возраст.  Именно  по
таким признакам был включен в команду Свистун, хотя ни он,  ни  кто-либо
другой об этом и не подозревали.
   Последний заказ Мастера ошеломил, но только  поначалу.  Поначалу  все
выглядело необычно. Он закончил очередную тренировку в закрытом  тире  в
Лужниках, где арендовал на восемь часов в неделю пятидесятиметровую  га-
лерею. Здесь  можно  было  пользоваться  только  малым  калибром,  и  он
расстреливал из целевой спортивной винтовки пластиковые шарики диаметром
с теннисный мячик. От плоских мишеней он отказался, ибо в жизни приходи-
лось работать по объемным целям. Еще восемь часов в неделю  он  проводил
на открытом стрельбище за городом, стреляя из армейской снайперки калиб-
ра 7,62.
   После тренировки Мастер позволял себе расслабиться. Пил  он  исключи-
тельно мало: рюмку-другую водки или несколько бутылочек немецкого  пива.
Любил женщин, но из осторожности опасался заводить  постоянную  подругу.
По его заказу Вист приводил отвечающую определенному  стандарту  девушку
из полупрофессионалок: худенькую, высокую, с длинными ногами  и  плоской
грудью. Чтобы не возникало недоразумений, Мастер  начинал  знакомство  с
подарка; от трех до пяти стодолларовых банкнот - в зависимости  от  впе-
чатления, произведенного очередной красавицей.
   Закончив очередную тренировку в закрытом тире, Мастер выходил к маши-
не. Карауливший у входа Свистун выглянул на улицу и сделал  знак  рукой,
обозначающий, что все в порядке, Крол стоял впереди автомобиля и  внима-
тельно осматривался по сторонам. Вист держал открытой заднюю  дверь  се-
ребристого "мерседеса-600". В проеме двери виднелась девушка; даже изда-
лека было видно, что она симпатична, белокура и длиннонога.
   Все в порядке. Мастер быстро направился к автомобилю и ловко  запрыг-
нул на кожаное сиденье. Вист захлопнул дверь и скользнул за руль.  Свис-
тун и Крол сели в точно такой же "Мерседес", и машины тронулись с места.
   В салоне пахло дорогими духами, девушка немного напряженно улыбалась.
В такого рода приключениях равновероятно вернуться домой напоенной,  на-
кормленной, удовлетворенной и с "баксами" в сумочке либо оказаться  спу-
щенной по кускам в канализационный коллектор.
   Мастер дружелюбно улыбнулся в ответ.
   - Давайте знакомиться...
   Вист резко затормозил.
   - Шеф!
   Он заворочался на сиденье, тревожно шаря под пиджаком.
   На проезжей части стоял невысокий толстенький человек и  "голосовал",
старательно подняв над головой и вторую  руку.  Человек  улыбался,  хотя
знал, чем чревата внезапная остановка "мерседеса-600". Но и его знали  в
лицо все, кто ездил в бандитских экипажах и мог не  задумываясь  выстре-
лить одновременно со скрипом тормозов.
   - Возьмем! - приказал Мастер.
   Вист, перестав шарить под мышкой, сказал в микрофон  портативной  ра-
ции:
   - Все в порядке...
   После чего открыл толстяку дверцу.
   - Здравствуйте, дорогие, подвезите немножко, а то такси не останавли-
ваются, - затарахтел он, забираясь внутрь. - Хорошо, когда  добрые  люди
остановятся, а то совсем пропадаю...
   Приторный резкий запах одеколона перебил тонкий волнующий аромат  ду-
хов.
   - Поехали, - сказал Мастер. Вист тронул автомобиль с места. Казалось,
он жмется к левой дверце, чтобы подальше отстраниться от внезапного пас-
сажира.
   На веселом маленьком толстячке висело не  меньше  пятидесяти  трупов.
Правда, собственными руками он не убивал уже давно.
   - Витя, познакомь с красавицей, - продолжал болтать тот. -  Никак  не
могу жену найти, может, это и есть судьба...
   Девушка вежливо хихикнула.
   Мастер поморщился. Он не любил, когда называют его настоящее имя.
   - Куда подвезти, Керим? - спросил он. - Здесь метро близко...
   - Зачем обижаешь? Какое метро? Сколько не виделись, надо  шашлык  ку-
шать, немного водки пить, о большом деле говорить...
   Керим был одним из тех, от кого Мастер принимал заказы. Но  чтобы  он
сам пришел...
   - А где твои люди?
