Попов был в этом уверен, хотя  под  мертвенным
светом ртутной лампы кузов казался темно-вишневым) оставили четкие следы
шин.
   Человек в милицейской форме внимательно вглядывался в  приближавшуюся
"Волгу" и медленно-медленно поднимал руку с полосатым жезлом.
   "Вот тебе!" - Попов включил сигнал поворота и  сбавил  скорость,  как
делает опытный нарушитель,  чтобы  обмануть  бдительного  инспектора,  и
вдруг вдавил педаль газа до упора. "Волга" стала  набирать  скорость.  В
такой ситуации гаишники наверняка  кинулись  бы  вдогонку.  "Трассовики"
сделали то же самое.
   Вначале Валера хотел имитировать срыв с трассы, но  решил  не  риско-
вать: обочина в снегу, а машина ведет себя  непривычно.  Он  просто  дал
"трассовикам" вырваться вперед, из открытого  окошка  высунулась  черная
рука с жезлом. Попов остановился.
   - Идет! - снова сквозь зубы бросил он. - Один. Это кругломордый, Гре-
бень. Волк в машине. Видно, прикрывает.
   Гребешков подошел на несколько метров и открыл рот:
   - Так-перетак, почему не остановились? Я вас сейчас...
   Попов медленно тронулся с места, объехал орущего страшные слова Греб-
ня и покатил на юг, в сторону Предгорья, куда и должна была попасть Ашо-
това "Волга".
   "Даже трассу подобрали поудобней, сволочи, - подумал Попов,  наблюдая
в панорамное зеркало огни фар преследователей. - Хозяевами себя чувству-
ют..."
   Операция по задержанию, можно сказать, провалилась.  Разработанная  в
спешке, она была рассчитана, по сути, на один вариант: прямое нападение,
позволяющее начать действия по его отражению. А те не захотели рисковать
на шоссе...
   Впереди должен быть съезд вправо - к дачным участкам, на которых  зи-
мой никого не бывает. Но это уже пойдет чистой воды импровизация, а отс-
тупления от отработанного плана грозят неприятностями...
   - Что там? - спросил Сергеев сдавленным голосом.
   - Догоняют... Сейчас сверну на проселок, там и начнется...
   Огни фар в зеркальце увеличивались и становились ярче. Засада и снай-
перы остались далеко позади, рассчитывать можно было только на себя. Два
на два - нормально. И Сашка стоит троих, к тому же у него  автомат...  А
те не ожидают отпора, значит, растерянность, замешательство, дрожь в ру-
ках...
   Мысли проносились, как титры на фоне завершающих кадров фильма:  зим-
няя степь, черный асфальт в лучах фар, мелькнувший  съезд  на  проселок.
Попов затормозил, управляемым юзом вошел в поворот, и мысли исчезли, ос-
тались только кадры, отснятые в жесткой манере: черно-белые, без всякого
украшательства, прыгающей камерой - непроглядная ночь и два слабых  жел-
тых огонька вдали, остатки сугробов по сторонам проселка, слепящие огни,
настигающие сзади...
   - Приготовься, Сашок, - прохрипел Попов, притормозил и уткнул "Волгу"
капотом в сугроб.
   Сзади скрипнули тормоза. Попов отработанным  жестом  распахнул  левую
дверцу, дернул тросик, привязанный к замку правой, и прыгнул  в  открыв-
шийся проем. Когда он выпадал в снег, грохнул выстрел. Все, руки  развя-
заны! Кадры закрутились с огромной скоростью: кувырок по мерзлой  земле,
холод за шиворотом и в руках, пружинистый прыжок на  полусогнутые  ноги,
выброшенный перед собой пистолет над крышей кабины, набегающий  Гребень,
вспышка и рывок рифленой пластмассовой рукояти.
   Где второй? Попов обежал "Волгу" и лицом к лицу столкнулся  с  давним
напарником и своим первым наставником, сержантом Клинцовым.  Их  взгляды
встретились за мгновение до выстрела, и Волк дрогнул: пуля прошла  мимо.
Впрочем, может, сыграла роль спешка и неудобное положение.  В  следующую
секунду Клинцов выронил пистолет, нелепо размахивая руками, отлетел  на-
зад и рухнул на заснеженную землю. Пленка остановилась.
   Степная дорога, черные голые деревья вдоль трассы, сиротливые  желтые
огоньки вдали, ашотовская "Волга" и находящийся в розыске "жигуль" цвета
"коррида", распластанные на снегу тела  "трассовиков",  Валера  Попов  с
пистолетом, оттягивающим руку до колена...
