помнила человека, невнятно бормочущего за  му-
сорными баками. Может, это никакой не пьяный? Портативной рацией  сейчас
никого не удивишь... Она задумалась - сказать или нет? Но решила промол-
чать.
   - Я думаю, они не меня убить хотели, - неискренним тоном произнес Ле-
чи. - Они этого осетина убить хотели. Как захотели, так и сделали.
   Даже неискушенной Маше стало ясно, что  спутник  врет.  Появился  ка-
кой-то неприятный осадок, на миг захотелось выйти из машины,  нырнуть  в
метро и как можно быстрее вернуться домой.
   - Будем слушать музыку? - Лечи потянулся к панели и  тронул  какую-то
кнопку. Загремели мощные колонки. Она откинулась  на  спинку  сиденья  и
расслабилась. Неприятное ощущение прошло.
   - Куда мы едем? - для приличия спросила Маша, хотя вопрос не требовал
ответа.
   - В хорошее место, - отозвался Лечи.
   Маша "виляла" не первый раз, а потому  знала  стандартную  программу.
Цветы, ресторан, изысканное угощение, комплименты, волнующие ухаживания,
потом приглашение на дачу, домой, в баню и обязательный секс, ради кото-
рого, собственно, все и затевалось. Розы она уже получила, и когда  Лечи
запарковался под запрещающим знаком у вогнутого черного небоскреба, Маша
решила, что в гостиничном ресторане заказан столик. Но она ошибалась.
   Швейцар и два охранника в  камуфляже  почтительно  приветствовали  ее
спутника, бесшумный лифт с ощутимым ускорением вознес их на  двенадцатый
этаж, где дежурная раскланялась с не меньшим уважением. Пройдя по  гася-
щему шаги ковролину. Лечи своим ключом отпер полированную дверь  и  про-
пустил Машу вперед. Только войдя внутрь, она поняла, что никакого ресто-
рана не будет: они оказались в  двухкомнатном  номере.  "Наверное,  обед
должны принести сюда", - подумала она, снимая дубленку и проходя в  гос-
тиную. Никаких следов предварительной подготовки заметно не было: ни ва-
зы с фруктами, ни шампанского, ни даже скатерти на столе.
   - Знаешь что, давай поговорим как взрослые люди,  -  деловито  сказал
Лечи, словно прочитав ее мысли. - Обычно  женщину  ведут  в  ресторан  -
клубника, мороженое, ликеры... Ну и там танцы-манцы, разговоры умные,  а
все для чего? Чтобы в постель потом лечь! Так, да?
   Маша молчала.
   - Только у меня сейчас совсем времени нет. Я даже подарок тебе купить
не успел. Поэтому ты его сама купи.
   Он полез во внутренний карман пиджака и небрежным  жестом  бросил  на
стол пачку стотысячных купюр в банковской упаковке.
   - Десять миллионов хватит? Должно хватить! Только время  зря  тратить
не будем, начнем с главного. Раздевайся!
   - Как, прямо сейчас? - ошарашенно переспросила Маша. По ее меркам де-
сять миллионов являлись огромной суммой. Она никогда не  получала  денег
за секс. Тем более таких денег. И никогда не выслушивала столь  прямоли-
нейных, лишенных даже флера пристойности предложений.
   - Конечно. А чего играться?
   Лечи смотрел строго и требовательно. Он заплатил за товар и не сомне-
вался, что его получит. Другого просто быть не могло. Сейчас он  уже  не
улыбался, не разыгрывал галантного  кавалера.  Каменное  лицо,  холодный
блеск чуть прищуренных глаз, подрагивающие  от  скрываемого  возбуждения
ноздри... Она находилась в полной его власти, обратного  хода  не  было.
Человек, запросто выкладывающий из кармана такие деньги, вряд ли  распо-
ложен к шуткам. И не потерпит отказа. Маша вдруг увидела происходящее со
стороны: себя в гостиничном номере наедине с возбужденным кавказцем, де-
сятимиллионную пачку на столе, многозначительно глянувшую им  вслед  де-
журную... Если Лечи изобьет ее и изнасилует, никто, ни  один  человек  в
мире ей не посочувствует. А столько  денег...  Хватит  поменять  наконец
старую машину или купить шикарный гарнитур кожаной мягкой мебели. В кон-
це концов от нее не убудет, она не девочка и знала, на что шла... Но как
ни успокаивала она себя, страх холодными пальцами сжимал сердце. Если бы
можно было произнести заклинание и в тот же миг оказаться дома, то  черт
с ними, с деньгами. Тем более объяснить мужу их происхождение совершенно
невозможно.
