нашу компанию.
   Инка же в этот момент доказывала парню с автоматом, что  в  его  возрасте
уже пора бы научиться отделять зерна от плевел, - вдруг умолкла на полуслове
и судорожно вцепилась в мой рукав и в рукав своего оппонента. Естественно, и
мы с ним были вынуждены умолкнуть  и  заняться  отцеплением  Инкиных  цепких
пальчиков  от  нашей  одежды.  Благодаря  этому  Инка  получила   прекрасную
возможность перекричать остальных.
   - Смотрите, - проговорила она, трясущейся рукой указывая на типа в  синей
джинсе. - Это он. Он, оказывается, еще не дома. Его же сейчас шлепнут!
   Лицо у нее было столь выразительным, что все  умолкли  и  заинтересованно
уставились в спину мужичка с нарциссами.
   - Спасите его! - завопила Инка. - Не хочу оставаться круглой сиротой.
   - Вы точно уверены, что это он - жертва? - спросил у нее мужик  в  плаще,
но Инка в ответ так страшно зашипела, что больше вопросов не возникло.
   - Оцепите участок, - распорядился мужик в плаще. - Он не должен уйти.
   Нас с Инкой и Родионовым быстро оттерли на задний план, и  я  задумалась:
кто не должен уйти и что делать, если ему и в самом деле  не  удастся  уйти?
Хорошо бы, конечно, чтобы эти слова  относились  к  киллеру,  потому  что  в
противном случае он явится к Инке требовать вторую половину  за  выполненную
(несмотря на осложнения) работу да еще захочет узнать, как  так  получилось,
что первая половина оказалась вместе с машиной в милиции.  А  если  с  места
происшествия не уйдет Инкин отец, то нам от этого вообще никакой выгоды, так
как наследства он Инке, скорее всего, не оставит.
   Однако мои опасения оказались напрасными. Не ушел никто, но  никто  и  не
пострадал.  Киллера  скрутили  очень  аккуратно,  а  Инкиного  папашу   тоже
скрутили, и он, похоже, так и не понял, из-за чего  его  схватили  вместе  с
нарциссами, бросили на землю  и  еще  навалились  сверху.  Он  возмущался  и
сопротивлялся, и его  пришлось  слегка  стукнуть  -  это  было  единственное
увечье, которое он получил вместо пули в голову.
   - Да, девочки... - протянул растроганный мужик с бородкой. - Вы и в самом
деле оказались правы. Киллер существовал, и даже оружие было при нем. Хотите
поговорить с ним или просто посмотреть на него?
   Мы с Инкой поразились такому коварству, рассчитанному на  полных  дур,  и
отказались.
   - Он нас за сообщниц держит? - спросила у меня Инка.
   - Я не слышала, чтобы у  киллеров  бывали  сообщницы,  которые  болтаются
возле места работы и всячески мешают его работе. Скорее он ни за кого нас не
держит, но очень хочет понять, что же мы за  штучки.  Вот  и  надеется,  что
киллер нас узнает и как-то выдаст это своей реакцией.
   - Сейчас домой бы, - размечталась Инка. - И зачем я  с  тобой  связалась?
Дался мне этот узкоглазый азиат, мало мне своих проблем было.
   - Ну это уж слишком, - возмутилась я. - Сначала ты навязываешь  мне  свою
помощь, о которой я тебя не просила, и  подсовываешь  какого-то  безобидного
официантка, заставляя меня поверить в то, что он и есть убийца, и ссоря меня
с родной милицией. Потом заставляешь изображать из себя  проститутку,  потом
втравливаешь  в  попытку  групповой  кражи  из  автомобиля.  И  после  этого
обвиняешь меня в том, в чем виновата сама?
   - Мда... - в задумчивости протянула Инка. - Надо было мне  в  школе  быть
поусердней в учебе, а то я половины твоих слов не поняла.
   Но наша перебранка не успела перейти  в  рукопашную,  потому  что  к  нам
подошел парень с автоматом и заявил, что в той машине, которую  мы  пытались
ограбить, нашлись доллары, три тысячи. Парень спросил, не наши ли они.
   Инка ткнула меня в бок и сладким голоском пропела:
   - Нет, конечно. А что, они там были?
   - В бардачке лежали, - подтвердил  парень.  Инка  что-то  пробормотала  и
кинула на Родионова испепеляющий взгляд, -  ведь  именно  ему,  мы  поручили
осмотреть бардачок. А я, воспользовавшись ее молчанием, сказала:
   - Теперь вы верите, что мы  в  машину  забрались  лишь  для  того,  чтобы
выследить киллера? Ведь иначе мы  бы  обязательно  прихватили  доллары  -  и
доказывай потом, что их у нас с самого начала не было.
