е-таки родная
кровь, ведь когда он отдал ребенка на воспитание к бабке, то был  беден,
а  теперь  у  него  появились  деньги,   он   мог   захотеть   исправить
несправедливость.
   - У него есть одна дочь, моя! А про ту он и вспомнил-то ,один раз.  Я
ему так и сказала, что чужую девку в доме не потерплю. Своими руками  ее
задушу, если он вздумает ее с нами поселить.
   - Ну и жену нашел себе режиссер, - сказала мне Мариша  потихоньку.  -
Очень может быть, что это она его и укокошила.
   - Но ты видела, какой у нее загар, она явно только что с юга.
   - Такой загар  легко  получается  за  несколько  сеансов  в  солярии,
дремучая ты моя, - возразила Мариша. - А вот ты видела у нее  хоть  один
чемодан или сумку?
   - Может, она их убрала?
   - Конечно, лифчики и трусы валяются у нее по всей квартире  месяцами,
а вот чемодан она как приехала, так сразу в шкаф  и  спрятала.  Скажите,
какая аккуратистка!
   А эти картонные коробки и связанные в стопки книги?
   Так бывает, когда люди собираются куда-то переезжать.
   А куда бы ей переезжать,  если  не  в  квартиру  отца  своей  дочери,
которая, как ни крути, теперь остается ее владелицей. И как она тряслась
от ненависти, когда рассказывала про огромные деньги, которые были у  ее
мужа, но до которых ей никак не удавалось добраться. Сама  же  говорила:
чем не повод? Нужно  будет  вокруг  этой  вдовы  покопаться,  -  сказала
Мариша. - Про Алину нам ничего толкового узнать не удалось, но хоть  еще
один подозреваемый появился.
   Меня этот факт, в отличие от Мариши, совсем не радовал. У нас  и  без
Аллы было дел невпроворот. Чего стоила одна исчезнувшая  Алина,  которую
еще требовалось найти.
   - Если предположить, что свою смерть  Алина  инсценировала  и  сейчас
действительно жива, и в доме у озера мы видели не какой-то  призрак,  то
где она может скрываться? - вслух размышляла я, пока мы ехали  домой.  -
Куда бы ты пошла на ее месте?
   - К маме, - не задумываясь, сказала Мариша. - Если все считают, что я
умерла, то мне бояться нечего. Спокойно могу жить у мамы, не высовываясь
на улицу.
   - А это идея! - воскликнула  я.  -  Заворачивай,  поедем  к  Алининой
бабушке. Пусть даст нам телефон своей соседки, она  должна  знать,  если
Алина появилась у себя дома.
   Но оказалось, что эта идея пришла в голову не нам одним.  Телефон  мы
получили, но узнали, что сегодня утром им уже интересовался лейтенант.
   - Позвонил мне ни свет ни заря, прямо к администратору. Тот послал  в
номер горничную, пришлось мне тащиться вниз прямо в халате. Хорошо  еще,
в ранний час никого в  коридоре  и  на  лестнице  не  встретила.  Просто
безобразие, порядочная гостиница, а  вторую  неделю  не  могу  дождаться
мастера, чтобы починил у меня в  номере  телефон.  Только  сегодня  днем
сделали, и то после скандала.
   Номер воронежской  соседки  Тамары  Львовны  мы  у  Алининой  бабушки
все-таки взяли. Уже выходя из комнаты, наткнулись на лейтенанта, который
отнюдь нам не обрадовался.
   - Что опять затеяли? - кисло спросил он у меня.
   - Ничего страшного, - ответила за меня Алинина  бабушка.  -  Девочкам
пришла в голову мысль, что если Алиночка жива, то давно уже сидит у меня
дома в Воронеже.
   Ключи ведь я соседке оставила.
   - Ну и как? - поинтересовался лейтенант.
   - Это вам лучше знать как, вы ведь с утра этот телефон уже  получили,
а мы только сейчас.
   - Я?! - вытаращил глаза лейтенант. - С чего вы взяли?
   - Ну как же, разве вы утром не  звонили  мне?  -  удивилась  Антонина
Александровна.
   - Нет, - покачал головой Гривцов. - И не думал.
   - Но как же так? - растерялась Алинина  бабушка.  -  Он  представился
Гривцовым.
   - И вы дали ему ваш воронежский телефон? - быстро спросил лейтенант.
   - Нет, дала телефон моей соседки.
   - Это неважно, быстро связывайтесь и  узнавайте,  не  звонил  ли  уже
кто-нибудь и не интересовался ли Алиной.
