залось  на  моем  голосе,  его  громкость  сразу  же
увеличилась.
      -  Хватит  дурака валять, бабы, - уже  сердито  сказал
первый голос, приближаясь к нам. - Мы это, я же вам говорю.
      Мужики  перли  из-под  кровати как  тараканы,  никогда
такого со мной не случалось. От изумления я даже рот закрыть
забыла,  так  и сидела с отвисшей челюстью и наблюдала,  как
наши гости разбредаются по кроватям.
      -  Ну, девки, - сказал первый голос, - сейчас гульнем.
Мы  с  собой  закуску притащили, а то на  больничных  харчах
здоровье не больно-то поправишь. А вы что, одни?
       Мы   сочли   за  благо  не  реагировать.  Послышались
булькающие звуки, и по палате разнесся запах самогона. Гости
явно планировали задержаться тут надолго.
     - Вы кто такие? - дрожащим голосом спросила Ира.
      Раздался  звон  бьющегося стекла, и самогоном  запахло
сильней, видимо, у кого-то из рук выскользнул стакан.
      -  Что  за  черт? - раздался удивленный голос,  и  нас
осветило лучом фонарика.
      - Это ведь не наши девки? - не вполне уверенно спросил
один из визитеров. - А где наши?
      -  Это  те  двое,  которым,  по  словам  врачей,  жить
оставалось не больше недели? - поинтересовалась я.
      -  А,  так  вы уже в курсе, - обрадовался малахольный,
который никак не мог вспомнить, как выглядят их девушки. - А
мы к ним.
     - Их уже нет, - мрачно сказала Ира.
     - Как нет? - испугались наши гости.
      - Очень просто, - любезно пояснила Ира. - Их отправили
домой,   так  как  палата  потребовалась  для  того,   чтобы
содержать нас, а так как мы весьма опасны в общении,  то  их
выгнали по домам от греха подальше.
      Мужики  помолчали, обдумывая положение, потом один  из
них задумчиво произнес:
      - У меня дома целая батарея пустых бутылок. Хотел ведь
с утра сдать, так нет же, поленился. Будет мне теперь.
      -  А  у  меня  белье в ванне киснет.  Она  мне  велела
простирнуть,  когда  в больницу ложилась,  а  было  это  две
недели назад, - произнес второй и выжидательно посмотрел  на
третьего.
      -  А я обещал заплатить за свет, телефон и газ, но  из
#.+."k все вылетело.
      Телефон нам уже отключили, а ей звонить должны были, у
нее товар на комиссии в Чернигове.
      Четвертый ничего не стал говорить, а только  застонал,
обхватив  голову руками. После этого они быстро засобирались
по  домам. Мы вздохнули с облегчением, когда последний исчез
под моей кроватью. И тут Ира задумчиво произнесла:
     - Интересно, а как они сюда попали?
      Мы  соскочили с ее кровати и, засунув головы под  мою,
приготовились кричать, чтобы нас подождали. Но там ничего  и
никого не было. Ровный линолеум, и все.
     - Мистика, - сказала Ира и перекрестилась.
     - Глупости, - сказала я и стукнула кулаком по полу.
      Рука  вместе с частью пола провалилась вниз.  Там  был
ход,  из  которого  сильно  дуло и  раздавались  удаляющиеся
мужские голоса.
     - Лезь! - скомандовала я Ире.
       На  одевание  времени  не  было,  да  и  одежду  нашу
экспроприировали,  поэтому  мы  полезли  вниз  в  больничных
рубашках,   которые  доходили  нам  до  пят,   и   укутанные
больничными  одеялами.  Для спринта по  сильно  пересеченной
местности  они  были не очень удобны.  Но  нам  было  не  до
мелочей.  Приличную одежду мы рассчитывали взять  где-нибудь
по  дороге, а пока годились и больничные рубашки, которые мы
планировали оставить там, где получится.
      Спустились  в  туннель,  проходящий  прямо  под  нашей
палатой   и   еще   под  многими  палатами  первого   этажа.
Собственно,  это был скорей вытянутый подвал, где  хранилось
то   списанное  больничное  имущество,  которое  не   успели
растащить   сотрудники,  и  гулять  по  нему   было   весьма
неприятно. Но впереди светил маячок.
       Обдирая   колени  и  сбивая  пальцы   босых   ног   о
разнообразные препятствия на пути, мы припустили  следом  за
огоньком. Бежали старательно, поэтому довольно скоро нагнали
наших проводников.
