м в заляпанном мелом ра-
бочем комбинезоне и грязных строительных ботинках. Не привлекая  ничьего
внимания, он прошел к грузовому лифту и спустился вниз.
   Клык тяжело задумался. Приговоренный Очкарик вроде бы заслужил  право
на жизнь. Ему давно не нравился Рваный, и сегодняшний вызов внушал неяс-
ную тревогу, но, если бы не звонок, он бы пошел. И умер.
   Но раз приговор вынесен, он должен быть исполнен.  Тем  более  машина
запущена, заказ сделан и аванс уплачен. В  таких  делах  обратного  хода
нет.
   Да и с чего Очкарик вдруг стал таким хорошим? Просто понял, что очень
много косяков упорол. И попытался выкрутиться. Но поздно!
   Клык испытывал что-то похожее на угрызения совести.  Все  же  Очкарик
спас ему жизнь. И послал своих людей подавить бунт. То есть помог навес-
ти порядок в хозяйстве Клыка...
   Как же будет правильно, по Закону? Дядя  Петя  говорил:  "Вор  должен
добром платить за доброе, злом за злое". И вздыхал: "Правда, добро и зло
всяк норовит по-своему понять..."
   Может, изменить голос и сказать коротко: "К окну не подходи!"
   Мысль была глупая. Клык это прекрасно понимал. Но  он  набрал  номер,
еще не зная, что будет делать, когда Очкарик ответит. И если Очкарик от-
ветит. В трубке бесконечно повторялись длинные гудки. Это тоже было  от-
ветом. Пожалуй, именно такого ответа Клык и ждал.
   Тульский оружейный завод стал в последние годы очень популярным  мес-
том, как и все предприятия, производящие оружие.
   Раньше плановые оптовые поставки осуществлялись по утвержденному  де-
сятками инстанций графику и не вызывали ни малейшего интереса у  населе-
ния, разве что изредка приедет какой-нибудь военный: срочная нужда уско-
рить отгрузку, поспособствуйте...
   Сейчас все подъезды забиты транспортом: легковушки, пикапы, фургончи-
ки, микроавтобусы, "КамАЗы"... В административном здании толчется разно-
шерстный люд с заявками, запросами, ходатайствами от президентов  никому
не известных республик, правительств малых народов, администраций  краев
и областей, министерств,  ведомств,  полугосударственных  организаций  и
частных фирм.
   Оружие нужно всем и исключительно в законных, гуманных и  благородных
целях. Пулеметы, автоматы, ручные гранаты и гранатометы - для вооружения
национальных гвардий и независимых армий, снайперские винтовки  Драгуно-
ва, самозарядные карабины Симонова, нарезные "лоси",  "барсы",  "тигры",
"медведи" - для охоты  на  крупную  дичь,  пистолеты  Макарова  -  госу-
дарственным и частным охранникам для защиты влиятельных должностных  лиц
и богатых персон, а также самим этим лицам и  персонам  для  самозащиты,
гладкоствольные ружья - для охоты на животную мелочевку и для охраны че-
ловеческой мелочи.
   Уладившие формальности с визами, подписями и оплатой счастливцы  гру-
зят покупки в "Волги" и "Мерседесы", "Нивы" и  "Ниссаны",  забивают  под
завязку фургоны, микроавтобусы и "КамАЗы". Стволы разъезжаются  по  рас-
терзанной на кровоточащие куски стране.
   Оружейный бум, как и следовало ожидать,  породил  теневой  рынок.  Со
строго охраняемой территории выносили в плавках, за пазухой, в карманах,
ботинках, за обшлагами брюк, в бюстгальтерах, сумках, портфелях,  банках
с борщом и компотом, вывозили в мусоре,  фальшивых  бензобаках,  двойном
дне кузовов, в сиденьях персональных легковушек возвратные и боевые пру-
жины, стволы, выбрасыватели, бойки, курки, спусковые скобы, шептала, по-
даватели, рамки, щечки, спусковые крючки, затворы - словом, всю произво-
димую номенклатуру, которая в подпольных цехах собиралась  и  доводилась
до кондиции.
   Если какая-то группировка или отдельный клиент не обладали  достаточ-
ными связями, возможностями и деньгами,  чтобы  обзавестись  разрешающей
бумажкой, они могли приобрести потребное количество стволов  без  лишних
формальностей и за доступную цену, которая впоследствии многократно уве-
личивалась, пропорционально расстоянию от  завода  и  числу  сменившихся
посредников.
