениваете  Мэдисон.  Здесь  люди
занимаются сельским хозяйством. Возможно, мы провинциалы, но,  повторяю,
мы больше ценим здесь искренность,  нежели  изобретательность  подобного
рода.
   - Хорошо, Селби. Если вы хотите стать моим врагом, пожалуйста. В этом
деле вам повезло. Но один из дней окажется для вас роковым. И  когда  он
наступит, вы увидите А.Б. Карра, выступающего против вас.
   Селби улыбнулся.
   -  Карр,  -  медленно  проговорил  Селби,  -  когда  Сильвия   Мартин
опубликует всю серию статей, ни один присяжный в Мэдисоне не станет  вас
слушать. Советую, сидите в своем круге, и вас никто не тронет.
   Карр встал и молча направился к двери.
   - Что ж, я ожидал этого, - усмехнулся он. - Но  зарплата  из  средств
налогоплательщиков не вечна. До свидания, прокурор.
   Вошла Аморетт Стэндиш.
   - Пришла Сильвия Мартин, Я  не  хотела  при  Карре  говорить  о  ней.
Боялась, что он что-нибудь... предпримет.
   Сильвия торопливо подошла к нему.
   - Дуг, сделай одолжение, - попросила она. - У меня  есть  статья,  но
Карр предупредил редактора, что подаст в суд за клевету. Ты...
   Селби взял у нее несколько отпечатанных листков, не читая, написал  в
верхнем углу: "Разрешаю публиковать" и подписался.
   - Но, Дуг, ты даже не прочел...
   - А мне и не нужно читать. Он посмотрел на карту.
   Теперь Карр останется здесь. Другого выхода у него нет. - Он  показал
на маленький кружочек. Сильвия взглянула на Селби.
   - Дуг, посмотри на меня. Но не двигайся.
   - В чем дело?
   - Не двигайся... прошу. - Но...
   Ее смех колокольчиком прозвенел по кабинету.
   - Я хочу поцеловать тебя, дурачок.






   Эрл Стенли ГАРДНЕР
   ПРОКУРОР ДОБИВАЕТСЯ СВОЕГО

Перевод с английского П.В. Рубцова


Анонс

   Дуг Селби, бесстрашный  молодой  прокурор  Мэдисон-Сити,  журналистка
Сильвия Мартин и шериф Рекс Брэндон продолжают распутывать  головоломные
дела. Труп бродяги, обнаруженный под мостом; автокатастрофа, а за  рулем
разбитой  машины  -  труп  в  костюме  с  чужого  плеча...  Даже   менее
значительный факт может послужить толчком к расследованию преступлений.

