дела устраивает...
   - С прачечной вряд ли... Тут другой уровень.  Спецы.  У  нас  таких  нет.
Видно, пригласили из Москвы или еще откуда...
   Да уж. Спецы действительно высококлассные.  Он  вспомнил  лицо  и  фигуру
девушки из прачечной. И красивые. Только...
   - А если бы я не пошел стирать?
   Мамонт пожал плечами.
   - Тогда бы дом твой взорвали. Пли прокуратуру. Или троллейбус...
   - Прокуратуру не станут. Там их друзья заседают.
   Теперь замысловато выругался Денис.
   - Получается, по закону  их  никак  не  прищучить.  А  если  с  ними  так
поступить, как они делать привыкли?
   - Серьезные спецслужбы так и действуют. ЦРУ, МОССАД... Они для  борьбы  с
терроризмом используют методы террора. И получается очень эффективно!
   - А что... А что, если и мне так попробовать? Со всей этой бандой?
   Мамонт посмотрел внимательно: шутит или нет? И  не  понял.  Но  откуда  у
пацана специфические возможности?
   - Попробуй, - в тон Денису - то ли в шутку, то ли всерьез  сказал  он.  -
Надо только террориста хорошего подобрать.
   - У меня есть, - спокойно сказал Денис.

   * * *

   Курлова привезли ровно в семнадцать, как Денис и заказывал. Один  конвоир
вошел и осмотрел кабинет, выглянул в окно, недовольно покачал головой. Потом
еще двое ввели обвиняемого. Они все были недовольны:  скоро  конец  рабочего
дня, а тут пока допрос, пока обратная дорога, процедура передачи...  Хорошо,
если домой к восьми попадешь.
   - Снимите с него наручники, - распорядился Денис.
   Недовольство усилилось. Здоровый лоб, совершивший  опасные  преступления,
которому нечего терять. Но со скованными руками как он подпишет протокол?
   Старший конвоя расстегнул кобуру.
   - Драться с таким бычарой никто не будет, - хмуро сказал он. -  Дернешься
- застрелю сразу!
   Звякнули наручники. Арестованный с облегчением потер запястья.
   - И выйдите в коридор! - приказал Денис.
   - Так не положено, - возразил старший и нахмурился еще больше.
   - Плевать мне, что у вас  положено,  а  что  -  нет,  -  буднично  сказал
следователь. - Ваше дело охранять, вот и охраняйте как хотите.  А  мое  дело
допрашивать. Вы мне мешаете, к тому же можете услышать такое, что потом  вас
самих сажать придется.
   Такой тон сержанты и прапорщики понимают очень хорошо.
   - Харитонов, быстро вниз, под окно! - распорядился старший,  и  все  трое
скрылись за дверью.
   - Отсюда тебя должны отвезти в общий изолятор, - без  предисловий  сказал
Денис. - Сейчас вас сколько в камере?
   - Двое, - угрюмо отозвался Курлов.
   - А там по шестьдесят. К тому же один мой обвиняемый ни с того ни с  сего
вскрыл  себе  вены...  И  вообще  по  этому  делу  уже   несколько   человек
скоропостижно скончались. Кто повесился, кто пропал без вести...
   - Хочешь от меня избавиться? - процедил Курлов.  -  Я  же  говорил,  меня
Агеев втянул во все. Если бы не он, я работал бы в какой-нибудь газете или у
отца на фирме...
   - Агеев в командировке. Но через  день-два  вернется.  Он,  сучара,  меня
выдал. Тут на собрании меня стукачом обзывали, перед всеми. Может, и на тебя
в "Визирь" он капнул.
   Курлов скрипнул зубами. Сейчас он не был похож ни на  журналиста,  ни  на
секретного сотрудника ФСБ - отпетый уголовник, убийца.  Денис  подумал,  что
каждый человек похож на того, кем в действительности и является.
   - Родька сказал, что через ментов меня найдет. Так и получилось. Если  на
общую переведут, мне не жить...
   - Да, Родька со своим отцом большую кашу варят.
   - Доварятся!! - зубы скрипнули сильнее. Ненависть так и била из  Курлова.
- Если я выскочу, я их всех урою!
   Денис внимательно смотрел на собеседника.
   - А если я тебя выпущу? В конце концов мы делали одно дело...
   - Выпусти! Я же не виноват... Если бы не эта  гнида...  Я  б  его  своими
руками...
   - Тогда слушай и запоминай...
   Через десять минут Денис закончил инструктаж, осторожно подошел к двери и
бесшумно  повернул  ручку  замка.  Потом  поманил   Курлова   за   собой   в
фотолабораторию, отпер дверь черного хода, выпустил его в вечерние  сумерки,
вернулся  назад,  положил  на  пол  стул,  разорвал  несколько   протоколов,
разбросав обрывки по кабинету. Потом вылез следом и запер дверь снаружи.