   Он еще не пришел полностью в себя, и не появилось чувство расслаблен-
ного облегчения от того, что все позади. И было тревожно  от  того,  что
что-то не так... Сергеев из машины не вышел!
   Медленно-медленно Попов обошел "Волгу", скользя пальцами  по  лакиро-
ванной поверхности и до замирания сердца боясь обнаружить пулевую пробо-
ину, но обшивка была цела. Так же медленно он открыл дверь, потрогал хо-
лодное лицо гиганта, нащупал запястье. Пульса не было.
   - Странно, похоже на сердечный приступ, - сказал врач полчаса спустя.


   Глава двадцать вторая

   Весной состоялся суд над Учителем. Процесс был закрытым, но Дом  пра-
восудия окружила огромная толпа, жадно  впитывающая  просачивающиеся  из
зала слухи.
   - Мягко судят, не дадут расстрела...
   - У-у-у, - людская масса рвалась к высоким дверям и, натыкаясь на ко-
лючие шинели конвоя, откатывала назад.
   - Приговорят, по настрою видно, - сообщал очередной  вышедший  свиде-
тель.
   Толпа снова гудела, но одобрительно.
   - Как таким тварям можно жить на свете? Да его надо на  куски  разор-
вать, живьем в землю зарыть...
   Почти неделю шло разбирательство, полдня читали приговор. На  высокое
крылечко выставили мощный динамик, и  несколько  сот  человек,  замерев,
слушали перечень злодеяний подсудимого. Иногда по рядам слушателей  про-
бегал возмущенный стон:
   - Ну как такого гада земля носила? Неужели не расстреляют?!
   Наконец прозвучали завершающие фразы резолютивной части: "... к  выс-
шей мере наказания - расстрелу..."
   Раздался гром аплодисментов, крики "ура! ", полетели в воздух  шапки.
"Есть, есть на свете справедливость!"
   О результатах процесса сообщили радио и телевидение, дали  информацию
газеты. Население встретило приговор с одобрением.
   Осталось привести его в исполнение.
   Город ждал сообщения.



   Данил Корецкий
   Задержание


   Изд. Москва "ЭКСМО-ПРЕСС", 1998
   OCR Палек & Alligator, 1998 г.


   Глава первая

   К окраине городские огни  редели,  в  районе  аэропорта  от  сплошной
электрической россыпи оставались отдельные, беспорядочно разбросанные на
темном фоне светляки; тем отчетливей выделялась параллельная курсу взле-
тающих самолетов цепочка ртутных светильников над Восточным шоссе, кото-
рая пронизывала широкое кольцо зеленой зоны и обрывалась перед  традици-
онным жестяным плакатом "Счастливого пути! ".
   Здесь покидающие Тиходонск машины врубали дальний свет и на разрешен-
ных сорока прокатывались мимо стационарного поста ГАИ, чтобы, оказавшись
в черном желобе отороченной лесополосами трассы,  ввинтиться  наконец  с
привычной скоростью в упругий душный воздух.
   Сейчас высоко поднятая над землей стеклянная  будочка  пустовала.  Не
знающие об обязательности ночных дежурств, с облегчением нажимающие  ак-
селератор водители не придавали этому значения, как не обращали внимания
на проскальзывающие в попутном направлении  радиофицированные  машины  с
номерами одинаковой серии.
   Скрытые от посторонних глаз  события  этой  ночи  становились  явными
только через восемнадцать километров, там, где половину трассы перегора-
живал желто-синий "УАЗ" с включенным  проблесковым  маячком,  мельтешили
белые шлемы и портупеи.
   Видавший виды нелюбопытный "дальнобойщик", привычно повинуясь  отмаш-
кам светящегося жезла, выводил свою фуру на встречную  полосу,  объезжая
яркое световое пятно, в котором мельком  отмечал  косо  приткнувшуюся  к
обочине "шестерку" еще одного глупого частника, на своем опыте убедивше-
гося, что ночная езда таит гораздо больше опасностей, чем преимуществ.
   А другие глупые частники, завидев беспомощно растопырившуюся дверцами
легковушку, примеряли ситуацию на себя, до предела снижали скорость, об-
ращая бледные встревоженные лица к скоплению служебных машин, к  занятым
не поддающейся беглому пониманию работой людям в форме  и  штатском,  но
резкие взмахи жезлов и злые окрики затянутых  в  черную  кожу  гаишников
заставляли их топить педаль  газа  и  восполнять  недостаток  увиденного
предположениями, среди которых было и успокаивающее - о происходящей ки-
носъемке.
