из жестких рук Котова в  лоно  военной  юстиции  изменило
правовое положение майора: из обвиняемого он стал свидетелем злоупотреб-
лений Верлинова. Его собственное дело рассыпалось в прах.
   - Работай спокойно, ни о чем не волнуйся,  -  сказал  Голубовский.  -
Вопрос улажен.
   И Плеско почти не волновался. Лишь одно беспокоило: не гоняли ли  ма-
шину по плохим дорогам?
   "От этих разгильдяев всего можно ожидать, - думал он,  осторожно  пе-
реключая скорости. - Ну до чего же есть необязательные люди!"
   Диверсионная СГГЛ имеет много достоинств, но она неспособна в подвод-
ном положении протаранить человека, находящегося на поверхности. Поэтому
атака не удалась. Черный округлый корпус прошел в метре под  Верлиновым,
прозрачная полусфера скользнула по гидрокостюму, мягко подбросив невесо-
мое тело и проскрежетав по корпусу скутера. Промелькнуло бульдожье  лицо
Крутакова, рвущего на себя рычаг руля глубины и, судя по  движению  губ,
выкрикивающего какието слова.
   И сразу же лазурное море с белыми яхтами, на одной из  которых,  воз-
можно, уже ждал его Христофор, медленно разворачивающийся  паром,  яркое
солнце, бликующее на биноклях и фотообъективах  туристского  пароходика,
бело-зеленая скала Тиноса - весь этот  приветливый,  находящийся  совсем
рядом, сулящий отдохновение и безопасность мир внезапно и страшно  отод-
винулся и исчез, а генерал оказался в совсем другом измерении,  где  все
определяют курс атаки и скорость, запас воздуха и резерв глубины, свобо-
да маневра и вектор силы, тусклая сталь ножа и необычные, как шестигран-
ные стрелки, пули - в жестком и холодном измерении подводного боя.
   И хотя он уже почти расслабился, уверенный, что оставил все опасности
позади, искусственно поддерживаемое состояние готовности к  худшему  по-
могло мгновенно перейти из одного состояния в другое. Рефлексы  обгоняли
сознание. Большой палец правой руки до отказа  сдвинул  сектор  оборотов
двигателя, левая отклонила вниз руль глубины.
   Бешено закрутился винт, взбивая белую пену, скутер рванулся вперед  и
вниз, увлекая за собой вытянутое в струнку тело боевого пловца.  Впереди
чернела корма "малютки"; преодолев инерцию, она развернется для  повтор-
ной атаки, важно было уйти как можно глубже и затеряться в морской  тол-
ще.
   Вначале Верлинов решил, что это ему удалось. На сорока метрах,  когда
гидрокостюм плотно обжал тело, а маска вдавилась в  лицо,  он  прекратил
погружение и перешел на горизонтальный курс. На такой глубине было почти
темно и существовал риск врезаться в риф или кусок подводной  скалы,  но
он не снижал скорости. Шлейф взбитых винтом пузырьков воздуха тянулся за
скутером и окружал Верлинова прозрачным флюоресцирующим ореолом,  издали
он напоминал огромную, спасающуюся от опасности макрель.
   А косо падающая СПЛ была похожа на гарпун, нацелившийся  в  окутанную
пузырьком фигурку.
   Крутаков умел вести подводный поиск, но плохо знал  технические  воз-
можности "малютки", вовсе не годящейся на роль гарпуна.  Удар  опять  не
достиг цели, волна качнула Верлинова, подлодка по инерции ушла в  глуби-
ну.
   Генерал огляделся. Хорошо бы спрятаться в зарослях водорослей или за-
биться в расщелину скалы. Но в густых сумерках не было видно подходящего
убежища. Зато снизу поднималось желтое пятно - на СПЛ  включили  прожек-
тор.
   Крутаков понял свою ошибку, теперь он вывел лодку на один горизонт  с
целью и вновь таранил. Верлинов выполнил левый поворот - черный корпус в
очередной раз прошел мимо.
   Развернувшись, Крутаков атаковал лоб в лоб. Верлинов нырнул. Атака со
спины - маневр вверх. Снова заход спереди - поворот вправо.
   По скорости СПЛ превосходила скутер,  но  уступала  в  маневренности.
Верлинов не мог оторваться от преследования, но располагал  возможностью
уворачиваться от атак. Впрочем, пятнадцатиминутный запас сжатого воздуха
и тающие силы существенно ограничивали эту возможность. В пятьдесят  три
года даже тренированному человеку трудно вести затяжной подводный поеди-
нок.
