- Значит, один наган зацепил? Ну-ну... Нам-то он ни  к  чему,  напиши
рапорт да отдай в Прибрежный райотдел, пусть занимаются.
   Губарев приготовил лист бумаги и тут же, чертыхнувшись, поднял его со
стола - в нижней части расплывался мокрый полукруг.
   - Стакан не вытер. Сегодня в Центральном дежурный на готовый протокол
кофе пролил. Да, кстати, там Фоменко вертелся. Меня увидел - хотел спря-
таться, спросил, что делает, - не ответил... Странно как-то.
   Сизов молча поднял телефонную трубку, набрал четыре цифры внутреннего
номера.
   - Здравствуйте, товарищ Крылов. Как жизнь проходит? У всех  быстро...
Слушай, Саша, что там у вас сегодня делал Фоменко? С кем работал?  А  на
кой ему этот хулиган сдался? Ну и как, расколол? Да ты что! А,  вот  оно
как. А для чего это им обоим? С тем-то ясно: лопнул, и все... А  наш-то?
Чья команда? Вот так, да? Ладно, спасибо. До связи.
   Сизов положил трубку.
   - Ну что? - спросил Губарев, но Сизов не успел ответить, как в  каби-
нет без стука вошел Фоменко.
   - Здорово, мужики! - Он поспешно сунул каждому руку, быстро  отдерги-
вая ее обратно. - Зарплату получили? Ну и класс! Запирайте дверь...
   Он распахнул пиджак и показал приткнутую за  брючным  ремнем  бутылку
водки.
   - Как обещал, помните, Игнат Филиппович? Фоменко зря  слово  не  бро-
сит...
   - Чем ты там занимался в Центральном с такой секретностью? -  спросил
Сизов. - Своих дел мало, решил району подсобить?
   Фоменко с отвращением скривился.
   - Да по "сицилийцам"... Выходы на автоматы ищу.  Начальник  велел  не
распространяться...
   - Это что, его идея?
   - Ну да... - Фоменко нетерпеливо переступал с ноги на ногу. -  Хватит
про работу, Игнат Филиппович, она и так в печенках сидит...  Валек,  на-
режь закуску.
   Он резко вынул из бокового кармана плавленый сырок  с  яркой  зеленой
этикеткой.
   - Закуска у тебя всегда богатая, - отметил Губарев. - Игнат  Филиппо-
вич, там колбаски не осталось? У меня полбатона есть и банка тушенки за-
начена.
   Сизов порылся в сейфе, извлек мятую оберточную бумагу, в которой ока-
зался небольшой кусок колбасы с веревочным хвостиком.
   - Класс, мужики! - Фоменко суетливо застилал стол газетой.  -  Сейчас
накроем, как в ресторане...
   Сизов задумчиво оторвал веревку, понюхал зачемто колбасу и положил на
стол. Как и большинство сотрудников уголовного розыска, он был не  дурак
выпить и еще помнил времена, когда в конце работы оперсостав, перед  тем
как разойтись по домам, открыто распивал несколько бутылок водки под не-
мудреную закуску, чтобы снять напряжение и забыть кровь, грязь,  челове-
ческую жестокость, подлость и коварство, с которыми пришлось столкнуться
вплотную за прошедшую смену.
   Времена меняются - уже не ухватишь, выскочив на несколько минут в со-
седний гастроном, полкило любительской и отдельной,  по  триста  граммов
швейцарского и голландского, которые продавщица нарежет аккуратными  то-
ненькими ломтиками, да и водку, если не зайдешь со служебного входа,  не
купишь без очереди, хотя она, зараза, и подорожала в четыре раза.
   Но главное - отношение изменилось к этому делу. Закручивали постепен-
но гайку и завинтили до упора. Новые времена. А кровь и мозги человечес-
кие выглядят, как и раньше, и запашок от лежалого трупа тот же, и в мор-
ге веселей не стало... А когда на пушку или  нож  выходишь,  сердце  еще
сильней колотится да давление выше прыгает, чем тогда, - годы-то набежа-
ли. А антистрессовых препаратов не изобрели, остается старое,  проверен-
ное средство, тем более и привычка какаяникакая выработалась, никуда  не
денешься... У каждого в разной степени. Вот Фоменко - аж трусится от не-
терпения, а Губареву просто любопытно, молодой еще...  Хотя  Веселовский
тоже молодой, а очень уважает, ни одной возможности не упустит.
   Старик прислушался к своим ощущениям. Он знал, что его искал  Мишуев,
и сам собирался к начальнику с рапортом, но  расслабиться  действительно
не мешало. К подполковнику можно зайти завтра с утра.