   - Что стоишь, как дерево? Давай раздевайся! - с пока еще легкой угро-
зой сказал Лечи.
   Будто загипнотизированная. Маша вжикнула длинной "молнией"  и  приня-
лась стягивать узкое платье. Убедившись, что она подчиняется, Лечи  снял
брюки и белые, в синий горошек, трусы. Оставшись в рубашке и пиджаке, он
жадно смотрел, как она скатывает с ног черные колготки, и  тихонько  ры-
чал. Скосив глаза, Маша увидела, что его внушительный половой орган  уже
напряжен и готов к действию. "Хоть бы все скорей кончилось", -  подумала
она. "Вилянье" выходило неудачным. Она  не  была  большой  любительницей
секса, куда больше привлекала прелюдия, атмосфера флирта и  предчувствие
того, что должно произойти. Если бы кто-нибудь позвал  ее  просто  трах-
нуться, она бы никогда не согласилась. Ну да  ладно,  заработать  десять
миллионов тоже неплохо. Раз уж так вышло...
   Сняв бюстгальтер и трусики, она неловко замерла, не зная, куда девать
руки и что делать дальше. Кровать находилась в  другой  комнате...  Идти
туда самой или ждать, пока он ее отведет?
   Пружинистым тигриным прыжком Лечи преодолел разделяющее  их  расстоя-
ние.
   - Повернись! - не утруждая себя обычными в таких случаях комплимента-
ми и поцелуями, он нагнул Машу так, что маленькие груди легли на  холод-
ную полированную поверхность стола. И будто пестик от ступы  ворвался  в
ее тело, стремясь истолочь в пыль все, что под него попадет. "Скорей бы,
скорей бы..." - пульсировала в мозгу единственная мысль. Она не  испыты-
вала ничего, кроме стыда, раздражения и страха. "Может, за дверью другие
дожидаются... Или завезет на всю ночь к дружкам...  И  придушить  вполне
может. Ну и вляпалась, дура!"
   Когда пестик вышел из нее. Маша облегченно перевела дух, но  преждев-
ременно: Лечи стал вторгаться в то место, которое  создано  природой  не
для секса, хотя нередко используется и в таких целях.
   - Нет, не надо, туда нельзя! - закричала Маша, вырываясь. У  нее  был
геморрой, поэтому возможность анального секса  исключалась  начисто.  Но
партнеру было на это наплевать. Схватив Машу за волосы, он удержал ее  в
прежнем положении и довел свое намерение до конца. Маша  застонала.  Те-
перь каждый толчок твердого, как  камень,  пестика  причинял  ей  резкую
боль. Секс превратился в пытку...
   Сливин, конечно, ничего этого не знал. Коньяк  ослабил  владевшее  им
напряжение, но обида и тоска не проходили. Сейчас он думал только о Маше
и уже не боялся тех людей. В конце концов их дело предложить, а его дело
- принять предложение или отклонить. А чтобы защитить себя от мести, на-
до взять страховку. Про это он вычитал в шпионской книжке.  Правда,  там
не помогла и страховка - ее простонапросто выкрали, а  героя  застрелили
из бесшумного пистолета. Но тот слишком много знал,  и  его  было  очень
нужно ликвидировать. А что знает Сливин про тех людей? Да ничего!
   Он сел за пишущую машинку, заправил чистый лист, на минуту задумался.
   "Я, Сливин Василий Семенович, опасаясь за свою жизнь,  хочу  сообщить
следующее..."
   Пальцы уверенно порхали по клавиатуре, и текст складывался как бы сам
собой.
   "Три месяца назад ко мне обратились за консультациями  теоретического
характера два человека, ранее мне неизвестных..."
   Каретка остановилась, Сливин задумался. Насчет консультаций  теорети-
ческого характера он не слишком отошел от истины: надо было  определить,
что находится в тяжелом, с завинчивающейся крышкой контейнере -  оружей-
ный уран или топливо для реакторов. Но как могли "выйти" на  засекречен-
ного атомщика неизвестные ему люди? Не объяснять же органам  безопаснос-
ти, что он уже давно "консультирует" и хорошо  известен  в  определенных
кругах...
