ый парень в мятом белом халате.
   - Куда следуем? - фамильярно спросил он, давая понять,  что  без  его
разрешения попасть внутрь совершенно невозможно.
   - Мне нужен кто-нибудь из экспертов, - пробормотал погруженный в свои
мысли Сизов.
   - Ну, я эксперт, - довольно нахально заявил парень, и нахальство  его
было очевидным для всякого осведомленного человека, но, конечно, не  для
озабоченного невеселыми  делами  просителя,  за  которого  он  и  принял
Сизова.
   Старик вскинул голову.
   - А похож на сторожа или санитара. Иди, вари свое мыло, а то заставлю
давать заключение по криминальному трупу.
   Парень не очень-то смутился.
   - Сегодня Федор Степанович дежурит, проходите прямо к нему, - как  ни
в чем не бывало произнес он и лениво посторонился. Не удалось произвести
впечатление и не надо. Другим разом... Самоуважение  у  санитаров  морга
высокое, чему причиной соответствующие заработки. Побрить  покойника,  к
примеру, тридцать рублей.  Обмыть,  переодеть,  золотые  мосты  снять  -
полтинничек или еще поболе... Это только легальные доходы. А что  скрыто
делается  за   тяжелыми   стальными   дверями   -   кто   ж   углядит...
Лидка-санитарка, правда, схлопотала выговорешник за отрезанную на шиньон
косу, да коса мелочь...
   Сизов   спустился   в   цокольный   этаж,   где    находилось    бюро
судебно-медицинской экспертизы, прошел по прохладному коридору, ведущему
к серым стальным дверям с маленькими  круглыми  оконцами,  круглосуточно
светящимися тусклым и  каким-то  зловещим  светом,  без  стука  вошел  в
маленький, узкий, как пенал, кабинетик.
   Федор Бакаев был одним  из  ведущих  экспертов  и  по  неофициальному
распределению  обязанностей  выполнял  функции  заместителя  заведующего
бюро, хотя штатным расписанием  такая  должность  не  предусматривалась.
Небольшого роста, с мелкими чертами лица, аккуратной бородкой, он мог бы
играть в фильмах роль  интеллигентного  участкового  врача  из  сельской
глубинки.
   Много лет Бакаев работал над диссертацией, но что-то не получалось, и
его уже избегали спрашивать о времени возможной защиты.
   Сыщик и эксперт поздоровались.
   - Ты насчет трупа в багажнике? Как там его... Сероштанов?
   - Точно. Как догадался?
   - Больше у нас ничего подходящего для тебя нет.
   - И слава Богу. Кто его вскрывал?
   - Да я и вскрывал. Сегодня отпечатал акт,  Трембицкий  уже  два  раза
звонил...
   Бакаев, покопавшись в бумагах, протянул несколько схваченных скрепкой
листов.
   Сизов, привычно выхватывая главное, пробежал бледный, малоразборчивый
текст.
   - Значит, один душил веревкой, а второй ударил ножом?
   Бакаев кивнул, сосредоточенно разжигая спиртовку.
   - Кофе будешь?
   Сизов отказался. Он не был брезгливым или чрезмерно  впечатлительным,
но то, что находилось совсем рядом, в тускло освещенном помещении морга,
оказывало на  него  угнетающее  воздействие.  С  того  момента,  как  он
спустился в  цоколь,  в  сознании  то  и  дело  проявлялась  многократно
виденная картина: белый кафельный  пол,  белые  кафельные  стены,  серые
каменные столы и главное - то, ради чего существовало  все  это:  белые,
синие, фиолетовые пустые телесные оболочки  мужчин  и  женщин,  детей  и
стариков,  бродяг  и   начальников,   уравненные   отсутствием   одежды,
секционными  швами,  одинаковыми  процессами   тления,   унизительностью
положения объектов исследования,  складируемых  на  полках  ледника,  на
полу.
   Трудно поверить, но некоторых людей атмосфера смерти притягивает.  До
руководства бюро доходили слухи, а Сизов знал это наверняка - по ночам к
санитарам приходили бесшабашные  приятели  и  экзальтированные  подруги,
веселились, пили водку  или  медицинский  спирт,  занимались  сексом,  и
привычные  выпивка  и  секс  на  пороге  морга   воспринимались   совсем
по-другому, близость трупов придавала остроту и пряность этим занятиям.
   Бакаев поставил на синее пламя огнеупорную колбу, по кабинету  поплыл
аромат кофе. Сизову казалось,  что  он  смешивается  с  другим  запахом,
который просачивается сквозь тяжелые стальные двери, пропитывает  стены,
мебель, одежду, проникает в поры... Не терпелось выйти на свежий воздух.