   Но, глядя на дружные хозяйственные приготовления Губарева и  Фоменко,
он почему-то не ощутил умиротворения и  не  настроился  на  общую  волну
предвкушения предстоящего застолья.
   - Готово! - Фоменко придирчиво осмотрел разложенные на  газете  листы
белой бумаги - вместо тарелок, горку нарезанного хлеба, сырка и колбасы,
открытую банку консервов. - Сейчас, только стаканы вымою...
   Он рванулся к двери.
   - А Веселовского ты не звал? - спросил Сизов.
   Фоменко остановился и поставил стаканы.
   - Да я что-то его не понял, Игнат Филиппович. - Он широко развел  ру-
ками, изображая крайнюю степень удивления. - Показал пузырь - он обрадо-
вался, руки потер, у меня, говорит, бутерброды есть...  Я  говорю,  мол,
идем к ребятам, я Игнату Филипповичу обещался. А  он  подумал-подумал  и
отказался. Мол, работы много... - Фоменко снова собрал стаканы и понизил
голос до шепота: - Я думаю, он себя уже начальником чувствует. Ну и вро-
де как не хочет, чтобы все вместе...
   Фоменко подмигнул.
   - Ну и ладно, нам больше достанется. Я мигом.  -  Плечом  он  отдавил
дверь и вышел в коридор.
   Сизов посидел молча, хмыкнул.
   - Ну-ну...
   Встал, извлек из ящика стола свой рапорт.
   - Ты вот что. Валек, пить-то вредно, помочи губы для  вида,  поддержи
компанию. Я к Мишуеву.
   Он направился к двери, на пороге остановился.
   - И еще. Будете уходить - посмотри за ним. Если пойдет по центральной
лестнице - не пускай. Сведи по запасной, во двор, а выйдет  пусть  через
"город".
   Здание областного УВД имело общий  двор  с  городским,  расположенным
перпендикулярно. Фасады и соответственно  подъезды  выходили  на  разные
улицы.
   - Зачем это? - удивился Губарев.
   - Потом скажу.
   В коридоре Сизов столкнулся с сияющим Фоменко.
   - Ну, погнали, - начал тот и осекся. - Куда же вы, Игнат Филиппыч?
   - Начальник вызвал.
   Лицо Фоменко потухло.
   - Мы подождем...
   - Да нет, начинайте сами. Дело, видать, долгое...
   - Жаль... - Фоменко снова оживился. - Ну дай Бог не в последний раз.
   Он юркнул в дверь семьдесят восьмого кабинета, раздался щелчок замка.
Сизов направился к кабинету Мишуева.
   Начальник отдела особо тяжких  находился  во  взвинченном  состоянии.
Анализируя выпад Крутилина в свой адрес и неожиданное заступничество ге-
нерала, он понял, что оказался между молотом и наковальней. Превратиться
в фигуру, на которой начальники будут что-то доказывать  друг  другу,  -
этого и врагу не пожелаешь. Любая твоя ошибка становится козырем в чужой
игре, а кто работает без ошибок...
   Сизов вошел без стука.
   - Вызывали? Мишуев уставился на подчиненного тяжелым, как у  Крутили-
на, взглядом, но тут же почувствовал, что сходство в данном случае может
носить только пародийный характер. Раздражение усилилось.
   - Вами крайне недоволен начальник управления.
   Мишуев сделал паузу, наблюдая за реакцией Сизова, но тот  не  проявил
ни малейшего беспокойства или хотя бы заинтересованности.
   - Ему звонил председатель областного суда, рассказал о вашем  визите,
генерал спрашивает меня, а я ничего не знаю. Пришлось выслушать про  не-
дисциплинированность подчиненных, нарушение субординации,  имитацию  ак-
тивной деятельности в ущерб конкретной работе.
   Сизов шагнул вперед и положил  перед  начальником  отдела  исписанный
лист бумаги.
   - Результаты моей конкретной работы отражены в этом рапорте.
   Мишуев бегло просмотрел документ, потом прочел еще  раз,  уже  внима-
тельней, растерянно провел ладонью по лбу.
   - Ничего не понимаю. Вы что, ревизуете судебные дела? И  зачем  ехать
за тысячи километров? Проверять правильность приговора?
   - Это не моя задача, - равнодушно ответил Сизов. - Хотя проверка  тут
бы не помешала.
   - Что вы имеете в виду? - Отхлынувшее на миг раздражение  накатило  с
новой силой.
   - То, что сказал. Дело слеплено на соплях. Кроме признания обвиняемо-
го, ничего и нет. Да и признание странное: дачу  он  едва  нашел,  мотив
убийства толком не объяснил, нож описал смутно, куда выбросил - показать
не смог. Вот я и хочу узнать, держал ли он вообще тот нож в руках...
