о он сильно маялся  легкими  и  постоянно  пил  ка-
кую-нибудь гадость: то собачий, то барсучий жир, однажды кореша с Севера
прислали даже жир тюленя. "Ну и вещь! - рассказывал потом Хромой. - При-
мешь столовую ложку, аж в жар бросает, как от ханки". Выношенный  костюм
мешком обвисал на высохших плечах, нервные пальцы  карманника  постоянно
находились в движении: то барабанили по столу, то терли друг  друга,  то
складывали какие-то фигуры. Сам-то он уже давно не работал, но все тихо-
донские щипачи и фармазоны находились под его командованием.
   По левую сторону стола располагались Серый, Крот и Зевака.  Эти  были
молодыми, из другого поколения - Серому и Кроту по двадцать четыре,  Зе-
ваке - двадцать шесть. И выглядели они иначе - спортивные костюмы, крос-
совки, короткие стрижки, цепи и печатки, жвачка в  постоянно  движущихся
мощных челюстях. "Бакланы!" - сплевывал Лакировщик. Да и Хромой осуждаю-
ще цыкал:
   - Вы что, в натуре, со "спортсменов" пример берете? Вор скромным дол-
жен быть!
   Заслуг у молодых было немного: по одной судимости с короткими  срока-
ми. Крот и вовсе отделался условным приговором. А Зевака отбывал по  по-
зорной для вора хулиганской статье... Шансов подняться по  ступеням  во-
ровской иерархии все трое почти не имели, но принцип  поощрения  "не  за
заслуги, а за услуги" не обошел и криминальный мир.
   Несколько лет назад, во время противостояния Креста и бывшего  пахана
Тиходонска Черномора, Хромой первым открыто перешел на его сторону,  Се-
рый руководил охраной и распознал поджидающего пахана  киллера.  Крот  и
Зевака были личными "гладиаторами"... Крест не забывал добра.
   - Кто обменный пункт на Садовой взял, людей пострелял средь бела дня?
Кто машины на трассе молотит? Кто Ваську и Земелю завалил? - сурово воп-
рошал он, как будто подозревал в этих грехах своих ближайших  сподвижни-
ков. Те виновато пожимали плечами или просто отводили глаза в сторону.
   - Это какие-то дикие, - сказал Север. - Слышал я краем уха, что заве-
лись несколько отмороженных бригад... Их никто не знает, и они ни с  кем
не кентуются.
   Зевака громко сглотнул:
   - Какие-то парни оружие искали, вроде из местных. Но темные  вглухую:
застремились ни с каких дел и свалили с концами.
   Лакировщик пригладил ладонями редкие белесые волосы:
   - Мне пригоняли новенькую "шестерку", похоже, с трассы. Какой-то лох,
видать, подставной. Я ему сказал: кого не знаю,  с  тем  дел  не  делаю.
Пусть хозяин приходит, с ним говорить буду. Он развернулся и уехал...
   - Я ничего не слыхал, - покачал головой Крот, и  Серый  повторил  его
Жест.
   - Я тоже ничего.
   Не высказался один Хромой, он будто вспоминал что-то  под  ожидающими
взглядами сотоварищей.
   - Объявилась какая-то крутая группа...  -  медленно,  будто  подбирая
слова, проговорил наконец он. - Некоторые пацаны про нее слышали, но ни-
кто ничего толком не знает. Вроде у главаря кликуха Колдун, больше ниче-
го не известно... Только то, что очень отвязанные, замочить  могут  зап-
росто. Как эти, помните... Амбал со своими бритоголовыми...
   У присутствующих мгновенно испортилось настроение. Несколько лет  на-
зад молодой "отморозок" собрал кодлу беспредельщиков и "наехал"  на  во-
ровскую общину, да так, что у всех мороз пошел по коже. Первым  расстре-
ляли авторитетного вора по прозвищу Король с двумя телохранителями и шо-
фером. Крест послал на разбор "гладиаторов", чьи прозвища наводили  ужас
на любого блатаря в городе и его окрестностях: Гангрену, Черта  и  Фому.
Но через несколько часов ему под дом подбросили мешок  с  головами  всех
троих!
   А вскоре Амбал сам заявился к пахану на разборку: обставил дом тачка-
ми с бритоголовыми уродами - рыл пятьдесят с собой привез, сам  зашел  в
дом, стал рядышком и сорвал кольцо с гранаты:
   - Хочешь жить - живи, не хочешь - умирай!
   Крест дал слабину и выбрал жизнь, потому это  воспоминание  было  ему
особенно неприятно. Если следовать старым правилам и традициям, следова-
ло сказать наглецу так:
   - Ты мне, форшмак козлиный, загадки не загадывай! Если  гром  достал,
дуру не гони! Делай, что можешь! А я посмотрю...
   И посмотреть, что будет. Хватит у того характера, разожмет пальцы - и
оба поднимутся на воздух. Не хватит - подожмет хвост, потеряет лицо, тут
ему и конец... Но Крест дал слабину, и Амбал ушел победителем...
   - Что же выходит? - зловеще сказал Крест. - Ничейная мокрушная группа
появилась, вы ничего не знаете и ждете, пока нас  опять  мочить  начнут?
Как Короля и Гангрену?
   - Такого уже не будет, - высказался Серый. - Все помнят, чем этот Ам-
бал закончил!
   Конец "отморозка" действительно оказался ужасным: его и его ближайших
приятелей порезали в куски, остальные разбежались, загремели в зону  или
не без помощи воров бесследно исчезли. Но это не было торжеством воровс-
кого "закона". Все знали, хотя и  не  говорили  об  этом  вслух:  Амбалу
отомстили за убитого милиционера, друга Лиса, у которого в  криминальном
мире была пугающая репутация.