   - Где его одежда? - бесстрастно спросил Сизов.
   - Трембицкий забрал, - усмехнулся эксперт. - Он тоже знает, где  надо
искать волокна наложения.
   - Подногтевое содержимое?
   - Ничего нет. - Бакаев перелил  кофе  в  мензурку,  сделал  маленький
глоток.
   Сизов встал.
   - Как говорится,  и  на  том  спасибо.  Хотя  я  надеялся  за  что-то
зацепиться...
   - Горячий. - Эксперт поставил мензурку, посмотрел  пристально,  отвел
взгляд. - Мне осточертели насмешки и подначки, - неожиданно сказал он. -
Но   если   тебя   заинтересуют   антинаучные   изыскания   неудачливого
диссертанта, то могу подбросить любопытный факт...
   Бакаев невесело усмехнулся.
   - Разумеется, он не охватывается официальными выводами экспертизы.
   - Давай, подбрасывай, - все так же бесстрастно сказал Сизов и сел.
   Эксперт протиснулся между столом и  стеклянным  шкафом  со  зловещего
вида инструментами, съежился в углу над  плоским  металлическим  ящиком,
накрахмаленный халат обтянул спину, и Сизов впервые заметил, что эксперт
сильно сутулится.
   - Вот они... - Бакаев вернулся на место, но сутулиться  не  перестал,
будто на него давило нечто,  связанное  с  зажатыми  в  руке  картонными
листами.
   Сизов не обнаружил ни малейших признаков любопытства.
   Бакаев протянул картонки ему. В середине  каждой  был  приклеен  лист
фотобумаги.
   - Похожи?
   Сизов  не  торопясь  взял  желтоватый  картон,  внимательно  осмотрел
изображенный на фотобумаге вытянутый прямоугольник с кружками на концах.
Так же основательно обследовал фотоизображение на второй картонке.
   - По-моему, одинаковые.
   - Я бы так категорично не сказал, но то, что похожи, - факт. - Бакаев
забрал картонки, бросил на стол.
   - Не тяни резину. - Сыщику надоела маска  отстраненного  безразличия,
но только тот, кто  знал  его  давно,  мог  обнаружить,  что  сообщенное
экспертом его заинтересовало.
   - Это отпечатки орудия убийства на коже потерпевшего вокруг раны.
   Один отпечаток - с трупа Сероштанова, который я исследовал позавчера.
   Второй - с трупа Федосова, убитого семь лет назад в Яблоневке.
   - Да? Ну-ка дай взглянуть еще раз...
   Уже не  пряча  эмоций,  Сизов  схватил  со  стола  электрографические
отпечатки.
 
Глава четвертая 
 
   Вечером того же дня  Мишуев  проводил  очередную  оперативку.  Обычно
первым докладывал  Сизов.  Сейчас  устоявшийся  порядок  был  нарушен  -
начальник предоставил слово Веселовскому.
   - У них не  действовали  фары,  что,  видимо,  и  привлекло  внимание
патрульных. Неисправность объясняет захват автомобиля ГАИ - без света на
ночном шоссе не разгонишься.
   - Логично, - кивнул подполковник.
   - Под  ковриком  обнаружено  два  окурка  сигарет  "Мальборо",  слюна
соответствует крови первой группы...
   Мишу ев сделал пометку в блокноте.
   - Это очень важная улика. Только... Надо  проверить,  какие  сигареты
курил убитый.
   - "Мальборо", - негромко сказал Сизов. - Кровь у него первой группы.
   Мишуев резко отодвинул блокнот.
   - Продолжайте, Александр Павлович.
   Веселовский глубоко вздохнул и оглядел присутствующих.
   -  Пригодных  для  идентификации  отпечатков  пальцев  при  первичном
осмотре  не  обнаружили.  Мы  со  следователем  организовали  повторный,
привлекли экспертов, обследовали  в  салоне  каждый  сантиметр...  И  на
зеркальце нашли половину оттиска большого пальца.
   - Не Сероштанова? - встрепенулся Мишуев.
   - Нет. Проверили по  нашей  картотеке  -  безрезультатно.  Послали  в
центральную.
   - Это уже кое-что. - Мишуев снова сделал запись.
   Сизов рассмеялся про себя. Повторный  осмотр  производил  Трембицкий,
искать отпечатки - дело следователя и эксперта. А Веселовский покрутился
вокруг них и примазался к результату. Ну-ну!