      -  Куда это вы без нас собрались? - кокетливо спросила
Ира, неожиданно возникая из темноты.
     Мужики страшно засуетились, забегали и заголосили.
      -  Призраки!  -  вопили они. -  Спасите!  Фонарик  они
уронили  в  первый  же  момент и носились  теперь  в  полной
темноте,  поминутно налетая друг на друга,  на  стены  и  на
сложенный  хлам, который такого обращения не выдержал  и  со
страшным  грохотом рухнул на пол. Шум падения только  подлил
масла  в  огонь.  Забыв обо всем на свете, мужики  помчались
прочь, налетая на стены и жутко завывая.
      -  Какие-то  они нервные, - недовольно  заметила  Ира,
когда мы остались одни.
      -  Что я им такого сделала? Чего разволновались? Им бы
не к женам в больницу бегать, а самим бы подлечиться.
      Недовольно  хмыкнув,  она подняла  с  пола  оброненный
фонарик,  зажгла  его,  и  мы пошли  вперед.  Идти  пришлось
недолго,  скоро мы увидели маленькое окошко, возле  которого
виднелись  следы  борьбы не на жизнь, а на  смерть.  Видимо,
каждый  старался пролезть первым, стремясь поскорей  попасть
$.,.), а остальные не пускали, тоже торопясь к женам.
      На  данный  момент все уже было позади,  мы  составили
несколько  ящиков и, вскарабкавшись по ним, как по лестнице,
выбрались из подвала.
      -  Как  ты  думаешь,  куда они  могли  направиться?  -
спросила меня Ира.
      Я  без  труда  поняла, что она имеет в виду  Маришу  и
старосту.  Меня порадовало, что она не делает разницы  между
тем,  где  может  находиться сейчас  староста,  и  тем,  где
обитает Мариша. Мне тоже было совершенно ясно, что искать их
следует в одном и том же месте.
     - Староста, вероятно, у себя дома, - предположила я.
     - С чего бы это? - удивилась Ира.
     - Да так, - неопределенно пожала я плечами.
     - Мне в любом случае надо к отцу Елизару, сообщить ему,
что все прошло благополучно, - сказала в ответ Ира.
      Я  удивилась, что провести несколько дней на  тюремных
нарах для нее синоним благополучия, но потом сообразила, что
она  имеет в виду не себя, а груз с цементом, и успокоилась.
К скользкому Елизару ехать мне совсем не хотелось, к тому же
в  отличие  от Иры я верила словам Никитина, что его  нет  в
Ульяновке,  но отпустить Иру одну я тоже не могла.  И  потом
местность  вокруг,  хоть  я по ней и  болталась  уже  вторую
неделю,  была  по-прежнему незнакомой, а в темноте  и  вовсе
чужой.  Я  даже  примерно  не  представляла  себе,  как  мне
добраться хотя бы до доброй бабки Марьи, а уж про дорогу  на
Ульяновку и думать было нечего.
     - Ладно, - покладисто согласилась я, хорошенько обдумав
свое незавидное положение, - поедем в Ульяновку. А на чем?
      По роковому стечению обстоятельств больница находилась
всего  в  нескольких  шагах от дома Никитина.  И,  бредя  по
ночной улице, мы наткнулись на его ворота.
     Они мне сразу показались знакомыми, но я долго не могла
сообразить,    откуда   знаю   эти   веселенькие    ромашки,
переплетающиеся  с  суровыми якорями. Милицейского  "газика"
возле  ворот не было, и это еще больше сбивало меня с толку.
Я  бы,  наверное, так ничего и не надумала, и мы  бы  прошли
мимо, если бы на улице не появился мотоциклист.
      Переодеться  мы  до  сих пор не удосужились,  поэтому,
чтобы   не   смущать  посторонний  взгляд  своим   туалетом,
спрятались   за  ближайшим  деревом.  Мотоцикл  подъехал   к
заинтересовавшим меня воротам, возле них  горел  свет,  и  я
узнала Лешего.
      -  Ты умеешь водить мотоцикл? - шепотом спросила  я  у
Иры.
     - Немножко, - ответила она.
     - Насколько немножко, до Киянки ты нас доставишь?
     - Если бензин будет, доставлю, - пообещала Ира.
     - Бензин будет, - обнадежила я ее.
      Меня до сих пор потряхивало при воспоминании о нашей с
Маришей  поездке на мотоцикле. Этот город, в  общем-то,  был
населен милыми людьми, и мне не хотелось лишать их покоя  на
долгие годы. Сама за руль не сяду, это я знала твердо.