   Сильно билось сердце, все  сильней  становилось  жжение  в  солнечном
сплетении, не хватало кислорода. Последние двадцать  пять  лет  Верлинов
планировал операции и отдавал приказы, карта мира была шахматной доской,
на которой невидимые, часто безымянные фигуры вскрывали замки, проникали
в охраняемые помещения, заводили дружбу и любовные романы,  фотографиро-
вали "Миноксом", угрожали, шантажировали, вели тайную звукозапись, стре-
ляли из бесшумных пистолетов, запихивали людей в машины, убегали, прята-
лись, подкупали, преследовали и искали, обливались  потом  в  рукопашных
схватках, подвергались допросам с пристрастием, оправдывались перед  су-
дом, отбывали пожизненное заключение, получали пулю из-за утла или нож в
спину...
   На уровне Верлинова интересовались конечным результатом, в  частности
никто не вникал  и,  получая  фотоснимки  сверхсекретного  документа  из
штаб-квартиры НАСА, не задумывались об уплаченной за них цене.
   Иногда крохотные фигурки исполнителей материализовывались в наградных
листах, заплаканных, оформляющих пенсию вдовах или, что случалось  реже,
- в самых обычных людях, вернувшихся "с холода" в учебные аудитории Выс-
шей школы либо беспробудно пьющих за стальными дверями собственных квар-
тир. Они имели массу недостатков, как правило, - скверный характер, и не
считались героями.
   Сейчас генерал Верлинов ощутил себя проходной пешкой, остановленной у
ферзевого поля тремя другими пешками, не  имеющими  ничего  против  него
лично, но исполняющими приказ, спущенный с недоступных, по их  представ-
лению, вершин.
   Верлинов хорошо представлял, кто мог отдать этот приказ, он в деталях
видел свой кабинет, сидящего за столом подполковника (или уже  полковни-
ка?) Дронова, тех, кто его окружает,  прекрасно  угадывал  побудительные
мотивы, руководящие каждым. И только сейчас он осознал: отданный наверху
приказ сам по себе мало что значит - все зависит  от  четырех  крохотных
фигурок, разыгрывающих эндшпиль в Эгейском море на глубине  сорока  мет-
ров, у подошвы острова Тинос, потому что в радиусе двух тысяч километров
не было сотрудников российских специальных служб,  могущих  вмешаться  в
развитие ситуации. Не считая, конечно, посольских резидентур,  нелегалов
и экипажа лежащей на грунте в девяноста пяти километрах на северо-восток
"У-762", которых тоже можно не принимать в расчет.
   Никогда еще  руководитель  могущественного  одиннадцатого  отдела  не
осознавал столь наглядно, что успех любой - большой, сложной, утвержден-
ной на самом высоком уровне - операции в конечном счете определяется не-
заметными из генеральских кабинетов пешками, действующими на свой  страх
и риск в разноцветных клеточках политической карты мира.
   Сзади приближался свет прожектора СПЛ. Верлинов подпустил лодку  бли-
же, ушел вверх и, спикировав на черную палубу, вцепился в прут невысоко-
го ограждения.
   Сквозь прозрачную полусферу Крутаков показал ему кулак и поднял руки,
изображая команду "Сдавайся". Отрицательно качнув головой, генерал руко-
яткой ножа стукнул по бронестеклу. Точка, тире, точка...
   Трое в "малютке" внимательно  читали  сигналы.  Они  являлись  "рукой
Москвы", протянутой через тысячи километров и три моря, не  имели  своей
воли и не были ни в чем виноваты. Верлинов не хотел их убивать. Но он  и
себя не считал ни в чем виноватым и, конечно, сам не хотел умирать. Меж-
ду тем подходило время выбора: воздуха оставалось на семь минут.
   "Уходите, иначе утоплю", - передал Верлинов.
   После последнего удара он сунул нож в ножны, включил двигатель скуте-
ра и взял курс на Тинос, не обращая больше внимания  на  "малютку",  как
человек, уверенный, что к его предостережению прислушиваются.
   - Совсем охерел, генеральское отродье! - Крутаков взялся за  штурвал.
- Сейчас догоню - выходите и берите его за жабры!
   "Малютка" набирала скорость.
   - Что они здесь - золотой "Ролле-Ройс" хранили? -  Сысоев  недоуменно
рассматривал толстую бронированную дверь, совершенно не  соответствующую
общему облику полузаброшенного, проржавевшего гаража.
