честные, рискуя жизнью, их  задерживали,  но
суды все равно отпускали негодяев.
   Москва не тот город, который позволяет беспрепятственно  шляться  над
собой всяким вертолетам, поэтому на борт несколько раз поступали  элект-
ронные сигналы запросов "свой-чужой", и  автоматическая  система  давала
ответ кодом самого высокого класса, так что встрепенувшиеся было  дежур-
ные офицеры вновь расслаблялись у пультов слежения.
   Наконец этажность застройки стала снижаться, внизу замелькали  черные
срубы и шиферные крыши типично деревенских домишек, потом  начался  лес.
Через пару десятков километров голые деревья леса  уткнулись  в  высокий
бетонный забор с "колючкой", за  которым  располагался  комплекс  одно-,
двух - и трехэтажных зданий с асфальтовыми дорожками, теннисным кортом и
посадочной площадкой.
   Генерал Верлинов оторвался от тягостных размышлений, ставших для него
обычными в последнее время. Вертолет делал круг, заходя на посадку.  Ге-
нерал снял защитные наушники, и в мир вернулся надсадный рев двигателя.
   Он думал в первую очередь о пользе дела. Он знал, что и как надо сде-
лать. Но в отличие от десятков тысяч болтунов различных рангов он и о  г
это сделать.
   Двигатель смолк, исчезла раздражающая вибрация, командир группы охра-
ны распахнул люк, осмотрелся и выпрыгнул наружу,  следом  прыгнули  трое
его бойцов. Из овального проема потянуло весенней свежестью подмосковно-
го леса. Загремел короткий металлический трап, и Верлинов, не  придержи-
ваясь за перильца, легко спустился на землю.
   В левой руке он держал черный кейс из титанового сплава,  прикованный
тонкой сверхпрочной цепочкой к браслету, плотно охватывающему  запястье.
Резкий рывок цепочки, нарушение процедуры открывания чемоданчика,  нажа-
тие кнопки на ручке или просто сильный удар по крышке включали  пиропат-
рон, мгновенно сжигающий помещенные внутрь бумаги.
   Документы были исполнены в одном экземпляре, причем отпечатаны не  на
компьютере, как обычно, а на допотопной механической пишмашинке, достав-
ленной в прилегающую к кабинету Верлинова комнату  отдыха  из  запасника
ремонтной мастерской, где она пылилась не менее пяти лет, что гарантиро-
вало отсутствие разведывательных переделок в конструкции.
   Печатал шестидесятитрехлетний отставник - бывший порученец  генерала,
оставленный при одиннадцатом отделе на посильной работе, дающей ощутимый
довесок к пенсии. Кроме абсолютной надежности и  исключительной  предан-
ности, он обладал еще одним достоинством - склерозом,  начисто  лишившим
его способности запоминать тексты.
   Верлинов лично контролировал работу, а по ее окончании сжег  исписан-
ные собственным почерком листы черновика, ленту и уничтожил вал и  шрифт
пишущей машинки.
   Из-за этих документов он совершил пижонский полет над Москвой в  соп-
ровождении семерки крепких, затянутых в камуфляж охранников. Сейчас  три
бойца шли впереди, двое - по сторонам и двое - сзади. Автоматы они  дер-
жали наперевес, стволами в стороны предполагаемой стрельбы.
   Прибывшие раньше  Верлинова  люди  тоже  имели  охрану,  но  один-два
увальня в цивильных, топорщащихся под мышками пальто не шли ни  в  какое
сравнение с личной боевой группой начальника одиннадцатого отдела.
   Проницательный Верлинов подумал, что соратники заподозрят его  в  вы-
пендреже. В подавляющем большинстве они были глубоко штатскими людьми  и
весьма приблизительно представляли, как создаются, охраняются и перехва-
тываются секреты. И ни один из них не видел, что делает с головой  пуля,
выпущенная с близкого расстояния в затылок. Поэтому "частности" были от-
даны для разработки ему.
   В каминном зале гостевого корпуса собрались шесть человек:  Президент
страны, вице-президент, спикер, министры иностранных  дел,  экономики  и
сельского хозяйства. Правда, эти должности им еще предстояло занять пос-
ле того, как Верлинов реализует операцию "Расшифровка". Но и сейчас лицо
каждого из присутствующих было известно тем, кто интересуется  политикой
и регулярно смотрит телевизор. Депутаты - руководители фракций, замести-
тель министра, сотрудники аппарата правительства и Администрации  Прези-
дента. "Для конспирации" они называли друг друга  вымышленными  именами.