   - Плохо, что отпечаток неполный, - продолжал Веселовский.  -  Формулу
для машинного поиска вывести нельзя, надо перебирать весь архив вручную.
   Можно забуксовать надолго...
   - Буксовать нам нельзя! - встревожился Мишуев. - Не цепляйтесь только
за отпечаток, ищи те другие пути!
   - Может, дадим объявление по телевидению? - предложил Сизов.
   - А как это воспримут люди? - спросил подполковник.
   - Да гак и воспримут: совершено преступление,  милиция  обращается  к
населению за помощью. Нелепых слухов убавится. Глядишь и подскажут...
   - В  обкоме  не  одобрят  такую  авантюру,  упрекнут  в  политической
близорукости. И будут правы, - покачал головой Мишуев.
   - Не они же отвечают за раскрытие. И не они специалисты в розыске...
   - буркнул Сизов.
   Фоменко наклонился к Губареву и громко прошептал:
   - Во дает! Мне три года до выслуги, я ничего не слышал...
   -  Ставить  вопрос  должен  профессионал.  И  настаивать,  объяснять,
убеждать... - продолжал гнуть свою линию Старик.
   - Я не желаю прослыть демагогом,  -  сухо  сказал  Мишуев.  -  Хватит
строить воздушные замки, давайте говорить конкретно, по делу.
   Он повернулся к Веселовскому.
   - Что еще у вас?
   - Автоматные гильзы  тоже  направлены  в  центральную  пулегильзотеку
вместе с запросом о фактах пропажи оружия. У меня пока все.
   - Хорошо! - с преувеличенной бодростью произнес Мишуев. - Веселовский
показывает  пример  настойчивой,  целеустремленной,  а  главное,  умелой
работы. Когда я был начальником уголовного розыска в райотделе, все  мои
подчиненные работали так, как он. И раскрываемость составляла почти  сто
процентов! Сейчас дело обстоит хуже... У Фоменко  и  Губарева,  судя  по
рапортам, результаты нулевые, докладывать им нечего.  Правда,  может,  у
Сизова есть что-то,  кроме  прожектов?  Кто-то  видел,  как  преступники
садились в машину Сероштанова? Или он рассказал, кого собирается везти?
   Сизов уже понял, что к чему. Итак, начальник вытягивает  Веселовского
и опускает его. Что ж, это логичное развитие замысла...
   - К сожалению, так почти никогда не  бывает.  Сероштанов  -  официант
красногорского ресторана, знался со спекулянтами, фарцовщиками,  сам  не
попадался. Занимался частным извозом, специализировался на междугородных
рейсах. Кого вез в этот раз, выяснить не удалось...
   - Жаль, что у  самого  опытного  нашего  сотрудника  тот  же  нулевой
результат, - сдерживая улыбку,  сказал  подполковник.  -  Думаю,  что  в
сложившейся обстановке все должны переключиться на  перспективную  линию
Веселовского. А Александр Павлович возглавит работу и определит  задания
каждому.
   - Разрешите продолжать? - хладнокровно спросил Сизов.
   - Разве у вас есть что-то еще? - удивился Мишуев. -  Продолжайте,  мы
вас внимательно слушаем.
   Удивился он искренне:  что  может  рассказать  человек,  упершийся  в
тупик? Разве что напустить туману.
   - Я встретился с судебно-медицинским экспертом Бакаевым. Он  работает
над диссертацией о возможностях электрографического исследования ранений
для определения формы и особенностей орудий, которыми они причинены.
   Смертельное  ранение  Сероштанову  нанесено   клинком   односторонней
заточки, длина - двенадцать с половиной сантиметров, ширина  -  полтора.
На коже  эксперт  выявил  отпечаток  ограничителя  характерной  формы  с
шариками на концах.
   - Почему этого нет в акте вскрытия? - насторожился Мишуев.  -  И  что
это означает?
   -  Признаки  оружия   позволяют   определить   его   тип:   фирменный
автоматический нож, в котором ограничитель раскрывается  одновременно  с
выбрасыванием клинка.  В  наших  условиях  вещь  довольно  редкая.  Мне,
например, не попадалась ни разу.
   - Что же, это может сыграть определенную роль... - Мишуев  повернулся
к  Веселовскому.  -  Александр  Павлович,  отметьте  особенности  орудия
убийства, вдруг да выплывает где-нибудь...
   - Я не закончил, товарищ подполковник, - холодно сказал Сизов.
   Мишуев прервался на полуслове.