   Ни впереди, ни сзади не было видно посторонних машин.
   - Какие люди? Один я!
   Это окончательно убедило Мастера, что речь идет о  деле  чрезвычайной
важности.
   Через час с небольшим на втором этаже кирпичного, украшенного цветной
глазурью дома, больше похожего на дворец, Керим положил на покрытую ков-
ром тахту новую, пахнущую смазкой винтовку с толстым стволом  и  сложным
прицельным приспособлением.
   - Ухты!
   Мастер  утратил  обычную  невозмутимость  и  бережно  взял  точнейший
инструмент.
   - "ВСС"... Встроенный глушитель, лазерный целеуказатель...  -  восхи-
щенно проговорил он. - Я ее только на фотографиях видел...
   - Твоя будет, - буднично сказал Керим. - И это тоже...
   Он бросил на тахту средних размеров чемоданчик, распахнул крышку.
   - Считай!
   Чемоданчик был до отказа наполнен пачками стодолларовых купюр, перех-
ваченными строгими бандеролями Центрального банка США.
   Мастер присвистнул.
   - Сколько здесь?
   - Ровно миллион. Лимон. Крупный зеленый лимончик.
   - И за кого?
   - А как ты сам думаешь?
   Керим улыбался, но улыбка получалась натянутой.
   - За Большого Папу, конечно! - Он ткнул пухленьким пальцем в потолок,
за которым находилась мансарда, потом косая, крытая черепицей  крыша,  а
потом - небо.
   Снизу доносилась веселая музыка. Там плавала в голубом бассейне голы-
шом длинноногая блондинка, на веранде в мангале  тлел  древесный  уголь,
шустрые земляки Керима заканчивали сервировку стола,  время  от  времени
заглядывая в отсек с бассейном и возбужденно облизываясь.
   А Мастер, чтобы скрыть замешательство, низко  склонился  к  винтовке,
оттягивая мягко скользящий затвор и осматривая оптику.
   С этого момента он был обречен. В случае  отказа  его  пришьют  прямо
сейчас, вместе с телохранителями и затесавшейся на свою беду девчонкой.
   Если же он согласится... Провернуть такое дело практически  невозмож-
но, но если даже удастся - ему все равно конец. Это как раз тот  случай,
когда свидетелей не оставляют.
   - Да ты не бойся! План есть, место удобное, охрану  дадим,  вертолет,
заграничный паспорт сделаем. Да можно безо всякого паспорта:  переправим
в Иран, а там по нашим каналам дальше, куда захочешь...
   Керим нервничал. Он тоже был обречен и прекрасно  это  понимал.  Хотя
наверняка не смирился и строит хитроумные планы...
   Мастер внимательно смотрел на Керима, тот - на Мастера.
   - Ну, если паспорт и вертолет...
   - Вот и хорошо, дорогой, пойдем к столу!
   Керим обрадовался. Сейчас он был настроен на хороший  шашлык  больше,
чем на убийства. К тому же убивать старых знакомых всегда немного непри-
ятно...

                                 * * *

   Безопасность тиходонской воровской общины были призваны  обеспечивать
Север и Гангрена. Причем если первый должен отслеживать и отражать внеш-
нюю угрозу, то второй противодействовал внутренней. Если проводить  ана-
логию с государственными структурами, то Север олицетворял  Министерство
обороны, а Гангрена - контрразведку.
   Они были непохожи друг на друга. Гангрена имел вид классического  ур-
ки, босяка: выдвинутая вперед челюсть,  низкий  покатый  лоб,  маленькие
мутные глазки, стальные зубы. Он был весь расписан татуировками, которые
понимающему человеку раскрывали пройденную их обладателем жизненную  до-
рогу. Одевался Гангрена затрапезно, не следил за собой, иногда  ударялся
в трех-четырехдневные запои с такими же урками  в  грязных,  заплеванных
притонах. Он много лет провел за решеткой и, как ни странно,  чувствовал
там себя лучше, чем на воле.
   Объяснялось это тем, что камерная жизнь примитивна, как жизнь  живот-
ных, а Гангрена прекрасно разбирался в животном существовании зэков, так
как сам являлся неотъемлемой частью этого душного, вонючего  и  опасного
мира.
   Он был специалистом по выявлению "наседок" и добился, в качестве  та-
кового, признания и авторитета, обеспечивающего дальнейшую карьеру.
