тями,  они  не
подчинились ни  многочисленным  приказам,  ни  предупредительным  выстрелам.
Тогда дюралевую посудину распорола очередь крупнокалиберного  пулемета.  Она
потеряла ход и стала быстро тонуть. Из четырех человек, так  и  не  успевших
снять маски, один был убит, один  получил  тяжелое  ранение  и  захлебнулся,
двоих подняли на борт сторожевика невредимыми.
   Но Мидия уже ничего об этом не узнал.  Вышедший  из  кабинета  начальника
Влакос много раз подряд набирал номер Спрута, но тот  не  отвечал.  Верлинов
получил некоторую отсрочку.

   ***
   Человеком  из  комнаты  "ноль",  с  которым  разговаривал  Верлинов,  был
полковник  Белов  -  резидент  Службы  внешней  разведки,  ранее  всю  жизнь
служивший  в  ПГУ.  Он  имел.  огромный  опыт   и   сразу   понял   ценность
"инициативника",  назвавшего  несколько   строго   засекреченных   операций,
проводимых  Службой  в  Средиземноморском  регионе.   Готовя   операцию   по
извлечению "инициативника" с Тиноса,  разведчик  одновременно  думал  о  его
личности. Поскольку трудно представить, что на заурядном  греческом  острове
объявились сразу несколько человек,  знающих  пароль  восстановления  связи,
понимающих толк в оперативной информации и умеющих ее добывать, можно было с
высокой степенью достоверности предположить,  что  звонивший  неизвестный  и
"ушедший" в районе Тиноса генерал Верлинов - одно и то же лицо.
   Белов еще не знал о чрезвычайных мерах местной контрразведки  и  полиции,
но на всякий случай задублировал  основные  мероприятия,  вдвое  повышая  их
надежность. После чего с чистой совестью доложил в Центр о  носителе  ценной
информации Верлинове и о подготовленной операции эксфильтрации*. Вопрос  был
проработан тщательно, и он ждал санкции с выражением одобрения.
   Но ответ пришил только через два часа, и совсем не такой, как он  ожидал.
"После консультаций с  руководством  ФСК  РФ,  сотрудником  которой  являлся
изменник родины Верлинов, эксфильтрация его признана нецелесообразной".
   Резидент несколько раз перечитал текст шифровки и  дважды  выругался.  Он
был известен крайней сдержанностью и особой выдержкой,  подчиненные  никогда
не слышали от него грубых слов. И сейчас первый раз он выругался  про  себя.
Но второй раз - вслух.

   ***
   Верлинов  томился  в  ожидании.  Розовощекая  экономка  подала   холодную
баранину и полбутылки  вина,  но  аппетита  не  было.  Прихватив  бутылку  и
стоявший на подоконнике в  гостиной  морской  бинокль,  он  ушел  к  себе  в
комнату., Прихлебывая терпкое вино,  рассматривал  серебристую  гладь  моря,
ожидая глиссер с зеленым вымпелом. Ночью вымпел должна была заменить зеленая
ракета, Но никаких ярких цветов  видно  не  было.  Больше  того,  количество
моторок  и  парусных  рыбачьих  лодок  заметно  убавилось.  Зато   появились
многочисленные катера различных размеров, выкрашенные в серо-стальной  цвет.
Они замкнули остров в кольцо.