   - Необычность ножа привлекла внимание Бакаева, ему показалось, что он
уже встречал такой. Перебрал  свою  картотеку  -  у  него  почти  тысяча
электрографических отпечатков  -  и  нашел!  Семь  лет  назад  он  делал
экспертизу по убийству Федосова на Яблоневой даче, все  параметры  ножей
совпадают!
   - Вот это да! Недаром говорят: Сыскная машина! -  горячечно  зашептал
Фоменко.
   - Да, Игнат Филиппович из-под земли улику выкопает, - довольно кивнул
Губарев.
   - Речь может идти о  совпадении  общих  признаков,  но  не  о  полной
идентичности, - равнодушно сказал Веселовский. - Мало ли похожих ножей!
   - В том-то и дело, что мало! - в полный голос  сказал  Фоменко.  -  Я
тоже ни одного не встречал.
   - Это не аргумент! - бросил Веселовский. В его тоне  появились  новые
нотки.
   Мишуев некоторое время безразлично наблюдал за спором, потом постучал
связкой ключей по столу. Когда наступила тишина, обратился к Сизову:
   - Дело подняли?
   - Еще не успел.
   - И не трудитесь зря. - Подполковник повысил голос. - Я лично раскрыл
это убийство! Тогда еще был старшим опером в районе, двое суток  не  ел,
не спал, а на третьи взял некоего Батняцкого - большой  мерзавец,  между
нами говоря. Дали ему, если не ошибаюсь, двенадцать лет.
   - Вот и редкий нож! - хмыкнул Веселовский. - Нашли  аргумент...  Мало
ли в жизни совпадений!
   - Разобрались! - Мишуев прихлопнул ладонью свой  блокнот.  -  Капитан
Веселовский ставит задачу каждому - и вперед! Времени нам терять нельзя!
   - Да, чуть не забыл, - сказал начальник,  когда  все  уже  встали.  -
Звонили из  отделения  боевой  подготовки:  завтра  майор  Сизов  должен
провести  занятия  в  роте  специального  назначения.  С  учетом  этого,
Александр Павлович,  определите  нашему  ветерану  задание  уменьшенного
объема.
   - Понял, - отозвался Веселовский. - Сейчас все собираемся  у  меня  -
распределим работу.
   Он еще избегал подчеркивать свою руководящую роль, но опытный Фоменко
в коридоре придержал за рукав Губарева.
   - Видал, что  делается,  -  заговорщически  прошептал  он.  -  Власть
меняется, Веселовский уже главнее  Филиппыча...  Видно,  и  вправду  его
скоро того... На пенсион. Так что соображай...
   - Чего мне соображать? - холодно спросил Губарев, отстраняясь.
   - А того, - снова придвинулся Фоменко. - Ты с ним и на обед вместе  и
с работы вдвоем. Начальству это не нравится.
   - Ты это всерьез? - Губарев впервые обратился к старшему  коллеге  на
"ты", и  в  голосе  его  отчетливо  сквозило  презрительное  недоумение,
которое Фоменко почувствовал.
   - Да ты не так понял, - зачастил он. -  Что  я,  негодяй  какой?  Или
Филиппычу зла хочу? Я ж о тебе думаю! Ты молодой, жизни не знаешь. Он-то
уйдет, а тебе работать...
   Губарев нехорошо выругался и вырвал руку.
 
Глава пятая 
 
   Специальная  рота  отрабатывала  операцию   "Тайфун".   По   третьему
варианту: захват  вооруженных  преступников,  скрывающихся  в  отдельном
здании.
   Макет здания - обшарпанная  двухэтажка  из  красного  некондиционного
кирпича располагалась  на  краю  полигона.  Внешне  она  практически  не
отличалась от большинства домов центральной части города и  могла  легко
вписаться в унылый ряд построек старого фонда на любой улице:  Трудовой,
Социалистической,  Красногвардейской.  Даже  поклеванный  пулями   фасад
жилищно-коммунальные власти привычно объяснили бы боями за  освобождение
Тиходонска  в  грозном  1942-м  да  недостатком  средств  на  текущий  и
восстановительный ремонты во все последующие годы.
   Сейчас видавшая виды стена не брызгала острыми фонтанчиками  красного
крошева и не отбрасывала зло свистящих в рикошете пуль:  вместо  обычных
дистанционно  управляемых   фанерных   фигур   преступников   изображали
добровольцы из первого взвода, поэтому стреляли холостыми.