   Нелегальная торговля - дело  опасное  для  обеих  сторон:  покупатель
вместо товара может получить по голове и отдать деньги "за так", не иск-
лючено, что аналогичным образом "кинут" и продавца. Поэтому суются  сюда
только серьезные люди, с многократной системой  подстраховок  и  весомых
гарантий.
   Все же выстрелы гремят почти ежедневно, и местные  оперативники  едва
успевают документировать трупы.
   Все это рассказал командированному в Тулу начальнику  уголовного  ро-
зыска Котову старший опер, курирующий завод, пока они добирались до мес-
та.
   В приемной толпилось много народа, но  местный  оперативник  разрезал
толпу, как ледокольный буксир нетолстый прибрежный припай.
   Перед огромным полированным директорским столом стоял толстый  неряш-
ливый мужчина явно южного вида, с плешивой головой и  двухдневной  щети-
ной.
   - Интересно, зачем такой маленькой республике пятьсот "СКС"? -  спра-
шивал директор, представляющий в отутюженном костюме, свежей  рубашке  и
идеально повязанном галстуке полный контраст внешности посетителя.
   - Охотиться! - горячо воскликнул плешивый. - У нас горный баран,  ка-
бан, медведи... Охотников много. И президент просит, и МВД  ходатайству-
ет! Все бумаги в порядке! И вообще...
   Он обернулся на вошедших и досадливо поморщился.
   - Все документы собрали, президент подписал, министр, как  по  закону
положено, - просительно забубнил покупатель, делая двусмысленные  движе-
ния рукой то в сторону хозяина кабинета, то к своему карману.
   С усталым вздохом директор расписался и толкнул бумаги по гладкой по-
верхности. Плешивый подхватил их и, не прощаясь, выскочил из кабинета.
   - Так с утра до вечера, - сказал директор оперу. - Зачем  на  пятьсот
тысяч населения пятьсот карабинов? Продадут в Закавказье - и все дела!
   Он снял массивные очки, помассировал переносицу.
   - Что на этот раз?
   Оперативник представил Котова.
   - Из Москвы? - переспросил хозяин кабинета. - Опять автоматы?
   - Специальные пистолеты с приборами  бесшумной  стрельбы.  Сразу  три
штуки. Имеют заводские номера.
   - Это ничего не значит, - отмахнулся директор. - Они сейчас и  самос-
борку клеймят. Чтоб вид естественный был. Но...
   Он задумался, грызя дужку очков.
   - Из этого цеха ничего не выносят. Ничего! Там, кроме прочего,  режим
секретности... О нем мало кто знает, даже на заводе!
   Он еще подумал, прикидывая различные варианты. И совершенно  уверенно
повторил:
   - Невозможно! Ни изделия, ни самосборка оттуда не уходят!
   - Тем лучше. Давайте мы посмотрим на месте.
   Наступила неловкая пауза.
   - Видите ли, - директор отвел взгляд в сторону.  -  Для  этого  нужно
иметь режимный допуск. Специзделия являются секретными...
   Котов усмехнулся.
   - Эти секретные специзделия лежат у меня  в  сейфе.  А  до  того  ими
пользовались бандиты, причем заметьте - без всякого допуска. И поубивали
из них около десятка наших сограждан. Представьте на минуту, что они ук-
радены-таки из особо режимного цеха, в который нельзя пустить майора ми-
лиции...
   Он подобрал убедительные аргументы.
   В специальном цехе изготовляли особое  оружие.  Стреляющие  бесшумным
патроном ножи разведчика, выбрасывающие на расстояние обоюдоострый  кли-
нок ножи "матадор", замаскированные под  бытовые  предметы  смертоносные
устройства, многозарядные "стрелки", автоматы и пистолеты  для  стрельбы
под водой, несколько разновидностей бесшумных пистолетов.
   Котова не интересовали двух - и четырехствольные "МСП", компактные, с
непропорционально широкой рукоятью "ПССы", поэтому он предметно  интере-
совался только участком производства "Макарова-особого". Рукоятка и  по-
ловина затвора этого специзделия выглядели, как в обычном,  хорошо  всем
известном пистолете, но потом привычный затвор переходил  в  неподвижный
цилиндр, имеющий в торце прорези для присоединения прибора "ПБС" и  фик-
сирующую защелку.