   * * *

   Мамонт вышел из кабинета Заишного в состоянии бешенства. Полковник сделал
вид, что вообще не понимает, о  чем  идет  речь.  Какое  отношение  взрыв  в
прачечной имеет к Холмсу? Или Холмс к взрыву в прачечной? Даже если он там и
находился, то  это  чистая  случайность.  Почему  они  должны  рассматривать
роковое  совпадение  как  покушение  на  офицера  госбезопасности  со  всеми
вытекающими последствиями: спецсообщением в Москву, отчетом о  причинах  ЧП,
докладом о результатах его расследования? Когда результатов нет, то лучше не
высовываться. Взрыв и взрыв. Может, сумасшедший, может,  самоубийца,  может,
несчастный случай... За это тоже задницу надерут, но не в такой же  степени,
как за глупые фантазии! Зачем самим накликать на себя неприятности...
   И ко  всему  остальному,  связанному  с  Петровским,  Заишный  отнесся  с
напускным непониманием: человек работает  следователем  прокуратуры,  вот  и
пусть  работает.  Может  быть,  обстоятельства  изменятся,  и  он   окажется
востребованным...
   - Скорей всего его убьют в ближайшее время! - с интонацией,  недопустимой
в обращении с начальством, сказал Мамонт. - У него даже пистолет отобрали!
   - Ну почему сразу "убьют"? - раздраженно ответил Заишный. - Ничего такого
убийственного он не раскопал. Обычное кумовство, взаимные  услуги  -  сейчас
этим никого не удивишь... И за это еще никого не убили. А пистолет... Он еще
никому не помог. Я сам никогда его не носил.
   Да, и, о, начальника Управления ничего  "не  понимал".  Очень  удобная  и
всегда выигрышная позиция для него самого. Он "не понимал",  что  Петровский
брошен на растерзание тем самым свиньям, которые вернулись к своим корытам.
   - Свиньи возвращаются? - спросил Мамонт и вызывающе усмехнулся.  В  конце
концов он не держится за должность. В  любой  момент  его  возьмут  в  любую
коммерческую структуру начальником  службы  безопасности  на  втрое  больший
оклад, чем сейчас.
   - Что? Какие свиньи?
   - Так сказал Холмс. Не знаю, кого он имел в виду.
   Мамонт с силой захлопнул за собой дверь.
   В парке было безлюдно, тихо шелестели  голые  черные  деревья.  Основание
беседки запорошил легкий снежок. Курлов широкой  ладонью  разгреб  сугроб  и
принялся ковырять палкой не успевшую промерзнуть землю.  Кирпичи  фундамента
не поддавались, он даже решил, что перепутал  место,  но  нет  -  под  южной
колонной, как раз здесь. Наконец один кирпич  шевельнулся.  Конечно,  здесь!
Просто прошло много времени... Осадка, просадка... Ну, наконец!
   Он вынул два кирпича, сунул руку в темную щель  и  вытащил  прямоугольную
пластмассовую коробку  от  импортного  амперметра.  По  периметру  она  была
обмотана несколькими слоями изоляционной ленты - чтобы под крышку не  попала
влага. Внутри оказалось сухо. Курлов развернул несколько промасленных тряпок
и вытащил большой и тяжелый пистолет с замысловато вырезанным вензелем  "FN"
на пластмассовых щечках рукоятки. Вытерев пистолет платком, он чуть  оттянул
затвор и, увидев желтое тело патрона, с  удовлетворением  вернул  затвор  на
место, а пистолет сунул за  ремень  брюк.  Еще  семь  патронов  находятся  в
обойме.
   Сергей глубоко вдохнул свежий морозный воздух и пошел по аллее.  Случайно
или по наводке подсознания, но он вскоре оказался у  общественного  туалета.
Того самого, где четыре с лишним года назад задерживали с  поличным  шпионку
Тоньку Цигулеву. Интересно, если бы  он  тогда  не  пошел  за  ней  к  этому
сортиру,  а  вернулся  домой,  как  бы  сложилась   его   жизнь?   Наверное,
по-другому... Или все равно сейчас он бы стоял здесь с пистолетом за поясом,
радуясь свободе и оружию, но не зная, куда идти? Потому что домой нельзя,  а
больше некуда. Хотя... Можно нырнуть к Валерии, серебряной рыбке...
   Но там наверняка Петровский... А ссориться с ним сейчас никак нельзя:  от
этого клетчатого пидора зависит, как сложится дальнейшая Серегина жизнь.  Он
ведет дело, и он обещал отмазать его подчистую - прекратить по всем статьям.
Таким сейчас никого не удивишь, только обычно это делают за  бабки,  большие
бабки, а от него требуется только отработать, причем  выполнить  ту  работу,
которая ему самому доставит большое  удовольствие.  И  расчистит  место  для
дальнейшей жизни. Потому что пока друг детства Родик живет, то ему,  Сереге,
места в жизни нет. Сам Родик так сказал. А он любит, чтобы  его  слово  было
законом для всех. Ладно, посмотрим... Расчистим себе место  на  этом  свете.
Отмажет ли его потом Петровский?  Стукачу  верить  нельзя,  но  у  него  нет
выбора. Тем более что именно  клетчатый  отпустил  его  на  волю...  Поэтому
придется выполнять все, что тот скажет.  И  для  начала  встретиться  с  ним
сегодня в девять и получить дальнейшие  инструкции.  До  встречи  почти  два
часа, надо успеть пожрать...