   Несмотря  на  это,  все  были  в  бронежилетах   под   маскировочными
комбинезонами и в  касках,  обтянутых  камуфляжной  тканью,  -  как  при
настоящей боевой операции. Только командир спецроты майор Лесков остался
в лихо заломленном черном берете. Он стоял на рубеже атаки за кирпичным,
по грудь бруствером,  наблюдал,  как  члены  группы  захвата,  прикрывая
бронещитами головы и старательно  прижимаясь  к  земле,  смыкали  кольцо
вокруг осажденного дома, как группа прикрытия меняла  позиции  на  более
выгодные, как рассредоточивалась в ожидании команды группа резерва.
   Время  от  времени  он  прикладывался  к   биноклю   и   рассматривал
забаррикадированные деревянными щитами, досками и всяким хламом  оконные
проемы, из которых глухо дудукали короткие очереди.
   - Поймал наконец? -  азартно  скривил  рот  майор,  не  отрываясь  от
бинокля. Сидящий на скомканном масккомбинезоне Сизов увидел, как  тускло
блеснули  пластмасса  и   сталь   коронки,   и   вспомнил,   при   каких
обстоятельствах Лесков потерял три зуба.
   - Нет ни черта! - отозвался снайпер, стоявший  на  колене  справа  от
командира, там, где кирпичный  бруствер  уступом  снижался  до  метровой
высоты. Тонкий ствол  малокалиберного  карабина  с  оптическим  прицелом
напоминал комариное жало.
   - Два окна слева и крайнее правое, по очереди. Они меняют друг друга.
   Смотри внимательней, это тебе не мишени на веревочках!
   Негромко пропел зуммер вызова.
   - Первый, я третий, их двое, прием.
   Майор Лесков поднял с кирпичной стенки изящный, как игрушка,  датский
приемопередатчик с короткой обтянутой резиной антенной. Кроме  спецроты,
таких купленных на валюту штучек ни в одном подразделении не было.
   - Дома подсчитаешь. Доложи готовность, прием.
   - Готовность три минуты. Через минуту - "Черемуха", через две - ДШШ и
сразу - собак. У меня все.
   - Пятый, ко мне, - скомандовал Лесков в микрофон. - Седьмой, готовьте
Диану и Креза, после взрыва пускайте!
   - Есть. Вас понял, - разными голосами  ответила  рация.  Почти  сразу
сзади подбежал еще один снайпер и плюхнулся рядом со своим коллегой.
   - Приготовиться, - сказал ему Лесков, следя за секундной стрелкой.  -
Верхний этаж - крайние окна слева и справа. И нижний -  в  середину,  на
всякий случай.
   Второй снайпер изготовился. Ствол специального  карабина  по  толщине
напоминал полуторадюймовую водопроводную трубу.
   - Огонь! - резко скомандовал Лесков.
   Карабин грохнул, как охотничье ружье, снайпер левой рукой  передернул
скользящее цевье  -  вылетела  картонная,  опять  же  словно  охотничья,
гильза.  Снова  грохот  выстрела,  снова  рывок  цевья,  дымящая  гильза
шлепнулась рядом с Сизовым, и он поспешно отшвырнул ее в сторону. Ударил
третий выстрел.
   - Верхние зарядил оба, а в нижние смазал.  -  Командир  роты  опустил
бинокль и снова смотрел на часы.
   Из верхних окон валили клубы слезоточивого газа.
   - Они просто щит подставили, смазать я не мог... - пытался  объяснить
второй снайпер, но Лесков не слушал.
   - Внимание всем, беречь глаза, - сказал майор в  рацию  и  присел  за
бруствер.
   Возле  осаждаемого  дома  раздался   резкий   взрыв   и,   как   знал
отвернувшийся в сторону Сизов, сверкнула  ослепляющая  вспышка.  Тут  же
ударили автоматы группы прикрытия.
   Операция вступила в завершающую фазу, и, хотя облако  дымовой  завесы
скрывало сцену штурма, Сизов хорошо знал, что там происходит.
   Вскоре из начавшего редеть дыма бойцы группы захвата  выволокли  трех
закованных в наручники "преступников" и, аккуратно уложив их  в  ряд  на
траву, с облегчением сбрасывали противогазы.
   - Я его два раза через окно достал.
   - Диана за штанину схватила, хорошо, успел ногу отдернуть...
   - Надо было без "Черемухи", и так никуда бы не делись...
   Возбужденно  гомонили  победители,  недовольно  бубнили  что-то   под
резиновыми  масками  задержанные.  Наконец  с  них  сняли   противогазы,
освободили от наручников.
   - Колька голову прикрыл, а  зад  выставил,  думает  -  туда  пуля  не
достанет...
   - С оцеплением затянули, мы могли через заднюю дверь уйти...
   - Петька, гад,