   - Сколько случаев недостач комплектующих частей выявлено  за  прошлый
год? - спросил майор у сопровождающих.
   - Ни одного, - уверенно ответил мастер участка,  и  начальник  специ-
ального цеха подтверждающе кивнул.
   Ни уверенность, ни подтверждение ничего не значили, но тройная  линия
рубежного контроля, металлоискатели и полное, до белья, переодевание  на
выходе убедительно свидетельствовали о максимальной затрудненности хище-
ний.
   Из плоской папки Котов извлек  листок  с  номерами,  восстановленными
экспертами на оружии бандитов.
   - Куда ушли эти изделия?
   - Это очень легко установить. У нас есть специальный журнал. Пройдем-
те ко мне.
   В кабинете начальника цеха  действительно  имелись  журналы  движения
всех производимых специзделий.
   - Так, так... Вот они, - палец мастера уперся в нужную строку. -  От-
пущены одной партией в феврале 1990 года Министерству обороны СССР.
   - Число наших заказчиков очень ограниченно, - пояснил начальник цеха.
- КГБ, МВД, МО. Именно центральные аппараты. С отдельными учреждениями и
подразделениями мы  дел  не  имеем.  Распределение  производится  непос-
редственно в ведомстве.
   Котов немного подумал.
   - Мне нужна справка: кто, по какой доверенности получил изделия.  Кто
подписал доверенность. Какой документ предъявил получатель.
   - Это не составит труда. У нас очень строгая отчетность.
   Действительно, через полтора часа  майор  Котов  получил  официальную
справку. Специзделия восьми наименований в  количестве  пятидесяти  трех
штук, среди которых находились и "макаровы-особые",  лежащие  у  него  в
сейфе, получил 15 февраля 1990 года лейтенант Иванченко по  доверенности
Министерства обороны СССР N 1205, подписанной генерал-лейтенантом Тимош-
киным. Лейтенант Иванченко предъявил  служебное  удостоверение  старшего
инспектора по вооружению Центрального склада вещевой и  материально-тех-
нической комплектации МО СССР за номером 972.
   Вернувшись в Москву, Котов официально запросил  Министерство  обороны
России о пути движения специзделий. Ответ был обескураживающим: в  связи
с упразднением Министерства обороны СССР и утратой соответствующих доку-
ментов МО Российской Федерации не имеет возможности осветить  интересую-
щий уголовный розыск вопрос.
   - Вот суки, - прокомментировал ситуацию Котов. - Те же люди, сидят  в
тех же кабинетах, роются в тех же архивах, а осветить, видите ли, вопрос
не могут!
   По большому счету майору Котову было глубоко плевать на этот, да и на
все другие вопросы, связанные со службой. Хотя он  и  являлся  фанатиком
сыска, любил идти по едва видимому следу, состыковывать  нити,  торчащие
из различных клубков жизненных ситуаций, выслеживать, преследовать и за-
ламывать наконец самую хитрую, изворотливую и опасную на свете дичь,  но
заниматься тем, во что сейчас превратилась  работа  уголовного  розыска,
ему окончательно осточертело.
   Он никогда не романтизировал свою профессию и считал себя  охотничьим
псом на государственной службе. А коль так, значит, его дело -  преступ-
ника установить, разоблачить и задержать, а дело хозяина - его за то по-
ощрить, накормить, если надо - защитить. Более-менее так и было: зарпла-
та - не разжиреешь, но и с голоду не сдохнешь, премии получал, звезды  -
до майора вот дослужился... Квартиру пятнадцать лет ждал, получил недав-
но в новом районе у черта на рогах, ладно, зато своя. И служба  удовлет-
ворение приносила: власть, авторитет, сила и постоянный интерес в жизни,
острота, азарт, риск...
   Только в последнее время вишь как пошло: гонишь ты его, гада, гонишь,
догнал, свалил, ножпушку отнял, в глотку вцепился, а  хозяин  -  бац  по
морде - а ну отпусти! Иди других ловить! Вон работяга через забор родно-
го завода лезет, что у него за пазухой? Так  подождите,  дорогие  эшелон
целый по липовым документам отправляют, вон где хищники матерые  заседа-
ют! Это не твоего ума дело, тот уже перелез, хватай  его  -  и  по  всей
строгости закона! Или жену побил, нос сломал, клю - чипу вывихнул -  да-
вай его в камеру! Как так, вот рэкетиры, целая банда, под подпиской  хо-
дят, разбойную группу под залог  освободили,  насильника  выпустили!  То
суд, прокурор решили, нам их дела не обсуждать, им виднее! Как  же  вид-
нее, если крупные звери безбоязненно на свободе обретаются, а мелочевкой
всякой, шелупонью зоны под завязку забиты! Разве ж это правильно?! Опять
не наше дело, пока еще законов хороших нету, законодатели над ними дума-
ют, политики, а тебе голову забивать лишним не нужно: кого скажут -  ку-
сай, кого скажут - не трожь!
