отсутствием.
   Но главное достоинство Дерюгиной проявлялось потом, когда дело  подходило
к  развязке.  Ожидание  неминуемого  соития  возбуждало  ее  так,  что  одно
прикосновение к половому органу вызывало  стремительный  оргазм  с  криками,
стонами, кусанием губ и царапаньем партнера.  Поэтому  затюканный  женой  за
половое бессилие мужичок, извергающий сперму в первую же секунду, чувствовал
себя с Леночкой гигантом секса.  Она  не  обходила  вниманием  никого  -  ни
дипломатов,  ни  административно-технический  состав,   ни   вспомогательный
персонал. Период ухаживания был сокращен до  минимума,  что  очень  важно  в
условиях дефицита времени и скученности российской колонии за рубежом.
   В Лондоне только прибывший новый водитель недоверчиво выслушал в  курилке
рассказ о жене старшего советника, но, решив  проверить,  предложил  Леночке
подвезти ее до магазина. Ровно через десять минут  после  знакомства  она  с
азартом сделала новичку минет прямо на перекрестке, из-за чего  он  прозевал
зеленый  свет,  создал  пробку  и  привлек  внимание  чопорного  английского
полицейского, который, заглянув в машину, испытал, наверное,  самое  сильное
впечатление в жизни, что, впрочем, не  помешало  ему  поднять  скандал...  В
результате виновники были высланы на родину, причем  водитель,  пробывший  в
вожделенной  загранице  менее  часа  и   навсегда   лишившийся   возможности
когда-либо вернуться в чужеземный рай, против всеобщего ожидания,  почему-то
не возмущался.
   Для Дерюгиных пятая по счету высылка наконец-то обещала стать  последней:
даже самые растяжимые рамки терпения имеют предел. Старший советник привык к
подобным передрягам и переносил их стоически. "Сплетни", как  он  выражался,
он  не  слушал  и  в  них  не  верил.  Очевидно,   бедняга   имел   защитный
психологический барьер, позволяющий не обременяться лишними переживаниями. А
может, срабатывал характерный для партаппаратчика расчет: раскрыв глаза,  он
становился перед необходимостью  скандала,  развода,  краха  дипломатической
карьеры и утраты доступа к телу, позволяющему при  минимальных  способностях
чувствовать себя полноценным мужчиной.
   Как бы то ни было, Павел Дерюгин надел парадный пиджак и отправился,  как
он веско произносил, "к друзьям". Но друзья были людишками  малого  калибра,
как и он сам, бывшие цековские, а ныне  министерские  "шнурки",  неспособные
решить серьезный вопрос. Они сами не могли понять, почему предыдущие  визиты
Дерюгина заканчивались положительным решением,  но  и  в  этот  раз,  как  и
раньше, обещали всяческое содействие. Однако сейчас  излюбленный  аферистами
прием под названием "самокат" мог не пройти, потому что  "курирующий"  (этот
аппаратный  синоним  заменял  более  подходящее  слово,  которое  невозможно
произносить в приличном обществе) Леночку зам-министра только развел руками:
   - Совершенно невозможно, дорогая. Шестой  раз...  Тут  никому  шарики  не
вкрутишь... Меня просто не поймут!  И  все  же  Дерюгины  уехали.  Теперь  в
Грецию.
   - Друзья помогли,  -  многозначительно  надувал  щеки  старший  советник.
Похоже было, что он сам в это верил.
   - Да, дорогой. Хорошо, что  у  тебя  такие  замечательные  и  влиятельные
друзья, - щебетала Леночка Дерюгина...
   - Бедняжка, -  повторила  она  и  погладила  Коровникова  по  распаренной
голове. - Иди, я тебя пожалею.
   - Сейчас, - прислушиваясь к себе и  ощущая  еще  неполное  восстановление
сил, ответил тот. И продолжил: - Хожу и без конца проверяюсь. Не от  греков,
от своих... Раньше бояться некого было, с Беловым мы  договорились  друг  на
друга не капать. А теперь Коржов своих тайных агентов повсюду запустил, чуть
проколешься - сразу донесут...
   - Кто такой Коржов? - капризно спросила Леночка. - У нас такого нет.
   - Да не у нас... Ладно, не бери в голову.
   Леночка стянула с себя простыню, обнажая  обтянутый  кожей  скелет.  Чуть
припухлые соски лежали прямо на ребрах, густые волосы на лобке были  фигурно
подстрижены.