   "Если бы не Минер со своим пластиком, хрен бы вошли! - думал референт
Седого. - Как они с ребятами справились? Надо было связать сук!"
   Несколько человек толкались в  гараже,  заглядывая  в  бетонированный
прямоугольник смотровой ямы.
   - Атас! - крикнул Минер, вскарабкиваясь по ступенькам.
   Все высыпали на улицу. Внутри глухо рвануло, плотная с  острым  хими-
ческим запахом волна вырвалась из приоткрытой двери. Над  ямой  клубился
густой дым, но его на глазах втягивало куда-то вниз, будто  там  работал
огромный пылесос.
   Минер спустился взглянуть на результаты своей работы.
   - Готово! - крикнул он. - Тут подземный ход! Ушли, гады!
   - Давайте следом! - скомандовал Седой. - Хотя бы одного - живым!
   - Фонари надо взять, - сказал Минер. - Колян, сбегай в машину!
   Через несколько минут шесть группировщиков скрылись в черном провале.
Сысоев заглянул в микроавтобус.
   - Ну что?
   - Все насмерть. - Иван вытер окровавленные руки, - Непонятно - как...
Маленькая дырочка, будто от укола, и все! А ведь их обыскали... А у  во-
дителя шея сломана... Что будем делать? Закопаем или как положено?
   Гена помедлил с ответом.
   - У хозяина спросим...
   Седой придет в ярость. Очередные потери накануне "разборки"... Но то,
что гэбэшник с такой легкостью непонятным способом укокошил сразу четве-
рых и придушил пятого, ставило под сомнение целесообразность задуманного
предприятия вообще. Как с ними, дьяволами, разбираться? Вообще никто  не
останется...
   Сысоев тяжело вздохнул. Отступать некуда. С ворами договорено,  отка-
заться нельзя. Да шеф и не захочет задний ход включать...
   - Не пойму, как он их побил? - повторил Иван.
   Он сложил трупы между сиденьями и накрыл брезентом, будто  "Фольксва-
ген" вез обычный коммерческий груз.
   - Поймают их ребята, тогда спросишь.
   - Как бы те наших не поймали...
   Сысоев промолчал. У него уже появлялась такая мысль.
   Они шли по земляному полу с ощутимым уклоном, свет  фонарей  скользил
по неровным земляным стенам, головы часто цеплялись за  своды,  и  тогда
сверху сыпались комья глины.
   - Выключи фонарь и держись ближе ко мне, -  сказал  явно  озабоченный
Васильев. Этой штольней не пользовались давно, и  передвигаться  по  ней
было небезопасно. К тому же можно упереться в  обвал,  заблудиться.  Тем
более без схемы...
   Несколько раз им встречались ответвления, пересечения  коридоров,  но
Васильев шел, руководствуясь одному ему известными признаками.
   Сзади бухнуло, в спину подул ветер.
   - Догонят? - напряженно спросил Каймаков.
   - Хрен им! Передохнут, если сразу не вернутся. Или крысы сожрут.
   - Крысы? Большие?
   На Васильеве были комбинезон и каска с фонарем, Каймакову он дал  са-
поги, ручной фонарь, газоспасатель и анализатор воздуха.
   - Разные. Обычно с собаку-дворнягу. Кто-то видел - с  кабана.  Может,
приврали...
   - Как же так, в газетах писали - это неправда!
   - Мало ли что там пишут! Ты вон тоже всякого написал... Давай налево!
   Теперь они двигались по широкому, облицованному камнем коридору. Воз-
дух здесь был заметно свежее и чище.
   - Вентиляция работает?
   - Уж лет двести. Никто не поймет, как.
   Путешествие под землей продолжалось больше двух часов. Они прошли  по
сырым штольням, преодолели низкие лазы, побывали в гулких пещерах, с ки-
лометр брели по журчащим в бетонном желобе нечистотам.
   Каймакову то и дело слышались сзади шаги преследователей, раз в боко-
вом коридоре мелькнули две зеленые точки - чьи-то глаза.
   "Собака? - подумал он. - Или крыса?" По спине поползли мурашки.
   - Приготовь оружие, - отрывисто бросил  Васильев.  -  Здесь  возможны
неприятные встречи. Если что - стреляй.
   - В кого? - нервно спросил Каймаков. - В крыс?
   - В двуногих. Тут неподалеку коллектор канализации, через него всякая
падаль - бомжи, беглые бандиты - сюда пролазит.
   - А почему сразу стрелять?