   - Вообще-то да, - неуверенно пробурчал парень и отошел, предупредив,  что
сейчас все мы поедем в отделение для дачи показаний, и желательно правдивых.
   - И кто ты после этого? -  набросилась  Инка  на  Родионова.  -  Ты  что,
слепой? Не мог заметить такую уйму бабок?
   Родионов пробормотал, что не представлял себе, как можно засунуть доллары
в провонявшую тухлятиной газетную бумагу,  к  которой  к  тому  же  прилипли
селедочные внутренности. Он лично свои доллары относит в банк, и там с  ними
обращаются совсем иначе. И почему бы Инке не заявить в милиции,  что  деньги
ее? Мы с Инкой посмотрели на него как на идиота, и он устыдился своих  слов,
сказал, что и в самом деле в милиции  еще  никому  денег  не  возвращали.  И
пообещал возместить их Инке полностью (так  как  его  вина,  что  он  их  не
нашел), но только со временем.
   - Хорошо, что он не знает, что доллары фальшивые, - шепнула мне Инка. - А
то  возмещать  принялся  бы  тоже  фальшивыми.  Такой   народ   эти   бывшие
однокласснички, с ними ухо востро держать нужно.
   В этом я с ней согласилась. В милиции к нам  отнеслись  хорошо,  дали  по
кружке горячего кофе из пакетиков, а потом начали осторожно  интересоваться,
каким образом мы узнали про готовившееся убийство.
   - Понимаете, - вдохновенно начала Инка, - у меня есть друг, он журналист.
То есть не совсем журналист, он репортер. Делает репортажи, -  пояснила  она
на случай, если кто не понял.
   Ее вежливо поблагодарили за разъяснения и попросили продолжать.
   - Так у него есть рация,  -  с  готовностью  продолжила  Инка.  -  И  он,
наверное, чтобы поразить, мое воображение, дал мне  немного  послушать,  что
делается в эфире. А в эфире можно было подслушать столько всего интересного,
что просто уши вяли. Но главное, я услышала про то, как  двое  -  мужчина  и
женщина, договаривались о том, что еще одного мужчину надо убрать. То есть я
услышала только конец разговора, когда они назвали имя  жертвы  и  место,  а
также время передачи денег.  Делать  мне  особо  было  нечего,  с  работы  я
уволилась, поэтому решила попробовать  спасти  этого  несчастного.  Время  и
место, где должен был появиться киллер, я знала, так что ничего не стоило за
ним проследить. А мои друзья помогли мне в этом.
   - Значит, вы решились рискнуть жизнью ради того, чтобы спасти  совершенно
постороннего человека? - спросил мужик с бородкой, который оказался  старшим
оперуполномоченным  Выборгского  РУВД;  причем  в   его   голосе   отчетливо
прозвучало недоверие.
   Инка тяжело вздохнула и сказала:
   - Я не хотела вам говорить, дело очень личное, но этот человек,  которого
должны были убить... На самом деле он мой отец.
   - Ну и ну, - протянул потрясенный опер, и в  голосе  его  прозвучало  еще
большее недоверие. - Как же он вас не  узнал,  когда  проходил  мимо  нас  к
своему дому?
   - Мы с ним последние десять лет не общались, - пояснила Инка,  и  на  сей
раз ей удалось не соврать.
   - Вы, конечно, понимаете, что ваши слова мы проверим?  -  спросил  у  нее
опер и ушел, должно быть, проверять.
   Инка пожала плечами с видом незаслуженно обиженного неверием  человека  и
сказала:
   - Проверяйте, только мой знакомый репортер  сейчас  в  отъезде,  вернется
только послезавтра.
   Опер ушел выяснять остальные  подробности  из  Инкиного  рассказа,  а  мы
остались. Родионов молча таращился на Инку, и, похоже, он отнюдь не  одобрял
действия подруги, заказавшей собственного отца. Своего папу  Родионов  нежно
любил  и  ежегодно  отправлял  в  санаторий  подлечиться   от   хронического
алкоголизма, терзавшего  этого  достойного  человека  со  страшной  силой  в
течение всей жизни, начиная со школьного возраста.
   - А что вы можете сказать про женщину,  которая  договаривалась  с  нашим
убийцей? - спросил у Инки вернувшийся опер.
   - Ничего, - скромно ответила Инка, хотя  могла  бы  про  себя  кое-что  и
порассказать.