   - Ты что завтра делаешь? - так  же  капризно  произнесла  она.  -  Может,
поедем к морю?
   - Никак не выйдет. Обеспечиваю важную операцию. Леночка  закинула  тонкие
ноги за голову.
   - Противный! У тебя вечно отговорки...
   - Правда. Приезжает один человек, а я должен встретить его багаж.
   - А то он  сам  не  может.  Или  посольский  водитель...  Горячие  пальцы
вцепились в ухо Коровникова и куда-то повлекли.
   - Никто не может. Это особый багаж.
   - Противный! Тогда полижи мне пипочку! Оперативная  работа  подполковника
приняла сугубо интимные формы. Леночка билась и отчаянно кричала. Она всегда
была предельно откровенна с партнерами, но сегодня соврала. Коржов и был тем
человеком, благодаря которому семья Дерюгиных отправилась за кордон в шестой
раз. Причем руководили им отнюдь не сексуальные устремления.
   Вечером  того  же  дня  Леночка  по  спутниковому  телефону  связалась  с
аналитическим отделом СБП.
   - Коровников все время ездил на острова: то на Тинос, то  на  Миконос,  -
сказала она тем же тоном, которым обычно болтала с подругами. - На  Миконосе
жил несколько  дней  и  выполнил  задание.  Завтра  встречает  особый  багаж
какого-то приезжего. Боится тайных агентов Коржова.
   После обработки  и  некоторых  уточнений  ее  лепет  трансформировался  в
следующую форму: "Источник Графиня сообщает  об  активизации  резидента  ГРУ
Коровникова в островной зоне (Тинос, Миконос). Выполнение им задания связано
с Миконосом. Завтра Коровников  встречает  специ-альный  багаж  прибывающего
нелегала. По нашим данным, в Афины вылетел  начальник  подотдела  физических
воздействий Плеско. Есть  основания  полагать,  что  на  Миконосе  находится
осужденный к смертной казни Верлинов и  Плеско  поручено  провести  операцию
"Л", Коровникову известно об агентуре СБП, но она им не расшифрована".
   Через час сообщение легло на стол генералу Коржову.

   ***
   - Не могу понять, куда делся Никон, -  с  некоторой  долей  озабоченности
проговорил Христофор. - Несмотря на все запреты, эти негодяи пьянствовали и,
судя по всему, поссорились... А парень пропал. Ты ничего подозрительного  не
слышал?
   Верлинов покачал  головой.  Он  только  что  возвратился  после  утренней
пробежки  и  заметил  оживление   в   районе   причала.   Странно...   Следы
проникновения в сарай он уничтожил, замок навесил на место...
   - Ты чем-то озабочен? - проницательно спросил Григориадис.
   Когда у человека нечиста совесть, он склонен отыскивать подтекст в  самом
невинном вопросе. Если же и тот, кто спрашивает, ведет двойную игру,  диалог
превращается в фехтовальный поединок.
   - По-твоему, мне не о чем заботиться?
   Христофор тоже не чувствовал себя кристально чистым по отношению к гостю,
и  контратака,  последовавшая  в  ответ  на  пробный  выпад,  заставила  его
отступить.
   - Я понимаю сложность твоего  положения...  Но  у  меня  тоже  неожиданно
появились проблемы...
   - Вот как?
   - Ночью кто-то проник в склад у причала... - Верлинов напрягся. -  Разлил
горючее. Может? хотел поджечь? Раньше у меня не  было  врагов.  Возможно,  с
этим и связано исчезновение Никона.
   Христофор говорил обычным, слегка печальным тоном, Которым  и  повествуют
всегда о неприятных происшествиях. Но  смотрел  испытующе  и  подозрительно.
Намек был достаточно прозрачен: с твоим появлением начались неприятности. Не
ты ли их виновник?
   Иногда необходимо сделать  вид,  что  пропустил  удар.  Генерал  виновато
развел руками.
   -  Не  исключено,  что  приходили  по  мою  душу.  Ты  же  знаешь,  когда
разыскивают человека, то обязательно находят следы.
   - Верно.  -  Христофор  вздохнул.  -  Хотя  я  попытался  их  максимально
запутать. Верлинов усмехнулся.
   - Перебравшись с Тиноса на Миконос? Проницательный человек легко разобрал
бы в этой усмешке нескрываемую издевку.
   - Ну да... - Григориадис смутился.
   - Главное, чтобы были уничтожены вещественные доказательства.