Такой уровень огорчал Верлинова, но выбирать не из чего: планка отбора в
государственные структуры за последние годы передвигалась только в  одну
сторону.
   Извинившись, Верлинов включил систему подавления.
   - У меня часы остановились. - "Иван Иванович" обиженно смотрел на по-
гасший электронный циферблат. - Это излишне... Наша охрана уже все  про-
верила...
   - Мера предосторожности, - развел руками генерал. - Враг не  дремлет.
А часам ничего не сделается, даже в ремонт отдавать не надо.
   То ли упоминание о врагах, то ли о часах успокоило депутата.
   - Кстати, о врагах, - заметил сановитый  седовласый  мужчина,  удобно
расположившийся в мягком кресле. - По-моему, мы  недопустимо  затягиваем
развитие событий. "Промедление смерти подобно!" Помните, кто  сказал?  А
уж он знал, что говорит...
   - "Петр Петрович", - попытался  пояснить  Верлинов,  но  будущий  ви-
це-президент поднял руку, останавливая его.
   - Когда власть валяется на земле, ее обязательно поднимают. Стоит нам
промедлить... "Если один человек чего-то не делает, за него  это  делает
другой", - так говорит моя жена, когда я отказываюсь вести  ее  в  театр
или ресторан...
   Жена "Петра Петровича" была моложе его на двадцать лет, он  часто  ее
цитировал, а все маломальски осведомленные люди знали, что  она  находит
замену супругу не только для ресторана и театра. Сам же он ни о  чем  не
догадывался в полном соответствии со столь же часто цитируемой по другим
поводам поговоркой "муж узнает обо всем последним". Впрочем, может быть,
он просто не хотел догадываться, а народной мудростью оправдывал это не-
хотение.
   - Если не мы - значит, кто-то другой. Скорее всего вояки, у нас  есть
кое-какие данные... Или коммуняки, или этот шизофреник. В  любом  случае
народу, стране лучше не будет! Так чего же мы ждем?
   Верлинов деликатно откашлялся.
   - Как все вы, уважаемые коллеги, помните, суть проводимой моим  отде-
лом операции состоит в том, чтобы дать повод для парламентского  рассле-
дования противозаконной деятельности Министерства  обороны.  Если  повод
будет серьезным и привлечет внимание общественности, то маховик  рассле-
дования удастся раскрутить настолько, что начнется настоящий звездопад и
с ключевых постов уйдут люди, представляющие существенную опасность.
   Верлинов сделал паузу и обвел собравшихся взглядом. Все слушали  вни-
мательно, кроме будущего министра иностранных дел, озабоченно рассматри-
вающего свои часы.
   - Это даст нам двойную выгоду: устранение наиболее реальных конкурен-
тов, претендующих на власть, и  ликвидацию  возможности  противодействия
нашим собственным попыткам. Потому что возбуждение процедуры  импичмента
может быть реально пресечено не Конституционным судом, а автоматчиками и
танками. Если же мы добьемся своего, то никто, абсолютно никто не  осме-
лится отдать приказ! Воля командиров всех уровней будет парализована,  и
при отсутствии личной заинтересованности никто не станет рисковать!  На-
род проголосует за перемены - тут нет сомнений. Возможны отдельные  экс-
цессы, но у нас есть силы для их локализации.
   - Все это правильно, но, как верно заметил "Петр Петрович",  чего  же
мы ждем? - спросил худощавый, интеллигентного вида молодой человек - бу-
дущий спикер. - У нас есть несколько известных журналистов, представляю-
щих солидные газеты, они могут взорвать любую сенсационную бомбу!
   Верлинов отрицательно покачал головой:
   - Сколько таких бомб взрывается каждую неделю - и  что?  Здесь  нужен
серьезный, точный, абсолютно достоверный материал. И самое  главное:  он
должен исходить от совершенно нейтрального, не связанного  ни  с  какими
группировками, далекого от политики человека. И еще более  важное:  этот
человек не должен ничего знать о наших планах и не должен  рассказать  -
под пыткой, на "детекторе лжи", под действием "сыворотки правды", -  что
ему кто-то специально передал разоблачительные материалы.
   - Как же можно такого достигнуть? - оторвался от часов при упоминании
пыток претендент на пост министра иностранных дел.