      Лешего  - он же не виноват, что у него такой  дядя,  -
/c# bl своим появлением среди ночи опять в больничной пижаме
не   хотелось,   поэтому   оставалась   Ира   как   водитель
транспортного  средства. Правда, это  самое  "средство"  еще
предстояло извлечь для поездки, но я полагала, что Леший  не
будет усердствовать в запирании гаража. Во-первых, после той
эпопеи  с ключами у него должно было бы выработаться стойкое
отвращение ко всякого рода замкам и запорам, а во-вторых,  в
таком  маленьком  городе все должны были  знать,  где  живет
Никитин,  а стало быть, и воры тоже. И конечно, они  никогда
не  полезли бы в его дом, значит, Леший опять-таки не должен
особо  усердствовать с замками. Кому придет в голову  красть
мотоцикл у племянника участкового?
      Мои  чаяния оправдались в полной мере. Леший не только
не  стал  запирать  гараж,  он не потрудился  даже  запереть
ворота   ненадежней,  удовольствовавшись  жалкой   щеколдой,
которую  я отбросила щепочкой. Ира, наблюдавшая до  этого  с
любопытством  за  моими  действиями, вдруг  встревожилась  и
спросила:
     - Что ты намереваешься делать?
     - Возьму мотоцикл, а ты поможешь мне его вывести.
     - Ни за что, - твердо сказала Ира. - Это воровство.
       -   Это  не  воровство.  Воровство  -  это  когда  не
собираешься  вернуть  вещь,  а  я  собираюсь,  -   терпеливо
объяснила я ей разницу. - И потом, что важнее - жизнь Мариши
или какой-то паршивый мотоцикл?
      - Он выглядит очень дорогим, - заметила Ира, но тут же
признала:
     - Мариша, что ни говори, дороже.
      После  этого мы с ней попытались выкатить мотоцикл  на
улицу.  Пока я не догадалась снять его с тормоза,  дело  шло
тяжело. Катиться он отказывался, приходилось волочь  его  за
собой,  а  это удовольствие не из слабых. К тому  же  Лешего
одолела  жажда,  и  он  поминутно шмыгал  в  летний  погреб,
который находился в опасной близости от нас. В любой  момент
ему  могла  прийти в голову идея заглянуть  в  гараж,  чтобы
проведать  своего любимца. А как он отреагирует на  то,  что
возле   его   любимца  крутимся  еще  и  мы,   трудно   было
предположить.
      Наконец  Леший отправился к себе, и скоро из окна  его
комнаты по спящей округе разлетелся бой ударников. Под такой
шум можно было вывести не только один маленький мотоцикл,  а
вынести  весь дом по кусочку, Леший все равно бы  ничего  не
услышал.  Определенно  его  дядя сегодня  дома  не  ночевал,
такого безобразия среди ночи он не потерпел бы.
      У  Никитина  в  эту ночь были другие  проблемы,  более
важные,  чем  следить  за поведением своего  племянника.  Он
выслеживал  Маришу,  потому  что  он,  так  же  как  и   мы,
догадывался,   куда  она  может  отправиться  после   своего
исчезновения из нашей компании. Правда, выводы,  которые  он
сделал  после бегства Мариши, несколько отличались от наших,
к  тому  же  он не вполне понимал причину столь прочного  ее
интереса к на первый взгляд невзрачному местечку и некоторым
его обитателям. Но по собственному опыту Никитин знал, что в
расследовании  нельзя  пренебрегать  ни  одним  даже   самым
-(gb.&-k,  фактом. Таким образом он оправдывал  перед  самим
собой  свое  желание поставить, а точней, посадить  нахалку,
посмевшую  так  легко и к тому же не один  раз  обвести  его
вокруг пальца, на место.
      Для  осуществления  своей благородной  миссии  Никитин
выбрал   несколько  странную  для  постороннего   стратегию,
которая  на  самом  деле явилась следствием  того  интереса,
который  Мариша  проявила к старосте, знанием  ее  натуры  и
призывом своей собственной. Его натура была согласна с  тем,
что  найти Маришу необходимо, но требовала задействовать при
этом минимальные усилия.
      Поэтому  Никитин занял позицию в укрытии  позади  дома
старосты, рассудив, что рано или поздно тот явится домой,  а
за  ним  последует  и  Мариша. Беззвучно  страдающего  Игоря
Никитин   взял   с  собой,  больше  он  не  рискнул   никому
довериться, и так про него уже пошли нехорошие слухи.