   Если звонил и если Алина там,  то  передайте,  чтобы  девушка  крепко
заперла дверь и никого не впускала. Кроме майора  Углова  из  уголовного
розыска. Звоните!
   - Алло, Тамара Львовна? Как я рада, что вы дома, -  сказала  Антонина
Александровна и, прикрыв трубку ладонью, добавила специально для нас:
   - Она только что пришла.
   - Спросите, звонил ей кто-нибудь с  утра  насчет  Алины?  -  прошипел
лейтенант. - Поймите, вы второй раз внучку потерять можете. На этот  раз
по-настоящему.
   - Говорит, звонили,  буквально  за  несколько  минут  перед  вами,  -
сказала Алинина бабушка и тут же вновь закричала в трубку:
   - А  где  моя  внучка,  голубушка?  Как  ушла?  Куда?  Нет,  погодите
минуточку, вы уверены, что это точно она? Ах,  не  смейтесь,  тут  такая
история, я вам потом расскажу. А  этот  человек,  который  интересовался
Алиной передо мной, он не представился?
   Снова прикрыв рукой трубку, Алинина бабушка сказала нам:
   - Представился поклонником Алины, мол, они поссорились, и  он  теперь
разыскивает ее повсюду. Тамара Львовна даже позвала Алину к себе, но  та
почему-то сбежала.
   - Пусть идет за ней и  задержит,  -  распорядился  лейтенант.  -  Как
хочет, но ее надо вернуть. Вашей внучке грозит опасность.
   Прошло три минуты, наконец запыхавшаяся Тамара  Львовна  вернулась  и
сообщила, что  Алины  уже  след  простыл,  дверь  в  квартиру  никто  не
открывает.
   - Не могла она за пять минут сбежать, там она, - злился лейтенант.  -
Сейчас я позвоню Углову, пусть задержит обманщицу.
   Он так и сделал. После этого нам оставалось только  ждать,  время  от
времени звоня Тамаре Львовне, чтобы быть в курсе дела,  как  развиваются
события. Углов со своей бригадой приехал на место ровно через двенадцать
минут, дверь они вскрыли, но в квартире никого не оказалось.  Им  правда
удалось установить, что совсем недавно там кто-то был.  На  плите  стоял
горячий чайник, в хлебнице лежали свежие сдобные  булочки,  а  на  столе
стоял пакет со сливками.  К  тому  же  в  пепельнице  лежали  измазанные
помадой три окурка.
   - Окурки? - воскликнули мы с Маришей, когда Гривцов  дошел  до  этого
места. - Какие окурки?
   - "Союз-Аполлон", - недовольно ответил лейтенант. - Вы слушать будете
или мешать?
   Мы послушно заткнулись, решив оставить при себе свое  мнение.  Но  мы
обе совершенно точно знали, что Алина не курит, а уж если бы от волнения
начала курить, то ни за что не купила бы именно эти сигареты.
   - Теперь, когда выяснилось, что моя внучка жива, вы отпустите  Сережу
из-под стражи? - спросила Антонина Александровна. -  Или  будете  ждать,
пока найдется Алина?
   А вдруг она спрячется так надежно, что вы ее никогда  не  найдете?  И
бедному Сереже так и сидеть за убийство, которого он не совершал?
   - Выпустят вашего драгоценного, - буркнул лейтенант. - А вот кое-кому
придется ответить, каким образом труп, в который было воткнуто несколько
ножей и который был уже холодный, оказался в Воронеже и еще уселся  пить
чай со сливками и сдобой?
   Мы подавленно молчали, так как  в  нашей  ситуации  любое  оправдание
только подлило бы масла в огонь.
   - Ясный перец, Алины, понятно, там и не было, - сказала Мариша, когда
лейтенант умчался планировать новую операцию.
   - А чайник на плите, свежие сливки? - настаивала я.
   - Ты видела Алину, которая хоть  раз  пила  бы  сливки?  -  удивилась
Мариша. - Она и чай не пила, только  черный  кофе.  А  сдоба!  Да  Алина
тряслась над каждой калорией!
   Вот если бы там нашли пакет сока и какой-нибудь сухарик, тогда  я  бы
еще подумала. Нужно потрясти эту соседку, ясно, что она соврала.
   - А зачем ей это было нужно?
   - Кто-то ее попросил.
   Мы минутку подумали и дружно воскликнули:
   - Бабушка!
   - Точно, - после еще одной минуты,  в  течение  которой  мы  медленно
приходили в  себя,  сказала  Мариша,  -  ей  было  нужно,  чтобы  Зорина
отпустили. И вот его отпустили.