   Поразмышляв немного, Сливин хлопнул себя по лбу. Ведь читать этот до-
кумент будут в том случае, если его убьют, значит, он может  не  задумы-
ваться над объяснениями! Быстро напечатав все, что  знал  о  тех  людях:
возраст, приметы, имена (наверняка вымышленные), места встреч, он закон-
чил сакраментальной фразой: "В случае моей насильственной  смерти  прошу
винить этих лиц, безуспешно склонявших меня к измене Родине и  отомстив-
ших за отказ".
   Это и есть страховка. Теперь надо ее надежно спрятать, а тем, как  бы
между делом, сообщить о ее существовании.
   Сливин повеселел. Он пошлет их к черту и снимет с  себя  давящий  уже
несколько месяцев груз. К черту! Он сам по себе и не  собирается  ни  на
кого работать. Тем более на другое государство. А ведь ясно, что с таки-
ми вопросами частные лица не обращаются. Из-за их спин торчат уши  чуже-
земных спецслужб! Интересно, чьих? Американских? Вряд ли. У тех налажен-
ная атомная промышленность, и их агенты не  станут  покупать  реакторную
отработку под видом урана-235. И немцы не станут этого делать, и францу-
зы, и англичане... Скорей Ближний Восток... Ирак? Хуссейн изо  всех  сил
рвется к бомбе, собирает у себя специалистов, но украсть проще, чем сде-
лать, поэтому они могут действовать по различным каналам... А через  Ни-
колая там хорошо знают, кто такой Сливин. И  внешность  этого  "Саши"...
Вначале он принял его за азербайджанца... Да, Ирак! А значит, подвел  их
к нему не кто иной, как Игорь Бобренков... Вот тебе  и  тихоня!  Правда,
целей они ему скорей всего не раскрывали, он мог думать, что  речь  идет
об условиях выезда... Но тем не менее рассказал о "консультациях" и  тем
дал возможность войти с ним в контакт...
   - Вот вам! - Сливин показал в пространство кукиш.  Но  лучше  ему  не
стало. По мере того, как отпускали проблемы с теми людьми,  все  сильней
накатывали волны злой и бессильной ревности. Как решить эту проблему, он
не знал. Точнее, знал, но не умел. Если бы за ним стояли решительные, не
связанные в действиях люди... Взгляд пробегал по  строчкам  страховки  и
зацепился за последнюю фразу. "В случае моей насильственной смерти прошу
винить этих лиц..." В мозгу словно что-то щелкнуло, мысли  накладывались
одна на другую, выстраивая сложные логические комбинации, приводя доводы
за и против...
   Еще несколько минут назад простая логика и обыкновенный здравый смысл
подсказывали ему единственно верное решение. Но выжигающая мозг ревность
и жующая внутренности тоска перевесили чашу здравомыслия.  Душу  дьяволу
продавали всегда не только и не столько за золото.  Рукой,  ставящей  на
кабальном договоре подпись собственной кровью, водило  неудовлетворенное
тщеславие, испепеляющая страсть или неутоленная месть. Золото,  в  конце
концов, служило всего лишь средством... И атомный конструктор Сливин,  с
легкостью отказавшийся только что от десятков тысяч долларов, передумал,
когда появилась возможность добавить к деньгам всего одну услугу. Пустя-
ковую для тех людей. И неоценимую для него самого. Потому что избавление
от ощущения собственного бессилия, никчемности и ничтожности значило для
него больше, чем все деньги мира. Хотя слесарь Иванов, грузчик Петров  и
сантехник Сидоров, как люди предельно конкретные, не склонные к  самоко-
панию и рефлексиям, с ним бы, конечно, не согласились.
   Договор с дьяволом был подписан.  И  тут  же  энергия  многочисленных
спроектированных Сливиным "изделий" толчками стала входить в  его  тело,
увеличивая рост, раздувая грудную клетку и накачивая силой мышцы. Он по-
чувствовал себя великаном, способным сотрясать землю и  разрушать  горы.
Страховка была порвана вначале на две, потом на четыре части, потом  во-
обще на мелкие кусочки.
   Он раздавит соблазнившего Машу негодяя как поганую сколопендру! Вмес-
те с отвратительно шикарным автомобилем. Да, таково будет дополнительное
условие: вместе с автомобилем!
   Прозвонил телефон и тут же смолк.  Явственно  запахло  серой.  Звонок
повторился и вновь оборвался на половине. Комнату  наполнил  низкий  гул
адского гонга. В третий раз сигналы вызова шли, как и положено: один  за
другим, не прерываясь. На стенах тут и там появлялись горящие кабалисти-
ческие знаки. После пятого звонка Сливин взял трубку.