   ***
   Белов пил крайне редко. Да и с кем пить в замкнутом мирке  посольства?  С
подчиненными нельзя, посол не приглашает... Разве что с равным по  должности
коллегой  из  параллельной  службы.  Тем  более  что  они  давно   заключили
соглашение о мирном сосуществовании и добросовестно его соблюдали, не  давая
послу или Центру никакой информации на соседа.
   Резиденты СВР и ГРУ под настроение  выпили  две  бутылки  виски.  И  хотя
говорить о служебных делах в их кругах было не. принято, боль  и  обида  все
равно прорывались наружу.
   - Такой "инициативник", что на нем можно не один орден заработать! Он мне
такие коды назвал, что голова кругом пошла: и  "Красным  дым",  и  "Сапфир",
и... - Махнув рукой, Белов оборвал сам себя. - Я сразу понял, он  из  бывших
наших... Короче, все подготовил, ребята  пахали  как...  Нецелесообразно!  И
точка... Вот говнюки!
   - А у меня что? - в свою  очередь,  жаловался  Коровников.  -  Приезжает,
командует... То обеспечь, это сделай, то устрой... Будто у  меня  командиров
мало! Чуть не меня посылает "Л" исполнять! Ну, я ему и говорю: пошел  ты  на
хуй! Хе-хе... Он и пошел, до сих пор не вернулся!
   Они плохо слушали друг друга, так как каждый хотел  рассказать  о  своем.
Потом  Белов  пошел  спать,  а  разгулявшийся  Коровников   позвонил   домой
Дерюгиным.
   - Аллоу! - важно отозвался глава семьи, но майор не стал отступать.
   - Говорит военный атташе,  -  не  менее  важно  представился  он.  -  Мне
необходимо побеседовать с Еленой Петровной Дерюгиной.
   - Одну минуту, - кротко ответствовал дипломат. И трубку взяла Леночка.
   - Ал...
   - Я тебя хочу, прямо сейчас, - чувственно промычал Коровников.
   - Раз дело государственной важности, то я готова  оказать  содействие,  -
немедленно ответила она. - Подошлите машину к дому.
   Ровно через десять минут Леночка впорхнула в автомобиль военного атташе и
привычно положила руку на самую чувствительную часть его тела.
   - Привет! Куда поедем?
   - А что ты сказала своему идиоту? -  поинтересовался  Коровников,  трогая
машину с места.
   - Что надо срочно перепечатать секретный документ, а  мне  доверяют.  Так
что я свободна до утра!
   Коровников собирался на полчаса заехать на пляж, но - гулять так гулять!
   - Надо купить джина и чего-то закусить... Сейчас заедем... Черт!
   Он резко затормозил, Леночку бросило на панель.
   - Что с тобой такое, противный! - возмутилась она.
   - Только сейчас дошло... Помнишь, я встречал хмыря? Он за одним  негодяем
прибыл... И пропал! А негодяй сидит себе на Тиносе и ждет глиссер с  зеленым
вымпелом! Потому что его Белов пообещал вытащить... Хорошо, ему запретили...
   Он бормотал что-то еще, но совершенно невразумительно.
   - Давай я сяду за руль, а то  тебя  совсем  развезло.  И  заедем  в  одну
гостиницу, там в баре мой любимый джин...
   Но в гостинице Леночка поила не в бар, а в номер сорок два, где  проживал
русский гражданин Сидельников. Леночка уже высосала капитана досуха, и когда
он увидел ее на пороге, то тихо застонал.
   - Сколько можно, я уже не могу, потерпи до завтра...
   - Не болтай ерунды, я  по  делу,  -  холодно  перебила  Леночка  и  четко
изложила то, что услышала несколько минут назад. - Давай, действуй.
   В машину она вернулась действительно с бутылкой джина и отвезла уснувшего
Коровникова на конспиратив-ную квартиру, где быстро привела его в чувство.
   А Сидельников прямо из гостиницы позвонил по обычному московскому  номеру
и, коротко переговорив, оделся и стал ждать. Он знал,  что  сейчас  набирает
обороты мощный механизм, с помощью которого начальник СБП доводил  до  конца
все свои начинания. Через полчаса дежурная машина  забрала  Сидельникова  из
третьеразрядной гостиницы И отвезла в посольство. Вызванный  из  дома  посол
внимательно выслушал его и принялся поднимать персонал.  Звонки,  встречи  и
переговоры продолжались всю ночь.
   - Это невозможно, - сказал посол,  когда  уже  начинало  светать.  -  Они
обложили весь остров, и мы ничего не можем сделать.
   - Посмотрим, - пожал  плечами  капитан.  И  вежливо  спросил:  -  Я  могу
воспользоваться телефоном? Говорил он недолго, всего две фразы:
   - Возможности посольства исчерпаны. Ничего не получается.
   Потом капитан лег спать прямо в  прилегающей  к  кабинету  посла  комнате
отдыха. Через несколько часов его разбудили.
   - Только что прибыл советник греческого МИДа. - Посол находился в крайней
степени возбуждения. - Наш  Президент,  САМ,  звонил  их  президенту...  Тот
приказал министру внутренних дел оказать  вам  содействие.  Вертолет  готов,
внизу, в машине, ждет сотрудник контрразведки.  Его  фамилия  Влакос.  Он  в
курсе этого дела и должен оказать вам содействие...
   Посол  смотрел  на  Сидельникова  так,  будто  перед   ним   был   личный
представитель всемогущего Президента, Капитан лениво потянулся.
   - У вас найдется кусок зеленой ткани? Желательно ярко-зеленой, чтобы было
видно издалека. И как можно быстрее!
   Посол  кивнул  референту,  и  через  минуту  задание  было  выдано   всем
сотрудникам,  руководителям  отделов  и  служб.  Военный  атташе  Коровников
блестяще  решил  поставленную  задачу:  через  пять  минут  он  принес   так
необходимую для завершения операции зеленую ткань. Это было  платье  Леночки
Дерюгиной. Она всегда отличалась высокой созна-тельностью и готовностью идти
на жертвы во имя интересов дела.

