сквозь
ветви, образуя мерцающее кружево теней на стеклах окон. Птицы запели  на
разные голоса. Собака на противоположной стороне улицы залилась  лаем  и
смолкла. Миссис Ларраби продолжала всхлипывать,  уткнув  лицо  в  платок
Сильвии Мартин.
   Наконец она сказала:
   - Мы были так близки. Еще с детства любили друг  друга.  У  него  был
такой чудесный характер, такая легкоранимая психика... Он  так  верил  в
людей... Все время что-то затевал, лишь бы помочь им... заботился о тех,
кого постигло несчастье.  Он  посещал  тюрьмы,  всегда  протягивал  руку
отверженным... Это могло стоить ему  работы  здесь...  Миссис  Баннистер
полагала, что  Уилл  не  уделяет  достаточно  внимания  прихожанам.  Она
намеревалась  потребовать,  чтобы  назначили  нового  пастора,  а   Уилл
надеялся, что если он заработает достаточно денег, продав  сценарий,  то
сможет целиком посвятить себя несчастным и убогим. Он говорил,  что  его
состоятельные прихожане совершенно не нуждаются  во  внимании  служителя
церкви. Лишь беднякам, лишенным всего, требуется пастырь, который мог бы
открыть им путь к Богу.
   Селби очень мягко прервал ее излияния:
   - Мне бы хотелось задать вам множество вопросов о жизни вашего  мужа.
Необходимо выяснить все, что можно, о людях, с  которыми  он  вступал  в
контакт, особенно о тех, кто по той или иной причине мог желать ему зла.
Наверное, будет лучше, если вы попробуете сами рассказать нам  все,  что
можете.
   Миссис  Ларраби  вытерла  глаза,  машинально  высморкалась  в  платок
Сильвии и вдруг сказала извиняющимся тоном:
   - Бедняжка, я испортила ваш платок. Разрешите, я дам  вам  другой,  а
этот пришлю, хорошенько простирав.
   Она поднялась с кресла и вышла  из  комнаты.  Сильвия  посмотрела  на
Селби и часто-часто заморгала:
   - Дай мне твой пла-пла-платок, Д-у-у-г, я собираюсь зареветь.
   Селби подошел к девушке, обнял ее за плечи и дал платок.
   - Я  никудышный  репортер,  -  сказала  она,  всхлипывая,  -  я  могу
выдержать истерику и причитания, но не это молчаливое горе.  И  она  еще
думает о моем платке... Она всю свою жизнь думает о  других.  -  Сильвия
вытерла слезы, героически изобразила улыбку и спросила:
   - Ну разве она не прелесть?
   Селби кивнул, соглашаясь. В  коридоре  послышались  шаги,  и  Сильвия
сказала:
   - Скорее забирай свой платок.
   Прокурор сунул промокшую тряпицу в карман.
   Миссис Ларраби появилась в комнате, в ее руках был платок, источавший
тонкий запах лаванды. Наверное, это  был  один  из  лучших  ее  платков,
скорее всего, подарок на день рождения или на Рождество. В  уголке  была
вручную вышита монограмма "Л".
   - Вот, дорогая, - сказала она улыбаясь, - возьмите это,  а  я  теперь
постараюсь держаться молодцом. Все предопределено  свыше,  все  -  часть
божественного плана, мы слишком  ничтожны,  чтобы  постичь  его.  Смерть
посещает каждого, такова воля Всевышнего.
   - Вы сказали, что знакомы с Чарльзом Брауером? - спросил Селби.
   - Да, впервые я повстречалась с ним в субботу.
   - Простите, когда?
   - В субботу.
   - На прошлой неделе?
   - Да. Мой муж познакомился с ним на какой-то конференции, и они стали
добрыми друзьями. Они вместе работали в Денвере. Когда-то у мужа там был
приход. С тех пор прошло много лет.
   - Примерно сколько?