   - Только одним способом. Надо, чтобы наш  человек  вообще  ничего  не
знал.
   - Загипнотизируете вы его, что ли?
   - Нет. Просто манипулируем им, а он думает, что  действует  самостоя-
тельно. Представьте проходную пешку на шахматной доске. Если бы она уме-
ла думать, то искренне бы считала, что сама ухитрилась обеспечить  побе-
ду. А о гроссмейстере, который довел ее до ферзевого поля, она ничего не
подозревает. И не сможет никому рассказать, хоть жги ее заживо!
   Генерал Верлинов едва заметно улыбнулся.
   - И у вас есть такая пешка? - рокочуще спросил кандидат в президенты.
   - Да, есть, - ответил гроссмейстер. - И первые ходы  уже  сделаны.  И
открылась возможность великолепной комбинации. Представляете, если пово-
дом к расследованию послужит нота правительства могущественной державы?
   Удивленные и одобрительные реплики выразили настроение будущих  руко-
водителей России.
   Верлинов тяжело вздохнул.
   - Теперь о конкретных деталях...
   Прикрываясь столом, он  проделал  необходимые  манипуляции  и  открыл
кейс.
   - Во-первых, мною подобраны кандидатуры министров внешней и  внутрен-
ней безопасности, охраны порядка и обороны.
   Генерал извлек тонкую стопку машинописных листов.
   - А вот планы мероприятий по основным направлениям деятельности ново-
го правительства.
   В каминном зале наступила заинтересованная тишина, только будущий ми-
нистр иностранных дел продолжал заниматься остановившимися  электронными
часами.
   Виктор Юркин был довольно известным журналистом. Когда-то он считался
"левым", потом терминология изменилась, и он  получил  ярлык  демократа,
причем слово имело разные интонации и эпитеты - в зависимости от того, к
какому осколку некогда монолитного советского  народа  принадлежал  тот,
кто его произносил.
   Юркин действительно выполнял  весь  демократический  набор:  выступал
против коррупции должностных лиц и за отмену смертной казни, за  повыше-
ние жизненного уровня населения и против  великодержавной  политики,  за
правопорядок и против КГБ, МВД, МБ, ФСК и прочих силовых структур,  этот
самый правопорядок обеспечивающих. Он требовал полного  раскрытия  прес-
туплений и одновременно добивался упразднения института секретных  аген-
тов, от которых, в подавляющем большинстве случаев, и зависит раскрытие.
   Выступления за обуздание обнаглевших бандитов сочетались с  призывами
поставить на место распоясавшуюся милицию.
   Все требования и призывы Юркина были правильными, но неверными, пото-
му что входили в противоречие не только между собой, но и  с  логикой  и
реалиями современной жизни.
   К тому же постоянный анализ обстановки в стране уже давно  не  предс-
тавлял ни для кого интереса: она и так была предельно ясна,  ибо  каждый
гражданин ощутимо прочувствовал ее на собственной шкуре.
   Но, как хороший газетчик, он умел  добывать  "фактуру",  повествуя  о
тайных и явных аферах, закулисных скандалах  и  прочих  жареных  фактах.
Каждый раз он ожидал расправы: ночевал у друзей  и  подруг,  рассказывал
коллегам об угрозах и спрятанном завещании, но  ничего  не  происходило.
Бомбы сенсационных разоблачений взрывались вхолостую, не вызывая ни  ма-
лейшей реакции государственных органов и не причиняя вреда "героям" пуб-
ликаций. Пару раз на него подавали в суд, добившись предельно завуалиро-
ванных опровержений и символических материальных компенсаций.
   Сейчас Юркин внимательно читал материал, который Каймаков, последовав
совету Димки Левина, назвал: "Мыло для подземной войны".
   - Неплохо, старик, неплохо, - сказал он, откладывая последний лист. -
И фактура интересная, и слог нормальный. Ты раньше-то писал?
   Каймаков кивнул.
   - В институтскую многотиражку. И работа дает навык письменной речи.
   - Неплохо, - машинально повторил Юркин, о чем-то размышляя.
   - Конечно, вояки встанут на дыбы... Могут в суд потащить.  Но  раз  у
нас есть очевидец... Начнут меня в военкомат дергать да на сборы  призы-
вать... Плевать, спрячусь у Нинки.
   Он вдруг внимательно взглянул на Каймакова.