   * * *

   Денису нельзя было  сразу  идти  домой.  По  его  версии,  он  похищен  и
находится сейчас под контролем Курлова. В девять  при  скоплении  народа  он
разыграет сцену освобождения,  но  сейчас  надо  перебыть  где-то  несколько
часов, отогреться, успокоиться, отойти от владеющего им напряжения... И есть
единственное место, где он сможет это сделать...
   Перед тем, как ехать к Валерии, Денис решил купить чего-то к столу  -  он
не любил быть нахлебником. Подняв воротник и  прикрыв  шарфом  нижнюю  часть
лица, он зашел в универмаг. И, проходя мимо секции детской  игрушки,  увидел
девушку из прачечной. Его как палкой по голове  ударили!  Может,  обознался?
Нет! Те же изящные ботиночки, блестящие колготки на стройных ножках,  теперь
к  наряду  добавилась  короткая  кожаная  курточка  с  натуральной   меховой
оторочкой, а головных  уборов  она,  похоже,  не  носила.  Девушка  покупала
радиоуправляемый танк.
   Смешавшись с толпой, Денис дождался, пока покупку  упаковали  в  пакет  и
девушка направилась к выходу. Он осторожно двинулся  следом.  "Плохо  будет,
если сядет в машину",  -  подумал  Денис.  Но  девушка  шла  пешком,  слегка
разбрасывая ножки в стороны и не глядя по сторонам. На всякий  случай  Денис
перешел на другую сторону улицы и держался в отдалении. Этому  когда-то  его
тоже научил  Мамонт.  Сегодня  бывший  наставник  обещал  позвонить,  но  не
позвонил. Значит, то, что он хотел сделать, у него не вышло. Впрочем,  Денис
теперь рассчитывал только на себя. Через два квартала девушка несколько  раз
обернулась  и  нырнула  в  подъезд  старинного,  украшенного   облупившимися
скульптурами дома. Денис выждал минуту и зашел  за  ней.  Изящные  ботиночки
стучали по каменной лестнице. Он принялся бесшумно  подниматься  по  стертым
пологим ступенькам. В доме было пять этажей.  На  площадке  четвертого  шаги
остановились.  Перегнувшись  через  перила,  Денис  увидел,  как  незнакомка
позвонила в дверь. Очевидно, условным  сигналом,  потому  что  ей  сразу  же
открыли. Дверь захлопнулась.
   Планы резко менялись. Отпадал визит  к  Валерии,  откладывался  спектакль
освобождения. Через два часа они с Курловым стояли у высокой дубовой двери с
отшелушивающейся краской.
   - Сколько их там? - прошептал Курлов.
   Денис пожал плечами.
   - Ладно, разберемся...
   Откуда-то из-под куртки Сергей извлек пистолет и сунул в боковой  карман.
Он был спокоен, Дениса,  напротив,  бил  мандраж.  Сбегав  вниз  к  почтовым
ящикам, Курлов принес обрывки газет, насовал под дверь  и  поджег.  Занялось
ленивое желтое пламя, повалил дым. Вскоре щелкнул замок, дверь приоткрылась.
Курлов с силой рванул ее на себя, одновременно послав  внутрь  толстую,  как
бревно, руку с огромным кулаком. Послышался  грохот  упавшего  тела.  Курлов
ворвался в квартиру, за  ним  последовал  Денис.  В  прихожей  без  сознания
валялся мужчина с залитым кровью лицом, в  просторной,  с  высоким  потолком
комнате Курлов держал за горло девушку из прачечной, другой рукой прижимая к
