снова ей нельзя было отказать в логике, хотя у Колпакова  шевельну-
лась мысль, что руководствуется она другими, не высказанными вслух сооб-
ражениями.
   Писаревский, к мнению которого он привык за последнее время прислуши-
ваться, тоже предостерег от резких решений.
   - Пост хотя и общественный, все равно - почет и уважение  обеспечива-
ет. Кому-то нужен, всем интересен. Это не шутка. Капитал нажить  трудно,
а потерять легко. Тем паче самому бросать - настоящая  глупость.  Можешь
мне поверить...
   Теперь о диссертации. Публикаций мы сделали достаточно, с  апробацией
помогут, я звонил приятелю в Москву, он главный инженер крупного  завода
- что угодно внедрит. Во всяком случае, официально все проведет и справ-
ку выдаст - комар носа не подточит... - Толстяк благодушно рассмеялся. -
Так что не тяни. Через пару месяцев скатай в Москву, оформи практическое
внедрение и остепеняйся!
   Колпаков мрачно промолчал. С диссертацией у него шло не  так  гладко,
как представлял Писаревский.
   Дронов считал ее сырой, требующей доработки.  Гончаров  придерживался
такого же мнения. В глубине души Колпаков был с  ними  согласен,  но,  с
другой стороны, защищают и более слабые. Почему же он  должен  лезть  из
кожи, делая "конфетку"? И так вечная нехватка времени, постоянная  спеш-
ка, когда проводить дополнительные измерения?
   Была и еще одна причина, в которой Колпаков не признавался даже себе:
он утратил интерес к работе, потерял перспективу. Так бывает, когда  от-
рываешься от проводимых исследований, перестаешь следить за литературой,
постоянно обдумывать проблему.
   Так или иначе, но сто шестьдесят листов машинописного текста,  предс-
тавленные им в срок на кафедру, заведующий и научный руководитель счита-
ли только заготовкой, "болванкой" диссертации.
   Не привыкший отступать, Колпаков ринулся в атаку.
   - Послушай, Веня, что тебе стоит поддержать меня перед Ильей Михайло-
вичем? Пусть, мол, кафедра рассмотрит... кафедру проведешь как положено:
рекомендовать к защите. Старик упорствовать не будет, ведущую  организа-
цию и оппонентов мне подберут доброжелательных, совету придираться не  к
чему, ВАК пройдет по инерции... И все! Сейчас моя научная  судьба  упер-
лась в тебя!.. Я не люблю одолжений и никогда не просил, но  мы  столько
лет дружим... Неужели ты не поможешь мне в такой важный момент?
   Гончаров слушал, опустив голову, когда он  закончил,  поднял  колючий
взгляд.
   - У людей же глаза не завязаны! Каждый видит - курица перед  ним  или
кошка. Что ты мне предлагаешь? Загипнотизировать  Дронова,  погрузить  в
транс рецензентов? Я этого не умею. И, честно говоря, не хочу.
   Гончаров говорил спокойно, но чувствовалось, что  спокойствие  дается
ему с трудом.
   - А вот ты стал мастером на всевозможные фокусы. Без рекомендации ка-
федры публикуешь заведомое сырье не только в наших сборниках, но и в от-
раслевых журналах. - Он запнулся, но с видимым усилием продолжал: -  Вы-
игрываешь крупные суммы в спортлото и тотализатор,  ухитрился  выплатить
почти весь долг  за  кооператив,  купил  автомобиль,  отгрохал  шикарную
свадьбу...
   - При чем здесь это!
   - Решаешь совершенно чуждые скромному аспиранту вопросы,  весь  город
звонит, просит, благодарит...
   - При чем здесь...
   - Выступаешь с разоблачениями на собраниях под аплодисменты  записных
интриганов и снискал у них немалую славу...
   - При чем...
   - Но скажи, какое отношение эти фокусы имеют к науке? И можешь ли  ты
с их помощью протолкнуть незрелую диссертацию? Или хочешь и  меня  запи-
сать в иллюзионисты?
   Колпаков вскочил.
   - Ударить собираешься? - хмыкнул Гончаров. -  И  здесь  ты  преуспел:
институт кишит слухами про кулачные подвиги "сенсея". Но за все это сте-
пени не присуждают.
   Колпаков снова опустился на жесткий неудобный стул.