   Приходя по этапу в новую "хату", Гангрена молча сидел в углу,  наблю-
дая за сокамерниками. Он знал все обычаи и традиции, а потому сразу  мог
расколоть баклана, выдающего себя за урку. Знал направление этапов, дис-
локацию тюрем, колоний, следственных изоляторов и пересылок, фамилии на-
чальников и кликухи паханов. Обмануть его было невозможно.
   Особенно внимательно следил Гангрена за чисто физиологическими прояв-
лениями, которые в животном мире могли дать самую  неожиданную  информа-
цию.
   - Ты где был шесть часов? На допросе? Да, длинные допросы пошли...  А
почему ссать не хочешь?!
   Действительно, если тебя следователь "крутил", то, вернувшись,  сразу
бежишь к параше - в следственных кабинетах сортира нету. А если с опером
местным беседовал - Другое дело, у них в отсеке и сортир, и холодильник.
   Некоторые "наседки" на жратве прокалывались. Придет с длинного допро-
са, а от обеда оставленного нос воротит... Не проголодался, значит! Под-
сядет к нему Гангрена, обнимет доверительно, задушевный  разговор  заве-
дет. А сам втягивает носом воздух, аж ноздри раздуваются по-звериному.
   - А почему от тебя колбасой пахнет?! Какие ел? Давай руки сюда!
   И щелочкой под ногтями - раз! Не хуже эксперта-криминалиста.
   - А это что? Не колбаса разве?! Ну вот и расскажи, за  какие  заслуги
тебя колбасой прикармливают?!
   Троих по его наводке задавили. А скольким ливер поотбивали или  пету-
хами сделали!
   Имя разоблачителя "наседок" гремело по тюрьмам и пересылкам. Что име-
ло печальные последствия и для него самого.  Только  прибудет  на  новое
место - сразу волокут в оперчасть:
   - Так ты и есть тот самый? Попробуй только тут наших людей валить!
   Да кулаком в живот или стулом по голове для пущего устрашения!
   Бесполезно! Отлежится Гангрена, очухается - и снова стукачей  поганых
раскалывает!
   И на воле его талант общине не раз пригодился. Мало ли шпионов к  лю-
дям засылают! А Гангрена поговорит немного - и любая  легенда  лопается,
шкура маскировочная слазит, и сразу видно - кто под ней!
   При ходьбе Гангрена одну ногу подтягивает, руки вдоль туловища болта-
ются, по сторонам настороженно зыркает... На губах  шелуха  от  семечек,
через слово матюги вылетают... Нормально! Вот если вежливо Гангрена  за-
говорит, дело плохо: значит, настрой у него такой, что  вполне  может  и
завалить кого-то...
   Север тоже урка, но другого розлива. Не босяк, а  фартовый  налетчик.
Они отличались, как и их любимые блатные песни. У Гангрены: "Гоп со смы-
ком - это буду я! Воровать - профессия моя..." А у Севера: "В сером кос-
тюме, в петлице с цветами, в темном английском пальто ровно в семь трид-
цать покинул столицу я, даже не взглянув в окно..." Плотного  телосложе-
ния, симпатичное лицо с расплющенным носом и наглыми глазами,  тщательно
подобранная одежда... И татуировок намного меньше, на  руках  всего  два
перстня, на одном два луча, на другом - четыре. Визитная  карточка:  две
судимости, шесть лет отбытого.
   Север любил кабаки, центровых телок, с шиком разъезжал на БМВ.  Ганг-
рена же когда-то выучился водить грузовик и дальше не пошел, а к личному
транспорту испытывал явное отвращение.
   Сейчас они сидели на скамейке в маленьком скверике рядом с гостиницей
"Интурист" и шептались об общих делах.
   - Может, не знали? На вид-то все нормально, - шумно дышал Гангрена.
   - Если бы один... Или два, - Север мастерски сплюнул сквозь зубы. - И
потом, когда такие вещи задвигаешь, обязан все знать...
   Недавно в Тиходонск поступила партия пистолетов ТТ, которые  за  пос-
леднее время вошли в моду. Оружие было совершенно новым, в явно  заводс-
кой смазке. Север взял десять штук, по полтора лимона каждая. Ввиду  яв-
ной новизны оружие не отстреляли, что, как выяснилось, было существенной
ошибкой: все пистолеты имели редкий дефект - после одного-двух выстрелов
затвор клинило в переднем положении, и продолжать, огонь можно было лишь
передернув его рукой.
   Нашли спеца, тот дал заключение:
   - Не работает автоматика перезарядки. Дефект  ударноспускового  меха-
низма. Видно, со склада бракованной продукции...
