айти укромное местечко, где ее  будет  трудно  отыскать  и  вручить
повестку. Но вы не учли, что в этом же и ваше самое уязвимое место. В ту
же секунду, как Ассошиэйтед Пресс или  Юнайтед  Пресс  учуют,  что  мисс
Арден может иметь отношение к делу об убийстве, в город, словно мухи  на
кувшин с медом, кинутся репортеры. Я не  хотел  выступать  с  публичными
заявлениями, не предоставив мисс Арден возможности объясниться. Но  если
она не желает сотрудничать, это ее выбор. - Селби посмотрел на  наручные
часы.  -  Сейчас  двенадцать  минут  девятого.  Наверное,   мисс   Арден
обретается не в самом отдаленном уголке штата и  четырех  часов  быстрой
езды хватит, чтобы доставить ее сюда. Она должна предстать  передо  мной
не позднее полуночи. Если этого не произойдет, я сообщу  прессе,  почему
мне так нужно поговорить с мисс Арден.
   Лицо Траска оставалось неподвижным, словно деревянная маска, однако в
глазах появились признаки паники.
   - Молодой человек, если вы так поступите, то будете привлечены к суду
за клевету и диффамацию.
   - Вы попусту тратите время на болтовню, - сказал  Селби.  -  Если  вы
собираетесь  доставить  сюда  мисс  Арден  до  полуночи,   вам   следует
торопиться.
   Траск сделал  глубокий  вдох,  выдавил  из  себя  улыбку,  шагнул  по
направлению к Селби и примирительным тоном произнес:
   - Послушайте меня, мистер Селби, возможно, я был немного  нетерпелив.
Вы же знаете, что наши нервы совершенно истрепались в этом  кинобизнесе.
Поездка мисс Арден в Мэдисон-Сити  носила  чрезвычайно  конфиденциальный
характер, но, уж коль скоро вы ею заинтересовались,  я  смогу  объяснить
причину.
   - Мне нужны не ваши объяснения, - холодно прервал его Селби, - а ее.
   Лицо Траска покраснело.
   - Короче говоря, это означает, что  вы  отказываетесь  выслушать  мои
слова?
   - Временами вы великолепно понимаете английский язык.
   Траск выудил сигару из кармана жилета.
   - Все же я считаю, что мы можем найти пути к взаимопониманию. В конце
концов...
   - Я жду до полуночи, - прервал его Селби, -  а  сейчас  не  смею  вас
задерживать, мистер Траск.
   - Это окончательное ваше решение? - спросил Траск. Он закусил  кончик
сигары и резко отломил его.
   - Окончательное, - ответил Селби.
   Траск сплюнул табачную крошку на пол и потянулся к ручке двери.
   - Вы запоете по-иному, когда мы разделаемся с вами! -  выкрикнул  он,
громко хлопнув дверью.
   Селби набрал номер Кашинга в отеле:
   - Кашинг, я хочу, чтобы ты опросил всех постояльцев на третьем этаже,
не слышали ли они стука пишущей машинки в триста двадцать первом  номере
в понедельник вечером или во вторник рано утром. Наверное, будет  лучше,
если этим займешься ты.
   - Но, Дуг, это  же  создаст  отелю  ужасную  репутацию,  -  взмолился
Кашинг.  -  Эта  публикация  в  "Блейд"  была   очень   плохой,   просто
отвратительной.
   - Наверное, тебе не следовало так широко  раскрывать  рот,  -  сказал
Селби, - и статья была бы получше.
   - Что ты хочешь сказать?
   Часть информации поступила от тебя.
   - Невозможно! Я никому ничего не говорил.
   - Ты говорил с шефом полиции, - объяснил  Селби,  -  а  тебе  следует
знать, что он заодно с "Блейд".
   - Неужели ты хочешь сказать, что шеф полиции ведет  с  тобой  двойную
игру?
   - Я лишь хочу сказать, что информация в газету  не  поступала  ни  от
шерифа, ни от меня. Выводы можешь делать сам.
   - Но он же имеет право задавать вопросы, - защищался  Кашинг,  -  так
же, как и ты, Дуг.
   - Значит, тебе надо жаловаться ему, а вовсе не мне.
   - Но у тебя ведь есть возможность замять дело? Селби рассмеялся:
   - Мои возможности тебе ясны, если ты прочитал передовицу в "Блейд".
   - Да-а... - с сомнением протянул Кашинг. - Но все же...
   - Забудь об этом и начинай опрос гостей на третьем этаже.
   - Мне не нравится опрашивать гостей.