   - Это квартира Переверзева? - голос был обычный, человеческий и  сов-
сем не страшный. Но у Сливина выступил на лбу холодный пот и сердце  за-
колотилось, будто стремясь вырваться наружу.
   - Нет. Вы ошиблись.
   Раздались гудки отбоя. Он быстро оделся,  окинул  взглядом  привычную
обстановку родного дома, как будто уезжал навсегда.  Собственно,  так  и
было: вернуться сюда должен был совсем другой человек. На  диване  лежал
"моссберг". Хранить оружие на виду запрещено  правилами,  и  Сливин,  не
разряжая, спрятал его в шкаф. Хотя это тоже являлось нарушением инструк-
ции и он ощутил некоторый дискомфорт.
   Серой "Волги" на прежнем месте не было. Видно, они убедились, что  он
не ведет двойную игру. А может, слежка - плод его взбудораженного  вооб-
ражения? Ехать по обледеневшей дороге не хотелось, но время поджимало, и
он решил рискнуть. Впрочем, судьба по-своему раскидывает карты и поправ-
ляет человеческие поступки. Замки замерзли, и он не смог попасть  в  са-
лон. Пришлось выйти на магистральный проспект и  голосовать  немногочис-
ленным частникам. Делал он это с неохотой, потому что  не  любил  лишних
трат, хотя доходы последнего времени позволяли не отказывать себе в  ма-
леньких удобствах.
   Видавший виды "Москвич" с желтым гребешком на крыше прижался к троту-
ару с ювелирной точностью. Внутри сильно  воняло  застоявшимся  табачным
дымом, угрюмый водитель, назвав цену, не проронил больше ни слова. Маши-
ну "водило", у Сливина мелькнула мысль, что если произойдет  авария,  то
все проблемы разрешатся сами собой. Но, видно, на роду ему было написано
не разбиться в автомобильной катастрофе, а стать  предателем,  и  судьба
уверенно вела к конечной цели.
   До центра доехали за тридцать пять минут. Он вышел  на  изуродованной
Манежной, проверяясь, как учили, прошел до "Националя". Хотя время  было
несъемное, вдоль ряда припаркованных иномарок лениво прогуливались  нес-
колько молодых девиц, прячущих лица от ветра  за  поднятыми  воротниками
дубленок. Очевидно, они ждали окончания летучего совещания, проходившего
поблизости: компания угрюмых парней столпилась полукругом вокруг  огром-
ного черного "Вольво" с двумя открытыми  дверцами.  Оттуда  им  говорили
что-то важное, потому что слушали все очень внимательно.
   - Здравствуйте, Василий Семенович, - раздалось за  спиной,  и  Сливин
нервно обернулся. - Пойдемте к машине.
   "Дима" радостно улыбался, как будто  встретил  после  долгой  разлуки
близкого родственника. Белая кожа, синие  глаза,  вздернутый  нос  -  уж
он-то не был похож на араба. Что же заставляет его на них работать? Хотя
ответ Сливину известен: деньги или услуги. А может, и то и другое.
   За рулем замызганной, не привлекающей внимания "Хонды" сидел  "Саша",
который тоже очень обрадовался консультанту. Машина рванула  с  места  и
около часа колесила по улочкам и переулкам, причем посерьезневший "Дима"
очень внимательно смотрел по сторонам и назад. Наконец они въехали в ка-
кой-то двор, водитель остался на месте, а "Дима" увлек Сливина в дальний
угол, где имелся пролом в кирпичном заборе. Через несколько минут, уже в
четвертом или пятом дворе, он открыл обитую железом  дверь,  за  которой
открылись уходящие в глубину каменные ступени.
   Обалдевший от беготни по проходнякам Сливин подумал, что они  попадут
в какое-то зловещее подземелье. Но, пройдя через несколько  захламленных
комнат, напоминающих подсобки продовольственного  магазина  или  склада,
они оказались в небольшом ресторанном зале со сводчатым потолком и  раз-
вешанными на голых стенах мечами, щитами, кольчугами и другими атрибута-
ми средневековья. Из шести столиков накрыт был только один, и за ним си-
дел единственный посетитель - солидного вида мужчина лет сорока  пяти  с
густыми черными волосами, смуглым лицом,  усиками-стрелочками  и  живыми
черными глазами. Увидев гостя, он исполнил обязательный  ритуал  широкой
улыбки и поднялся навстречу, протягивая по восточной  манере  сразу  две
руки, которыми почтительно сжал вялую ладонь Сливина.