   ***
   В "Шереметьеве-2" прибывший из Афин борт поджида-ли бронированная "чайка"
и четыре сотрудника группы "Ад".
   - Господина Верлинова просят пройти на  трап,  -  объявила  стюардесса  в
оживленный  удачной  посадкой  салон.  Наступила  враждебная   тишина.   Под
пристальными  недоброжелательными  взглядами  шел  по  проходу  крепкий  еще
мужчина средних лет с усталым лицом и без всякого багажа.
   - Совсем обнаглели эти...
   Вульгарная женщина с густо намазанным лицом не  могла  подобрать  нужного
слова. Человек не был похож ни на нового русского, ни на спекулянта,  ни  на
мафиози. Поэтому она решила не конкретизировать.
   - Совсем обнаглели!
   Этими словами встретила генерала Верлинова Москва.

   ПРИМЕЧАНИЯ
   * СПЛ - сверхмалая подводная лодка.
   * Узо - виноградная водка.
   * Тейп - объединение семей, связанных узами различных степеней родства.
   * Стрелка - встреча для выяснения отношений, разрешения спорных вопросов.
   * АПЛ - атомная подводная лодка.
   * РПКСН - ракетный подводный крейсер стратегического назначения.
   * ГРУ - Главное разведывательное управление Генштаба Министерства обороны
России.
   * СВР - служба внешней разведки.
   * ПГУ - Первое Главное управление КГБ СССР - внешняя разведка.
   * Три фута- около девяноста сантиметров.
   * АПС - автомат для подводной стрельбы конструкции Симонова.
   * СПП-1 - специальный подводный пистолет конструкции Симонова.
   * ОП - охраняемая персона.
   * Намус - сложная социально-нравственная  категория  у  народов  Кавка-за
честь, авторитет, уважение окружающих.
   * Годекан - центральная площадь в горском селении, место сбора старейшин,
проведения сходов, гуляний, спортивных состязаний.
   * "Холод" - опасное окружение нелегала, работающего за  рубежом  на  свой
страх и риск (профессиональный сленг).
   * "Мометалка" -  конспиративная  передача  контейнера  в  момент  встречи
идущих навстречу друг  другу  разведчиков.  Проводится  в  безлюдных  местах
(проходном  дворе,  подъезде  и  т   п.)   либо,   наоборот,   -   в   толпе
(профессиональный сленг).
   * "Сапоги" - презрительное прозвище, которое  моряки,  носящие  по  форме
ботинки, дают личному составу сухопутных войск.
   * ПБ - Политбюро.
   * СВД - снайперская винтовка Драгунова.
   * АКМ - автомат Калашникова модернизированный.
   * Громщик- взломщик сейфов.
   *  Генрих  Шлиман  -  немецкий  археолог,   вычисливший   местонахождение
легендарной Трои и раскопавший ее.
   * ЖРО - жидкие радиоактивные отходы.
   *  "Виверстанс"  -  стойка  Вивера:  наклонившийся   вперед   на   широко
расставленных, полусогнутых ногах стрелок удерживает пистолет двумя руками,
   * Стивидор- портовый грузчик.
   * "СПРГ-ЗМ" - скафандр для подводных работ глубоководный, модель  третья,
модернизированная.
   * Стоун - камень (англ.).
   * Эксфильтрация - вывод нелегала из страны пребывания.




   Данил Корецкий
   Основная операция

   Изд. МОСКВА, "ЭКСМО-ПРЕСС", 1998
   OCR Палек & Alligator, 1998 г.

   После осуществления акции прикрытия и достижения оперативных,  такти-
ческих, психологических преимуществ создаются предпосылки для проведения
основной операции...
   Тактика специальных операций.
   Учебник для вузов КГБ СССР. М., 1980.