   Действительно, софиты и яркие прожектора на  восемнадцатом  километре
присутствовали и, подключенные к упрятанным  в  спецмашины  генераторам,
ослепительно высвечивали белый порошок безосколочного стекла  на  жирном
черном гудроне, впечатанные в него обкатанные  кругляши  гравия,  потеки
мазута, камешки и блестящие латунные цилиндрики, каждый из которых Сизов
обозначал бумажными трафаретками с аккуратно  вырисованными  цифрами.  И
съемка действительно велась, только не кинокамерой, а тремя  фотоаппара-
тами и видеомагнитофоном.
   Щелк, щелк... Откатившийся к самой кромке трассы жезл регулировщика -
точь-в-точь как те, которыми размахивают ребята из группы заграждения  и
которые никто не думает фотографировать. След рикошета на лоснящемся ас-
фальте, рваный клочок металла с остатками желтой  автомобильной  краски,
темные, сливающиеся с фоном пятна - еще одну лампу сюда,  нет,  в  самый
низ и поверни, под косым углом - щелк, щелк...
   Исторгнутые из окружающего мрака мириады комаров и мошек загипнотизи-
рованно роились в неожиданном море света,  кусали,  норовили  залезть  в
нос, уши, глаза. Когда Сизов устанавливал последнюю трафаретку,  копоша-
щаяся масса облепила лицо, вгрызлась в губы и веки. Освободив  руки,  он
резко выпрямился, хлестнул по  щекам,  размазывая  катышки  напитавшейся
кровью слизи, брезгливо полез за платком.
   Щелк - гильза под  каллиграфически  выписанным  номером:  семнадцать,
щелк - непонятная выщерблинка, шелк, щелк...
   Вспышки блицев били по слезящимся от тысячеваттных ламп глазам,  уси-
ливая раздражение. Он закрылся ладонью, попятился в тень,  отвернулся  к
шелестящей лесопосадке и, ничего не видя, уставился в темноту.
   Со стороны распахнутой, точно на секционном столе, машины  доносились
лающие команды Трембицкого: "Камеру ближе! Доктор, мешок... Лицо - круп-
но! Странгуляционная, что ли? Шею давай!"
   Отснятые материалы увидит ограниченный круг людей, в  конечном  счете
они навечно осядут в архивной пыли рядом с пухлыми  картонными  папками,
помеченными зловещим красным ярлычком - СК. Сизов еще  не  знал,  какого
объема будет дело, сколько фамилий напишут на обложке, но очень отчетли-
во представил стандартный бумажный квадратик в правом верхнем углу, обы-
денно-канцелярский вид которого не соответствует исключительности  того,
что он обозначает: смертная казнь. Раньше писали: ВМН - высшая мера  на-
казания, сути это не меняло.
   - Что высматриваете в роще?
   Мишуев подошел, как всегда, неожиданно.
   - Все гильзы отыскали?
   - Семнадцать. - Сизов, щурясь, повернулся. - Утром будет видно -  все
или нет.
   - Посмотрите на обочине, там могут быть еще...
   Опытный человек, даже не заглядывая в багажник брошенной "шестерки" и
не зная, что лежит на  обочине  под  брезентом,  мог  предвидеть  ядови-
то-красный ярлычок в конце работы, которая сейчас разворачивалась на во-
семнадцатом километре.
   Об исключительности дела свидетельствовали многие  внешние  признаки.
Недаром столько машин, недаром собралось все руководство прокуратуры об-
ласти и УВД, недаром начальник отдела борьбы с особо тяжкими  преступле-
ниями лично дает указания, а старший оперуполномоченный  собственноручно
отыскивает и нумерует гильзы.
   Сизов выругался.
   Считается, если все подняты по тревоге, задействованы лучшие  сотруд-
ники, начальство лично присутствует и осуществляет контроль - это и есть
высшая организация работы. Только один  человек  на  месте  происшествия
придерживался другого мнения. Он полагал, что для дела было  бы  гораздо
полезней, если бы большинство присутствующих мирно спали в своих  посте-
лях, набираясь сил для завтрашнего: оценки ситуации, анализа фактов, ло-
гических выводов, принятия глобальных управленческих решений.
   А сейчас что: информации - ноль, улики рассеяны... Собрать,  зафикси-
ровать, закрепить их - дело узких специалистов, и они  занимаются  своей
работой: важняк областной  прокуратуры  Трембицкий,  судебно-медицинский
эксперт, два криминалиста. Чем  им  поможет  многочисленное  начальство?