   - Кем вы себя воображаете? Членом Верховного  Суда?!  Ваша  задача  -
отыскать "сицилийцев"! - Не сдержавшись, Мишуев сорвался на крик, но тут
же взял себя в руки и продолжил более спокойно: -  Выбросьте  из  головы
беспочвенные фантазии и присоединяйтесь к той  работе,  которую  успешно
ведет Веселовский. Вы должны подавать пример молодым и менее опытным то-
варищам. Нельзя подчинять общее дело личным амбициям.
   - Вы отказываете мне в командировке? - по-прежнему невозмутимо  спро-
сил Сизов.
   - Безусловно! Незачем  впустую  тратить  время  и  расходовать  госу-
дарственные деньги! - Подполковник пристукнул по  столу  кулаком,  давая
понять, что говорить больше не о чем.
   - Наложите резолюцию на рапорт. Я буду обжаловать ваше решение  руко-
водству. Заодно доложу о причинах, заставивших меня обратиться к  архив-
ным делам.
   Сизов говорил строго официально, и Мишуеву стало ясно:  прямо  сейчас
он отправится к Крутилину или Павлицкому и наболтает там такого, что на-
чальнику отдела будет трудно объяснить, почему он  пресекает  похвальную
инициативу сотрудника. А если Крутилин уцепится за эту старую историю...
   Мишуев придвинул рапорт, выдернул из настольного календаря  шариковую
ручку, занес над бумагой.
   - Хорошо, сделаем эксперимент.  Решили  допросить  давно  осужденного
Батняцкого? Полагаете это полезным для дела? Действуйте.
   Мишуев написал на рапорте: "Считаю  целесообразным"  -  и  размашисто
подписался.
   - Только я думаю, что эта поездка ничего не даст. Кроме вреда. Потому
что вы оголяете свой участок работы и перекладываете ее на коллег. Кроме
того, зря тратите время и деньги. Посмотрим, кто окажется прав:  вы  или
я. Кстати, доложите, чем вы занимались сегодня весь день.
   Выслушав доклад, подполковник отпустил Сизова. Когда дверь за  опера-
тивником закрылась, Мишуев обмяк, подпер голову руками и тяжело задумал-
ся. Он вышел из сложившейся ситуации единственно  возможным  способом  и
даже оставил за собой последнее слово. Но что дальше?
   В семьдесят восьмом-кабинете раскрасневшийся Фоменко учил жизни Губа-
рева:
   - Да гори она огнем, эта ментовка! Ты что, не  заработаешь  свои  две
сотни на гражданке? Беги, пока молодой! Потом  затягивает:  надбавки  за
выслугу, стаж для пенсии... А чуть оступился, уволили до срока, вот пен-
сия и накрылась.
   Он достал из-за тумбы стола на три четверти опустошенную  бутылку,  с
сожалением взболтнул содержимое.
   - Надо бы две взять... Давай стакан.
   - У меня есть. - Губарев показал, что не выпил до конца.
   - Как хочешь. - Фоменко вылил остатки водки себе, придвинул графин  с
водой поближе, приготовил кружок колбасы.
   - Давай за то, чтоб я дослужил до полной выслуги!  А  ты...  чтоб  не
уродовался на этой проклятой службе. А то дадут  по  башке,  как  мне...
Ладно, будь!
   Он залпом выпил водку, лихорадочно плеснул из графина, запил  и  при-
нялся жевать колбасу.
   - До сих пор башка раскалывается, особенно осенью и весной. Так и бо-
юсь, что еще схлопочу по ней, тогда каюк... Как дотяну до выслуги - сра-
зу уйду. Так еще хрен получится: видишь, какая каша заваривается? Крути-
лин с генералом тягается, Мишуев чего-то на Старика взъелся... А я ниче-
го не хочу, только чтоб не трогали. И на Старика удивляюсь: у него давно
выслуга есть, а уходить и не думает... Хотя он настоящий сыщик, ему жиз-
ни нет, если по следу не бежать, комбинации не разыгрывать...
   На площадке второго этажа Сизов снял и перебросил через плечо пиджак,
ослабил и сбил на сторону галстук и развинченной походкой пошел по лест-
нице вниз.
   В вестибюле стоял длинный болезненно худой Бусыгин - самый  противный
сотрудник инспекции по личному составу, рядом - Шаров из политотдела,  в
дверях дежурной части напряженно застыл ответственный - майор Семенов.
   - Товарищ майор, можно вас на минуту? - обратился Бусыгин  к  Сизову.