      - Ты пойми, - втолковывал Никитин Игорю, устроившись в
засаде с максимальным комфортом и фляжкой отменного пойла, -
мы обязаны ее поймать.
      Одним небесам известно, во что она может еще влипнуть.
Ради ее же собственной безопасности надо посадить эту девицу
за  решетку.  Ей  же обмануть любого человека  раз  плюнуть,
посмотри,  что она сделала с таким положительным  человеком,
как наш знакомый староста?! Его же трясет при одном ее виде,
не  говорю уж про себя. Мне просто дурно делается при мысли,
что она бродит на свободе, а вокруг куча беззащитных людей.
      Игорь  молча отхлебывал из фляжки, делал сочувствующее
лицо и тяжело вздыхал. Наконец он не выдержал и сказал:
      -  Но  две  другие  девочки мне не кажутся  такими  уж
опасными.  Их можно было бы выпустить, если мы  поймаем  эту
особу.  Это именно она оказывает на них тлетворное  влияние.
Без нее они станут совсем ручными.
     Никитин уловил мечтательную нотку в голосе своего друга
и горячо поддержал его:
     - Я тоже так считаю. Уверен, что весь корень зла в этой
особе.  Я  сразу же понял, что она причастна  ко  всем  этим
убийствам.  По  ее  виду,  конечно,  не  скажешь,  что   она
прирожденная  убийца,  но  судить  надо  по  делам,  не   по
внешности.
      Так-то она хорошенькая, но я раскусил ее сразу же, как
только  она села в твою машину. О, сказал я себе, держи  ухо
востро,  Серега, от этой девицы добра не жди. И  что  же?  Я
оказался  прав на все сто. Смотри, сколько у нас  из-за  нее
беспокойства.  К  тому же она умудрилась  поссорить  меня  с
Елизаром,  он  считает,  что эта  стычка  на  кладбище  была
спровоцирована мной в целях дискредитировать его и уменьшить
влияние.  А  ведь это была целиком их вина, мы оказались  на
том  кладбище  только  из-за них. И у тебя  до  конца  жизни
останется шрам на лбу, тоже ведь из-за нее.
      -  Врет  она постоянно и очень неуклюже, - вторил  ему
Игорь,  -  а  все  равно веришь. Кто другой бы  сказал,  что
приехал на поезде, который и остановки у нас не делает,  так
я  бы  посмеялся, а ей поверил. Выманила меня на  дискотеку,
пообещгв,  что познакомит со своей подружкой. Там развеялась
*  *  дым, и не одна, а вместе с моей машиной. Чего я  тогда
натерпелся,  не приведи господь. Думал, что никогда  уже  не
увижу свою "девочку". А этот парень на кресте! Я уверен, это
ее рук дело. Если и не сама туда определила, так кого-нибудь
уговорила помочь.
      - Конечно, она виновата, - убежденно сказал Никитин. -
Иначе  с  чего бы ей удирать от нас сегодня днем?  Наверняка
она хочет подбить старосту на какое-нибудь темное дело, надо
спасать человека. Мы-то знаем, что это за штучка, а он может
до конца и не догадываться.
       Никитин  сильно  ошибался  относительно  мироощущений
старосты,  тот  прекрасно  понимал,  какого  рода  сокровище
Мариша,  но  он  в  отличие от Игоря не делал  существенного
различия  между нами тремя. Все мы были для него  занозой  в
трех   лицах.  Но  сейчас  староста  пребывал  в  счастливой
эйфории.  Из  больницы  ему доложили,  что  сегодня  Никитин
обещал привезти трех девиц, которых надо поместить под самую
надежную  охрану. Так как староста сам лично  увидел,  каких
девиц везет Никитин, то он был уверен в том, что хотя бы  на
пару  дней ему обеспечен покой и какое-нибудь милое  женское
личико не возникнет неожиданно и в самый неподходящий момент
рядом  с ним. Откуда же ему было знать, что коварство Мариши
зашло так далеко, что она пошла на обман, пустилась в бега и
сейчас бродит где-то поблизости.
       Самый  насыщенный  день  выдался  у  Мариши.  Мы  все
ошибались относительно направления ее мыслей и пути, который
она  избрала. Староста заинтересовал ее постольку поскольку,
а  план  ее заключался в том, чтобы выяснить, где скрывается
отец  сельского баптизма. Она прекрасно помнила, как Никитин
случайно обронил в разговоре с Ирой следующую фразу:
      -  Твоего отца Елизара все равно нет, поэтому не стоит
тебе  и  волноваться о том, что не сможешь  ему  доложиться.