   - Позвольте подумать. Это,  вероятно,  было...  примерно  десять  лет
назад.
   - И с тех пор ваш муж поддерживал связь с мистером Брауером?
   -  Да,  они  переписывались  и  время  от  времени   встречались   на
конференциях.
   - И мистер Брауер был здесь в минувшую субботу?
   - Да, и я впервые познакомилась с ним.
   - Вы уверены?
   - Ну конечно. Муж представил мне мистера Брауера. Он остался на  ужин
и вознес за столом благодарственную молитву...
   - У вас есть дети?
   - Была крошка, девочка, но умерла всего двух лет от роду.
   - Почему мистер Брауер решил посетить вашего мужа?
   - Не знаю.  Они  долго  разговаривали.  Кажется,  написали  несколько
писем.
   - Куда мистер Брауер направился отсюда?
   - Полагаю, обратно в Миллбэнк. Куда же еще?
   - На чем он сюда приехал? На автомобиле или на поезде?
   - На автомобиле. У него маленькая, очень потрепанная машина, но  пока
еще она держится.
   - А каким транспортом ваш муж направился в Мэдисон-Сити?
   - Я не знала, что он поедет в Мэдисон-Сити.
   - Вы полагали, мистер Ларраби направился в Лос-Анджелес?
   - Да, в Голливуд.
   - Так на чем он поехал?
   - Думаю, на автобусе.
   - У него есть машина?
   Она отрицательно покачала головой:
   - Здесь в этом нет никакой нужды. Это крошечный городок. Муж  повсюду
ходил пешком.
   - Было ли у вашего мужа какое-нибудь хобби?
   - Да, конечно. Помогать людям, посещать тюрьмы...
   - Нет,  я  имею  в  виду  какие-либо  другие  увлечения.  Как  насчет
фотографирования? Он интересовался этим делом?
   На какое-то мгновение ее  лицо  изменило  свое  выражение,  и  миссис
Ларраби сказала с вызовом:
   - Полагаю, любой нормальный мужчина имеет право на увлечение.  Многие
годы Уилл  копил  по  центу.  Фотоаппарат  давал  выход  его  творческим
способностям. Конечно, он много писал, это тоже  творческая  работа,  но
ему хотелось еще чего-нибудь. Уилл не учился  живописи,  поэтому  избрал
фотографирование.
   - И очень правильно поступил, - заметил Селби. - Я  не  вижу  причин,
почему он не должен был этого делать.
   - Однако миссис Баннистер увидела, - продолжала миссис Ларраби. - Она
заявляет, что это огромный грех, когда человек проматывает  свое  убогое
жалованье на ненужные  вещи.  Она  утверждает,  что  человек,  становясь
священником,  полностью  посвящает  себя  служению  Богу  и  не   должен
стремиться к земным благам, особенно к предметам роскоши.
   - Миссис Баннистер намекала на фотоаппарат вашего мужа?
   - Да.
   - Когда он его приобрел?
   - В декабре. Он откладывал годами цент за центом.
   - Мистер Ларраби проявлял и обрабатывал пленку самостоятельно?
   Она кивнула утвердительно:
   - В маленькой затемненной комнате, оборудованной в подвале. Некоторые
снимки просто прекрасны.  Конечно,  он  много  не  фотографировал.  Хоть
пленка и не очень дорога, но мы должны экономить на всем, и поэтому Уилл
не  торопился  со  снимками.  Он  долго  продумывал  композицию,  изучал
освещенность объекта, который собирался фотографировать,  и  лишь  после
этого использовал кадр. Муж послал  одно  фото  в  журнал,  и  оно  было
опубликовано с  благожелательной  подписью.  Было  сказано,  что  снимок
демонстрирует редкое композиционное искусство.
   - Что же на это сказала миссис Баннистер?