ее лбу пистолет.
   - Кто еще есть в квартире? - страшным голосом прошипел он.
   - Никого, - прерывающимся голосом отозвалась девушка. - Нас двое...
   Денис заглянул на кухню,  обследовал  службы.  Девушка  говорила  правду:
больше в доме никого не было. Он выскочил на лестничную  площадку,  затоптал
дотлевающие газеты. Из двери напротив выглянула сморщенная старушка.
   - Што там шлучилось? - прошамкала она беззубым ртом.
   - Какие-то хулиганы бумагу подожгли,  -  ответил  Денис.  Старушка  снова
спряталась.
   Денис  осмотрел  нокаутированного  мужчину.  За  поясом  у  него   торчал
пистолет: "ТТ", - определил Петровский, забирая оружие. Потом он связал руки
незнакомца его же ремнем, вспомнив, как всего  несколько  дней  назад  вязал
Курлова. А теперь они партнеры. Как в кино!
   Когда он вернулся в  комнату,  девушка  показывала  Курлову  перевязанный
скотчем пакет из плотной бумаги с торчащей посередине проволочкой.
   - С пятидесяти метров берет,  -  поясняла  она.  -  Нажать  надо  вначале
зеленую кнопку, потом красную.
   - Попробовать? - Курлов вертел в руках маленький пульт.
   - Давай. Весь дом расколется, - спокойно сказала подрывница.
   - Как прачечная? - вмешался Денис. Девушка вскинула глаза и,  узнав  его,
смертельно побледнела.
   - Это не я... Точнее, я  только  исполнитель.  Не  я,  кто-то  другой  бы
сделал...
   - Кто вас нанял? -  спросил  Денис,  угрожающе  выпятив  нижнюю  губу.  -
Отвечай, если жить хочешь!
   - Откуда я знаю...  Здесь  нас  парень  встретил,  такой  остроносенький.
Родик... И с ним здоровый - Лоб. Рассказали все, машину дали...
   - Какую машину? - все так же грозно спросил Денис.
   - Микроавтобус. Он во дворе стоит...
   - Когда теперь Родик придет? - это уже задал вопрос Курлов.
   - Не знаю... Он психанул сильно, когда  у  нас  сорвалось,  -  подрывница
покосилась  на  Дениса.  -  Сказал,  изготовить  несколько  штучек  и   быть
готовыми...
   Через десять минут, надежно спеленав обоих подрывников и забрав ключи  от
микроавтобуса, Петровский  и  Курлов  ушли.  Из  ближайшего  автомата  Денис
позвонил дежурному по Управлению, представился и сообщил адрес, по  которому
находятся взорвавшие прачечную террористы.
   - А кто такой Холмс? - спросил дежурный. Денис закусил губу. Похоже,  его
вычеркнули изо всех списков и даже из памяти.
   - Не знаете? - с издевкой переспросил он. -  Тогда  я  сейчас  в  милицию
позвоню. Может, они раньше поспеют.
   И действительно продублировал звонок в дежурную часть УВД.
   Потом оба сели в микроавтобус, пересекли  центр,  подъехали  к  ресторану
"Сармат" на западном выезде из города, сидящий за рулем Курлов  притормозил,
а Денис  с  криком:  "Помогите,  убивают!"  -  выскочил  на  дорогу.  Курлов
выстрелил в воздух и,  дав  по  газам,  резко  рванул  с  места.  Петровский
покатился по мокрому асфальту и лежал неподвижно до тех пор, пока вокруг  не
собралась толпа. Когда он тяжело поднялся на  ноги,  к  ресторану  подъехала
патрульная машина.