   Это был разящий выпад. Но Христофор блестяще  владел  собой  и  защитился
абсолютным спокойствием.
   - Об этом можешь не беспокоиться. Их нет.
   Ни один мускул  не  дрогнул  на  лице.  Как  будто  скутер  действительно
покоился в морской пучине.
   - А  вчера  я  нашел  человека,  который  займется  лодкой.  Он  запросил
пятьдесят тысяч долларов.
   Ясно. Замаскированный упрек. Ты подозреваешь меня черт знает в чем,  а  я
думаю только о твоих интересах.
   - Как раз эта сумма и составляет мою  долю.  Ненавязчивое  напоминание  о
двухстах тысячах отступных. Если Григориадис не возразит, значит, он  принял
эту сумму.
   - Перестань! Твоя доля двести пятьдесят тысяч! - запротестовал Христофор.
Не зря он выбрал себе псевдо Джентльмен.
   - Кстати, может быть, здесь побывали те, кто ищет свои деньги? Тогда  все
логично: хотели устроить показательный фейерверк, Никон им  помешал,  и  его
убрали!
   Григориадис загорелся, сам поверив во внезапно пришедшую мысль, но тут же
опомнился: в таком случае достаточно перевернуть любую бочку  с  соляркой  и
совершенно незачем трогать скутер. Вдобавок  ко  всему,  когда  они  прятали
скутер, бак был пустым. Как в нем оказалось горючее. и кому понадобилось его
выливать? Нет, похоже на длинные руки КГБ, как бы там ни  называлась  сейчас
эта "контора"! Проклятье! Надо было или сразу же утопить проклятую  торпеду,
или передать ее Смиту. Стремление угодить двум сторонам  с  противоположными
интересами никогда не доводит до добра!
   - Да, скорей всего так и есть! - вслух произнес он. -
   Когда  крадешь  полмиллиона,  надо  быть  готовым  к  осложнениям!  Пойду
распоряжусь об усилении охраны!
   Но первое, что он сделал, спустившись к  причалу,  -  прошептал  короткое
приказание на ухо капитану "Марии", стоявшему у яхты и  издали  наблюдавшему
спор у распахнутой настежь двери сарая.
   - Это чужие! - доказывал Артемий.  -  Или  подобрали  ключ,  или  открыли
отмычкой...
   - У сопляка Никона была ведь возможность снять слепок...
   - Перестань, Орест! При чем здесь мальчишка?
   - Да при том! Сначала бросил пост, а когда я ему врезал, решил отомстить.
Хотел поджечь тут все, но духу не хватило...
   - И куда же он делся?
   - Испугался и  убежал  -  вот  куда!  При  приближении  хозяина  спорщики
смолкли, хотя чувствовалось, что владевшее ими напряжение не исчезло.
   - Все по местам! Обстановка не позволяет тратить время на болтовню! Вчера
пытались сжечь склад, сегодня могут попробовать подпалить дом  или  яхту!  -
сурово сказал Григориадис.
   Слуги нехотя разошлись, продолжая на ходу обмениваться мнениями.  Капитан
и двое матросов зашли в сарай и через некоторое время  выкатили  на  тележке
продолговатый предмет, завернутый в брезент.
   - Имейте в виду, что у него нулевая плавучесть, - проговорил Орел. - Надо
будет пустить воду в топливный бак. И сделайте это над Дьявольской щелью.
   - Исполним как надо, хозяин, - прогудел капитан. - С  такой  глубины  еще
никто ничего не поднимал...
   Не разворачивая брезента, скутер пристегнули к тросу и столкнули в  воду.
Григориадис решил, что лучше буксировать улику за яхтой: в случае  опасности
от нее будет легко избавиться.
   - Выбери трос, чтобы не запутался о камни, - распорядился капитан.
   Один из матросов возился в воде, натягивая канат. Внезапно он вскрикнул.
   - Что случилось?
   - Сюда! Скорей сюда!
   Вслед за капитаном Христофор подбежал к  краю  причала  и  склонился  над
прозрачной голубоватой гладью. Из-под  воды  на  него  смотрело  синее  лицо
Никона. Глаза утопленника были широко раскрыты.

   ***
   Рейс "Москва - Афины" прибыл точно по расписанию.  Маленький  неприметный
человек с мятым нездоровым лицом предъявил смуглому пограничнику паспорт  на
имя гражданина России  Сергея  Петровича  Макарова.  Въездная  виза  была  в
порядке, в списке нежелательных лиц фамилия Макаров  отсутствовала,  поэтому
пограничник нажал педаль, и никелированный турникет  провернулся,  пропуская
на греческую территорию профессионального ликвидатора майора Плеско.