   - Она ничего об этом не узнала... Да нет, тут все в порядке.  В  моих
словах больше горечи, нежели позволительно,  из-за  того,  что  она  так
беспокоила Уилла. Миссис Баннистер была просто не  способна  понять  его
темперамент, у нее даже не хватало терпения попытаться, но в  целом  она
замечательная женщина, исключительно религиозная. Если бы не она,  здесь
бы не  было  церкви.  Ее  вклады  почти  равны  вкладам  всех  остальных
прихожан, вместе взятых.
   - И в силу этого она, естественно, желает решать все церковные  дела?
- спросил Селби.
   - Да, у нее много весьма оригинальных идей.
   - Были ли открытые стычки между миссис Баннистер и вашим мужем?
   - Нет-нет. Никогда. Это не в ее  духе.  Она  презрительно  фыркает  и
отпускает едкие замечания в присутствии других. Никогда не  действует  в
открытую, ничего прямо не говорит. Такой у нее стиль.
   - Как давно вы живете в этом приходе?
   - Пять лет.
   - Принимая во внимание все обстоятельства, это были трудные годы  для
мистера Ларраби?
   - Да, у мужа были  проблемы,  но  его  все  так  любили.  Конечно,  в
финансах мы были крайне ограничены, едва сводили концы с концами,  но  в
наше время для большинства это не новость. Да,  по  совести  говоря,  мы
жили лучше, чем те несчастные, которые потеряли  все  во  время  Великой
депрессии. Мы непритязательны  в  быту,  и  поэтому  жизнь  кажется  нам
радостнее, чем иным. У нас есть свободное время, мы не торопимся, и Уилл
имел возможность предаваться исследованиям. Здесь, в  Ривербенде,  жизнь
течет не торопясь.
   - Как получилось, - спросил Селби, - что ваш супруг решил  поехать  в
Голливуд? Учитывая  ваше  финансовое  положение,  это  означало  большие
дополнительные расходы.
   - Вот это я не могу объяснить, - ответила женщина. - Уилл напускал на
себя таинственность, когда речь заходила о некоторых  делах.  Могу  лишь
предположить, что он получил аванс в одной  из  студий,  а  может  быть,
продал какую-то статью.
   - Вам не известна причина, по которой он оказался в Мэдисон-Сити?
   - Нет, не имею ни малейшего представления,  почему  он  направился  в
этот город.
   - Так значит, у мистера Ларраби не было врагов в Ривербенде?
   - Ну что вы, конечно нет... У него в целом мире не было врагов. Такой
он человек.
   - Не могли бы вы показать нам его  рабочее  место?  -  спросил  Селби
извиняющимся тоном. - Наверное, у него был кабинет? Возможно,  в  здании
церкви или...
   - Нет, кабинет здесь. Вход из этой комнаты, пойдемте, я  покажу.  Муж
держал дверь запертой, но у меня есть ключ.
   Она выдвинула ящик стола, взяла ключ и открыла дверь, которая вела из
гостиной в крошечный кабинетик. Там находились секретер с  закрывающимся
верхом, книжный шкаф и явно самодельная этажерка. Все было в  абсолютном
порядке. На секретере не валялось  ни  одной  бумажки.  Две  увеличенные
фотографии на стенах.
   - Он сам увеличивал и делал рамки. Селби кивнул и медленно произнес:
   - Мне бы хотелось посмотреть его архив и  текущую  переписку,  миссис
Ларраби. Мне просто необходимо найти вторые  экземпляры  писем,  которые
ваш муж отослал перед отъездом.
   - Но он никогда не печатал письма под копирку.
   - Неужели?
   - Да. Печатал-то он немало, но не  оставлял  копий.  Это  увеличивает
расходы, а в копиях  вообще-то  нет  необходимости.  На  этажерке  лежит
папка,  в  которой  находятся  тексты  проповедей,  комментарии  к  ним,
рассказы. Он писал рассказы и сценарии. Не очень много, но все же.
   - Что-нибудь удавалось продать?