   Она уговорила соседку, чтобы та соврала,  будто  видела  Алину,  а  в
квартиру подбросила "примет". Ключи ведь Алинина бабушка  оставила  этой
Тамаре Львовне, так что соседка без труда вошла в квартиру.
   И мы вернулись к Алининой бабушке, которую и застали  перед  зеркалом
почти готовую идти встречать к тюрьме своего ненаглядного.
   - Мы позвонили Тамаре Львовне и  сказали,  что  мы  ваши  подруги,  -
заявила Мариша Антонине Александровне.  -  Сказали,  что  вы  сейчас  не
можете с ней говорить, но что вы посвятили нас в то, что никакая Алина в
Воронеж не приезжала. И  что  вы  просите  ее  сделать  еще  одну  вещь.
Дословно: "Сделайте вид, что вы не знаете, что Алину милиция не нашла, и
сейчас они у нее в квартире, и надо позвонить туда и попросить девушку к
телефону". Дескать, вы беспокоитесь...
   - И вы представляете, ваша соседка ни капли не удивилась, -  сообщила
я оторопевшей женщине. - Напротив, ваша соседка была очень горда  собой,
похвасталась, что все прошло гладко, а в милиции сплошные лопухи, раз их
так легко надуть. И что сигареты она стащила у своего мужа  и  пообещала
сделать все,  как  нужно,  и  поинтересовалась,  когда  отпустят  вашего
дорогого Сережу. И еще просила вам передать, что  она  будет  стоять  на
своих показаниях, как кремень, никто не сможет подкопаться.
   - Что скажете? - поинтересовалась Мариша. -  Вы  на  редкость  ловкая
особа.
   -  Не  выдавайте!  -  рухнула   перед   нами   на   колени   Антонина
Александровна. - Не  губите  невинного  человека.  Тамара  Львовна  сама
предложила пойти на эту небольшую ложь. Ведь Алина и в самом деле  могла
приехать в Воронеж. А так мы спасли невиновного.
   - Это Зорин-то невиновный! - возмутилась я. - Он держал вашу внучку в
страхе целых три месяца. Так пусть бы сам испытал, каково это,  трястись
от страха, ожидая решения своей участи.
   И мы ушли, дав Антонине Александровне  возможность  поразмыслить,  не
слишком ли она все-таки эгоистична и может ли по-прежнему манипулировать
людьми по своему желанию. Конечно, выдавать мы ее не собирались. Но  где
же все-таки пряталась Алина, если и в Воронеже ее не оказалось?
   - Думаем дальше, - заявила Мариша. - Ты Алина, тебе грозит опасность,
ты инсценировала свою смерть. Домой ты не поехала,  где  ты  будешь  еще
прятаться?
   - У друзей, - сказала я.
   - А кто у Алины друзья? И есть  ли  они  у  нее?  По-моему,  сплошные
любовники.
   - А может быть, она у режиссера, у своего отца то есть! - поправилась
я. - Наследница квартиры - дочь Аллы, а она сейчас отдыхает. Вряд  ли  у
самой Аллы есть ключи от квартиры  Никаловского,  а  вскрывать  железную
дверь она не станет.
   - А ведь верно, есть ключи у соседской бабушки, которая  убиралась  у
Никаловского, - напомнила Мариша. - Алину она знает, могла и дать ключи.
   Мы погнали на квартиру к Никаловскому. Все-таки  очень  удобно  иметь
свою машину. Без нее нам за один день ни за что не удалось бы провернуть
столько дел. Но голова у меня от усталости гудела, словно колокол.
   - Приходила! Сегодня приходила, - радостно сообщила соседка. -  Я  ей
рассказала про убийство, так ей прямо плохо стало. Побледнела вся,  едва
ее в чувство привела.
   Оно и понятно, она его давно знала. Хоть и много у Леши девок было, а
с этой он дольше всех встречался. Как появилась у него пару  лет  назад,
так и все. Я-то убитого чуть больше полугода знала, как переехали в этот
дом. Но он мне рассказывал, что Алина у него самая давняя привязанность.
Исчезала она на некоторое время, а потом  снова,  глянь,  а  они  вместе
идут.
   - Алина не говорила, куда пойдет и где  остановилась?  -  спросила  у
соседки Мариша. - Понимаете, нам очень нужно ее найти. Ведь похороны,  а
она дня не знает.
   - Знает, -  успокоила  ее  соседка.  -  Я  ей  сказала.  Сама  завтра
собираюсь.
   Для нас это было новостью, то есть  не  то,  что  соседка  пойдет  на
похороны, а то, что они  будут  уже  завтра.  Никто  нам  не  потрудился
сообщить. Что за жизнь, все приходится узнавать самим!
