Кеттлер не пошел в гостиницу. Он зашел в бистро, выпил стаканчик  ох-
лажденного вина и, вновь сверившись с часами, прошел на асфальтовую пло-
щадку за заправкой. Здесь уже стоял перламутровый "Ситроен" с включенны-
ми фарами. Когда Кеттлер подошел ближе, фары мигнули два раза.
   - Здравствуйте. - На этот раз он поздоровался по-русски, и сидящий за
рулем резидент нелегальной сети ответил также. Пароль, отзыв. Все в  по-
рядке.
   Кеттлер сел назад. На полу стоял  кейс,  точно  такой,  как  у  него,
только потяжелее. Он сразу взял чемоданчик в руки, а  свой  поставил  на
его место.
   - Не люблю работать без подстраховки, - сказал водитель. - К счастью,
это случается крайне редко.
   - Что делать, - философски заметил Кеттлер. - Я  всегда  работаю  без
подстраховки. И уже привык.
   "Ситроен" взял с места и резко набрал скорость. Кеттлер не  собирался
осматривать дворцовый комплекс Версаля. Ему надо было в Фонтеной-ле-Фле-
ри - крохотный городок, расположенный неподалеку. Никаких  достопримеча-
тельностей в нем не было, зато имелся аэропорт, принимающий  в  основном
частные самолеты.
   Когда они прибыли на место, Кеттлер посидел шесть минут, выбирая вре-
мя, потом оставил машину и вышел в шелестящую листвой деревьев ночь. Это
был самый опасный момент всей операции. Но здесь контролировать ситуацию
должна была принимающая сторона. Воздух был свежим, иногда ему казалось,
что пахнет чем-то до боли знакомым - то ли  навозом,  то  ли  перепрелой
пшеницей. Он внимательно слушал окружающую темноту, а левой рукой сжимал
"стрелку", похожую на толстую авторучку.
   Впереди включились подфарники. Раз, потом другой.  Он  приблизился  к
большой, похожей на старинный кабриолет  машине  и  остановился  в  нес-
кольких метрах. Дверца открылась.
   - Посветите. - Голос был хриплым, и теперь он говорил по-английски.
   Вспыхнул фонарь. Кеттлер перевел дух. Все в порядке. Человек, сидящий
в машине, был хорошо известен не только у себя на родине, но и здесь,  в
"третьей стране". И все, кто его знал, никогда не поверили  бы,  что  он
способен проводить тайные ночные встречи во французской провинции.  Сей-
час он отдыхал на Ривьере, и вряд ли кто-нибудь, кроме двухтрех доверен-
ных лиц, узнает про конспиративный выезд из отеля, ночной  полет  в  оба
конца, столь же замаскированное  возвращение.  Просто  завтра  он  будет
спать до полудня, сославшись на бессонницу и нездоровье...
   - Здравствуйте, - в который раз за вечер поздоровался Кеттлер и, шаг-
нув вперед, передал кейс.
   Человек взял кейс молча и молча захлопнул дверцу. Заурчал могучий мо-
тор, и Кеттлер остался один. Если, конечно, где-то здесь  не  скрывались
люди принимающей стороны. В свежий аромат ночи вплелся бензиновый запах.
Он медленно двинулся назад. Тело было вялым и безвольным, хотя душа  ли-
ковала: пронесло и на этот раз.
   "Ситроен" стоял на том же месте. Кеттлер тяжело опустился  на  заднее
сиденье. Автомобиль тронулся. Руки и ноги дрожали мелкой дрожью.  По-на-
учному это называлось постстрессовым синдромом.
   - Хотите выпить? - Очевидно,  почувствовав  его  состояние,  водитель
протянул назад плоскую, чуть выгнутую фляжку.
   - Что здесь?
   - Водка.
   - Очень патриотично, - отметил Кеттлер и сделал большой глоток.
   В Версале он забрал свой чемоданчик, простился с  резидентом  и  взял
такси до Парижа. После четырехчасового отсутствия господин Эрих Кеттлер,
веселый и слегка выпивший, вернулся в отель "Аленкон". Портье  понимающе
улыбнулся. Он знал, какого рода развлечения ищут иностранцы в ночном Па-
риже. Непонятно одно: какого черта он  таскает  с  собой  этот  дурацкий
кейс?
   Тиходонск, 9 февраля 1997 года, 18 часов 20 мину  т,  минус  пять  по
Цельсию, поземка.