И, когда тот подошел, спросил: - Почему вы в таком странном виде?
   - Жарко, - невнятно буркнул Старик, отвернув лицо в сторону.  Он  ви-
дел, как Семенов досадливо махнул рукой и  скрылся  за  дверью.  Бусыгин
оживился:
   - Жарко? А чем от вас пахнет?
   - Не знаю, - так же невнятно ответил Старик. - Капли выпил от сердца.
   - Ах капли! - Бусыгин совсем расцвел. - Тогда попрошу пройти  на  се-
кундочку в дежурную часть.
   Он показал рукой, будто Старик не знал, куда надо идти.
   - Прошу! - Сизов на ходу надел пиджак, привел  галстук  в  нормальное
положение и первым вошел в дежурку. Семенов уже сидел за  пультом,  а  в
углу, под схемой расстановки патрульно-постовых нарядов,  приткнулся  на
табуретке фельдшер из медпункта.
   - Здравствуй, Андрей. - Сизов протянул Семенову руку. - У  тебя  есть
акт на опьянение? Тут Бусыгин какой-то цирк устроил, надо его проверить.
Как раз удачно - и доктор здесь, и индикатор трезвости наверняка  побли-
зости. Давай оформляй.
   Семенов захохотал и от полноты чувств врезал кулаком по  подлокотнику
кресла.
   - Надумал щенок поймать матерого волка... Ну, давайте попробуем,  кто
из вас того...
   Шаров тоже не смог сдержать улыбку, а до Бусыгина дошло не сразу:  он
всматривался в Сизова, и лицо его постепенно  принимало  обычное  кислое
выражение.
   - Чего смешного? Был сигнал, мы обязаны проверить, - угрюмо выговорил
он.
   - Сигнал, говоришь? - продолжал веселиться Семенов. - Какая же это...
такие сигналы дает? Вы теперь с того сигнальщика спросите!
   - По телефону... Как тут спросишь...
   Бусыгин резко повернулся и почти выбежал из дежурной части.
   Придя домой, Сизов позвонил Губареву.
   - Как дела, Валентин?
   - Ничего, обошлось, - крякнул Губарев. - Фоменко рвался  через  цент-
ральный подъезд выйти, еле оттащил. А там  инспекция  пьяных  отлавлива-
ла... Откуда узнали-то, Игнат Филиппыч?
   - Узнал... Значит, рвался? Ну ладно, будь!
   Не кладя трубку. Старик набрал номер Веселовского.
   - Как жив-здоров, Александр Павлович?
   - Кто это? - быстро спросил тот.
   - Неужто не узнал? Несколько секунд телефон молчал.
   - А-а-а, здравствуйте, Игнат Филиппыч! Преувеличенно  бодрый  тон  не
мог скрыть напряжения в голосе.
   - Бусыгин передал тебе привет.
   Снова пауза.
   - А я-то при чем? Я ничего... Что Бусыгин?
   Сизов опустил трубку на рычаг.


   Глава восьмая

   До Москвы Сизов долетел за полтора часа, затем сутки провел в  вагоне
поезда Москва-Воркута. Вынужденное безделье вопреки ожиданию не тяготило
его, привыкшего к каждодневной круговерти  срочных  заданий,  неотложных
дел и всевозможных забот. Половину дороги он проспал, а  потом  бездумно
смотрел в окно, отказавшись играть  в  карты  и  выпивать  с  тремя  хо-
зяйственниками средней руки, успешно решившими в столице  какой-то  свой
вопрос. Он не любил случайных знакомств и  избегал  досужих  расспросов,
обычных при дорожном общении.
   В Микуни он вышел из вагона, провожаемый любопытными взглядами попут-
чиков: режимная зона, здесь царствовало управление лесных колоний и  вы-
саживались, как правило, только люди в форме внутренней службы  -  граж-
данские объекты поблизости отсутствовали.
   По однопутке допотопный паровоз потащил короткий состав в глубь  тай-
ги, и через несколько часов Сизов шагнул на  перрон  маленькой  станции,
которая, казалось, выплыла из начала сороковых  годов:  игрушечный  вок-
зальчик красного кирпича, бревенчатая пристройка "Буфет", давно  забытые
медные краны и указатель "Кипяток".
   И патруль, безошибочно подошедший к нему  -  единственному  штатскому
среди пассажиров вагона.
   - Гражданин, ваши документы и цель приезда, - козырнул старший лейте-
нант с заношенной красной нарукавной повязкой, на которой когда-то белые
буквы составляли непонятную непосвященным  аббревиатуру  ДПНК  (дежурный
помощник начальника колонии). У двух подтянутых настороженных  прапорщи-
ков на повязках были другие надписи: Кон. ВН (контролер войскового наря-
да).