   Столпившиеся у выхода из зала прилета пассажиры по трем деревянным лоткам
продвигали сумки и чемоданы к таможенной границе, которую  олицетворяли  два
крупных черноусых  мужчины  и  дородная  женщина  в  зеленой  униформе.  Они
довольно безалаберно копались в багаже, громко переговаривались между  собой
и явно считали досматриваемых людей неодушевленными предметами.
   "Макаров"  сам  открыл  невзрачный  потертый  чемоданчик  и   приглашающе
ковырнул верхний слой вещей, но таможенник с презрительной миной  пристукнул
разрешающим штампиком по декларации и, не глядя, махнул рукой:  проходи,  не
задерживай, не до тебя. Плеско никогда  не  был  в  Греции,  но  Сейчас  ему
показалось, что уже неоднократно видел этих смуглых черноволосых чиновников,
исполненных сознанием собственной  важности  и  значительности.  Да,  точно,
любая  из  кавказских  республик  встречала  так  приезжающих,  если  те  не
относились к категории "уважаемых гостей".
   Подхватив  свой  чемоданишко,  "Макаров"  двинулся   дальше.   Он   любил
путешествовать налегке и не боялся  самого  строгого  таможенного  досмотра.
Ношеные  рубашки,  запасная  куртка,  спортивный  костюм,  белье,   домашние
тапочки, несколько банок консервов и  электробритва  "Харьков"  разрешены  к
ввозу в любую страну. Основной багаж прибыл накануне: два дипкурьера вынесли
из самолета увесистый ящик с бирками "досмотру не подлежит" и погрузили  его
в  подъехавший  прямо  к  трапу  посольский  микроавтобус.   За   процедурой
внимательно наблюдал военный атташе,  который  и  сопроводил  груз  к  месту
назначения.
   Сегодня военный атташе российского посольства тоже находился в аэропорту,
хотя вряд ли кто-либо из неосведомленных людей мог заподозрить резидента ГРУ
в плешивом мужичке, то и дело  снимающем  шляпу  для  того,  чтобы  вытереть
потеющую лысину. Коровников изрядно трусил на поле  боя.  А  прием  нелегала
являлся настоящей боевой операцией. Потому что если "Макарова" раскрыли,  то
обязательно вычислят  и  его  прикрытие.  Коровников  в  любой  момент  ждал
стандартной фразы: "Не двигайтесь, полиция, вы арестованы!"  И  это  еще  не
худший исход, потому  что  можно  возмущаться,  размахивать  дипломатическим
паспортом, требовать посла и адвоката... И потом, иммунитет надежно защищает
его от греческого правосудия. Да и  прибывший  нелегал  не  успел  совершить
ничего противозаконного... Так что официально им ничего не грозит.
   Однако местные спецслужбы это прекрасно  знают  и  могут  воспользоваться
неофициальными, но куда  более  действенными  приемами.  Шило  под  лопатку,
вылетевший из-за поворота грузовик, нападение неизвестных бандитов... Тут ни
диппаспорт, ни иммунитет не помогут, придется умереть, как  умирает  простой
человек, не имеющий за спиной поддержки целого государства.  Местные  газеты
напишут  про  несчастный  случай  с  русским  дипломатом,  родное  ведомство
похоронит с воинскими почестями. Если будет что хоронить.
   Растравивший себя мрачными мыслями, Коровников перестал  надевать  шляпу,
зажатый в руке платок насквозь пропитался потом. Наконец тот, кого он  ждал,
вышел из зала прилета. Держался "Макаров" совершенно  спокойно,  чем  вызвал
раздражение у резидента ГРУ. Прошелся по  аэровокзалу,  поменял  доллары  на
драхмы, купил набор цветных открыток. Затем вышел на площадь и  взял  такси.
На первый взгляд, "хвоста" за ним не было.
   Тщательно проверившись, атташе сел в арендованный черный "форд", за рулем
которого находился один из подчиненных офицеров. Почему эти болваны в Центре
задействовали руководителя резидентуры? Обычно  Коровников  перепоручал  все
дела  кому-то  из  четырех  оперативных  сотрудников.   Кроме,   разумеется,
упражнений  с  Леночкой  Дерюгиной.  Мысль  о  Леночке  несколько   улучшила
настроение майора, и ему еще сильнее захотелось жить.