   - Очень рад с вами встретиться, Василий Семенович, -  без  каких-либо
признаков акцента сказал он. - Меня зовут Ахмед. Просто Ахмед,  отчества
у нас не употребляются.
   Отправляясь на встречу, Сливин знал, что на этот раз его собеседником
будет ответственное лицо, а не второстепенные фигуры.  Ахмед  сразу  дал
понять, что не собирается выдавать себя за гражданина США или  европейс-
ких стран, и тем дезавуировал туманные намеки "Димы". Вести себя по-дру-
гому было бы просто глупо. Ведь мало-мальски  сообразительному  человеку
ясно, что официальным сотрудником специальной службы любого  государства
может быть лишь представитель коренной национальности, и здесь внешность
служит демаскирующим фактором.
   - Сейчас стало гораздо легче работать, - доверительно,  как  хорошему
товарищу, сообщил Ахмед. - Раньше не могли выйти из посольства  -  сразу
же начиналась слежка. И уйти от нее было трудно... Впрочем, везде так. У
нас еще хуже...
   Он рассмеялся и кивнул неподвижно стоящему "Диме". Тот разлил по рюм-
кам кристально прозрачный "Абсолют", а после второго кивка мгновенно ис-
чез.
   - У меня есть дополнительное условие, -  сказал  Сливин  и  устыдился
своего неуверенного, подрагивающего голоса. Он откашлялся и упрямо  пов-
торил, стараясь придать тону необходимую твердость:
   - Дополнительное условие, да.
   - Мы выполним любые ваши пожелания, - улыбнулся  Ахмед.  -  Но...  на
Востоке принято не сразу переходить к делам. Может, для начала выпьем за
знакомство, покушаем... Рекомендую прекрасную осетрину, здесь она всегда
свежая, да и готовят очень хорошо. Хотя, строго говоря, нам  ее  нельзя.
Знаете, почему? В позвоночнике, около головы, есть  крестообразный  хря-
щик. И все. Истинно верующий мусульманин должен отказаться от такой  пи-
щи. Но...
   Он развел руками и улыбнулся, надеясь на понимание.
   - Мало кто соблюдает все запреты. Особенно далеко от  дома.  За  зна-
комство?
   Сливин не собирался пить, но поднял рюмку, чокнулся и  проглотил  хо-
лодную обжигающую жидкость. Ахмед умел расположить к себе и снять напря-
жение. Он с аппетитом ел отварную осетрину,  которую  обильно  намазывал
хреном. Сливину кусок не шел в горло. В конце концов его вербовали  пер-
вый раз в жизни, и он хотел, чтобы все скорей завершилось. А Ахмед зани-
мался вербовками всю свою жизнь и стремился сделать  рутинную  процедуру
приятной. По крайней мере для себя.
   - Я не голоден, к тому же спешу. За знакомство мы уже выпили и  можем
перейти к делу, - он понимал, что выглядит занудой, но ему  было  напле-
вать на произведенное впечатление. Покупателям нужны вовсе не  его  зас-
тольные манеры.
   - Хорошо, - накрахмаленной салфеткой Ахмед тщательно промокнул  губы.
Сейчас Сливин рассмотрел седину в густых волосах и глубокие  складки  на
переносице. Видно, осуществлять вербовки тоже довольно нервное дело.
   - Вы знаете, что нас интересует?
   - Чертежи и расчеты. Технологические схемы. Что там еще?
   Ахмед медленно покачал головой.
   - Нам нужно готовое изделие. Мы заплатим полмиллиона  долларов,  пре-
доставим убежище и выполним любые ваши пожелания.
   - Изделие?! Это совершенно невозможно! - у Сливина даже  лоб  вспотел
от напряжения. Пальцы потянулись к салфетке, но она была такой снежнобе-
лой и твердой от крахмала, что он конфузливо отдернул  руку  и  полез  в
карман за платком.
   - Их всего несколько штук! И каждое у пользователей. Я не имею к  ним
никакого отношения, я даже не знаю, в каких частях они находятся!
   - Местонахождение одного вы знаете совершенно точно, - уверенно  ска-
зал Ахмед.
   - ?! - молчаливое изумление Сливина было неподдельным.
   - Того, которое законсервировано на Семипалатинском полигоне, -  буд-
нично пояснил собеседник.
   Сливин вздрогнул. В голову ударила горячая волна, желудок сжал спазм.
   - О