   Нет, в рот вам ноги, тогда сами, без меня! Старики, кто с характером,
уходят, другие приспосабливаются: мельтешат, гавкают,  вид  делают...  И
ничего, нормально! А молодые приходят, думают - так и надо...  Это  осо-
бенно противно. Хотя, конечно, еще противнее, когда  начинают  тем  слу-
жить, кого душить обязаны, из грязных, рук сахарные косточки брать...
   Кстати, дохода больше, а риска меньше, потому что если схлестнешься с
крупняком по-настоящему, то как-то незаметно получится, будто  это  твое
личное дело: сам кашу заварил, сам и расхлебывай... А то, что  заваривал
ты как представитель государственной власти, а расхлебываешь как гражда-
нин Котов, эту самую власть не интересует, хотя ясно: другие смотрят, на
ус мотают, выводы делают и завтра усердствовать не будут, а без их усер-
дия и самой власти конец. А ей вроде как все равно, она, похоже,  сегод-
няшним днем живет.
   А Котову и о завтрашнем дне думать надо, двое детей, как-никак и  вы-
пить нужно, и заработать впрок, потому что образование теперь - платное,
жилье - платное, и врачи, да все, за что ни возьмись.
   А на этой собачьей службе капиталов не заработаешь,  только  нож  или
пулю, если, конечно, хорошо вести себя не станешь да  сахарные  косточки
из окровавленных рук принимать...
   Нет, хватит! Выслуга имеется, и работа подвернулась по нему: в  част-
ное охранно-сыскное бюро зовут, там за один день  можно  больше  зарабо-
тать, чем здесь за месяц.
   Так что, как ответили вояки, так и ответили! Что, ему больше всех на-
до?
   Но многолетний инстинкт сыскаря не позволял бросить след. Чертыхнулся
Котов сам на себя, созвонился с Аркадьевым из Главрозыска и  подъехал  в
назначенное время.
   Спецслужбы, а раньше у нас один КГБ и был, всегда от милиции  дистан-
цировались, себя элитой считали, белой косточкой. И дела, мол, у них по-
важнее, и работа потоньше, и результаты  погосударственнее.  Хотя,  если
разведку и контрразведку отбросить, все  остальные  главки,  управления,
направления и отделы почти такими же, как угрозыск или ОБХСС, делами за-
нимались, методы, бывало, куда топорнее применяли, а о результатах и го-
ворить нечего: дел-то в суды почти не направляли, "на корзину" работали.
   А когда люди в одном и том же дерьме копаются, руки то и дело сталки-
ваются, надо спросить друг друга, уточнить - чьи пальцы что держат, зна-
чит, без взаимодействия не обойтись. Но раз Комитет выше - любой их опер
свободно в райотдел или управление придет, вопросы задаст и  ответы  без
проблем получит. А наоборот - так просто не получится. Тут вопросы можно
лишь через "контактного офицера" центрального аппарата задавать и  через
него же ответы получать, чтоб утечку информации предотвратить.
   Таким посредником в Главке уголовного розыска и являлся Аркадьев.  За
долгие годы контактов с "соседями", как называют в милиции комитетчиков,
он приобрел внешность и  манеры  сотрудника  госбезопасности:  респекта-
бельность, подчеркнутая вежливость, властная солидность.
   Выслушав начальника УР, он покачал головой.
   - Никто ничего по этому поводу не скажет. Сто  процентов!  Там  любят
выносить сор из избы еще меньше, чем везде. Но кое-чем я вам помогу.
   Аркадьев еще раз прочел справку оружейного завода.
   - Генерал-лейтенант Тимошкин в девяностом году был начальником  Глав-
ного разведывательного управления Генерального штаба.
   - Ага, - кивнул Котов.
   - Движение оружия по центральному складу могла  бы  отследить  только
военная контрразведка. Пли военная прокуратура. Но они  этим  заниматься
не станут, можете мне поверить. В лучшем случае получите еще одну отпис-
ку.