   - Видимо, ты  предпочитаешь,  чтобы  это  сделал  шериф?  -  высказал
предположение Селби.
   - Нет, нет, нет, только не это!
   - Тогда, может быть, все же ты?
   В трубке послышался  вздох.  Энтузиазм  в  голосе  Кашинга  полностью
отсутствовал.
   - Ладно, - сказал он, и тут же раздались короткие гудки.
   Селби  едва  успел  положить  трубку  на  место,  как  телефон  снова
зазвонил. Он произнес: "Хэлло" - и  в  ответ  услышал  глубокий,  хорошо
поставленный женский голос, который с интимной интонацией проговорил:
   - Это мистер Селби, окружной прокурор?
   - Да.
   - Меня зовут мисс Мирта Каммингз, я из  Лос-Анджелеса.  Я  располагаю
сведениями, которыми должна с вами  поделиться.  Они  касаются  дела  об
убийстве, описанного в вечерних газетах.
   - Не могли бы вы это сделать по телефону? - спросил Селби.
   - Нет.
   - Хорошо, я пробуду у себя до полуночи.
   В голосе женщины было что-то мучительно знакомое.
   - Сожалею, - сказала она, - но мне  совершенно  невозможно  выйти  на
улицу.  По  причине,  которую  я  объясню  вам  при  встрече,  я  должна
оставаться в помещении, но уверена, что, если вы посетите меня  в  любое
время в течение получаса, это принесет вам пользу.
   - Где вы находитесь?
   - В пятьсот пятнадцатом  номере  отеля  "Мэдисон".  Не  могли  бы  вы
подняться ко мне, не привлекая чьего-либо внимания?
   - Думаю, что смогу, - ответил Селби.
   - Вы сможете прийти прямо сейчас?
   - У меня здесь несколько весьма важных встреч.
   - Но я уверена, что встреча  со  мной  -  самая  важная  из  всех,  -
продолжала настаивать собеседница.
   - Хорошо, - сказал Селби, - я буду у вас минут через десять.
   Он положил трубку на место, надел пальто  и  шляпу,  запер  за  собой
дверь кабинета, но оставил гореть свет для  того,  чтобы  Рекс  Брэндон,
если решит навестить прокурора, понял, что он намерен  вернуться.  Селби
припарковал машину в двух кварталах от отеля. Был один из  тех  ясных  и
холодных вечеров, когда ветер  дует  со  стороны  пустыни.  Звезды,  как
маленькие бриллианты, ярко сияли,  не  мигая.  Сильный  северо-восточный
ветер пронизывал насквозь. Селби застегнул пальто, сунул руки глубоко  в
карманы и размашисто зашагал вперед.
   Когда прокурор вошел в холл, ему сопутствовало  везение.  Кашинга  не
было на месте, ночной администратор беседовал с  постояльцем.  Лифтер  в
визите Селби явно не увидел ничего странного.
   - Поднимаетесь в штаб? - поинтересовался он. Селби кивнул.
   - А правда, что у нас в отеле произошло  убийство?  -  спросил  юнец,
закрывая дверь и нажав кнопку пятого этажа.
   - Вы что-нибудь об этом знаете? - поинтересовался Селби.
   - Только то, что удалось услышать в отеле.
   - Ну и что же вы слышали?
   - Да ничего особенного, кроме того, что  парень  снял  номер,  где  и
помер. Кашинг говорит, это не может быть убийством,  просто  человек  по
ошибке глотнул не ту химию, а "Блейд" поднимает  большой  шум.  Репортер
оттуда все время что-то вынюхивает.
   - Тип по имени Карл Биттнер? - спросил Селби.
   - Он самый. Босс ужасно зол на него. Кашинг принял его за  одного  из
ваших людей... а в нашей лавочке есть вещи, которые Кашинг не  хотел  бы
видеть в печати.
   - Что, например?
   - Да много чего, - туманно сказал юнец. -  Возьмем  этого  Траска,  к
примеру. Можно подумать, что именно он  владеет  всей  лавочкой.  А  еще
номер на  пятом,  который  никогда  не  сдается.  Дамочка  приезжает  на
грузовом лифте.
   Кабина остановилась на пятом этаже.
   Селби протянул мальчишке полудолларовую монету.
   -  Спасибо  за  информацию.  Я  сбежал  от   телефонных   звонков   и
посетителей, чтобы поработать без помех. Ничего  не  случится,  если  вы
забудете о том, что подняли меня сюда?
   - Абсолютно ничего, - ухмыльнулся  лифтер.  -  За  два  четвертака  я
забуду все.