Ручаюсь, что сейчас он меньше всего думает про тебя.
      Когда  дело касалось Мариши, всем надо было  соблюдать
предельную осторожность, разговаривая с ней, так  как  слова
собеседника  она схватывала налету, но выводы  делала  самые
неожиданные,  часто  противоположные  тому,  что   собирался
сказать  собеседник.  В этот раз она запомнила  только,  что
Елизара  нет, а вывод сделала следующий - раз его нет,  надо
воспользоваться  случаем и обыскать его дом.  Надежда  найти
там  свидетельства  его причастности к несчастливым  судьбам
своих  крестных  не  оставляла ее.  Мерещились  предсмертные
записки несчастных и завещания, в которых они отписывали все
свое  имущество, а также имущество своих родителей в  пользу
Елизара,  а  потом  дюжие ребята старосты  выбивали  из  них
обещанное и нотариально заверенное.
      Поэтому,  когда  Никитин поджидал  Маришу  возле  дома
старосты,  она  находилась совсем в другом  месте,  и  цели,
которые  она  преследовала, были  чисты  и  благородны.  Вот
только средства, которыми она собиралась их достигнуть, были
весьма  сомнительны.  Но  Мариша  никогда  не  могла  толком
понять,  почему цель не может оправдывать средства,  если  в
итоге  принесет всем пользу. Поэтому сейчас она  не  слишком
задумывалась, правомерны ее действия или нет.
      "Когда  на  тебя заведено целых два уголовных  дела  в
разных  городах,  то  не стоит особенно  бояться  того,  что
заведут  еще одно, пусть даже в третьем месте, -  рассуждала
она сама с собой. - В любом случае групповое убийство на нас
с  Дашкой уже висит, поэтому в сравнении с ним все остальное
блекнет.  Если  нас посадят за два убийства,  то  этот  срок
перекроет  все  другие, которые нам могли  бы  припаять,  за
проникновение в чужое жилище и за изувеченные стекла".
      Придя  к такому обнадеживающему выводу и успокоившись,
Мариша  уже не колебалась относительно того, стоит  лезть  в
дом  Елизара или нет. Она точно знала, что стоит. Оставалось
только выбрать наиболее рациональный способ проникновения  в
чужое жилище. В голове у Мариши имелось несколько вариантов.
      Можно  было  пролезть в окно, но для  этого  следовало
дождаться  темноты,  так  как  по  улице  постоянно  сновали
прохожие.
      "Делать им нечего, что ли? - злобно подумала Мариша. -
Один вред от них.
     Такое впечатление, что медом им тут намазано".
      Если  окно  отпадало, то можно было попробовать  через
сад, но там чинно сидели маленькие детишки и слушали сказку.
Верней, издалека казалось, что сказку, но вполне сталось бы,
что  им  читали  проповедь о пользе труда в поте  лица  ради
куска хлеба насущного или лекцию по бухучету. Как бы там  ни
было, путь через сад тоже был перекрыт. С трех других сторон
дом  окружали  соседские  участки. А  сегодняшний  день  все
хозяйки,   проживавшие   в  домах  рядом   с   елизаровским,
определенно  предназначили  для грандиозной  уборки.  Именно
такое  впечатление  сложилось у Мариши  после  того,  как  в
течение  двух  часов  она вынуждена была  наблюдать  женщин,
снующих  по  дворам  с охапками вещей, метелками,  тазами  и
косами. Ко всему прочему, женщины не постеснялись привлечь к
труду  детей постарше. Все они постоянно крутились во дворах
и  не  преминули бы спросить Маришу, чего это  она  вздумала
перелезать забор, окружающий дом Елизара.
      Их любопытство было бы вполне оправданно, если принять
во внимание, что забор этот был сооружен из бетонных столбов
высотой в полтора Маришиных роста.
      И то, что они перемежались выкрашенными черной краской
решетками,  вопроса не снимало. Чтобы перелезть через  такую
ограду, у любого человека должен быть серьезный повод  Каким
ему полагалось быть для того, чтобы удовлетворить любопытных
женщин и их отпрысков, Мариша не представляла. А в том,  что
женщины и дети будут любопытны и станут приставать к  ней  с
вопросами,  Мариша не