   - А нужна моя товарищеская помощь -  пожалуйста.  Включай  установку,
остаемся после работы, едем ко мне считать, обсудим любой вопрос  -  все
что угодно. Но, - Гончаров излюбленным жестом уставил в собеседника  па-
лец, - но без дураков, шутов и фокусников. У  меня  не  столь  известное
имя, но я им дорожу.
   - Ясно, - холодно сказал Колпаков. - Спасибо за отзывчивость.
   Когда он пересказал разговор Писаревскому, тот опять благодушно  пос-
меялся.
   - Поработай немного над устранением замечаний,  чтобы  не  упрекнули,
будто не прислушиваешься, выжди пару месяцев, обзаведись справкой об ис-
пользовании результатов исследования на крупном производстве. Что  полу-
чается? С одной стороны, трудолюбие, послушание, внедрение в практику, с
другой - придирки, академические амбиции, излишнее теоретизирование, от-
рыв от реальности.
   Писаревский сиял, от оживления чуть перебирая ногами,  как  боксер  в
предвкушении выигрышного боя.
   - Такова будет объективная картинка конфликта, и мотивы без труда оп-
ределятся: борьба старого, рутинного с новым, прогрессивным.  Кого  под-
держит партком, ректорат, на чьей стороне окажется общественное  мнение,
даже если его специально не подготавливать?
   Да, в этой сфере он был непревзойденным мастером!
   - Мне вовсе не хочется начинать научную карьеру  с  разбирательств  в
общественных организациях.
   - Гончаров с Дроновым - умные люди, они никогда не  пойдут  на  конф-
ликт, поверь моему опыту. И потом, какой  же  ты  боец,  если  избегаешь
схватки?
   Толстяк похлопал Геннадия по плечу, попросил принять в секцию "одного
хорошенького паренька", призвал не расстраиваться и не делать глупостей.
Под глупостями он имел в виду оставление поста  председателя  федерации:
возможности Колпакова гений интриги умело использовал  в  своих  сложных
взаиморасчетах с окружающими.
   Колпаков считал себя самостоятельным человеком, но мнения окружающих,
тем более близких людей, оказывали на него влияние. И он решил остаться.
   "Если не выгонят с треском, - подумал он. - Гришка, подонок, на  всех
углах трубит про несправедливость: рядовых тренеров, мол,  дисквалифици-
ровали, а председатель процветает, хотя тоже грешен..."
   Ближайшее заседание федерации посвящалось нарушениям правил  трениро-
вок по карате. С сообщением выступал Крылов.
   - В последнее время установлены  случаи  незаконного  обогащения  от-
дельных лиц, использующих интерес к новому виду спорта.
   Колпаков напрягся. Впрочем, внешне это никак не проявлялось: он  умел
великолепно владеть собой.
   - Некоторые "тренеры", - интонацией капитан выделил кавычки, -  полу-
чали до нескольких тысяч рублей в месяц.
   Присутствующие ахнули. Колпакову стало спокойней - на  фоне  подобных
масштабов он неразличим. Кто же ухитрялся так дурить простаков?
   - К ним предъявлены судебные иски о  взыскании  незаконно  полученных
сумм в доход государства, приняты меры общественного  воздействия,  двух
инструкторов дисквалифицировали. Но корысть - только одна сторона  меда-
ли.
   Крылов поставил на  полированный  стол  раздутый,  тяжело  звякнувший
портфель, откинул крышку и начал  выкладывать  предметы,  знакомые  при-
сутствующим в основном по картинкам. Разнообразные нунчаки:  из  дерева,
гетинакса, пластмассы, на короткой цепочке, отрезке ремешка, шарнире...
   Короткие заостренные, иезуитского вида метательные палочки...
   Блестящую полированной сталью когтей "тигровую лапу"...
   Грубые ножи с веревочными стабилизаторами...
   - За незаконное изготовление и ношение холодного оружия привлечены  к
ответственности четверо, изъято более двадцати единиц подобных  штук.  -
Крылов прихлопнул горку зловещих, каких-то  чуждых  здесь  предметов.  -
Осужденный год назад Слямим за отдельную плату обучал метанию ножей. Из-
вестный вам Габаев пытался создать для себя отряд  телохранителей  и  по
ночам учил их смертельным ударам...
   "Так вот чем он занимался на поздних тренировках! Ну и  гад",  -  зло
подумал Колпаков.
   - В городе участились случаи хулиганских нападений с целью  отработки
приемов карате...