   Глава первая

   Атомные секреты в постперестроечной России охраняются из рук вон пло-
хо, как, впрочем, и все остальное, что принадлежит не конкретному  чело-
веку, а абстрактному "народу", "обществу" или "государству". Многие, ко-
нечно, не согласятся со столь категорическим утверждением, но факты  го-
ворят сами за себя. Если генеральный директор финансовой группы  "Город"
Семен Поплавский заинтересован в обеспечении безопасности  и  сохранении
экономических и прочих тайн своей империи, то держит собственную  службу
безопасности численностью в полторы тысячи стволов и платит рядовому ох-
раннику пятьсот долларов ежемесячно.
   Это в два с половиной раза больше зарплаты ведущего научного  сотруд-
ника Института научных исследований бывшего Министерства среднего  маши-
ностроения СССР. Нарочито обезличенные названия  и  института  и  минис-
терства были призваны ввести в заблуждение коварных агентов  иностранных
спецслужб еще в те времена, когда даже бдительнейшие  сотрудники  первых
отделов не могли предположить, что обычный советский гражданин  способен
уворовать секретные чертежи или образцы стратегических материалов с  та-
кой же будничной обыденностью, как банку краски, рулон обоев или  добрый
кусман говяжей вырезки. И они были правы, ибо в те  благословенные  годы
наши люди знали: что, несмотря на формальный запрет, можно понемногу та-
щить домой, а о чем даже легковесно подумать нельзя.
   Василий Семенович Сливин тогда работал  старшим  научным  сотрудником
"почтового ящика двадцать пять", как именовали Институт научных исследо-
ваний в документах "для служебного пользования", хотя по рангу знал и  о
подлинном названии своего учреждения, которое можно было встретить  лишь
в бумагах, защищенных более высокими грифами: "НИИ  проблем  расщепления
ядерных материалов". Расписываясь за почти четырехсотрублевую  зарплату,
получая еженедельный продуктовый заказ и ежегодную  санаторную  путевку,
он наглядно ощущал преимущества принадлежности к секретно-номерной  сфе-
ре, входящей элементом в ядерный щит страны.
   Тогда Василий Семенович, как и его  коллеги,  был  полностью  доволен
жизнью. Он по любви женился на Маше Искоркиной из смежного  отдела,  до-
вольно быстро - к тридцати годам - получил квартиру, по специальной оче-
реди купил машину, а главное - занимался тем, чем хотел. В ядерные  исс-
ледования не совали нос даже всезнайки из горкома КПСС, а непосредствен-
ное начальство приветствовало  самостоятельность  сотрудников,  особенно
если те находили новые темы, дающие дополнительное финансирование и рас-
ширенные штаты: государство не экономило на ядерном оружии.
   Сливин разрабатывал проблему уменьшения критической массы для  цепной
реакции. Одно время тему хотели закрыть: случайно вникший в вопрос дрях-
лый маршал заявил, что поиски возможностей снижения  мощности  взрыва  -
дело не только бесполезное, но и вредное, а сосредоточить все усилия не-
обходимо на супербомбе, способной уничтожить целый континент. Но  вскоре
маршал умер, а потом изменилась и концепция ведения войны: Генштаб приз-
нал целесообразность использования оперативно-тактических ядерных  заря-
дов - и разработка Сливина оказалась востребованной. За  конструирование
мобильного ранцевого фугаса он получил  Государственную  премию,  ученую
степень доктора технических наук и свою лабораторию.
   Тогда казалось, что это навечно:  высокие  оклады,  продовольственные
пайки и путевки, строгая атмосфера бдительности и  непроницаемая  завеса
секретности. И вдруг все изменилось, причем разложение началось со  свя-
тая святых - атмосферы незыблемости государственной тайны.  Переименова-
ние конспиративного Министерства  среднего  машиностроения  в  предельно
откровенное Министерство по атомной энергии ошеломило воспитанных в  не-
поколебимом почтении к режиму секретности сотрудников.  В  их  понимании
это был столь же непристойный и циничный акт, как если бы на торжествен-
ном вечере по поводу юбилея института  заместитель  директора  профессор
Воленкова сняла платье, стащила нижнее белье и, тряся обвисшими грудями,
расхаживала по залу, делая вид, что ничего особенного  не  происходит...