Глава 1

   Миссис Фрилмен открыла  дверцу  духовки,  и  аромат  жареной  индейки
наполнил кухню. Она приподняла крышку, чтобы опытным  глазом  проверить,
насколько ровно румянится  птица,  закрыла  духовку  и  кивнула  Корлисс
Дитмер.
   - Примерно через полчаса, - сказала она.
   Можете не сомневаться, Корлисс Дитмер никогда не получила бы приз  за
красоту. Кожа у нее не отличалась ни белизной, ни бронзовым загаром.  На
коротком курносом носу держались очки с большими стеклами, но зато никто
никогда не  видел,  чтобы  Корлисс  Дитмер  бездельничала.  Свойственные
Корлисс  деловитость,  отзывчивость,  добродушие  и  веселое  настроение
придавали ей какое-то  особое  очарование.  В  итоге  никто  никогда  не
представлял ее себе как неуклюжую толстуху в  очках  -  ведь  при  слове
"электричество" мы не представляем себе медный провод.
   Корлисс была помолвлена с Эдвардом Фрилменом.
   День свадьбы зависел от  многих  обстоятельств,  в  том  числе  и  от
состояния финансов, хотя ни он, ни она не приняли бы  помощи  от  семьи.
"Наша свадьба, - объяснял Эдвард отцу, - нечто сугубо личное. И раз так,
то мы сами за нее отвечаем".
   Ма, как было принято в  семье  называть  миссис  Фрилмен,  приоткрыла
верхнее отделение духовки, чтобы проверить правильность температуры, при
которой пекутся сладкие пирожки. Вечно получалось так, что  в  последние
минуты перед обедом в День благодарения  требовалось  сделать  тысячу  и
одно мелкое  дело.  Корлисс  была  прекрасной  помощницей.  У  нее,  как
говорится, все горело в руках.
   За окном светило яркое солнышко, в  это  время  года  теплое,  но  не
жаркое, за что миссис Фрилмен была  весьма  признательна.  В  той  части
южной Калифорнии, где расположен Мэдисон-Сити, нередко именно  в  ноябре
ветер  из  пустыни  приносит  жару.   Хлопоты   с   праздничным   обедом
превратились бы тогда в адские муки.
   Ма Фрилмен было за пятьдесят; седая, румяная, пышущая здоровьем,  она
мимоходом  взглянула  в  зеркало  и  убедилась,  что  ей  не  мешало  бы
сполоснуть лицо холодной водой и попудриться.
   Корлисс как бы прочитала ее мысли:
   - Идите, ма. Я тут  за  всем  присмотрю.  И  в  первую  очередь  надо
подумать о коктейлях.
   Миссис Фрилмен благодарно улыбнулась:
   - Да не хлопочи так, Корлисс. Пускай все идет своим чередом. Я сейчас
вернусь.
   Корлисс кивнула, пружинистым шагом пересекла кухню, распахнула  дверь
в гостиную, где собралась вся семья, и крикнула:
   - Как вы, мальчики, относитесь к коктейлю?
   Ответил старший, Стефен:
   - Я бы сказал, коктейль не помешает.
   - Кубики льда,  шейкер,  бутылки  и  стаканы  на  буфете,  -  сказала
Корлисс, - а уберут все это за пять минут до обеда, то есть минут  через
двадцать.
   Стефен вошел в столовую:
   - Корлисс, умница!
   Семейство  Фрилменов  воспринимало  Корлисс  как  нечто  само   собой
разумеющееся. Она выполняла все больше и больше поручений  по  дому  как
раз в той ббластиобласти, куда не допускают никого из посторонних.
   У ма Фрилмен  не  было  дочери,  которая  могла  бы  ей  помогать  по
хозяйству.  В  доме  теперь  оставались  три  сына:  тридцатишестилетний
Стефен,  тридцатичетырехлетний  Джилберт  и  двадцатидвухлетний  Эдвард.
Четвертый, Фрэнк Фрилмен, служил на  эсминце.  Всего  неделю  назад  они
получили от него письмо, в котором сообщалось, что он жив и здоров. Жена
Стефена, Бернис, была из богатой семьи. Она  привыкла  к  многочисленной
прислуге, и от ее  "помощи"  было  куда  больше  неудобств,  чем  толку.
Казалось, ей доставляют искреннее удовольствие визиты к родителям  мужа,
но на кухню ма Фрилмен ее не допускала. Желания помочь у Бернис  больше,
чем нужно, а вот умения никакого.
   Чтобы угодить  ма  Фрилмен,  надо  было  быть  специалистом  высокого
класса. Дилетантке-домохозяйке не стоило и пытаться!