   - Так нельзя, - с места сказал Окладов, глаза его яростно блестели. -
Если хулиган ударил когото ногой, то при чем здесь карате? Разве  раньше
подобного не случалось? Настоящий спортсмен никогда не поднимет руку  на
слабого!
   - А ногу поднимают, - с обычной суровостью пробасил Литинский. -  Раз
запреты сняты - бей чем и куда хочешь? Чего церемониться? Вот и бьют.
   - Хулиганы были всегда!
   - Верно. А теперь они получили пример для подражания. Бух ногой в жи-
вот, без всякой техники, а результат - смертельная травма!
   Окладов собирался возражать, но Колпаков  попросил  не  перебивать  и
предложил оперуполномоченному продолжать выступление.
   - Таким образом, развитие карате отрицательно отразилось на состоянии
законности в городе.
   Крылов сложил экспонаты в портфель и оглядел присутствующих,  как  бы
раздумывая, говорить чтото еще или нет.
   - Вывод? - громыхнул Литинский.
   - Мы считаем целесообразным прекратить популяризацию этого вида, рез-
ко ограничить число секций...
   Окладов скривился как от зубной боли.
   - В настоящее время рассматривается проект закона об  ответственности
за нарушение правил обучения карате.
   - Но поймите, нельзя из-за нескольких случаев перечеркивать полезней-
шее дело, - взволнованно заговорил Окладов.  Страдальческая  гримаса  не
покидала его лица. - Это совершеннейшая система физического и  духовного
развития! Ее надо окультурить, привить к нашим условиям! Изучать с детс-
кого сада, потом в школе...
   - Прекраснодушная близорукость, - раздраженно ответил Крылов и сел.
   - Может быть, Николай, ты предложишь раскармливать молодых  людей  до
ста пятидесяти килограммов и выпускать в круг -  кто  кого  вытеснит  за
черту? Ведь борьба сумо, по-твоему, тоже полезна, - вмешался Серебренни-
ков.
   - Это другое... Но карате... Развитие тела, познание себя, воспитание
воли... - Окладов мучился от непонимания окружающих.
   - Убежденность, конечно, хорошее качество, - продолжил Серебренников.
- Но нас тревожит, что комсомольцы, да и несоюзная молодежь пытаются ча-
сами просиживать в трансе, добиваясь какого-то "просветления"... - Голос
Владимира стал жестким. - Нас тревожит, что  они  одурманиваются  всякой
мистической чепухой, читают кустарно размноженные трактаты по  даосизму,
дзен-буддизму и еще черт знает чему.
   - Кстати, незаконное использование множительной и копировальной  тех-
ники является правонарушением, - дал справку Крылов.
   - И мы будем решительно бороться со всем этим. - Серебренников  резко
взмахнул рукой. - Позиция городского комитета комсомола - карате в наших
условиях приносит вред!
   - Да нельзя же так, нельзя, - продолжал страдать Окладов, обводя  го-
рячим убеждающим взглядом членов федерации. - С водой  выплескивать  ре-
бенка...
   - Прекраснодушная близорукость! - повторил Крылов и встал. - Я не хо-
тел сегодня об этом говорить, но придется. - Он сосредоточенно свел бро-
ви. - Вчера в Зеленом парке совершено убийство. По заключению  экспертов
- одним из приемов воспеваемой этим молодым человеком прекрасной системы
физического и нравственного развития.
   Сообщение произвело впечатление разорвавшегося снаряда. Даже  Окладов
побледнел и не произнес ни слова.
   Федерация приняла решение оставить в городе две секции, ограничить их
численность, принимать только зарекомендовавших себя активистов из числа
дружинников и членов комсомольского оперативного отряда.
   Решение прошло единогласно при одном воздержавшемся.
   Колпаков вышел из ДФК вместе с Крыловым.
   - Что за парень этот Окладов? Прямо фанатик какой-то.
   - Он действительно очень увлечен. Даже  вел  переписку  с  различными
инстанциями о введении преподавания карате с младших классов. Огорчался,
что его не поддержали.
   Капитан раздраженно передернул плечами, громыхнув содержимым раздуто-
го портфеля.
   - Николай вообще идеалист. Но он искренен и честен, у него совершенно
чистые руки. Он считает, что такие качества присущи большинству людей, а
карате способно очистить и облагородить самую замшелую душу...