   - Ясно. А вы можете установить этого  лейтенанта  Иванченко  с  цент-
рального склада? Установочные данные, адрес?
   Аркадьев подумал.
   - Пожалуй, можно попробовать. Отдельных людей сдают  с  большим  удо-
вольствием, чем тайны ведомства. Но ведь он ничего не скажет.
   - А если правильно спросить? - улыбнулся Котов и подмигнул.
   Длительная работа "контактным офицером" не вытравила из Аркадьева сы-
щика. Он улыбнулся в ответ.
   - Составь запрос: "В связи с подозрением в краже специального оружия,
использованного для совершения преступления, прошу установить..."  Ну  и
так далее. Я постараюсь сделать все быстро. Попробую даже  выяснить  его
слабости.
   Аркадьев, в свою очередь, подмигнул. Сыщики прекрасно  понимали  друг
друга. Добиться от человека того, чего хочешь, легче всего тогда,  когда
используешь его недостатки. А они имеются практически у каждого.
   Слабостью командира группы немедленного  реагирования  Кабанова  была
страсть к выпивке. Низменный порок в данном случае имел некоторое оправ-
дание. Когда изо дня в день ходишь на ножи, обрезы, пистолеты и  автома-
ты, дерешься, стреляешь и уворачиваешься от выстрелов, нервы превращают-
ся в туго натянутые и постоянно вибрирующие струны. Эта вибрация  прони-
зывает все тело: мелко стучат зубы, дрожат руки,  подергиваются  веки  и
губы, а главное -  постоянное  напряжение  внутри  и  тонкий,  на  грани
ультразвука, звон в голове. И постоянно хочется оглянуться: не стоит  ли
кто за спиной, не подкрадывается, не набросит ли на шею удавку?
   Никаких таблеток от этого дела не выдумали, ну, пропишут доктора  се-
дуксен или корень валерианы - толку чуть, и всю жизнь сидеть на  них  не
будешь... Психофизиологическая разгрузка, гипноз, смена вида работы, ща-
дящие режимы службы - все это в далеких от жизни приказах да  методичес-
ких рекомендациях. Да и как ее сменишь, работу, какой щадящий режим при-
думаешь, если больше делать ничего не умеешь -  только  ждать  часами  в
прокуренной дежурке или машине, срываться по сигналу и мчаться,  пресле-
довать, подползать, прыгать, лезть по пожарной лестнице, выбивать двери,
влетать сквозь стекло и опять: лицо в лицо с озверевшим бандитом,  кулак
в кулак, ствол в ствол. Опять воля против воли, нервы против нервов, си-
ла против силы.
   Ну сломал его, поехал он в камеру, или в больницу, или в  крематорий,
а тебя уже следующий ждет, и еще один, и опять, и снова... Много их, а с
каждым месяцем все больше и больше. Их много - а ты один...
   Вот и наливаешь после службы сто граммов - раз! - и потеплело внутри,
расслабилось, и струна та самая дрожать перестала, и мышцы не дергаются.
Хорошо! Жить можно.
   Только потом сто граммов не помогают, добавить надо, потом  еще...  В
общем, дорога известная.
   Хотя мотив пьянства Кабанова оправдание имел,  последствия  его  были
такими же мерзопакостными, как у любого  подзаборного  забулдыги.  Когда
сержант Перцов - тип подозрительный и скользкий - предложил после  смены
принять "по чуть-чуть", он согласился без охоты, только чтоб  напряжение
снять, но бутылки, как обычно, оказалось мало, взяли еще, в  конце  кон-
цов, вместе работают, коллеги, одно дело делают. Потом друг Перцова при-
соединился, Кабанов посторонних людей не любил, но это  парень  хороший,
спортсмен, да и сержант за него поручился. Втроем крепко  загудели...  И
за жизнь говорили, и на судьбу жаловались, и обнимались,  и  целовались.
Спортсмен работой группы интересовался. Кабанов рассказал, как на  прош-
лой неделе обрез от самого живота отбил, как армянских террористов повя-
зал, много всякого рассказал, чтоб знал, каково в ментовской шкуре  при-
ходится... На другой день вспоминал -  не  болтнул  ли  лишнего,  но  не
вспомнил. Успокоил себя тем, что никаких особых секретов  он  и  сам  не
знает. Но на Перц