   - Время не перенесли? - спросила я, понятия не  имея  о  времени,  на
которое назначены похороны.
   - Вроде бы нет, было на одиннадцать условлено, - растерялась бабушка.
- Сейчас перезвоню Раисе Викторовне.
   Раисой Викторовной, оказывается, звали мать режиссера,  ту  самую,  с
которой дочь Аллы сейчас должна была отдыхать на югах.
   - Она вернулась? - спросила я.
   -  Сегодня  вернулась,  -  подтвердила  старушка,  набрав   номер   и
прислушиваясь к гудкам. - Алла им телеграмму отбила, возвращайтесь, мол,
несчастье случилось, Леша умер. Они и прилетели. В Сочи отдыхали.
   - Раиса Викторовна? - внезапно сказала она в трубку. - Простите,  что
отвлекаю вас, не до меня вам, но я  хочу  уточнить,  все  без  изменений
осталось? Отпевание завтра в одиннадцать в Спасо-Преображенском соборе?
   - Все как и было, - сказала она нам, вешая трубку. - Жаль вот,  Алина
сказала, что не придет. Но может, оно и к лучшему.  Жена  ведь  все-таки
Алла была, а она точно будет.
   Мы не стали посвящать старушку в тайны семьи Никаловских -  Романовых
и тихо удалились. Время было уже позднее, и  мы  вернулись  на  ярмарку.
Андрей сидел у себя в фургончике и вяло ковырялся  в  тарелке  с  жутким
месивом, в которое превратились макароны с тушеным мясом, приготовленные
на ужин. Мы отобрали у  него  тарелку  и  вытащили  из  сумки  несколько
оставшихся коробочек с салатами и курицу гриль.
   - Здорово! - обрадовался Андрей, набрасываясь на еду. - А  то  обычно
Никита готовил, а тут он уехал, - добавил он, когда от  курицы  остались
одни косточки, а от салатов пустые коробочки.
   - Куда? - ахнули мы.
   - Вроде бы узнал, где Алина, и поехал за ней.
   - Куда? - еще раз ахнули мы.
   - Что вы раскудахтались? -  спросил  Андрей.  По-моему,  сожрав  нашу
курицу и салаты, он мог быть и повежливей. - В Воронеж уехал.
   - Боже мой! - простонала Мариша. - Там же его схватят.
   - Кто? - настал черед Андрея.
   - Милиция.
   - Где? - еще больше удивился Андрей. - В Воронеже?
   Но откуда они догадались? Никита взял  телефон  у  Алининой  бабушки,
потом позвонил по этому  телефону  соседке,  и  та  сказала,  что  Алина
приехала, и даже пошла ее звать.
   Только та не захотела подходить к телефону. Вот Никита и  помчался  к
ней. А вы бы как поступили на его месте?
   - Ладно, - махнула  рукой  Мариша.  -  Никиту  нам  уже  не  вернуть,
как-нибудь разберется. А нам нужно выспаться,  чтобы  завтра  успеть  на
похороны.
   - Думаешь, Алина там появится? - тихонько спросила я у Мариши. -  Это
ведь огромный риск, там вечно всех хватают.
   Но моя  подруга  уже  не  ответила  мне,  она  крепко  спала,  сладко
похрапывая во сне.

***

   Лейтенант Гривцов в этот  Поздний  час  не  спал,  он  тоже  думал  о
похоронах. Но его, в отличие от  нас,  не  волновало,  появится  ли  там
Алина, так  как  он  пребывал  в  счастливой  уверенности,  что  девушка
находится в относительной безопасности где-нибудь у подружек в Воронеже.
Он думал о том, появится ли убийца режиссера на похоронах, или он поедет
добивать Алину в Воронеж. У лейтенанта сложилось твердое убеждение,  что
Алина каким-то образом связана со смертью режиссера, а через него  и  со
смертью Метлы.
   Собственного  опыта  у  лейтенанта  было  с  гулькин   нос,   но   по
многочисленным западным боевикам  и  триллерам  он  твердо  усвоил,  что
преступники имеют прямо-таки патологическую страсть к посещению кладбищ,
в особенности в тот момент, когда в  землю  опускают  гроб  с  телом  их
последней жертвы. Там же, на кладбище, судя по фильмам, бравые копы чаще
всего и хватали сентиментальных преступников.
   Правда, лейтенант опасался, что  такая  тяга  преступников  к  местам
упокоения не распространяется на Россию,  иначе  вся  братва  просто  не
вылезала бы с кладбищ. То  своих  хоронят,  то  ими  же  убитых  граждан
провожают.  На  разборки  и  разбой  времени  бы  уже   практически   не
оставалось.