   - Прекраснодушная близорукость! - в третий раз сказал Крылов. - Опас-
ная и вредная!
   - Вы судите со своих, милицейских позиций...
   - Расскажите это матери убитого вчера человека!
   - Николай прав в одном: тот, кто сумел освоить азы карате, а  на  это
уйдет два-три года, проникается одновременно убежденностью...
   - Да ничем он не проникается! Оглянитесь вокруг, даже без нашей  ста-
тистики видно, во что выливаются "безобидные" увлечения! На Руси  всегда
существовало правило: драка до первой крови, ноги в ход не пускать,  ле-
жачего не бить... И вдруг запрет снимается: все дозволено!
   - Можно подумать, до введения карате не было хулиганства...
   - Было. Но сейчас положение ухудшилось. Пример тому - вчерашний  слу-
чай.
   - Многое просто-напросто преувеличено. Любой боксер, борец, футболист
могут нанести смертельный удар. И пусть он окажется  не  столь  сложным,
как этот...
   Они шли вдоль огораживающего стройку забора, и движение Колпакова на-
помнило капитану выхватывание пистолета для выстрела в воздух: рука мет-
нулась к левому бедру и резко выпрямилась, направляя ствол вверх; но ни-
какого оружия в ней не было, а короткий сухой треск оказался звуком лоп-
нувшей доски.
   Колпаков выпустил воздух и спокойно продолжил:
   - Потерпевшему никакой разницы не будет.
   Крылов остановился, рассматривая  повреждение.  Древесина  вогнулась,
треснула, как переносица... И на таком же уровне...
   - Где вы находились вчера вечером в девять часов?
   Вопрос оперуполномоченного прозвучал резко, почти враждебно.
   - А в чем дело? - по инерции спокойно спросил Колпаков. - Уж  не  по-
дозреваете ли вы меня?
   - Пока нет. Но похоже, убийство совершено именно таким ударом.
   Геннадий посмотрел Крылову в лицо: не шутит ли?  И  ощутил  растерян-
ность - капитан не шутил.
   - Ну... глупо... разве б я стал демонстрировать...
   - Где вы находились вчера вечером?
   - Сейчас... - Он вспомнил, что заходил к Колодину и просидел час-пол-
тора, но во сколько это было? Есть ли у него алиби?
   - Быстрее!
   Заледеневшие глаза Крылова сверлили насквозь.
   - У Сергея Павловича. Но времени не помню.
   Доставая записную книжку, капитан втиснулся в будку  телефона-автома-
та, набрал номер.
   Сердце Колпакова билось учащенно. В чем дело? Он же ни в чем не вино-
ват, бояться совершенно нечего...
   Когда Крылов вышел из кабинки, лицо его расслабилось.
   - Извините.
   Обычный голос, обычные серые глаза. Но  он  умеет  атаковать  стреми-
тельно и неудержимо, внушая парализующий страх, - высшее качество  бойца
карате. Ведь испугаться - значит проиграть еще до начала  схватки.  Чего
же он испугался? И кто из них сильнее духом: известный сенсей,  отдавший
Системе десять лет жизни, или этот худощавый парень, буднично  исполняю-
щий свой служебный долг?
   Колпаков привык быть первым. Он научился работать  жестче  габаевских
"зверей", на соревнованиях выбивал их одного за другим и вплотную  приб-
лизился к мастерскому нормативу, но сейчас, глядя новым, только что отк-
рывшимся зрением на Крылова, не был уверен, что сумел бы  победить  его,
как любого другого.
   - В нашем деле следует тщательно проверять каждое сомнение. -  Крылов
не совсем точно истолковал затянувшееся молчание спутника. - Зато теперь
я смело могу обратиться к вам с просьбой...
   - С просьбой? - вяло переспросил Колпаков, мучительно размышляя,  чем
же объясняется отчетливо ощущаемое превосходство Крылова, и пытаясь  по-
нять причину своего испуга.
   - ...Принять участие в следственном эксперименте.
   - Что я должен сделать?
   - Показать удары, которыми можно нанести интересующее  нас  поврежде-
ние. И еще попросим вас как специалиста высказать мнение: кто может вла-
деть подобным ударом - стаж тренировок, спортивная квалификация  предпо-
лагаемого убийцы...
   Колпаков машинально кивал.
   - Договорились. Завтра позвоню.
   Ладонь оперуполномоченного была жесткой и тяжелой.