   - Нет, все возвращалось. Селби осторожно произнес:
   - Мы собираемся назад  в  Мэдисон-Сити,  миссис  Ларраби.  Думаю,  вы
захотите поехать с нами, чтобы... чтобы  отдать  распоряжения.  Полагаю,
вам придется ответить на несколько вопросов перед Большим жюри,  поэтому
я сейчас выпишу повестку с вызовом.  Это  пустая  формальность,  но  она
позволит компенсировать ваши расходы на поездку.
   Она не ответила. Селби посмотрел на миссис Ларраби.  Ее  полные  слез
глаза были обращены к пустому креслу рядом с секретером.  Очевидно,  все
значение происшедшего только сейчас  дошло  до  нее.  Окружной  прокурор
поймал взгляд Сильвии и кивнул. Тихонько, на цыпочках они оба  вышли  из
кабинета.
 
Глава 11 
 
   Они  возвращались  в  Мэдисон-Сити  поездом.  Колеса   вагона   мягко
постукивали на стыках рельсов, за окнами мелькали уже знакомые пейзажи.
   Сильвия Мартин прошла в передний тамбур, где Селби курил сигарету, и,
держась за скобу, чтобы не упасть, УНЫЛО разглядывал  проносящийся  мимо
ландшафт.
   - Послушай,  -  начала  она,  -  я  очень  хорошо  знаю  жену  нашего
методистского пастора. Как ты считаешь, может быть, будет лучше  отвезти
миссис Ларраби прямо к ней?
   Селби кивнул.
   - О чем грустишь? - спросила девушка.
   - Просто размышляю, - ответил прокурор. - Мне  кажется,  я  проморгал
кое-что.
   - Что?
   - Да по линии  Брауера.  Мне  следовало  организовать  его  розыск  и
вызвать повесткой в качестве  свидетеля.  Он  осведомлен  об  этом  деле
гораздо лучше нас.
   - Думаешь, Брауер знал, что Ларраби едет в Мэдисон-Сити?
   -  Конечно,  знал.  Более  того,  видимо,  он   знал,   что   Ларраби
зарегистрируется под его именем.
   - Но почему? Что привело тебя к такому заключению?
   -  Да  то,  что  Брауер  отдал  Ларраби  свои  визитные  карточки   и
водительские права.
   - Конечно, если Ларраби сам... Нет, он не мог этого сделать.
   Окружной прокурор улыбнулся:
   - Нет, я с  трудом  допускаю  мысль,  что  пастор  пристукнул  своего
собрата дубинкой с целью завладеть автомобилем, который,  скорее  всего,
не стоит и пятидесяти долларов.
   - Интересно, не вместе ли они приехали?
   - Вполне возможно.
   - Но с какой целью? Селби пожал плечами:
   - Все это для меня слишком сложно, но, кажется, у нас на руках то еще
дельце. На первый взгляд оно выглядит до смешного простым.  Надо  только
взять отдельные кусочки и сложить их вместе. Но  стоит  лишь  попытаться
это сделать, как становится ясно, что они  просто  не  подходят  друг  к
другу. Точь-в-точь как при решении мозаичной головоломки, когда ни  одна
часть картинки не желает стыковаться с другой.  У  нас  нет  центральной
фигуры,  а  может  быть,  перед  нами  кусочки  из  полдюжины  различных
головоломок.
   - Послушай, Дуг, -  сказала  Сильвия,  -  я  собираюсь  стать  ужасно
деловой дамой.
   - Как это?
   - Результатом нашего путешествия в Ривербенд станет классная  статья.
Редактор будет в диком восторге.
   - Ну и что?
   - Все эти маленькие детали. Например, ты заметил, что  дверь  в  доме
была не на запоре? Женщина оставалась ночью одна, муж в отъезде,  а  она
даже не запирает дверь. Это  здорово  характеризует  образ  жизни  в  их
городке.