   Насчет того, сумеют ли  ребята  из  его  бригады  правильно  провести
арест, лейтенант тоже сомневался, так как личность преступника пока  еще
оставалась тайной за семью печатями. Опрос  киношного  и  околокиношного
мира показал, что таинственного Моню, которого  Никаловский  выдавал  за
своего  продюсера,  никто  никогда  не  видел,  но,  опросив  актеров  и
бесчисленное  множество  иного  народа,  лейтенанту  удалось   наскрести
жиденькую информацию.
   Так вот, кто-то видел режиссера в обществе солидного  мужчины  старше
сорока лет с пышными усами и в хорошем костюме, он единственный из всего
окружения Никаловского тянул на продюсера.
   Увы, внешность  этого  продюсера  варьировалась  по  числу  видевших.
Иногда у него были густые усы, иногда пышная борода, иногда жидкие усики
и роскошная грива волос, неизменным  оставался  только  огромный  нос  и
отлично сшитый серый в мелкую елочку костюм.  В  итоге  лейтенант  решил
хватать всех незнакомцев, которые пожалуют на похороны. Очень  довольный
своим планом, он уведомил о  нем  начальство  и  выбил  под  него  целый
десяток сотрудников - как на подбор крепких, хорошо обученных ребят.

***

   Утро у меня началось кошмарно, должно быть, вчера мне напекло голову,
а возможно, виноват был треклятый коньяк, который мы пили  у  Аллы,  или
просто я переутомилась. Но меня подташнивало, голова кружилась и зверски
болела. Кроме того, у меня сгорели плечи и облупился нос.
   И это все плюс к тому, что меня сильно трясла Мариша,  а  солнце  еще
толком и не встало.
   - Что случилось? - слабым голосом поинтересовалась я.
   - Пора на похороны, - сообщила мне Мариша. - Нужно приготовиться.
   - К чему там готовиться? - простонала я.
   - У тебя есть что-нибудь годящееся  в  качестве  траура?  -  спросила
Мариша. - Я с семи утра перебираю свои шмотки,  ничего  траурней  черных
кружевных трусиков и чулок я не нашла.
   - А осенние сапоги? - напомнила я, переворачиваясь на другой  бок.  -
Надень их, и все сочтут, что ты в достаточной степени уважила покойника.
   - Все издеваешься, - заключила Мариша. - А тем  не  менее  там  могут
быть люди искусства.
   - Колян с Коротышкой, - усмехнулась я. - В качестве деловых партнеров
Никаловского. Ничего себе люди искусства.
   - Не думаю, - возразила  Мариша,  напрочь  потерявшая  чувство  юмора
вместе с головой. - Они, наверное, залегли на дно и затаились. И  потом,
что мы им скажем? Дескать, знаем, что у вас темные  делишки  с  каким-то
типом из дома в Токсове, колитесь живо, что именно!
   - Догадываюсь, что они  нам  сказали  бы,  -  заржала  я  в  ответ  и
потащилась в душ, поняв, что Мариша всерьез рассчитывает покорить  своей
внешностью на похоронах какого-нибудь продюсера, чтобы он под  нее  снял
фильм, и от меня так просто не отстанет.
   Затем мы поехали ко мне, но у меня с вещами, годящимися  для  траура,
тоже  оказалось  негусто.  Нашлась  черная  футболка  какого-то   фаната
"Скорпионз", забывшего ее у меня, а также черные джинсы, но мне они были
давно малы, а уж про Маришу и говорить нечего. Ей они долезали только до
колен, а дальше застревали.
   В связи с катастрофической нехваткой черных вещей от Мариши поступило
предложение срочно купить анилиновой краски и выкрасить парочку платьев,
но против этого плана я  решительно  воспротивилась,  представив,  какую
грязь разведет Мариша.
   - И по времени мы не уложимся, - втолковывала  я  ей.  -  Вещь  нужно
кипятить, потом полоскать, потом сушить и гладить. Да и то  после  этого
она скорей всего будет в подтеках и пятнах.
   В конце концов в девять утра мы примчались на рынок в Апрашку и долго
бродили по  довольно  пустым  рядам,  на  которых  только  еще  начинали
раскладывать свой товар торговцы и торговки. Черных  вещей  было  совсем
мало, мы два раза обошли немаленький рынок, наконец нам удалось  набрать
пару трикотажных маечек, причем моя была  украшена  по  подолу  вышивкой
бисером. Мариша меня заверила, что родственники покойного и сам покойник
будут оскорблены моим выбором, а она будет опозорена, так  как  является
моей подругой и в какой-то мере отв