   - Она себя не называла?
   - Что вы?! - ужаснулась Инка такому  предположению.  -  Киллер  ведь  мог
попасться и заговорить, а зачем ей лишние хлопоты? Могу только сказать,  что
голос принадлежал молодой женщине, но себя она не называла. Это точно.
   И  тут  в  помещение  ворвалась  бедная  жертва  неудавшегося  покушения.
Ворвалась со слезами благодарности в мутных глазках.
   - Доченька! - завопил он. - Мне сказали, что это ты меня, дурака старого,
спасла. Это правда?
   - Правда, - ответил за смутившуюся Инку опер. - Она милицию вызвала, и за
киллером следила тоже она. Так что спасла вас дочь.
   - Прости меня, доченька! - завыл мужичок. - Я про тебя и не вспоминал все
эти годы, а ты, оказывается, про меня помнила.
   - Помнила, - подтвердила Инка. - И мечтала страшно тебя... увидеть.
   - Это моя жена-потаскуха решила  от  меня  избавиться!  -  с  неожиданной
яростью закричал Инкин отец, а я всерьез начала думать, что  Инку,  пожалуй,
не за просто так упекли в свое время в психушку, все-таки у них  в  родне  у
всех головы не в порядке. - Я давно подозревал, что у нее  любовник.  Только
поймать их не мог, - продолжал разоряться Инкин папаша. - Но теперь мне  все
стало ясно. Сегодня же выгоняю эту мерзавку из дома. А с  тобой,  моя  милая
девочка, я думаю, мы теперь будем видеться часто. Во всяком случае, я на это
надеюсь.
   То, что разлилось  по  Инкиному  лицу,  трудно  было  назвать  выражением
абсолютного счастья, но папаша почему-то решил именно так.
   - Я тоже счастлив, - сказал он. - И хочу как-то вознаградить тебя  за  те
годы что ты была лишена моей заботы.
   - Вместо цветов лучше фрукты, - предупредила его Инка.
   Родионов тихо закипал в своем углу. Из милиции мы  вышли  уже  под  утро.
Везти нас к Инке домой Родионов молча отказался и - так же молча - отказался
выплатить Инке обещанные баксы.
   - Вот так  всегда,  -  с  грустью  глядя  ему  вслед,  заметила  Инка.  -
Невозможно ухватить сразу все. За двумя зайцами погонишься -  ни  одного  не
поймаешь.
   - Допустим, одного ты поймала, - сказала я. - Папаша твой теперь  в  тебе
души не чает. Может быть, он тебе и отвалит эту сумму.
   - Как же, - усмехнулась Инка. - У него машина меньше стоит. И вообще,  он
и  в  молодости  был  жаден.  Несколько  его  визитов  ко  мне,  конечно,  с
подарочками и несколько моих визитов к нему, конечно, на сытный обед, -  вот
и все, что можно от него ожидать. А когда до него дойдет,  что  у  его  жены
денег на киллера не было, он ее вернет, и мне  снова  ничего  не  обломится.
Ладно, потом совру Родионову, что это вовсе не мой  родной  отец,  а  просто
человек, за которого моя мама вышла замуж, когда была  уже  мной  беременна.
Навру, что он сбежал вместе со всеми фамильными ценностями, оставив  маму  с
мизерным пособием от государства и грудным ребенком на руках. Родионов  меня
и простит.
   - А он поверит насчет ценностей? - усомнилась я. - У вас же их никогда  и
не было.
   - Потому и не было, что названный папаша спер. Только надо  будет  как-то
заставить Родионова выслушать меня до завтра. Потому что завтра  как  раз  и
предстоит передавать фальшивые баксы, которых у меня теперь нет.
 
*** 
 
   Инка глянула по сторонам и заметила, что  пора  и  домой.  По  домам  нас
развез опер с бородкой. Она всю дорогу восхищался  Инкиным  благородством  и
нашей с ней отвагой, он так разошелся, что я всерьез забеспокоилась, как  бы
он не стал всем встречным и поперечным рассказывать про  этот  случай.  Ведь
рассказ мог дойти и до Инкиных поручителей, а они  от  ее  благородства,  от
которого пострадал один из них, в восторг не придут. Инке,  наверное,  такие
мысли в голову тоже лезли, потому что она была мрачнее тучи и опера  слушала
с плохо скрываемым раздражением.
   Добравшись до постели, я тут же провалилась в блаженный сон  и  перестала
думать  о  том,  как  бы  мне  пережить  завтрашний  день  и  что  делать  в
послезавтрашний и все последующие за ним, чтобы остаться в живых.