   - Да потому! Иначе глазом моргнуть не успеешь, как на тот свет  попа-
дешь. Под землей свои законы...
   Вдруг впереди забрезжил свет.
   - Что за чертовщина? - Васильев остановился и замер,  вслушиваясь.  -
Вроде гул какой-то... Давай тихо...
   Они осторожно крались навстречу свету и гулу. Наконец из-за  поворота
открылась удивительная картина: освещенный яркими прожекторами  туннель,
аккуратная круглая дыра в полу, люди в рабочих комбинезонах заливали  ее
бетоном. Гул исходил от бетономешалки.
   Васильев попятился обратно и, взяв Каймакова под локоть,  потащил  за
собой.
   - Что это? - спросил Каймаков, когда они отошли достаточно далеко.
   - Черт их знает! Какой-то государственный секрет. Лучше не любопытни-
чать - можно здесь и остаться...
   Еще через два часа Васильев вывел Каймакова на поверхность через эва-
куатор номер сорок четыре.
   - Никому не рассказывай, где ходил, - предупредил он. - А  то  можешь
пропасть бесследно.
   Каймаков вначале улыбнулся, но тут же понял, что спутник вовсе не шу-
тит.
   - Выходите! - повторил мичман.
   - У него пистолет, - угрюмо сказал Прокопенко.
   - Испугался! Он бьет на пять метров! Зато вас двое и вы молоды. А ему
под сто лет!
   Крутаков уравнял скорость СПЛ и скутера. Верлинов,  не  оборачиваясь,
ушел с линии атаки и теперь как бы неподвижно висел чуть правее  и  ниже
"малютки",
   - Давайте быстро! Упустите - пойдете под трибунал! - заорал мичман. -
А ты, сосунок, хотел с генералом целоваться, вот и целуйся! - рявкнул он
на Тимофеева. Шутка казалась ему очень остроумной.
   Пловцы с явной неохотой втиснулись в шлюз. Мичман увеличил скорость.
   Через обзорную полусферу он видел, как две затянутые  в  гидрокостюмы
фигуры, ускоренные силой инерции, метнулись к беглецу. Прокопенко в пра-
вой руке держал нож. Тимофеев не доставал оружия.
   Верлинов застопорил двигатель и повернулся к нападающим. В правой ру-
ке он держал специальный подводный пистолет, в  стволах  которого  чутко
спали две шестигранные "стрелки", подпертые особыми химическими  заряда-
ми. Крутаков был прав: оружие отличалось малой эффективной дальностью, к
тому же правильно прицелиться на глубине сможет один пловец из пяти.  Но
Верлинов как раз являлся этим пятым.
   Он действительно годился в дедушки прыгнувшим наперерез  пловцам,  он
очень устал и чувствовал, что кислород на исходе, он не  хотел  убивать,
но и не хотел быть убитым, он уже предупреждал и не был виноват  в  том,
что его не послушались.
   Под водой выстрелов не слышно, только тонкая цепочка пузырьков  выле-
тает вслед за проснувшейся "стрелкой". Две цепочки обозначили  направле-
ние смертельных траекторий, закончившихся кровавыми точками  на  плотной
резине гидрокостюмов. Пловцы не  завершили  броска:  распластанные  тела
медленно погружались в пучину.
   Верлинов, изогнувшись, поймал за руку то, что ближе, подтянул к себе,
взглянул на манометр. Баллоны почти полны. Сняв с убитого акваланг, Вер-
линов выплюнул загубник и вставил в рот тот, который еще  секунду  назад
сжимали зубы Тимофеева.
   Шутка мичмана сбылась: генерал Верлинов как бы поцеловался со старшим
матросом Тимофеевым.
   Все произошло очень быстро, мичман не сразу понял, что остался  один.
Потом мгновенную растерянность сменила дикая ярость. Он дал полный ход и
заложил вираж, ложась на боевой курс.
   Верлинов менял баллоны, когда СПЛ в который уже  раз  устремилась  на
него. Он только успел защелкнуть замки и рванулся в сторону, но какой-то
выступ - головка болта, заклепка или леер антенны - задел бок,  разорвал
гидрокостюм и содрал кусок кожи. Сразу же вокруг расплылось багровое об-
лачко.
   Черт! Хотя это и не акульи места, но проклятые хищники вечно оказыва-
ются рядом в самый неподходящий момент!
   Обладающий нулевой плавучестью, скутер висел на том же месте.  Верли-
нов подплыл к нему, отмечая, что боль в боку мешает движениям и  ограни-
чивает свободу маневра.