   - А про покушение ты придумал? Для остроты?
   Каймаков возмутился.
   - Сейчас я тебе покажу, что я придумал!
   Он поднял стоящий на полу "дипломат", ткнул пальцем в  следы  кастета
на крышке.
   - Видишь?
   Юркин разочарованно присвистнул.
   - Слабо, старик. Очень слабо. Чем угодно поцарапать можно.
   - Это еще не все...
   Каймаков раскрыл чемоданчик, сунул руку в узкое отделение  для  бумаг
и, вытащив газетный сверток, положил на стол.
   - Разворачивай! Только не пугайся.
   Юркин осторожно развернул газету и присвистнул еще раз.
   - Ну и что?
   Каймаков потерял дар речи.
   Вместо зловещего кастета и окровавленного шила он  увидел  два  куска
кафельной плитки и длинный, блестящий, совершенно новый гвоздь.
   - Это совсем не то, - растерянно бормотнул он и полез  в  "дипломат",
хотя глубоко в сознании понимал: это не ошибка, подобранные по  конфигу-
рации и весу предметы не случайно оказались там, куда он их не клал, это
акция, значит, он все время находится под наблюдением и  контролем  злых
сил, ведущих с ним чудовищную игру... Но все же он рылся внутри, перево-
рачивал бумаги, перчатки, вязаную шапочку и другие привычные вещи, наде-
ясь, что произошло недоразумение, которое сейчас разъяснится.
   - Эй, что с тобой? - встревоженно спросил Юркин. - Ты побелел как бу-
мага...
   - Подменили, - невнятно сказал Каймаков, оставляя "дипломат" в покое.
   Безобидные предметы в подброшенном свертке сейчас казались более зло-
вещими, чем орудия неудавшегося и вполне успешного убийства.
   - Здесь были подтверждения покушения, вещественные доказательства. Не
знаю, куда они делись, - оглушенно повторял Каймаков.
   Межуев, прослушивавший пленку через несколько часов, знал это  навер-
няка: он лично получил кастет и шило от Мальвины и запер в свой сейф.
   - Да ерунда - если что-то было, куда бы  оно  пропало,  -  продолжала
пленка голосом Юркина, который, впрочем, звучал не вполне искренне.
   Потому что, говоря отвлекающую  фразу,  он  одновременно  написал  на
листке бумаги: "Молчи, нас могут подслушивать".
   Юркин жил в полувымышленном мире  слежки,  подслушивающих  устройств,
сексотов, засад и провокаций. Он давно дружил с иностранными  коллегами,
часто выезжал за рубеж еще в те времена, когда это считалось  экзотикой,
а потому и наблюдения, и засады, и скрытые микрофоны, и  сексоты  иногда
материализовывались в реальной части его мира. К тому же западные газет-
чики, поднаторевшие на темах  политического,  промышленного  и  частного
шпионажа, дали ему немало практических советов и полезных рекомендаций.
   Одним словом, выслушав Каймакова, Юркин почувствовал себя как рыба  в
воде. Приложив палец к губам, он осторожно подошел к сейфу  и,  покопав-
шись в заваленном центнерами бумаг стальном чреве, извлек  двадцатипяти-
сантиметровый пластмассовый цилиндр с блестящей рамкой антенны на конце.
   Затем, болтая разную чепуху, он поднес антенну к Каймакову и принялся
водить вокруг него: вдоль каждой руки - от обшлага рукава  до  плечевого
шва, вдоль груди - от шеи до пояса и обратно. Когда он начал обследовать
спину, на скошенном торце прибора зажглась  красная  неоновая  лампочка.
Юркин замолчал, и красный огонек погас, зато зажегся желтый.
   - Я еще не обедал, пойдем сходим в столовую, -  сказал  он,  и  вновь
вспыхнула красная лампочка. - Только разденься, а то сидишь, как ходок у
Ленина...
   Они вышли в коридор. Юркин выглядел явно возбужденным.
   - Старик, у тебя в воротнике "клоп"! Скорее  всего  микрофон-передат-
чик, включается на голос! Я видел такие у немцев и в  Штатах.  Радиус  у
него небольшой, так что за тобой должна везде следовать  машина.  Ты  не
замечал слежки?
   - Нет. - Обалдевший Каймаков качнул головой и тут же вспомнил: -  Ка-
кая-то "шестерка" всю ночь под домом стояла! И до этого замечал... Когда
к Клыку ходил - серая "Волга"... Или мне уже мерещится?