   Кармен, вторая жена Джилберта,  впервые  присутствовала  на  семейном
торжестве. Она была моложе своего  мужа.  Их  свадьба  состоялась  всего
четыре месяца назад, и Кармен пока еще чувствовала себя чужой в семье.
   Джилберт  работал  в  судостроительной  компании  администратором.  В
последнее время он стал деловым и уверенным в себе  бизнесменом.  Кармен
заведовала  отделом  рекламы  в   бакалейном   концерне,   обслуживающем
Лос-Анджелес и его пригороды.  Директора  считали  ее  настолько  ценным
работником, что уговорили остаться в отделе еще хотя бы на полгода после
ее   скоропалительного   замужества.   Ее   представления   о    стряпне
ограничивались умением поджаривать полуфабрикаты и открывать консервы.
   Все в семье, не сговариваясь, старались на торжестве "быть  милыми  с
Кармен и заставить ее почувствовать себя как дома".
   Корлисс это возмущало. Она с негодованием сказала ма Фрилмен:
   - Зачем они делают это так  откровенно?  Пора  бы  ее  ни  в  чем  не
выделять. Бедняжка, она же чувствует себя белой вороной... Ну да  ладно,
коктейль все поправит.
   И коктейль Стефена, действительно, помог.  Он  был  смешан  с  особой
тщательностью,  а   незначительные   добавки,   вроде   бы   пустяковые,
доказывали, что приготовлен коктейль человеком, не только  знающим,  как
все должно быть смешано, но и умеющим это делать.
   К тому времени, когда семейство собралось к столу, настроение у  всех
было приподнятое.
   Папаша Фрилмен сидел во главе стола, и во взгляде  у  него  светилось
то, что Корлисс  называла  "чистым  озорством".  Солидный,  расчетливый,
рачительный владелец  ранчо,  Чарлз  У.  Фрилмен  много  работал,  чтобы
достичь того, что задумал еще  в  молодости.  Его  цитрусовые  плантации
давали лучшие апельсины и лимоны в округе.
   Он был  страшно  горд  своими  мальчиками:  Стефеном,  который  ведал
продажей недвижимости в городе; Джилбертом, от которого зависели морские
перевозки; Фрэнком, который отказался от выгодного места, чтобы пойти на
флот, и Эдвардом, младшим, уже давно работающим на авиационном заводе  в
Бербанке, но отложившим свадьбу ради того, чтобы  поступить  в  армию  и
попытаться попасть в авиачасти в Китае.
   Папаша Фрилмен окинул взглядом застолье, отодвинул стул и поднялся.
   - Придется встать, чтобы справиться с этой индюшенцией!
   - Послушай, можно подумать, что  жаркое  жесткое,  -  возмутилась  ма
Фрилмен, - и не смей снимать пиджак!
   - Интересно знать, почему нельзя избавиться  от  чертова  пиджака?  -
удивился папаша Фрилмен. - Ведь вот уже лет тридцать с лишним я разрезаю
жаркое, встав с места и сняв пиджак. Не  может  человек  резать  индейку
сидя да еще и в пиджаке!
   Если Кармен и не сообразила, что "вето" миссис Фрилмен насчет пиджака
было наложено из-за ее присутствия, то взгляды, которые бросали  на  нее
члены семейства, ей все объяснили.
   Кармен засмеялась и воскликнула:
   - Мне кажется, я в жизни своей  не  видела  такой  огромной  индюшки!
Разумеется, надо встать, иначе птица окажется выше вас!
   Все вежливо, но немного принужденно засмеялись, понимая, что  громкий
смех над шуткой нового члена семьи не уместен.
   Телефон зазвонил в ту минуту,  когда  нож  папаши  Фрилмена  вошел  в
сочное мясо индюшки.
   - Я подойду, - сказала миссис Фрилмен, отодвигая стул.  -  Только  вы
ведите себя тихо. А ты,  папа,  занимайся  своим  делом  и  положи  всем
жаркое.
   -  Кармен,  -  крикнула  она  через  минуту,  -  это   междугородная,
спрашивают тебя.
   Кармен  поспешила  к  телефону.  Какое-то  время  стояла  напряженная
тишина, потом, как бы очнувшись, все разом  заговорили,  перебивая  друг
друга. Громким смехом сопровождалась каждая порция  жаркого,  положенная
щедрой рукой хозяина.
   Окончив разговор, Кармен вернулась к столу. Глядя на нее, можно  было
подумать, что ее