   Селби кивнул, выждал, когда кабина двинулась  вниз,  и  только  после
этого повернул в направлении, противоположном тому, где находился номер,
который  использовался  им  в  качестве  штаба  во  время   предвыборной
кампании.
   Убедившись, что вокруг пусто,  прокурор  негромко  постучал  в  дверь
пятьсот пятнадцатого номера.
   - Входите, - послышался женский голос.
   Селби открыл дверь и переступил через  порог.  Он  сразу  понял,  что
Ширли Арден использовала  весь  свой  опыт  актрисы,  чтобы  подготовить
малейшие  детали  встречи.  Перед  ним  была  гостиная.  Напротив  входа
находилась дверь в спальню. Розоватый приглушенный свет  падал  на  лицо
актрисы  так,  что  темная  глубина  глаз  превращалась  в  таинственный
романтический омут.
   Она  встретила   его   сидя,   одетая   в   отлично   сшитый   костюм
серо-жемчужного цвета. Покрой его был настолько прост, что все  внимание
посетителя концентрировалось на лице и фигуре Ширли Арден. Если  бы  она
была лет на десять старше, то, несомненно, надела бы такую  великолепную
и вычурную модель, что, глядя на нее, все говорили  бы:  "Вот  прекрасно
одетая женщина". Сейчас же, глядя на этот серый  костюм,  любой  мужчина
мог подумать лишь одно: "Какая великолепная фигура! Какие  замечательные
глаза!"
   Она сидела  на  подлокотнике  пухлого  кресла;  нога  в  сером  чулке
вытянута под таким углом, что линия бедра сразу бросается в глаза.  Губы
слегка раскрыты в Улыбке. И все же, видимо,  в  результате  голливудской
подготовки она немного перестаралась.
   Даже будучи великолепной актрисой, Ширли Арден  не  сумела  правильно
оценить интеллект человека, с которым  имеет  дело,  так  что  желаемого
эффекта ей достичь не удалось. Если бы она  оставалась  на  подлокотнике
ровно  столько  времени,  сколько  требуется,  чтобы  почувствовать   ее
прелесть, а затем поднялась и сделала  несколько  шагов  ему  навстречу,
Селби, несомненно, был бы тронут. Однако неизменность ее картинной  позы
подсказала ему, что встреча тщательно, во всех деталях репетировалась.
   - Итак, - сказал Селби, закрыв толчком ноги дверь позади себя,  -  вы
все время были здесь.
   Ширли Арден не шелохнулась. Лицо ее было повернуто таким образом, что
на нем практически не было теней.  Создавалось  впечатление,  будто  она
находится в студии для съемки крупным планом.
   - Да, - ответила актриса, - я была здесь.  Я  не  хотела  говорить  с
вами, если не возникнет крайней необходимости. Боюсь, Бен Траск не  смог
дипломатично решить проблему.
   - Не смог, - сказал Селби. - Как ваши нервы?
   - Я в самом деле излишне нервозна...
   - ...И возникла идея направить ко мне Бена Траска слегка поблефовать.
Если бы он отрапортовал об успехе, вы бы ушли в подполье.
   - Я не хотела рисковать, как вы  не  понимаете.  Для  меня  на  карту
поставлено  очень  много:  положение,  заработок,  отношение   зрителей.
Сплетня - гибель для кинозвезды. Я не могу позволить публике узнать, что
подвергалась допросу в связи с этим делом. У Бена сильный  характер.  Он
всегда мог справиться с любой  проблемой,  если  брался  за  нее.  Траск
готовит для меня контракты, и не секрет, что это лучшие сделки  во  всем
Голливуде. Но вот встреча с вами кончилась полным провалом.
   Она сделала паузу, чтобы дать прочувствовать весь драматизм ситуации,
затем изящным движением балерины вытянула ножку,  опустила  ее  на  пол,
легко поднялась и пошла к нему, протянув руку.
   - Я счастлива, мистер Селби, узнать, насколько вы человечны.
   Он едва прикоснулся к ее пальцам.
   - Все зависит от того, что вы понимаете под словом "человечность".
   - Я убеждена, что вы прислушаетесь к голосу разума.
   - Я прислушаюсь к голосу истины, если вы это имеете в виду.
   Актриса улыбнулась.
   - Я в вашем городе,  мистер  Селби,  под  вашей  юрисдикцией,  однако
позвольте мне быть здесь хозяйкой и попросить вас присесть.
   Грациозным жестом она указала на мягкое кресло рядом с торшером.
   - Спасибо, - произнес Селби, - я постою.