Только следы затопчут!
   Завтра утром восстановленная по крупинкам картина происшедшего  попа-
дет в справки и отчеты, из которых тот же прокурор области почерпнет ку-
да больше полезной информации, чем из собственных отрывочных  и  бессис-
темных наблюдений. А отыскивать гильзы вполне мог  молоденький  сержант,
для этого не нужны опыт и знания сыщика с двадцатилетним  стажем  опера-
тивной работы.
   Так думал майор Сизов, шаря по заросшей травой обочине лучом  мощного
фонаря и впустую напрягая уставшие глаза. Впрочем, многие  считали,  что
характер у него тяжелый.
   Очередной приближающийся по трассе автомобиль не среагировал  на  ог-
ненные отмашки поста заграждения, подкатил вплотную. Значит, свои. Разве
кого-то еще здесь нет?
   Сизов выпрямился, незаметно массируя одеревеневшую поясницу. Номер он
разобрать не мог, но по движению среди прокурорского и милицейского  на-
чальства понял, кто прибыл на восемнадцатый километр, еще до  того,  как
грузный Сергей Анатольевич выбрался наружу.
   Вот уж кому сам Бог велел спать-почивать: осведомленность,  достаточ-
ную для осуществления общего руководства,  представит  суточная  сводка,
положенная ровно в восемь на широкий полированный стол, а вникать в под-
робности куратору административных органов совершенно ни к чему. Но  нет
- презрел неудобства, окунулся в самую гущу событий, работает наравне со
всеми. Правда, толку... Велика еще сила инерции, ой, велика!
   "Отставить неуместную иронию!" - почти услышал Сизов излюбленный  ок-
рик Мишуева. Правда, его самого начальник до сих пор одергивать избегал.
Но, похоже, скоро начнет.
   Откуда-то сбоку вынырнул Веселовский.
   - Видели? - кивнул он в сторону неразличимых отсюда брезентовых  хол-
миков. - Мясорубка!
   Сизов пожал плечами.
   - Дальность почти километр, мощность соответствующая. А тут - с деся-
ти метров... - И без всякого перехода спросил: - Глаза не болят?
   - А чего им болеть? - удивился Веселовский. - Я как  огурчик  -  даже
спать перехотел!
   - Может, тебя и комары не грызут? - брюзгливо спросил Сизов, расчесы-
вая зудящую щеку.
   - Грызут, сволочи, спасу нет! Почти всю кровь выпили.
   - Ну то-то же, - нравоучительно пробурчал Сизов и  попытался  не  щу-
риться.
   - Наших можно увозить? - совсем рядом спросил начальник УГАИ.
   - Еще немного, - резко ответил Трембицкий. - Доктор хотел  посмотреть
выходные...
   Силуэт следователя напоминал вставшего на задние лапы волка.
   - Привет, Вадим! - окликнул Сизов. - Скоро заканчиваем?
   - Кто там? - рыкнул важняк, вглядываясь в темноту, и сделал несколько
шагов вперед. - Ты, Игнат? - продолжил он обычным  голосом.  -  Здорово!
Думаю, за час уложусь. Оставлю оцепление, по свету надо сделать дополни-
тельный осмотр. Сейчас все равно ни черта не видно и спать охота. Комары
еще проклятые...
   Оборвав фразу, Трембицкий заторопился туда, куда  переместились  про-
жектора и софиты и где судебномедицинский эксперт уже поднимал брезент.
   Потянуло холодным ветром, сильнее зашумела  роща,  и  Сизов  подумал,
что, если оказаться здесь одному, этот шелест покажется зловещим.
   Между деревьями мелькнул свет, желтый круг выплыл на обочину, увлекая
за собой две темные фигуры.
   - У нас появилась версия, что стрелять могли из  засады  в  лесополо-
се...
   Фигуры приблизились. Мишуев с тяжелым аккумуляторным фонарем  в  руке
водил по месту происшествия Сергея Анатольевича и старательно  изображал
осведомленного, компетентного, активного руководителя. Иногда  эта  роль
ему удавалась, особенно если зрители не  были  профессионалами.  Осветив
Сизова, подполковник запнулся.
   - Вы нашли гильзы на обочине?
   - Ни одной.
   - Надо будет утром тщательно все прочесать.
   Мишуев огляделся.
   - Пойдемте, Сергей Анатольевич, осмотрим машину.