   Лапин проснулся неожиданно, будто от толчка. Не пошевелившись и  про-
должая ровно дышать, приоткрыл глаза. Воровато озираясь, Антонина прове-
ряла карманы пиджака. Он дал ей довести процедуру до конца, а когда пид-
жак вновь оказался на стуле, имитировал пробуждение. Сожительница  мгно-
венно смылась и теперь домовито толклась на кухне.
   - Вот и мой богатенький Лапушок! - сладенько пропела она, едва Сергей
появился в дверях, и поспешила навстречу. Левой рукой обняла  за  плечи,
тесно прижалась горячим телом, а правой скользнула в трусы и  сноровисто
- сильно, но осторожно, принялась наминать все,  что  попалось  в  жадно
распахнутую ладонь.
   - Не надо, я спешу... - попытался отговориться Лапин,  удивляясь  сам
себе - не в богатяновских правилах отказываться от того, что само идет в
руки. Тем более что еще вчера утром он остро хотел залезть на Тоньку, не
требуя от нее никакой активности - лишь бы подставилась и дала кончить.
   - А мы быстренько... Мы быстренько... - лихорадочно шептала она, и он
вспомнил, что она всегда была очень охочей до этого дела, только в  пос-
леднее время стала вертеть хвостом, видно, находила искомое на стороне.
   - Бум! - Тонька скользнула вниз с такой быстротой, что  колени  гулко
ударились о некрашеные доски пола, но ее это не остановило, она присоса-
лась, как пиявка, и тут же  заработала  головой,  сразу  набрав  высокий
темп, постанывая и требовательно урча.
   "Ладно, черт с тобой", - подумал Лапин. Он не испытывал ничего, кроме
брезгливого презрения, и без особых эмоций ожидал  неизбежной  развязки.
Толстые пальцы судорожно вцепились ему в бедра, гладили кожу, перебирали
волосы, скользили наверх, щекоча  промежность  и  мошонку.  В  действиях
Тоньки чувствовался до поры до времени тщательно скрываемый профессиона-
лизм. "Где ж она, сука, так напрактиковалась?" Потом рациональные  мысли
отошли на второй план, вытесняемые нарастающими ощущениями. Центр эмоций
теперь располагался в низу живота, остро воспринимая горячую ротовую по-
лость, мягкий влажный язык да изредка задевающие напряженную плоть зубы.
Тонька первой принялась стонать и подпрыгивать, это подстегнуло  и  его,
он дернулся, но почему-то сдержал рвущиеся наружу звуки, очевидно, чтобы
не становиться на одну доску с охваченной низменными животными чувствами
бабой. После вчерашних упражнений выброс оказался  совсем  небольшим,  и
Тонька легко с ним справилась, впрочем, и полномерные объемы накануне не
вызывали у нее затруднений.
   Хотя все закончилось, но пиявка не отлеплялась, Лапину стало  больно,
и он оттолкнул ее, рывком освобождая  обсмоктанную  часть  своего  тела.
Раздался чмокающий звук, как при прерванном поцелуе, Тонька  быстро  вы-
терла губы обратной стороной ладони, но не торопилась подниматься с  ко-
лен.
   - Что здесь у тебя? Я никогда не видела... - все еще хриплым от  воз-
буждения голосом спросила она.
   - Что ты не видела? - грубовато поинтересовался Лапин и отстранился.
   - Какие-то шрамы... Раз, два, три... Точечками. И вот здесь, сзади...
Тоже три... Как насквозь прокололи...
   Он подошел к окну, нагнулся, всматриваясь в поросшую  волосами  внут-
реннюю поверхность бедра. Действительно, сантиметрах в пяти выше  колена
виднелась  блестящая  плешка  рубцовой   ткани   диаметром   миллиметров
пять-шесть. На одной линии кверху проглядывали еще два таких же  пятныш-
ка.
   - И вот тут, сзади, - Тонька услужливо поднесла мутноватое зеркало.
   Лапин рассмотрел, что здесь точки были чуть побольше и имели не круг-
лую, а скорее звездообразную форму.
   - Черт его знает! Может, от аварии! - Он отстранил сожительницу: - Не
мешай, а то я опоздаю...
   Сегодня умывание и бритье были особенно противны: обшарпанные  стены,
проржавевший капающий кран, дерущее кожу  миллиметровое  лезвие,  -  все
действовало на нервы. И то, что произошло в убогой кухоньке, только  до-
бавляло раздражения.
   - Чего такой угрюмый? - добродушно поинтересовалась Тонька, когда  он
стал одеваться. - Не выспался?