   По лицу Ширли Арден скользнула легкая гримаса раздражения, как  будто
рушился подготовленный план действий. Селби торчал  посередине  комнаты,
широко расставив ноги, в распахнутом пальто,  руки  глубоко  в  карманах
брюк. А в его глазах за выражением угрюмой решимости можно было  увидеть
проблески скепсиса и иронии.
   - Я веду допрос, - заметил он, -  поэтому  если  кому-то  и  придется
сидеть в кресле под ярким светом, то, скорее, вам. Допрашивают вас.
   Ширли Арден ответила с вызовом:
   - Неужели вам может прийти в голову,  что  я  опасаюсь  внимательного
изучения моего лица?
   Селби пожал плечами:
   - У меня нет времени думать о  таких  вещах.  Выражение  вашего  лица
подвергнется изучению - нравится вам это или нет.
   - Отлично, - заявила актриса и опустилась в глубокое кресло, подвинув
торшер таким образом, чтобы свет бил ей  прямо  в  лицо.  Она  улыбалась
улыбкой человека, героически  переносящего  несправедливость.  При  этом
глаза ее не щурились, а губы были слегка приоткрыты.
   - Что же, приступайте, мистер окружной прокурор, - призвала она.
   Селби внимательно изучал свою собеседницу.
   Так получилось, что я уже видел это выражение лица  в  картине  "Люби
жизнь", кажется. По-моему, вы так выглядели, когда будущий тесть  пришел
дать вам Деньги за то, чтобы вы оставили в покое его мальчика.
   Застывшая улыбка мгновенно исчезла, в  глазах  актрисы  на  мгновение
блеснул огонь негодования, потом лицо превратилось в деревянную маску.
   - Естественно, это то же самое лицо и его выражение будет тем же, что
вы видели в картинах.
   - Ладно, оставим в стороне выражение вашего лица. Оно  мне  вовсе  не
интересно. Меня интересуют лишь ответы на определенные вопросы.
   - Ну так задавайте их, не стесняйтесь.
   - Вы находились в гостинице в понедельник утром, да или нет?
   - Находилась.
   - В этой комнате?
   - Да.
   - С какой целью вы прибыли сюда?
   - По делу.
   - По какому делу?
   - Я отказываюсь отвечать на этот вопрос. Это  дело  конфиденциального
характера.
   - С кем вы ведете здесь дела?
   - И на этот вопрос я отказываюсь отвечать.
   - Вы видели фотографию человека,  которого  нашли  мертвым  в  номере
триста двадцать один?
   - Нет.
   Селби вытащил карточку из кармана и показал ее актрисе:
   - Вглядитесь внимательнее.
   Она задержалась на секунду, прежде чем взглянуть на  фото,  возможно,
для того, чтобы подготовить себя. Потом, рассмотрев фотографию,  подняла
глаза на Селби и медленно и торжественно кивнула.
   - Знаете его? - спросил Селби.
   - Я видела этого человека. - Где?
   - Здесь, в отеле.
   - Где именно?
   - В этой комнате. Селби вздохнул.
   - Вот это уже гораздо лучше. Когда вы его видели?
   - Утром, думаю, около десяти часов.
   - Что он делал?
   - Разговаривал со мной.
   -  Он  назвал  свое  имя?  Или  это  было   имя,   под   которым   он
зарегистрировался - Чарльз Брауер?
   Актриса отрицательно покачала головой:
   - Нет, имя было другим.
   - Каким?
   Мисс Арден на секунду задумчиво сдвинула брови и сказала медленно:
   - Нет, я не помню, но точно не Брауер. Там присутствовало нечто вроде
Лэрри или что-то очень похожее. Все-таки я думаю, что Лэрри.
   - В фамилии?
   - Да.
   - Вы уверены, что не в имени?
   - Нет, в фамилии. Он не называл имени.
   - Как пастор проник в эту комнату?
   - Он постучал, и я подошла к двери, чтобы посмотреть, кто пришел.
   - Видели ли вы его до этого? Поколебавшись секунду, она  отрицательно
покачала головой.
   - Нет, до этого я никогда его не встречала.
   - Однако вы впустили его?
   - Да.
   - Вы всегда впускаете незнакомцев к себе в номер?
   - Я хочу, чтобы вы правильно поняли мое положение, мистер  Селби.  Вы
образованный  человек,  выделяющийся  из   толпы,   способный   осознать
положение актрисы в обществе. Ведь  на  самом  деле  я  не  распоряжаюсь
собой. Я -  собственность  моих  зрителей.  Конечно,  следует  соблюдать
осторожность, но если бы вы видели этого человека, когда он был жив,  вы
бы поняли, насколько он безобиден. Безобиден -  даже  не  совсем  точное
слово. Правильнее будет сказать: он жил в полной гармонии  с  окружающим
миром и людьми.