   А Инкин день начался с хлопот. Ей пришлось сначала варить  овсянку  вечно
голодным сестре и собаке,  которых  Инка  за  это  свойство  их  натуры  уже
начинала тихо ненавидеть. А потом пришлось  и  гулять  с  собакой,  так  как
сестра неожиданно вспомнила, что ей пора в школу на нулевой  урок.  В  конце
концов Инке все же удалось  присесть  в  уголке  и  тихо  пожевать  черствую
булочку. Но даже от этого занятия ее отвлек телефонный звонок.
   - Нет мне в жизни ни счастья, ни покоя. - Инка  со  вздохом  поднялась  с
табуретки.
   Чтобы пробраться  к  телефону,  надо  было  обогнуть  стиральную  машину,
заваленную ворохом чистого белья, которое постоянно  норовило  свалиться  на
пол и превратиться снова в отвратительно  грязное  белье.  Потом  надо  было
убрать с дороги Люсю и отпихнуть две кастрюли,  не  поместившиеся  в  мойке.
Мойку за это винить не следовало, она и так была заполнена до отказа.  Затем
уже  в  коридоре  пришлось  проскользнуть  под  сохнущими  простынями  и  не
запутаться в них. И только после этого можно было дотянуться до телефона.
   - Алло, - сказала Инка недовольным голосом.
   Голос у нее получился недовольным сам  собой  -  кому  приятно  извлекать
телефонную трубку из-под горы грязных колготок? В трубке же молчали,  должно
быть решили, что Инка злится, потому что звонок разбудил ее.
   - Да говорите же, - рявкнула Инка, и трубку повесили.
   Чертыхнувшись, Инка пробралась обратно к своей  недоеденной  булочке.  По
пути прихватила стакан молока и теперь чувствовала себя почти человеком.  Но
стоило ей сделать первый глоток, как  телефон  зазвонил  снова.  Инка  молча
вцепилась зубами в булочку, прихватила стакан молока и снова  отправилась  к
телефону. На этот раз она недаром проделала столь трудный путь.
   - Где ты ходишь? - возмутился Дика. Инка высвободила зубы  из  булочки  и
застонала. Дика был тем самым приятелем, которому она должна  была  передать
баксы, которых у нее уже не было.
   - Разве мы на сегодня договаривались? - вполне натурально удивилась Инка.
- Я этого не помню. Ты все перепутал, мы договаривались на следующую неделю.
   - Какую еще следующую неделю? - не поверил Дика, который  вообще  был  на
редкость недоверчивым типом. - Ты говорила про среду.
   - Ну да, - охотно подтвердила Инка - Только на следующей неделе.
   - Так и знал, что ты меня подведешь, - сообщил Дика. - Деньги хоть верни.
Я до следующей недели найду себе другого поставщика, а если и не найду,  все
равно ждать больше не могу.
   - Ладно, - неохотно пообещала Инка,  так  как  расставаться  с  деньгами,
пусть даже и чужими, она не любила. - Заезжай где-нибудь к обеду, а  пока  я
должна отдохнуть.
   Это было сказано для того, чтобы Дика не подумал,  будто  она  ради  него
готовку затевать станет. После этого Инка отправилась обратно в кухню, где у
нее был тайник. Стакан  и  многострадальную  булочку  пришлось  захватить  с
собой, чтобы пристроить их в мойку. После чего пришлось забираться на  стол,
чтобы заглянуть в пенал. Коробка из-под модельных туфель оказалась на месте,
деньги - тоже. Инка спустила их на стол и  начала  рассеянно  перебирать.  С
грустью признаваясь самой  себе,  что  деньги  ее  не  любят,  а  если  даже
совершенно случайно попадают к ней, то норовят побыстрее улизнуть  к  другим
хозяевам.
   - И чем я вам не по нраву? - поднося одну бумажку к носу, спросила у  нее
Инка. Затем отправилась спать.
   Дика  приехал  раньше  обещанного  времени  и  от  пельменей   отказался.
Пересчитав свои денежки и покоробив этим Инку - она даже решила больше с ним
дела не иметь, - он смотался, пообещав заглянуть  вечером.  Но  появился  он
значительно раньше вечера. Инка только успела прилечь и  задремать,  как  он
позвонил ей еще раз.
   - Это не мои баксы, - сообщил Дика.
   - Что значит "не твои"? - удивилась Инка. - А чьи же?
   - Не знаю чьи, а только на них на всех стоят одинаковые номера.