   Он кивнул одобрительно:
   - Не каждый мог заметить, что дверь не заперта, а тем  более  сделать
из этого широкое  обобщение.  Получится  хороший  материал,  и  в  этом,
Сильвия, целиком твоя заслуга.
   - Без тебя ничего бы не вышло.
   Селби улыбнулся и легонько потрепал ее по плечу. Подъезжая к  городу,
поезд дал гудок и начал замедлять ход.
   - Я клоню к тому, -  объяснила  Сильвия,  -  что  мне  нужно  набрать
материал еще для одной эксклюзивной статьи.
   - Какова в этом моя роль?
   - Ты мог бы поручить миссис Ларраби моим заботам.
   - Зачем?
   - Я бы поместила ее туда, где... где... ладно, я  буду  честной,  где
репортеры из "Блейд" не смогут добраться до нее.
   - А что скажет на это сама миссис Ларраби?
   - Не знаю. Но я попытаюсь ей объяснить  и  посмотрю,  как  она  будет
реагировать. Вообще, я могу оплатить  ее  пребывание  здесь.  Газета  не
разорится от таких расходов.
   Селби задумался и медленно покачал головой:
   - Я не могу дать формального согласия. Лучше мне побыть  здесь,  пока
ты станешь напрямую договариваться с ней. Я передал ей повестку,  миссис
Ларраби знает, что должна предстать  перед  Большим  жюри  на  следующей
неделе. Мне безразлично, что она будет делать до этого.
   Сильвия улыбнулась, кивнула и оставила прокурора в одиночестве.
   Селби докурил сигарету. Поезд медленно подкатил к вокзалу.  Проводник
открыл дверь тамбура. Прокурор вышел на  платформу  и  помог  спуститься
обеим женщинам. Сильвия склонилась к его уху и прошептала:
   - Все в ажуре. Она понимает, очень признательна и останется  у  меня.
Ты можешь отправляться на службу, а мы управимся сами.
   - Отлично, - сказал он. - Повестка у миссис  Ларраби.  Вручив  ее,  я
выполнил свой долг. Она захочет увидеть тело. Было вскрытие, и тебе надо
подготовить ее к этому. Я еду домой, принимаю ванну и натягиваю на  себя
что-нибудь чистое. Из дома я звоню Брэндону, и мы устраиваем совещание.
   Сильвия быстро схватила его ладонь и сжала пальцы.
   - Спасибо, Дуг.
   Уже взяв такси, чтобы добраться до дому, Селби  понял,  что  придется
ехать в Лос-Анджелес за оставленной в аэропорту  машиной.  Его  охватило
чувство приятного ожидания; он вспомнил об  обещании,  данном  им  Ширли
Арден.
   Открыв краны в ванной,  Селби  позвонил  в  здание  суда  и  попросил
шерифа. Услышав в трубке голос Рекса Брэндона, он сказал:
   - О'кей, Рекс, мы вернулись.
   - Вдова приехала с вами?
   - Да.
   - Где она сейчас?
   - Сильвия Мартин уволокла ее. Между нами,  шериф,  мне  кажется,  они
договорились об эксклюзивной статье.
   - Что до меня, я не против - "Кларион"  поддержала  нас  на  выборах.
Кстати, ты видел вчерашний вечерний выпуск "Блейд"?
   - Нет.
   - Тогда взгляни, да поскорее. Нас там поджаривают по первому разряду.
Что это за фокус с кинозвездой, которую ты якобы прикрываешь  и  которая
назвала тебе имя убитого?
   Селби сжал трубку до боли в суставах:
   - "Блейд" пишет об этом?!
   - Да, и, как всегда, грязно. Они намекают, что  ты  жаждешь  денег  и
влияния,  поэтому  поставил  густую  дымовую  завесу  вокруг   известной
киноактрисы, которая вовлечена в дело; что у  тебя  было  с  ней  тайное
совещание, на  котором  она  сообщила  настоящее  имя  убитого.  "Блейд"
угрожает раскрыть ее имя.