   Сизов предъявил удостоверение и расспросил, как пройти  в  "Комилес".
Управление располагалось рядом со  станцией  в  новой  четырехэтажке  из
красного кирпича. Любому приезжему бросалась в глаза скрытая связь между
вокзалом и управлением: во всем поселке только эти два здания были выст-
роены из нетипичного для лесного края стройматериала. Но лишь  человеку,
знающему о соотношении бюджетов "Комилеса" и  местного  исполкома,  было
ясно, кто кому оказал похозяйски "шефскую помощь".
   Начальник оперативно-режимного отдела - шустрый молодой капитан, при-
выкший схватывать вопрос на лету и тут же с ним разделываться,  затратил
на Сизова пять минут.
   - Батняцкий? Фамилия ничего не говорит. Значит, не  отличался.  Какое
учреждение? Тройка? Тогда быстро...
   Он нажал клавишу селектора, вызывая дежурного.
   - Лезвин еще не уехал? У тебя? Быстренько ко мне.
   И пояснил:
   - Начальник "стройки". Его как раз только сейчас выдрали,  по  дороге
обязательно будет вам жаловаться, приготовьтесь. Зато  вечером  наверня-
ка...
   Он звонко щелкнул себя по горлу и подмигнул.
   - Так что можно и потерпеть. Верно?
   Сизов Промолчал. Он не любил фамильярности.
   - А вот и Лезвин, знакомьтесь! В кабинет вошел пожилой майор с  лицом
неудачника. Впрочем, Сизов подумал, что если бы на его плечах были  пол-
ковничьи погоны, он бы не выглядел пожилым и не  казался  неудачником  -
просто хмурый усталый мужик лет под пятьдесят.
   Почти всю дорогу он молчал. "УАЗ" ходко углублялся в  тайгу.  С  двух
сторон выложенную из бетонных плит дорогу обступала глухо шумящая  зеле-
ная стена. Из леса сильно тянуло сыростью. С каждым километром  пляшущее
над бетонкой облако гнуса уплотнялось.
   Сизов представил эти места зимой. Мороз, жесткий, как  наждак,  снег,
безлюдье...
   - Снега много наметает? - спросил он, чтобы завязать разговор.
   Лезвин уверенно вел машину. Сизова вначале удивило, что он  обходится
без водителя, но, судя по манере езды, начальник колонии  часто  садится
за руль.
   - Снега? - отозвался он. - Скоро покажу...
   Сизов не понял, что ему собираются показать: было тепло и  невозможно
представить, что где-то, даже в самой чащобе, сохранился снег.
   Бетонные плиты кончились, машину затрясло  по  бревенчатой  лежневке.
Лезвин сбавил скорость.
   - Вон, справа, видите? Сквозь поредевшую стену  леса  просматривалась
обширная вырубка. Бросалась в глаза одна странность: высоченные, до  по-
лутора метров, пни.
   - Вот столько наметает. - Лезвин выругался. - За это я в прошлом году
выговор схлопотал.
   - За снег? - снова не понял Сизов.
   - Да не за снег, - досадливо сказал Лезвин. - За своих  долбо...  Они
перед тем, как пилить, должны утоптать до земли, чтобы от корня оставить
не больше десяти сантиметров. А это работа нелегкая и в  план  не  идет.
Вот и срезают там, где снег заканчивается!
   - Есть же бригадир, мастер...
   - Такие же долбо... - повторил Лезвин с прежней досадой. - И  так  же
заинтересованы в кубометрах. К тому же сразу в  глаза  не  бросается,  а
когда растает, лесная инспекция и поднимает тарарам... Штрафы, предписа-
ния, протоколы. Кто виноват? Зэков-то пайки не лишишь,  а  начальнику  в
самый раз строгача закатать.
   Лезвии притормозил, мягко перекатившись через прогнившее бревно.
   - А лесовики не отстают: проведите санитарную расчистку леса - и все!
Поспиливайте до положенного уровня - и баста! А кто будет из-за этих ог-
рызков человеко-часы затрачивать?
   - Так вас сегодня из-за этого? - поинтересовался Сизов.
   - Да нет. Дважды за одно не бьют. Два офицера рапорта  на  увольнение
подали...
   Лезвин тяжело вздохнул.
   - Их тоже понять можно. Службу закончили, хотят отдыхать, а я их  по-
сылаю лежневку чинить. Конечно, не нравится. А кто меня  поймет?  Бревна
то гниют, то расходятся на болоте, без ремонта за сезон можно дорогу по-
терять. На пятый Л