   - Да нет, все нормально. Достань мои документы.
   - А завтракать не будешь? - спросила она, подавая паспорт  и  военный
билет.
   - Нет, сыт. Где медицинские бумаги?
   - Думаешь, понадобятся? - Озабоченно покопавшись  в  шкафу,  Антонина
достала полиэтиленовый пакет со справками, выписками и рентгенограммами.
Он тем временем незаметно взял из стола замшевый футлярчик с ключами.
   - Пока!
   Лапин вышел на улицу. По обе стороны горбатились  отжившие  свой  век
домишки с дряхлыми фасадами, перекошенными рамами и облупившимися дверя-
ми. По латаным рубероидным крышам шастали предчувствующие  близкий  март
беспутные коты. На тропинке хрустела под ногами "жужелка" - так называли
здесь печную золу. Снежные сугробы желтели неровными пятнами  и  чернели
промоинами - сюда выплескивали помойные ведра из прилегающих дворов.  На
углу Богатого тусовалась группа приблатненных пацанов, Димки  среди  них
не было. При виде Сергея пацаны перестали материться, приняли  степенный
вид и вежливо поздоровались. Вышло это у них довольно неловко,  наверное
с непривычки. Хищные крысиные мордочки и вызывающие манеры не  позволяли
питать иллюзий относительно будущего богатяновской молодежи.
   "Гетто, - подумал Сергей. - "Черный" район..."
   Странно, но раньше он не воспринимал так придонские трущобы. Да и  не
считал их трущобами. Сейчас вокруг лежал чуждый, враждебный мир, в кото-
рый он, не признаваясь даже самому себе, не собирался возвращаться.  Все
свое он нес с собой: голову, руки, деньги, документы,  одежду.  В  конце
концов, решится вопрос с работой - можно будет переночевать в гостинице,
а за несколько дней подыскать квартиру в аренду. Пал Палыч и новые  кол-
леги помогут...
   Поднявшись по крутому и довольно скользкому  спуску,  Лапин  попал  в
другой мир. Широкие тротуары, отреставрированные фасады зданий,  богатые
витрины, потоки автомобилей. Здесь чистили снег и не выливали ссаки пря-
мо на улицу. И люди выглядели  по-другому:  чище,  ухоженнее,  наряднее,
здоровей, наконец. Хотя, возможно, последнее обстоятельство обусловлива-
лось предыдущими.
   Лапину хотелось как-то подогнать себя под стать окружающей  цивилиза-
ции. На пути встретилась парикмахерская, он зашел и сделал короткую бок-
серскую стрижку, которую раньше никогда не носил. Но, посмотрев в зерка-
ло, остался доволен: теперь он выглядел резким и энергичным. Заглянул  в
контору Мелешина и без проблем получил свои три миллиона. Иметь в карма-
не крупную сумму денег становилось привычным - к хорошему быстро  привы-
каешь. Затем он отправился в банк.
   В это самое время Терещенко разговаривал о нем с  начальником  службы
безопасности "Тихпромбанка".
   - Зачем тебе вообще понадобился этот парень? - Развалившись в  черном
кожаном кресле, Тимохин внимательно просматривал какой-то документ.
   - Нам надо ставить акустические и емкостные датчики в филиалах,  обо-
рудовать машины системой "Контур", менять внутренние телекамеры в основ-
ном офисе... Два "Периметра" на  складе  пылятся,  а  за  них,  помнишь,
сколько уплачено? В общем, работы много. А он хороший спец. Даже  лучше,
чем я думал. Вчера дал толковые советы по техническим  средствам  защиты
заднего двора. И даже... Он знает "МК-01"! Но самое интересное, что  на-
зывает эту штучку "Сатурном-2"...
   - А это что такое? - остро глянул Тимохин.
   - Брось! Ты же сам мне и рассказал.
   - Разве? Вряд ли... Ты что-то путаешь. Я вообще никогда такого назва-
ния не слышал...
   Тимохин двадцать два года отслужил в Первом главке КГБ,  долго  зани-
мался внутренней контрразведкой, поэтому часто темнил и путал следы, да-
же когда в этом не было нужды.
   - А почему вчера не сказал?
   Накануне, заведя Лапина на тестирование в службу персонала, Терещенко
разговаривал с начальником СБ, но тот спешил и особого интереса к нович-
ку не проявил.
   Первое Главное управление КГБ СССР - внешняя разведка, ныне СВР РФ.
   - Вчера вообще разговора не было. Так, в общих чертах...