   - Они меняют машины. Тасуют, как карты. Но при долгой слежке повторя-
ются: колода-то у них не бесконечная...
   - Кто "они"?! - Каймаков никак не мог поверить, что жизнь вокруг про-
низана щупальцами враждебных ему сил.
   - Не знаю, старик. Надо подумать, со знающими людьми посоветоваться.
   Каймаков чувствовал, что попал в капкан. Бедная, неудачливая, но про-
живаемая им по собственному усмотрению жизнь  превратилась  в  слепок  с
крутого американского триллера. И он в полной мере  понял,  что  ощущает
преследуемая неведомыми злоумышленниками жертва.
   - Что же делать?
   - Тоже не знаю. Надо думать.
   - Давай сейчас выбросим эту пакость!
   Газетчик хмыкнул.
   - Во-первых, она стоит больших денег. Зачем же  нам  ее  выбрасывать?
Во-вторых, они сразу насторожатся. И в-третьих, если им надо  тебя  слу-
шать, они поставят новую, более хитрую штучку.  Или  будут  пользоваться
лазерным звукоснимателем, остронаправленным  микрофоном,  чем-то  еще...
Думаю, "клопы" засажены у тебя дома и на работе.
   Юркин рассмеялся.
   - Ну, молодцы! Вот тебе права человека в эпоху перестройки! Ну и раз-
дую я всю эту историю!
   "Тебе хорошо истории раздувать, - с неприязнью подумал Каймаков. -  А
как мне из них вылазить?"
   - Что же делать? - повторил он.
   Вопрос был адресован к самому себе.  Милиция?  Обращение  в  тридцать
второе отделение сразу после покушения показало, насколько результативна
их деятельность. Что ему сделали? Да ничего, "дипломат" поцарапали  -  и
все дела. Покушение, слежка... Попробуй объясни это поддатому сержанту с
лицом пройдохи! Ну направят к психиатру... Точно, этим и кончится, неда-
ром его лишили вещественных доказательств. Но как  это  сделали?  Когда?
Кто? Клык и Седой заверили в непричастности ко всему этому своих  людей.
Кому жаловаться на засаженный в воротник радиомикрофон? В  безопасность,
как там она сейчас называется? Но он не засекреченный атомщик, не  глав-
ный конструктор, не директор оборонного завода! А  сам  по  себе  микро-
фон... Сейчас все ввозить из-за бугра можно! Друзья? Коротышка Вовчик да
Димка Левин - чем они помогут...
   - Что же делать? - в третий раз повторил он.
   - Я придумал одну штуку, - сказал Юркин. - У меня есть приятель, быв-
ший милиционер, подполковник, сейчас он директор крупного охранносыскно-
го агентства. Солидная фирма, всяких полуграмотных кустарей он не  берет
- только спецов высшего уровня - отставников из "девятки",  "Альфы",  по
секрету скажу, и действующие у него подрабатывают... Давай с ним перего-
ворим!
   - А деньги? Там же небось нужно сотни тысяч отстегивать...
   - Это верно, старик. Капиталистический принцип  -  за  качество  надо
платить. Но ты-то человек не бедный... - Юркин многозначительно  подмиг-
нул.
   - С каких грабежей? Сто штук зарплаты да двадцать премия раз в  квар-
тал. И то последнее время не дают.
   - А знаешь, сколько твой "клоп" стоит, который ты выбросить хотел? Не
меньше десяти тысяч.
   Газетчик сделал паузу.
   - Долларов!
   Выражение лица собеседника заставило его рассмеяться.
   - Так что еще сдачу получишь!
   После того как Юркин сходил договориться насчет машины, они  вошли  в
кабинет. Старое, купленное еще в восемьдесят восьмом году, пальто Кайма-
кова скомканным лежало в кресле.
   - Сейчас обеды уже не те, -  обращаясь  к  пальто,  сказал  Юркин.  -
Раньше и соленые помидорчики, и взбитые сливки, и  мороженое...  А  весь
обед - около рубля!
   - Это вы зажрались. И сейчас у вас качество еды и цены не сравнить  с
теми, что вокруг, - ответил Даимаков. Он почувствовал поддержку,  появи-
лась какая-то перспектива выбраться из  зловещей  круговерти,  а  потому
настро