   Теперь предстояло найти двух продавцов.
   - Вроде из Владикавказа. У одного кличка Калинка, - Север описал при-
меты.
   - Калинка, Калинка... - Гангрена наморщил лоб. - Пока не  припомню...
Они еще несколько стволов продали. Но никто не жаловался. Ладно, отыщем,
никуда не денутся...
   Север опять сплюнул и закурил.
   - Теперь слушай сюда, - возбужденно зачастил Гангрена. -  Игла  вышел
из КПЗ, он сидел с этим, который вроде комитетчика  замочил...  Так  тот
клянется, что дело внаглую шьют! На суду собираются в отказ идти...
   - Ну и что?
   - А помнишь, Отец сказал? Найти падл и сдать! Чего ж было искать, ес-
ли уже сидят? А видишь как оно... Я  своих  подниму,  ты  своих  поспро-
шай....
   - Ладно. А что это менты шмон наводят? В поездах, на  дорогах...  Мне
партия "колес" идет, а как принимать?
   - Может, из-за Шамана все? Судью пришили, Итальянца с Валетом вытащи-
ли, вот и раздразнили...
   - Может... Они все наглеют. Три штемпа в мой магазин приходят: что  у
вас за крыша? Отвечают: Север. А это кто?
   Гангрена выругался.
   - Скорее залетные. Как те, из Донецка.  Шаман  им  хорошо  дал  прос-
раться.
   - Все равно... Зачем руку рубить?
   Север встал.
   - Ищи этих хмырей. А я с Отцом посоветуюсь - что с ними делать...
   - А чего делать? - привычно заладил Гангрена. - На нож -  и  все  де-
ла...

                                 * * *

   На плоской крыше девятиэтажного дома лежал молодой человек  в  камуф-
ляжном комбинезоне. Рядом с ним на чехле лежала большая винтовка с  мощ-
ным оптическим прицелом. В руке молодой человек держал рацию, слушая ин-
тенсивные переговоры.
   - Первый, я двенадцатый, дверь блокирована...
   - Я седьмой, соседей вывели...
   - Ах ты сука... В дверь саданул, чуть Ваську не зацепило...
   Если прозвучит его позывной, он возьмет винтовку и  наведет  на  окно
седьмого этажа дома напротив, где то и дело мелькала какая-то тень.
   Если поступит команда, он эту тень достанет.
   Виктор Акимов служил в СОБРе и имел специальность "снайпер первой ка-
тегории". Это означало, что он всегда поражает цель  -  и  в  тумане,  и
ночью, и в движении...
   Акимов работал со снайперкой Драгунова - СВД. Он привык к ней с Афга-
на, где тоже являлся снайпером, только категория у него тогда  была  еще
вторая... Но и со второй категорией снял "духа" - пулеметчика с  девяти-
сот метров!
   Иногда, когда требовала обстановка, он использовал малокалиберку -  и
звук тише, и рикошет меньше.
   Год назад два зэка захватили женщин-контролеров  в  заложники.  Одной
заточку под горло, на другую удавку - и давай требовать как обычно: вод-
ку, автомат, машину...
   Акимова это особо не интересовало - что требуют,  да  как  переговоры
ведут... Он приготовил малокалиберный карабин и  ждал.  А  когда  приказ
поступил - начал действовать.
   Зэки находились во внутреннем дворике, и достать их можно было только
через небольшое окошко, расположенное под потолком хозяйственной  прист-
ройки. Вначале поставили стол, на него стул, а на него  залез  Виктор  с
карабином. Пирамида неустойчивая, хотя и держат внизу, а надо еще прило-
житься да прицелиться...
   Зэков отвлекают вовсю, затеялись им водку передавать, а  он  мостится
под потолком, неудобно - зверски!
   Опасней был тот, кто с заточкой - он вмиг горло проткнет, и  как  раз
он отвлекся на водку... Щелк! И свинцовая пулька в голове. Щелк! И  вто-
рому в башку. А повалились трое: и зэки, и одна из заложниц!
   И Акимов, потеряв равновесие, сверзился спиной вперед, хорошо  ребята
подхватили и карабин удержал! Вскакивает как ошпаренный, и туда, во дво-
рик! А там оббегать чуть ли не триста метров, да еще решетки, замки... В
голове одна мысль: неужели и ее убил? Вроде не  должно,  но  когда  люди
вплотную стоят и маленькая безоболочечная пуля может дел наделать!
   Когда побежал - перевел дух:  женщина  уже  сидела,  улыбалась...  От
страха в обморок плюхнулась!