   - В общих, говоришь? - Тимохин усмехнулся. - Ну расскажи  сейчас  по-
подробней...
   Выслушав подчиненного, начальник СБ усмехнулся еще раз.
   - Значит, простой бедный парень, технарь, еле сводит концы с концами?
Ну-ну... Знаешь, как он, распрощавшись с тобой, провел вчера время?
   - Как? Значит, ты... Ну ты даешь!
   - Я просто никогда не расслабляюсь. Так вот, слушай: вначале зашел  в
ЦУМ и отоварился на миллион семьсот. Костюм, сорочка, галстук,  все  как
положено, даже французская туалетная вода...
   Довольный произведенным эффектом, Тимохин заглянул в свой листок.
   - Затем зашел в детский дом, ну это  похвально...  Потом  пообедал  в
ресторане на двести пятьдесят тысяч, культурно: белое вино  к  устрицам,
водочка под горячее, радужная форель и все такое... Потом заглянул в ма-
газин и накупил на двести тысяч деликатесов. Ты, кстати, ел когда-нибудь
суп из омара? А орхидею покупал жене или кому-то еще?
   - И что из этого следует? Что он американский  шпион?  Брось!  Я  его
знаю несколько лет, он тут вырос у всех на  виду!  Уезжал  на  несколько
лет, да и то - армия и режимный завод! Ему вчера отдали долг, вот и  гу-
лял на радостях!
   - Может быть, - согласился Тимохин. - Я же ничего не  говорю.  Просто
рассказываю, как он провел вчерашний день. А знаешь,  каковы  результаты
тестирования? Коэффициент интеллекта - пятьдесят восемь  по  семидесяти-
балльной шкале, как у меня. У тебя, кстати, сколько -  я  что-то  подза-
был...
   - Пятьдесят пять, - неохотно признался Терещенко, зная, что начальник
СБ никогда и ничего не забывает.
   - Вот видишь, - неизвестно к чему сказал  бывший  чекист.  -  Смотрим
дальше: способность к риску - шестьдесят, волевые качества -  шестьдесят
два, гибкость поведения - сорок девять, быстрота реакции - пятьдесят во-
семь, настойчивость - шестьдесят один, ну и так  далее.  Как  понимаешь,
это очень высокие показатели, выше, чем у многих наших сотрудников, да и
чем у нас с тобой, пожалуй...
   - И чем это плохо?
   - Да ничем... Он мог стать дипломатом, разведчиком, летчиком-истреби-
телем, командиром спецназа... А стал... Кем он стал? Практически  никем!
Так? Вот тебе одна странность.
   - Есть и другие?
   - Есть. При высоких "разгоняющих" характеристиках у него очень высоки
и "тормозящие". Так не бывает! Смотрим: застенчивость  -  сорок  восемь,
сомнения в собственных возможностях - сорок пять, неуверенность в себе -
пятьдесят один... Это как раз и характерно для такого, каков он есть,  -
для никакого! Но разве могут в одном человеке уживаться две личности?
   - У него была травма головы, все в мозгах и перемешалось...
   - А зачем нам психи?
   - Значит, ты против?
   - Ну почему же! Давай посмотрим на него пристальней, проверим. Может,
он и нужный нам парень... "Сатурн-2", говоришь? Очень интересно!
   Терещенко встал.
   - Так что с ним делать?
   - Как обычно. Полиграф, потом беседа. Со мной.
   Пал Палыч представил, какой будет эта беседа, и  почесал  в  затылке.
Тут на столе Тимохина ожил интерфон.
   - Петр Алексеевич, Терещенко у вас? - Приятный женский голос ворвался
в кабинет, несколько разрядив обстановку.
   - У меня, Ирочка, - чуть улыбнувшись, ответил Тимохин. Хотя Пал Палыч
не был профессиональным чекистом, но понял:  слухи  о  том,  что  Ирочка
скрашивает шефу жизнь не только голосом, возникли не на пустом месте.
   - К нему человек на проходной. Лапин его фамилия.
   - Пусть пропустят, - скомандовал Тимохин. - Точнее, пусть  сопроводят
на второй этаж, к Слепцову.
   - Поняла, - мягко ответила Ирочка и отключилась.
   - Давай, занимайся, - кивнул Петр Алексеевич. На миг воцарилась тиши-
на. Оба подумали об одном и том же.
   - Когда вернется Юмашев? - спросил Пал Палыч.
   Начальник СБ пожал плечами и тяжело вздохнул.
   - Кто ж это знает?