   - Итак, вы его впустили?
   - Да.
   - Как он объяснил свой визит?
   - Он сказал, что видел, как я входила в отель, и что, несмотря на мои
попытки быть неузнанной, понял, кто я. Пастор заметил меня выходящей  из
автомобиля  и  шел  следом  до  грузового  лифта.  Каким-то  образом  он
ухитрился выяснить, какой номер я занимаю.
   - Итак, вы вошли в номер. Как быстро после этого он к вам постучал?
   - Менее чем через полчаса. Возможно, минут через пятнадцать.
   - Если он видел вас у лифта, почему не пришел сразу же?
   - Пастор сказал, что это значило бы нарушить мой покой. Он  колебался
и не мог решиться на вторжение в мою жизнь. Какое-то время бедняга стоял
у дверей.
   - Когда это было?
   - Видимо, около десяти. Скорее всего, без четверти десять.
   - Чего он хотел от вас?
   - Это было очень трогательно, - сказала актриса. - Он хотел, чтобы  я
снялась в фильме, который принес бы большую пользу людям. Казалось,  это
было для него крайне важно. Я не могла не впустить его. Он  сказал,  что
стал моим горячим почитателем с того момента, как я впервые появилась на
экране, что видел все мои фильмы по многу раз.
   - Продолжайте, - сказал Селби.
   - У него был с собой сценарий, с которым он собирался  отправиться  в
Голливуд, чтобы передать его мне там лично.
   - Вы помните название сценария?
   - Да.
   - Так как он назывался?
   - "Да не судимы будете".
   - Вы прочитали сценарий?
   - Просмотрела.
   - Внимательно?
   - Нет, весьма поверхностно.
   - Почему не тщательно?
   - Во-первых, я  знала,  что  это  бесполезно.  Во-вторых,  с  первого
взгляда было видно, что сценарий безнадежно плох.
   - Почему безнадежно плох?
   - Стиль, сюжет да и все в нем никуда не годилось.
   - Что же там было плохого?
   - Прежде всего тенденциозность... Это не  пьеса,  а  проповедь.  Люди
ходят  в  церковь,  чтобы  послушать  проповедь,  а  в  кино  они  хотят
развлечься.
   - Он хотел продать вам свое творение?
   - Нет, просто отдать...  Право,  не  знаю,  хотел  ли  он  что-нибудь
получить... Наша  беседа  не  заходила  столь  далеко.  Он  сказал,  что
посвятил всю свою жизнь служению человечеству, и полагает, что мой  долг
- сыграть в  этом  фильме  для  блага  моих  ближних.  Беседа  протекала
примерно в таком плане, если вы понимаете, что я имею в виду.
   - Да, - ответил Селби, - я понимаю.
   - Итак, он показал мне  сценарий  и  попросил  выступить  в  качестве
распространителя благородных идей.
   - И что вы ответили?
   - Объяснила, что работаю по  контракту  со  студией  и  абсолютно  не
участвую в выборе сценариев для постановки,  что  студия  сама  выбирает
такие роли, которые подходят для меня. Я имею право вносить предложения,
и то не очень  существенные,  во  время  переговоров  при  возобновлении
контракта.
   - Что произошло после этого?
   - Он попытался немного поспорить, но вскоре убедился,  что  я  говорю
сущую правду, что не в моей власти выбирать сценарий фильма, в котором я
должна сыграть, и что все мои рекомендации, по существу, бесполезны.
   - Что вы ему посоветовали?
   - Предложить сценарий моей студии в Голливуде.
   - Вы сказали, что, по вашему мнению, студия отвергнет предложение?
   - Нет. Мне не хотелось огорчать его. Он был так серьезен, так увлечен
своей идеей, выглядел очень трогательно.
   Ее голос дрожал от сдерживаемых эмоций, а лицо выражало сочувствие.
   Селби смотрел на нее, раздираемый противоречивыми чувствами. С  одной
стороны,  он  знал,  что  имеет  дело  с  искусной  актрисой,  способной
изобразить любое душевное состояние по выбору; с другой стороны,  в  ней
чувствовалась  неподдельная   теплота   по   отношению   к   маленькому,
беззащитному пастору, захваченному идеей служения человечеству.
   Более того, все, что она сказала, соответствовало уже известным Селби
фактам. Он поколебался некоторое время и произнес:
   - У вас красивая сумочка, мисс Арден.
   - Да, очень, - воскликнула  она.  -  Ее  подарил  мне  режиссер  моей
последней