   Инка похолодела, но все еще надеялась, что Дика шутит. Бывает же у  людей
специфическое чувство юмора. Сразу  по  человеку  не  видно,  а  в  процессе
знакомства выясняется.
   - Деньги фальшивые, - поставил ее в известность Дика. - И сумма не та.
   - Ты же их считал, - едва слышно проговорила Инка.
   - Считал, - слегка смутившись, признал Дика. - Но решил не говорить тебе,
что их стало больше в два раза.
   Инка вытаращилась в трубку, пытаясь понять, в чем тут дело. Осознав,  что
ей это не под силу, она решила уточнить:
   - Ты что, полагал, что у меня тут инкубатор для баксиков, что они у  меня
плодятся? Ты даешь тысячу, а через две недели у меня уже их две. Лежат  себе
в коробке и размножаются. Так тебя надо понимать?
   Из Дикиного бормотания можно было понять,  что  думал  он  приблизительно
так, как Инка и сказала.
   - Ты дурак,  -  сообщила  ему  Инка.  -  Можешь  забирать  свои  баксы  и
проваливай.  Ты  хотел  купить  фальшивые,  вот  и  купил.  Чем  ты   теперь
недоволен?
   - А зачем было мне врать, что они мои? - обиделся Дика.
   - Хотела посмотреть, что ты за человек и можно ли  с  тобой  дело  иметь.
Вижу, что нельзя.
   После  этого  Инка  в  сердцах  бросила  трубку  и  принялась  обдумывать
положение, в которое попала. Настоящие баксы надо было  возвращать  -  и  не
позднее завтрашнего дня. А как их возвращать, если они остались  в  милиции?
Одно утешало, что до завтрашнего дня еще было время. Так  как  сделать  Инка
все равно ничего не могла, она снова легла спать, не отключив телефонами уже
через какой-нибудь час горько раскаялась в этом.
   - Алло, - снова недовольным голосом сказала Инка в трубку.
   Трубку  моментально  повесили.  Инке  это  не  понравилось,  хотя  ничего
необычного в этом не было. Но спать она больше  не  могла.  Через  несколько
минут в  дверь  позвонили,  выяснилось,  что  там  стоят  два  позавчерашних
любителя компьютерной музыки. Инка обрадовалась и  открыла.  Оказалось,  что
радоваться нечему. Они были настроены на волну, от которой у Инки мурашки по
спине побежали.
   - Где твоя подруга, с которой ты вчера была? - спросил у нее один.
   - А зачем она  вам?  -  робко  спросила  Инка,  чувствуя  себя  с  каждым
пролетающим мгновением все хуже и хуже,
   - Она в ментовку настучала на него, ночью на деле и взяли, - пояснили ей,
а так как с ответом Инка не спешила, то старший, подозрительно глядя на нее,
сказал:
   - А не ты ли это все и придумала?
   - Что ты! - Инка так энергично замахала на него руками,  что  вмиг  стала
похожа на ветряную мельницу. - Я тут ни при чем. Да и  никакая  она  мне  не
подруга. Так, встретились случайно лет десять назад.
   - Тогда ты за нее ответишь, - решил младший и шагнул к Инке.
 
*** 
 
   Вовремя сообразить, что сейчас  будет,  Инка  не  сумела,  поэтому  очень
удивилась, когда ей заклеили рот пластырем и связали руки за спиной.
   - Пока поедешь с нами, а там разберемся. Если ты не виновата, то  тебе  и
бояться нечего, у нас и в ментовке свои люди есть, они врать  не  станут,  -
решил утешить ее старший, но у него это плохо получилось, так  как  Инка,  в
отличие от него, прекрасно знала: мент, который  правдиво  изложит  бандитам
события прошедшей ночи - это погибель ее, а вовсе не спасение.
   Но со связанными руками и залепленным, ртом  особого  выбора  у  Инки  не
было. Она послушно пошла за своими  провожатыми,  которые,  надо  отдать  им
должное, обращались с ней аккуратно и даже следили, чтобы  она  не  свернула
себе шею, свалившись с лестницы. У Инки от их заботы кости  стыли,  так  как
воображение у нее работало на славу, и она принялась живо  прикидывать:  для
каких же мучений ее берегут? Как назло,  возле  дома  не  торчало  ни  одной
старушенции, и. из окон тоже не выглядывал ни один любопытный нос.
   "Ну надо же, - подумала  Инка.  -  Обычно  так  они  гроздьями  висят  на
балконах, переговариваясь о ценах на морковку