   Оба помрачнели. Может быть, сейчас решается судьба банка, а  следова-
тельно, и их судьба. А это куда важней судьбы какого-то Лапина.
   Когда встает вопрос о судьбе любого приносящего доход предприятия,  -
коммерческого ларька, пирожковой на два столика,  магазина  "универсам",
центрового ресторана,  автомобильной  стоянки,  продуктового  или  цент-
рального рынка, металлургического комбината, автогигантов  "ВАЗ",  "ЗИЛ"
или "АЗЛК", нефтегазового комплекса страны, всей отрасли  золотодобываю-
щей промышленности, - словом, любого лакомого  куска  приватизированного
пирога, в силу вступают неписаные, но строгие законы последнего времени,
которые в отличие от государственных законов исправно действуют  и  неу-
коснительно исполняются.
   Потому что в отличие от времен развитого социализма, когда и магазин,
и отрасль были государственными, а следовательно,  ничьими,  в  нынешние
времена каждый "объект" поит, кормит, одевает, обеспечивает  достаток  и
власть конкретным людям, которых не устраивает многолетняя волокита  ар-
битражного суда, решение которого к тому же  ничего  не  значит,  потому
что, во-первых, не исполняется, а, во-вторых,  если  и  исполняется,  то
тогда, когда все отсуженные суммы превращены инфляцией  в  насмешку  над
здравым смыслом и процессуальным победителем.
   Опять-таки особенностью последнего времени является то, что хозяевами
приватизированной собственности стали не скромные законопослушные труже-
ники, не высоколобые интеллектуалы, не бескорыстные донкихоты,  не  под-
вижники-бессребреники, заботящиеся исключительно о торжестве разума, по-
рядка и справедливости, а либо мошенники, негодяи и проходимцы, либо уз-
колобые особи с развитыми кулаками, локтями, коленями и надбровными  ду-
гами, выдающими, по теории Чезаре Ломброзо, склонность к  насильственным
преступлениям.
   Небольшую часть собственников новой волны,  в  исключение  из  общего
правила, составили нормальные люди, далекие от криминала  и  не  умеющие
прибегать к насилию  для  отстаивания  собственных  интересов.  При  от-
сутствии государственной власти они остались один на один с особями пер-
вого вида и были обречены на вымирание, но сработал  принцип  борьбы  за
жизнь, и они наняли для отстаивания своих интересов таких  же  узколобых
дегенератов, умеющих разговаривать с конкурентами на понятном им  языке.
Так появился необходимый в условиях беспредела институт прикрытия, быст-
ро и широко вошедший в  новояз  постперестроечной  эпохи  под  названием
"крыша".
   Теперь при возникновении любых проблем как финансового, так и другого
характера (следует отметить, что все проблемы, разрешающиеся радиоуправ-
ляемыми взрывами и автоматной стрельбой, имеют исключительно имуществен-
ную основу) в переговоры вступают "крыши" взаимодействующих сторон и  на
основе умения "тереть базар", степени авторитетности в криминальных кру-
гах, физического превосходства или навыков быстрой и точной стрельбы ре-
шают спор в пользу одной из сторон. Решение "черного арбитража" вступает
в силу немедленно, обжалованию и опротестованию не  подлежит,  безогово-
рочно исполняется не только сторонами, но и третьими лицами и может слу-
жить прецедентом в последующих спорах.
   Поэтому любой российский гражданин, встающий на тернистый путь извле-
чения доходов, должен найти себе "крышу". Особенно искать и не приходит-
ся: стоит встать с джинсами через руку  на  "Супермаркете"  или  вынести
ведро цветов в клинический сквер - тут же появится человечек, обычно  из
"шестерок", который объявит, сколько и кому надо платить. Прикрытием мо-
жет быть местный авторитет, трижды судимый дядя Вася,  группа  спортсме-
нов, районная блатная "малина", филиал "курирующей"  территорию  группи-
ровки. Чем круче бизнес, тем солидней "крыша", здесь уже нет места само-
деятельности, дядя Вася и неорганизованные "качки" знают свой уровень  и
не пытаются высунуть голову за планку, если не хотят ее потерять. С мил-
лионными доходами "работают" руководители низовых организаций, с  милли-
ардными - заправилы организованной преступности.
   В условиях тотальной распродажи всего, что можно продать, и при  сис-
тематических задержках нищенских зарплат, "крышу" стали  охотно  предос-
тавлять те, кто по долгу службы должен бороться с преступностью, как ор-
ганизованной, так и не очень. Ментовская, гэ