Но бесстыдная расконспирация  оказалась  только  началом.  Вскоре  пошло
свертывание  исследований,  сокращение  штатной  численности,   снижение
объемов финансирования. Оказалось, что ядерный щит, он же и  меч,  нужен
Родине куда меньше иностранных инвестиций и видимости признания в между-
народной политической тусовке.  С  огромным  трудом  доведенные  до  ума
"объекты" один за другим выводились из режима активного функционирования
и становились в очередь на демонтаж, который обходился гораздо дороже их
производства. Отрасль хирела на глазах.
   - Вася, ты закончил? - заглянувшая в крохотный кабинетик Маша  вывела
супруга из печальной сосредоточенности. Она, как всегда, была  аккуратно
подкрашена, короткая прическа уложена волосок  к  волоску  -  будто  пе-
пельная шапочка облегала маленькую головку.
   - Да, сейчас пойдем...
   Сливин захлопнул прошитую, с пронумерованными страницами и фиолетовой
печатью, рабочую тетрадь, сдал ее в секретный отдел, расписался в журна-
ле за то, что не выносит с собой никаких черновиков, набросков и  рисун-
ков, после чего приступил к процедуре выхода. Сейчас она заметно  упрос-
тилась: вместо пяти постов надо было миновать всего лишь два - техничес-
кой и режимной безопасности. На первом он прошел радио - и  металлоконт-
роль, на втором подвергся внимательному осмотру прапорщика с лисьим  ли-
цом и сверке личности с пропуском и удостоверением.
   Маша уже ждала на  улице,  возле  старой,  начинающей  ржаветь  синей
"тройки". Приталенная дубленка"лизанка" с шалевым  воротником,  норковая
шапкаобманка под мужскую ушанку, высокие облегающие  ноги  черные  сапо-
ги... Картинка! Топчущийся рядом нескладный Игорь Бобренков  из  третьей
лаборатории - в выношенном драповом пальтеце, облезлой кроличьей шапке и
мятых пузырящихся брюках по кот расту напоминал бомжа.  Он  разрабатывал
проблему ускорения цепной реакции деления тяжелых ядер и был близок к ее
решению. А это позволяло в десятки раз увеличить  "объем  высвобождаемой
энергии", как обтекаемо называли специалисты разрушительную силу взрыва.
   - Василий Семенович, одолжите две сотни, - довольно жалобно  попросил
Бобренков. Сутулый, близорукий, с унылым лицом, он не был похож  на  ге-
ния. Хотя если заменить одежду, подобрать модные очки и положить в  кар-
ман миллион рублей, он наверняка распрямится,  повеселеет  и  приобретет
вполне нормальный вид.
   - До получки? - Сливин полез в карман. Еще совсем недавно  ему  нечем
было поддержать бедствующих из-за задержек зарплаты и постоянно растущей
стоимости жизни коллег.
   - Да, - Игорь кивнул, бережно принял четыре  хрустящих  пятидесятиты-
сячных купюры, поблагодарил, потом воровато огляделся по сторонам и тро-
нул Василия за рукав.
   - Можно вас отвлечь на несколько минут?
   Маша удивленно приподняла тонкие, будто нарисованные брови.
   - Ты не мог отвлекать его в рабочее время, дружок? Я замерзла и  хочу
есть...
   - Ну если на несколько минут, - Сливин протянул жене ключи. - Прогрей
движок и включи печку.
   Увлекаемый похожим на бомжа эсэнэсом, Василий Семенович  двинулся  по
тротуару вдоль фасадной стены института. Он выглядел не в пример респек-
табельнее своего спутника: блестящая кожа такого же, как у  Маши,  полу-
шубка, "пирожок" из нерпы, дорогие, на толстой подошве ботинки.
   - Николай передал письмо, - продолжая оглядываться, прошептал Бобрен-
ков. - У него все в порядке. Полная свобода, любое оборудование, две ты-
сячи долларов в месяц... И к климату он привык...
   Дул холодный ветер, секли лицо сухие  колючие  снежинки,  воздух  пах
приближающимся морозом. На припорошенном асфальте удлинялись две цепочки
следов: четкие рифленые узоры и смазанные отпечатки  изношенных  подошв.
Ослепительно-солнечный мир, с изнурительной жарой  и  иссушающим  ветром
пустыни, к которому якобы привык старый товарищ Коляша,  казался  совер-
шенно ирреальным.
   - Они приглашают и нас с вами...
   - Кого? - от неожиданности Сливин остановился.
   - Меня и вас. Бобренкова и Сливина. С семьями.
   Игорь перестал озираться. Глаза из-за  толстых  стекол  рассматривали
Василия Сем