   Сизов понял, что Мишуев прокладывает маршрут таким образом, чтобы  не
столкнуться с Трембицким. Следователь руководил осмотром  и  не  терпел,
когда кто-либо забывал об этом.
   Начальство переминалось у своих машин, отмахивалось ветками от  кома-
ров, переговаривалось вполголоса.
   Сизов подошел к стоящим в стороне сыщикам, вгляделся в огоньки  сига-
рет, кое с кем поздоровался.
   - Есть что-нибудь?
   - Кажется, нет. - Фоменко протянул жменю семечек. Сизов покачал голо-
вой.
   - Заедаешь?
   Фоменко втянул голову в плечи и оглянулся.
   - Слышно, да? Я ж дома, вечером, в постели, под  одеялом,  -  шепотом
зачастил он. - Кто ж знал, что ночью поднимут...
   - И чего ж ты здесь наработал? - с явственно  различаемым  презрением
спросил Сизов.
   - А что, все нормально, я ж на подхвате - прожектор носил, шнуры  на-
ращивал...
   - Полный ноль, - ни к кому не обращаясь, сказал Веселовский, неотрыв-
но глядя в сторону вскрытой "шестерки". - Может, наш  начальник  что-ни-
будь сейчас отыщет...
   Мишуев подвел Сергея Анатольевича к распахнутому багажнику,  посветил
внутрь, начал что-то объяснять, но Сергей Анатольевич внезапно  отскочил
в сторону, зажал рукой рот и, круто повернувшись,  бросился  в  темноту.
Мишуев обескураженно замолчал, посмотрел туда, где  находился  начальник
управления, потоптался на месте и нерешительно пошел следом.
   - Перестарался, - сказал Фоменко. - Зачем непривычному человеку такое
показывать?
   - А то не знаешь, зачем, - проговорил Сизов и сплюнул.
   Через некоторое время Мишуев и Сергей  Анатольевич  присоединились  к
группе руководителей. Мишуев говорил что-то громко и возбужденно,  потом
направился к сотрудникам своего отдела.
   - Курите? А работы больше нет?
   Чувствовалось, что всплеск активности  призван  загладить  допущенную
неловкость.
   - Почему преступники бросили машину? Никто не знает! А между тем  это
важная деталь. Значит, что?
   Подполковник требовательно посмотрел на Веселовского,  потом  перевел
взгляд на Фоменко.
   - Значит, надо выяснить: каково техническое состояние автомобиля, мо-
жет ли он двигаться и так далее...
   - Завтра этим займутся специалисты, - устало сказал Сизов.
   Мишуев пренебрежительно отмахнулся.
   - Кто ждет - никого не догонит! Фоменко, проведите проверку всех сис-
тем: запускается ли двигатель, есть ли ход, ну и тому подобное...
   Исполнительный Фоменко, привычно пошмыгивая носом, отшвырнул брызнув-
ший искрами окурок, подтянулся и застегнул пиджак,  демонстрируя  готов-
ность к немедленным действиям.
   - Наследит в кабине, сотрет отпечатки, - не скрывая раздражения, про-
изнес Сизов. - Потом придется дактилоскопироваться да объясняться. К то-
му же машина заперта, ключ у Трембицкого.
   Казалось, Мишуев услышал только последнюю фразу.
   - Ладно, с прокуратурой спорить не будем. А то что не так  -  на  нас
свалят. Так, Игнат Филиппович?
   Тон у начальника был почти дружеский и  слегка  сочувственный,  будто
Трембицкий всегда сваливал на Сизова всякую напраслину, а сейчас он, Ми-
шуев, этому воспрепятствовал.
   Сергей Анатольевич уехал первым, почти следом рванули машины прокуро-
ра области и генерала, потом уехали замы, начальники отделов.
   - Даю лишний час отоспаться, а к десяти - все у меня, - отдал  Мишуев
последнюю команду и хлопнул дверцей.
   Восемнадцатый километр пустел. Один за другим исчезали в ночи красные
габаритные огоньки. Мягкие персональные "двадцатьчетверки" бережно несли
к Тиходонску по одному пассажиру. Разбитые, пропахшие бензином  "рафики"
и "УАЗы" приняли в себя столько человек, сколько сумело втиснуться.
   На въезде в город, перед плакатом  "Добро  пожаловать  в  Тиходонск",
шоссе перекрывал шлагбаум, и мигающий красный светофор загонял машины  в
длинный контрольный коридор, начало  и  конец  которого  чутко  стерегли
спрятанные до поры под землей стальные шипы спецсистемы "еж".  Вооружен-
ные автоматами усил