   * * *

   - Ну и что ты обо всем этом думаешь? - спросил Степанцов.
   Курбатов пожал плечами.
   - Может, его версия и не очень убедительна, но  опровергнуть  ее  трудно.
Этот Курлов - здоровый бык, если он схватит за горло, любой выполнит все его
требования. И свидетелей того, как наш герой вырвался от похитителя,  вполне
достаточно: Но, с другой стороны, зачем было конвой за дверь выставлять?
   - Это вопрос, на который он дает четкий ответ: чтобы не  мешали  допросу.
Психологический контакт и все такое... Есть резон? Есть. А подозрения -  это
подозрения. Их к делу не пришьешь.
   Курбатов задумался.
   - Я думаю, он нарочно его отпустил. Сто процентов нарочно! Но зачем?  Для
чего  можно  использовать  этого  бандюгана?   Только   чтобы   он   завалил
кого-нибудь!
   - Вот! - Степанцов поднял палец. - Знаешь, что он  Мне  рассказал?  Будто
этот Курлов собирается убить меня, Байдака  и  его  сына.  Очень  похоже  на
правду. Но если он его  выпустил,  чтобы  расправиться  с  нами,  зачем  ему
сообщать мне такие подробности? И при чем здесь сын Байдака?
   - Не знаю. Но думаю, надо гнать  его  в  три  шеи.  Служебные  нарушения,
несработка с коллективом, халатность, - этого вполне достаточно.
   - А Контора? Точно, что они не будут заступаться за него?
   Курбатов кивнул:
   - Точно.
   - Ну, тогда ладно... Подготовь представление на увольнение этого гуся  по
отрицательным мотивам...
   Оставшись один, Степанцов долго сидел  неподвижно,  о  чем-то  размышляя.
Потом позвонил Байдаку.
   - Дмитрий Павлович, есть дело. Да, и тебя касается, и Родьки. Нет, не он.
Теперь некто Курлов. Не знаю,  спроси  у  сына,  может,  он  скажет.  Не  по
телефону. Давай. На том же месте. Возьми, возьми, пусть прояснит дело...
   Агеев говорил Холмсу, что прокурор встречается с Байдаком на  набережной,
всегда на одном месте: за  памятником  Стеньке  Разину,  у  ведущих  к  воде
гранитных ступеней. Поэтому задача Курлова упрощалась до  предела:  ждать  в
указанной точке до победного конца. Или до конца дня.
   Что он и  делал.  Микроавтобус  стоял  в  тридцати  метрах  от  чугунного
парапета,  прямо  на  дороге,  у  ремонтируемого  склада.  Здесь   постоянно
разгружались какие-то машины,  сновали  рабочие,  и  обшарпанный  фургон  не
привлекал ничьего внимания. Так же, как и жестяная урна, на  площадке  возле
гранитных ступеней. Урны  здесь  отродясь  не  было,  Курлов  привез  ее  из
Октябрьского парка. Внутри ждал  своего  часа  пакет  в  плотной  бумаге,  с
торчащей наружу проволочкой.
   Ровно в двенадцать на площадке возле гранитных ступеней остановились  две
машины: красная "Ланча" Байдака и "девяносто девятая" прокурора. С  Дмитрием
Павловичем Степанцов поздоровался за руку, Родику только кивнул.
   - Петровского можешь  больше  не  бояться,  я  его  увольняю,  -  скрывая
гордость, сообщил прокурор. - А вот  с  Курловым  возникают  проблемы...  Он
собирается убить вас обоих.
   - Да? - Дмитрий Павлович  посмотрел  почему-то  на  Родика.  Тот  потерял
обычную невозмутимость и выглядел заметно расстроенным. Причем он был  таким
еще до сказанного Степанковым.
   - Да, - кивнул Родик. - Он мне звонил, грозился... Но  это  было  еще  до
ареста.
   - Он бежал. Вчера. Прямо  из  прокуратуры,  -  глядя  в  сторону,  сказал
Степанцов.
   - Интересно, - без выражения сказал Байдак. Он, как всегда, был в шляпе и
с "дипломатом".
   Вся троица подошла к парапету и  остановилась  рядом  с  урной,  глядя  в
стылую воду. Курлов направил пульт в сторону урны и  нажал  зеленую  кнопку.
Что-то запищало, замигал огонек готовности.
   - Суть твоих  сообщений  всегда  сводится  к  одному,  -  сказал  Дмитрий
Павлович. - Что ты не можешь выполнять своих обязанностей.
   В душе Степанцова ворохнулась тревога. Родик молчал. Его очень  беспокоил
арест взрывников. Как бы не начали болтать. Он хотел что-то сказать,  но  не
успел. Курлов нажал красную кнопку. Урна  разлетелась  на  молекулы,  на  ее
месте вспыхнул на миг двухметровый огненный шар, окутанный  дымом  и  пылью.
Громовой раскат ударил  строительных  рабочих  по  барабанным  перепонкам  и
раскатился по набережной в обе стороны. Ударная волна вывалила и забросила в
реку кусок чугунной ограды,  развернула  "Ланчу"  и  перевернула  "девяносто
девятую", качнула микроавтобус, повалила одного из ремонтников.
   От людей, стоящих рядом с урной, ничего  не  осталось.  Только  с  высоты
медленно планировала к черной воде шляпа Дмитрия Павловича.

   * * *

   - Какой ужас! - сказала мать, прижимая руку к сердцу. Она  быстро  отошла
после приступа, но сейчас Денис испугался,  что  все  может  повториться.  -
Самого прокурора! Ас ним еще двоих! Видно, за  прокурором  охотились,  а  те
случайно попали...
   На экране показывали набережную с развороченной чугунной огр