   - Великий Боже! - воскликнул прокурор.
   - В их писанине что-то есть? - спросил шериф.
   - И да и нет... - сказал Селби.  -  Я  действительно  прикрывал  мисс
Арден. Это правда. Я не назвал ее имени, потому что она  никоим  образом
не связана с убийством. Я бы все тебе рассказал, если бы  не  надо  было
мчаться в Ривербенд.
   - А я-то недоумевал, - медленно сказал шериф, - откуда у  тебя  такая
уверенность, что Ларраби из Ривербенда - наш человек. А потом решил, что
ты наверняка получил какую-то информацию.
   - В некотором смысле, да.
   - От этой актрисы?
   - Давай не будем говорить об этом по телефону. Может,  подскочишь  ко
мне домой и мы потолкуем?
   - Я собираюсь в отель "Мэдисон", - ответил шериф. - Кашинг,  кажется,
нашел гостя, который  слышал  стук  машинки  в  триста  двадцать  первом
номере. Может быть, ты поторопишься и встретишь меня там?
   - Я весь в паровозной саже, собираюсь забраться в ванну и буду  готов
минут через пятнадцать - двадцать... Только... Подожди, Рекс, у меня нет
машины, я ее оставил в Лос-Анджелесе.
   - Я могу заехать за тобой, - предложил шериф.
   - Отлично. Будь здесь через десять минут.
   Селби положил трубку. Итак, в "Блейд", видимо, узнали о Ширли  Арден.
Теперь они публично зальют ее грязью. Негодяи! Но он им жестоко отплатит
за это. Позор, когда невинного человека втягивают в дело об убийстве.
   Он стоял в своей  любимой  позе,  широко  расставив  ноги,  с  гневно
горящими глазами и сжатыми кулаками. Вдруг до  его  слуха  донесся  звук
льющейся на пол воды. Он совсем забыл про краны в ванной.  Селби  бросил
полотенце в лужу, быстро собрал воду, торопливо помылся  и  ровно  через
двенадцать минут после телефонного разговора встретил шерифа Брэндона.
   - Послушай, я сыт по горло этим желтым листком. Я...
   - Полегче, сынок, - пробурчал Рекс, направляя машину в сторону  отеля
"Мэдисон". - Ты боролся и победил, потому что не терял головы. Не  теряй
ее и сейчас.
   - Но это несправедливо.
   - В мире много несправедливости, Дуг, - заметил шериф.
   - Мне безразлично, когда задевают меня, - продолжал Селби. - Но когда
в это втягивают женщину, ставят под угрозу карьеру актрисы и  вешают  на
нее клеветнический ярлык - это слишком.
   - Лучший способ победить в схватке, - философски заметил шериф, - это
не выходить из себя. А уж если выходишь  из  себя,  не  показывай  этого
своему противнику. Ну-ка улыбнись.  Мы  собираемся  прояснить  вопрос  о
пишущей машинке.  Может  быть,  мы  выскочим  на  Биттнера,  хотя  и  не
обязательно. Хочешь не хочешь,  но  ты  перешагнешь  порог  гостиницы  с
улыбкой на физиономии.
   Селби сделал глубокий вздох и изобразил кривую ухмылку.
   - Это не улыбка, - заявил Рекс Брэндон. - Такая  рожа  бывает,  когда
человек мается животом. Расслабься немного... вот так уже гораздо лучше.
   Шериф подвел машину к краю тротуара  у  входа  в  отель.  Вдвоем  они
прошли в вестибюль. Навстречу им двинулся Джордж Кашинг,  лицо  которого
искажали странные  гримасы,  а  голова,  как  в  пляске  святого  Витта,
ритмично дергалась в сторону стойки. Там с регистратором тихо  беседовал
человек в  дешевом  темно-синем  костюме.  Перед  ним  на  стойке  лежал
конверт.
   - Сюда, сюда, джентльмены, если вам нужны комнаты, - почти  пр