   "Надо кончать", - подумал он, крепко сжимая чужой  загубник  и  ручки
управления.
   Когда "малютка", развернувшись, снова пошла в атаку, он выполнил  уже
удавшийся однажды маневр и оказался на палубе, крепко вцепившись в пору-
чень.
   Бешено вытаращив глаза мичману, он изобразил два жеста: резким движе-
нием пальца вдаль и ребром ладони по горлу. В ответ тот перехватил  пра-
вой рукой сгиб локтя левой, потом ухватил себя за горло, а пальцем пока-
зал на Верлинова и вниз.
   Ясно. "Утону вместе с тобой, сука!" или что-то в этом роде.
   Верлинов, перебирая поручень, направился к корме. Здесь он вынул нож,
отстегнул ножны и продел их  специальным  выступом  в  фигурную  прорезь
клинка. В ножнах было углубление, край которого имел заточку и,  сходясь
с лезвием ножа, образовывал встречные режущие поверхности.
   Просунув импровизированные ножницы в узкую щель корпуса,  Верлинов  с
усилием перерезал трос руля глубины. Выпростав отрезок, он с силой потя-
нул, устанавливая перо руля в нижнее положение.
   Мичман дал ход, лодка устремилась в глубину. Двигатели тут же  умолк-
ли. Не глядя на прозрачный колпак рубки, Верлинов запустил скутер,  под-
вел его к корме, упер в черное клепаное железо и увеличил обороты.
   Потребовалось время, чтобы преодолеть массу  покоя  СПЛ,  но  наконец
"малютка" сдвинулась и заскользила вниз. Верлинов придал ей  достаточное
ускорение и отстал. На обзорную полусферу он так и не взглянул.
   Глубина Эгейского моря достигает двух с половиной километров,  но  на
шельфе острова Тинос гораздо меньше - около двухсот метров.
   Верлинов повел скутер вверх и у  самой  поверхности  лег  на  прежний
курс. Вначале он планировал бросить все снаряжение на подходе к  острову
и вплавь добираться до берега. Сейчас понял, что на это не  хватит  сил.
Поэтому избавился только от ставшего ненужным  и  сковывавшего  движения
акваланга, отфыркиваясь, вынырнул и долго дышал живым, опьяняюще аромат-
ным воздухом. Но окружающий мир почему-то неуловимо изменился и  уже  не
казался столь приветливым и ласковым, как двадцать минут назад.
   Скутер медленно тянул обессиленное, кровоточащее тело генерала к  бе-
регу, он находился в полузабытьи и совершенно не представлял, как  будет
искать Христофора. Тот нашел его сам.
   Владелец яхты "Мария", повинуясь неосознанному  чувству,  вглядывался
через бинокль в отсверкивающую на солнце морскую гладь. Заметив  скутер,
он гортанно выкрикнул слова команды, загорелые мускулистые матросы отда-
ли швартовы. Через десять минут Верлинова подняли на  борт.  Рискованное
путешествие генерала завершилось.
   - Добро пожаловать, - с сильным акцентом сказал черноусый  Христофор.
На нем был белый полотняный костюм и  соломенная  шляпа,  он  добродушно
улыбался.
   Русскому его учил Верлинов почти двадцать лет назад, когда Христофор,
выполняя задание американской разведки, попал в руки КГБ. Его могли  вы-
вести на процесси сгноить в  тюрьме,  но  Верлинов  устроил  по-другому.
Христофор вернулся агентом-двойником. Через некоторое время он порвал  с
американцами, но добросовестно работал на Верлинова. Взаимные  услуги  в
деликатной сфере секретной службы связывают иногда крепче,  чем  кровные
узы. Так произошло и в этот раз.
   - Рад тебя видеть, Христофор, -  сказал  генерал  и  попытался  улыб-
нуться. Но улыбка вышла слабой. Через несколько минут  он  спал  тяжелым
сном смертельно уставшего человека.
   Телефонные звонки в квартирах Васильева и Межуева раздались с  интер-
валом в десять минут.
   Текст был совершенно одинаковым:
   - Вам назначается "разборка", завтра в шестнадцать. На двадцать пятом
километре Варшавского шоссе вправо, до мотеля. Потом по бетонке налево -
там заброшенная войсковая часть. Не явитесь  -  перестреляем  по  одному
прямо в Москве!
   Измученный боевыми событиями последних дней Васильев и  прессингуемый
по службе, стоящий на грани увольнения Межуев восприняли эти звонки оди-
наково. Первая мысль: совсем об