   Виктор во многих операциях участвовал и всегда сохранял  спокойствие.
Подберет оружие, зарядит - и ждет команды. Чаще обходится:  сдались  или
по-другому решили - собаку пустили, "черемухой" придушили... Тогда  раз-
рядил винтовку, спрятал в чехол - и обратно на базу...
   Ну а если поступила команда снайперу, то протирает он еще раз  оптику
и берет жизнь преступника в свои руки. Потому что сейчас все от него за-
висит. Ни адвокат, ни прокурор, ни друзья-приятели не помогут! И ни  су-
дебной волокиты, ни кассационного обжалования! Все будет так, как  стар-
ший лейтенант Акимов решит: может засадить пулю в руку или в ногу, а мо-
жет - в голову или сердце.
   Ранил - закрутилась следственно-судебная машина: постановления, жало-
бы, передачи, свидания... А влепил пулю в лоб - и конец! Отвезли,  зары-
ли, и все дела...
   Виктор волокиты не любил, а потому решал радикально: команда -  выст-
рел - труп. И сам бандит больше никогда заложников не  захватит,  оружия
не поднимет, да вообще ничего плохого не сделает, и другим  наука!  Ведь
такой пример куда убедительней профилактических  бесед  и  телевизионных
передач на правовые темы. Потому как наглядней и доходчивей. Только  что
Сашок-корифан куражился, гранатой размахивал, ментам грозил. И  вдруг  -
трах! И он лежит спокойно рядом с собственными мозгами... И  второй  тут
же пушку бросил, будто руки обожгла, на колени упал, голову  обхватил  с
одной мыслью: хоть бы не положили рядом, хоть бы пожить  еще  малость...
Сразу все понимает, до самой души это понимание продирает и  соседям  по
камере потом будет убедительно рассказывать...
   Как и каждый снайпер, Виктор свой счет вел. Там, на  войне,  шестнад-
цать и здесь  семь.  Здесь  чаще  стремились  без  снайпера  обходиться,
"пр-хорошему" решать.
   Об одном таком случае он особенно жалеет.
   Четверо ублюдков детей захватили в заложники, целый класс. И  автобус
с водителем захватили. Детей в автобус - и на аэродром. Вертолет  потре-
бовали и деньги, пять миллионов долларов.
   Закрутилась обычная карусель: переговоры, высокое начальство,  к  аэ-
родрому каких только сил не подтянули - и батальон внутренних  войск,  и
ОМОН, и СОБР, и территориальная милиция, и транспортная... Группу  анти-
террора "Альфа" вызвали, спецподразделение МВД...
   А шестерка снайперов выгодные позиции выбрала, ожидает.  Тут  бандиты
допустили ошибку: вышли все четверо из автобуса, курят, советуются...
   Акимов, старший снайперской группы, берет на прицел одного, а  ребята
уже докладывают: готов, готов, готов...
   В результате - все на мушке. В двух по  одной  винтовке  нацелено,  в
двух - по две, для страховки.
   Виктор говорит в микрофон:
   - Готовы к поражению целей, ждем команды.
   А сам уже представляет: залп - и лежат эти долбаные террористы дохлы-
ми, все их требования - в заднице, СОБР одним броском у автобуса,  дети-
шек ведут к родителям... Те, бедные, убиваются за воротами, с  ума  схо-
дят.
   Но команды нет.
   Минута, две, три...
   Ребята из группы на связь выходят:
   - Второй поразить цель готов...
   - Четвертый Готов...
   - Шестой готов...
   Все готовы.
   Старший лейтенант Акимов снова в микрофон:
   - Цели захвачены, ждем команды.
   - Вас понял. Ждите команды.
   А команды нет.
   Когда долго целишься, затекает рука, палец на спуске немеет, глаз на-
чинает слезиться.
   Если поправляться - прицел собьешь, надо терпеть. Чем дольше терпишь,
тем больше вероятность промаха.
   Эти четверо докурили, огоньки окурков  рассыпались  по  бетону.  Один
вернулся в автобус. Трое стоят, спорят. Четвертый вышел, вынес еще пачку
сигарет. Скучились над зажигалкой. Сейчас не то что снайпер, любой  соб-
ровец из своей засады двумя очередями их покрошит!
   Нет команды!
   А тем временем руководители совещались.
   Литвинов свое мнение сразу высказал:
   - Валить!
   Командир ОМОНа:
   - Валить!
   Но у них вроде совещательный голос. Не и