   Глубина  Дьявольской  щели  достигает  двух  с  половиной  тысяч  метров.
Выкрашенная под цвет моря торпеда с цифрой "три"  на  носовой  части  тонула
несколько часов. На полутора километрах чудовищное давление расплющило ее  в
лепешку. Когда искореженный кусок металла достиг дна, вряд ли кто-то смог бы
угадать в нем  скутер  боевого  пловца.  И  уж  совершенно  невозможно  было
обнаружить останки аппарата среди нагромождения донных  глыб,  а  тем  более
поднять его на поверхность. Вечная ночь пучины никогда не  раскрывает  своих
тайн.
   Но на цветных фотографиях, которые сделал Влакос  специальным  "кодаком",
скутер можно было  рассмотреть  прекрасно.  Гораздо  лучше,  чем  сверхмалую
подводную лодку, очертания которой расплывались в  лучах  прожекторов  из-за
эффекта преломления световых лучей. Впрочем, бортовой номер различался и  на
подводных снимках.
   Вооружившись лупой, Константинос Скандалидис внимательно изучал цветную и
черно-белую фотографии.
   -  Значит,  этот   Григориадис   имеет   непосредственное   отношение   к
диверсионной лодке русских, - задумчиво проговорил он. - Но чье  задание  он
выполняет? На кого работает?
   - Во всяком случае, не на ЦРУ, - ответил шеф контрразведки, в упор  глядя
на своего министра. - За последнее время у него не было ни  одного  контакта
со Смитом. Американцы помогают нам в подъеме "малютки",  и,  безусловно,  их
заинтересовал бы скутер. А агент скрывает столь важную  информацию!  Значит,
он "двойник" и работает на русскую разведку!
   - А его гость...
   - Русский  шпион.  Своего  американского  друга  Григориадис  использовал
втемную, получив для русского паспорт...
   - Странно... Шпионы уже давно не прибывают таким образом... И паспорта  у
них заготовлены заранее...
   Министр внутренних дел покопался в  стопке  фотографий  и  выбрал  снимок
бегущего Верлинова.
   - Да и староват он для таких трюков... И вообще для активной работы.  Ему
же за пятьдесят... В этом возрасте сидят в кабинетах и отдают приказы. А  он
привык командовать!
   Скандалидис нашел еще несколько фотографий.
   - Вот крупный план... Властное лицо, строгий взгляд. Разве  он  похож  на
рядового исполнителя? Как вы думаете? Шеф контрразведки пожал плечами.
   - У нас нет достаточных материалов для достоверных выводов.
   - А для обоснованных предположений? Вы читаете оперативные сводки?
   - Конечно.
   - Но их надо уметь анализировать! - Министр выдержал эффектную  паузу.  -
"В  Москве  исчез  генерал   Верлинов   -   крупный   руководитель   русской
контрразведки. По некоторым данным, он ушел за границу".
   - Вы думаете...
   - Почти уверен.
   В просторном, отделанном дубовыми  панелями  кабинете  наступила  тишина.
Именно здесь должно быть принято принципиальное  решение,  которое  заставит
действовать целый ряд подразделений контрразведки и полиции: отдел наружного
наблюдения, оперативно-техническую службу, сектор прикрытия, группу захвата.
Сформулированное в нескольких фразах решение министра будет детализироваться
в оперативных планах и тактике проведения операции, инструктаже  сотрудников
и  постановке  узких  задач  каждому,   распределении   ролей   и   участков
ответственности, выборе конкретных мер  и  способов  воздействия  на  объект
разработки  вплоть  до  возможности  применения   оружия   при   задержании,
определении конечной цели -  вывода  на  судебный  процесс  либо  негласного
устранения.  Произнесенные  за  двойными,  плотно  подогнанными  дверями,  в
кондиционированной  атмосфере  с  постоянной   комфортной   температурой   и
влажностью слова заставят десятки людей не спать ночами, мокнуть под дождем,
закладывать лихие виражи на автомобилях и катерах, схватываться врукопашную,
стрелять и получать ответные выстрелы,  рисковать  здоровьем  и  жизнью.  Но
особенно важным принятое решение окажется для конкретного, из плоти и крови,
человека,  казенно   именуемого   на   профессиональном   сленге   "объектом
разработки", потому что оно определит его дальнейшую судьбу.
   Скандалидис встал, обошел