   "Не боится подозрений только честный человек, - сформулировал наконец
Колпаков. - За кем водятся грешки, тот опасается любой  проверки:  вдруг
что-нибудь выплывет..."
   Мысль была унизительной, и он ее отогнал.
   На следующий день в одном из залов провели следственный  эксперимент.
Колпаков наносил сокрушительные удары в  голову  распятого  на  шведской
стенке борцовского манекена, молчаливый фотограф щелкал затвором аппара-
та, багроволицый, с близко  посаженными  глазами  судмедэксперт  помечал
что-то в блокноте. Чуть в стороне на длинной низкой скамейке сидели  по-
нятые.
   - А не был ли один из таких ударов на  Садовой?  -  услышал  Колпаков
вопрос инспектора.
   - Нет, там боксерские дела, - уверенно ответил судмедэксперт. -  Кар-
тина повреждений совершенно другая.
   - Вот, пожалуй, и все, - переведя дух,  сказал  Колпаков  и  привычно
опустился на колени. Эта поза показалась ему сейчас неуместной,  но  ме-
нять ее он не стал.
   - Ваше мнение, доктор? - Крылов заглянул в блокнот задумавшегося экс-
перта.
   - Третий... Или пятый... Можно их повторить?
   Колпаков снова подошел к манекену, снова дергалась, сплющивалась ват-
ная голова и дрожали толстые деревянные перекладины.
   - Нет, все же третий... Да, точно! Так и запишите: наиболее вероятно,
что смертельная травма причинена ударом под номером три.
   Потом Крылов дал Колпакову прочесть материалы  дела.  Драка  возникла
сразу после танцев. Силы противников были явно неравны, рослый  здоровяк
- признанный "король" дискотеки, окруженный многочисленными  подданными,
и никому не известный парень в черных кожаных брюках и зеленой рубашке с
вышитым на плече клеймом "Армия США". К удивлению очевидцев,  именно  он
явился зачинщиком ссоры, которая не сулила ничего, кроме  неприятностей,
- "король" жестоко подавлял посягательства на свой авторитет.
   Но в этот раз обернулось все по-другому. Парень без труда ушел от тя-
желых ударов, низко присел на широко расставленных ногах, грозно  выста-
вил растопыренные пальцы, и сразу стало ясно, что он не пьяный  неосмот-
рительный задира, ввязавшийся сдуру в скверную историю, а расчетливый  и
умелый боец, преследующий какую-то цель, известную только ему. Да, пожа-
луй, еще трем-четырем новичкам танцплощадки, внимательно наблюдающим  за
развитием событий.
   "Король" топтался вокруг, тщетно пытаясь достать непривычно обороняю-
щегося противника, потом, потеряв терпение, ударил ногой, но тот  поймал
и резко вывернул ступню, бросив его на пыльный заплеванный асфальт.
   Разъяренный "король" атаковал,  как  бешеный  бык,  единственным  ре-
зультатом стали еще несколько падений и обширный кровоподтек на скуле.
   - Все. Макс, заканчивай! - сказал один из новичков, постоянно  погля-
дывавший на часы.
   В это время испивший до дна чашу унижений  "король"  схватил  обломок
кирпича и швырнул в собравшегося уходить обидчика. Лицо Макса  искривила
гримаса боли и ярости, он неуловимым движением уложил  бывшего  "короля"
на землю и в поднявшейся суматохе скрылся вместе с наблюдавшими бой нез-
накомцами. Когда приехала "Скорая помощь", пострадавший был уже мертв.
   Примет Макса и его товарищей свидетели не запомнили, хотя  один  зая-
вил, что сможет их опознать, если увидит.
   - Что скажете? - спросил капитан, когда Колпаков закончил читать.
   - Скорей всего, они опробовали защиту... Или на спор этот Макс должен
был выстоять определенное время против более  сильного  противника...  А
последний удар получился случайно, как бы сам собой, такое бывает...
   - Вот как? - саркастически улыбнулся Крылов. - И часто?
   - Бывает, - упрямо повторил Геннадий. - Когда  навыки  закреплены  на
рефлекторном уровне, но им не сопутствует умение владеть собой.
   - Какой стаж занятий у убийцы?
   Страшное слово, умышленно произнесенное оперуполномоченным,  резануло
слух. Колпаков внутренне обмяк.
   - Не начинающий... Лет около четырех... Эта низкая  стойка...  Скорей
всего, "дра