   - Надеешься, что и этих Лис уберет? - холодно спросил Крест. -  Он  у
тебя не в обязаловке! У него свои расклады, у тебя - свои! После Джафара
надо нам этими хренами заняться!
   - Давай вначале с Джафаром разберемся, - напомнил Север.
   Крест, соглашаясь, кивнул:
   - Хромой пойдет, лично позовет Валета, он  обидчивый,  надо  уважение
показать. Серый Битку передаст...
   Подготовка предстоящей сходки продолжалась.

                                 * * *

   У каждого времени - свои кумиры и свои ценности. Канули в Лету замше-
лые идеологические догмы - главные святыни коммунистической эры,  вытес-
нившие за десятилетия промывания мозгов "так называемые общечеловеческие
ценности": совестливость, честь и достоинство, порядочность,  честность.
Теперь на пьедестале открыто царил золотой телец, "его величество чисто-
ган", словно перенесенный с бездуховного прогнившего Запада в самом без-
застенчивом и ненасытном варианте.
   Эпоха массового разграбления всего и вся обходилась  без  драпировки,
маскировки и гримировки. Должностным лицам любого уровня уже не требова-
лось совмещать безудержное личное обогащение с имитацией служебной  доб-
росовестности, идейной выдержанности или радения за интересы дела. Един-
ственным требованием являлась безусловная лояльность к  вышестоящим  чи-
нам, включающая в себя обязанность регулярно отстегивать часть дохода  и
безоговорочно выполнять все распоряжения, указания, пожелания и даже не-
высказанные мысли. Тот, кто соответствовал этому требованию, продвигался
по ступеням служебной лестницы, все остальные выдавливались из  Системы.
Происходил естественный отбор наоборот: преимущество получали  примитив-
ные, жадные и нахальные особи.
   Бездарность и бесцветность  постепенно  стали  привычными  признаками
"своего", которого надо поддерживать, тянуть за уши, рассчитывая на раб-
скую покорность в дальнейшем. Полноценная, яркая и  творческая  личность
никогда не станет лакействовать и угадывать желания патрона, поэтому та-
кие люди считались "чужими" и не заслуживали доверия.  Перерождение  но-
менклатуры произошло быстро: пестрящие "тройками" аттестаты,  косноязыч-
ная речь, неправильные ударения и ошибки при  письме  стали  непременной
принадлежностью руководителей любого ранга.
   И хотя объективности ради следует отметить, что и прежние  начальники
не сплошь были отличниками и знатоками орфографии, сито  отбора  все  же
существовало. Тогда генеральные директора предприятий не дрались в  рес-
торанах, не палили друг в друга из легально хранимых пистолетов, не  са-
жали контрагентов в подвалы и не взрывали конкурентов. И, конечно, никак
не мог просочиться в органы власти уголовник  с  судимостью  за  спиной.
Другие времена, другие нравы...
   Но некомпетентность, трусость и непрофессионализм, хотя и заретуширо-
ванные выигрышными ракурсами, заказными  интервью  и  хором  славословия
щедро оплачиваемых подхалимов, требуют постоянной дани и собирают  ее  -
проигранными войнами, авиакатастрофами, постоянными уступками  во  внут-
ренней и международной политике, падением авторитета страны, безудержным
ростом преступности, экономическим хаосом, массовым  обнищанием  населе-
ния, кризисом морали... Как ни парадоксально, самих руководителей это не
касается: расплачиваются другие - неимущие и никому не известные  "прос-
тые люди", гибнущие сотнями и тысячами при полном отсутствии виновных  и
ответственных за это. Главная задача - набивание собственных карманов  -
продолжает выполняться при любых, самых неблагоприятных для страны усло-
виях. Хотя нахапывание денег всегда сопряжено с немалым риском, и  здесь
заинтересованные лица проявляют несвойственные им обычно мудрость, осто-
рожность и предусмотрительность.
   - А не получится ли так, как с "Тихпромбанком"? - выслушав  докладчи-
ка, спросил Пастряков и провел ладошкой по  сильно  лысеющей  голове.  -
Тогда Тахиров тоже уверял нас, что все будет нормально. Ну и где он  те-
перь?
   Докладчиком выступал Балабанов, он внимательно посмотрел на  замести-
теля губернатора и едва заметно пожал плечами.
   - Павел Сергеевич, я говорю только  о  модели...  "Тихпромбанк"  имел
"комитетскую" крышу, а Тахир переоценил свои  возможности.  У  Хондачева
солидного прикрытия нет... Но, повторяю, это только модель... На  стадии
практического исполнения могут случиться любые неожиданности и  осложне-
ния, от них никто не застрахован. Но мы не должны вникать  в  частности,
для этого есть другой исполнительский уровень, другое люди...
   Олег Степанович Балабанов руководил всеми автозаправками в Тиходонске
и прилегающих районах, и он знал, что говорит. Раньше в этом бизнесе бы-
ло много хозяев, он смоделировал схему перехода отрасли в одни  руки,  а
год спустя стал единоличным и полновластным владельцем. Здесь немаловаж-
ную роль сыграли льготы по налогообложению и щедрые кредиты,  предостав-
ляемые областной администрацией, налаженные связи с поставщиками, умение
Балабанова вести дела и его авторитет еще с тех времен, когда  он  возг-
лавлял Управление нефтепродуктов в областном исполкоме.
   Имели место и всевозможные эксцессы криминального  характера:  где-то
сожгли заправку особо упрямого конкурента, где-то слили прямо в поле со-
держимое "дикого" бензовоза, а связанного водителя положили рядом с заж-
женной сигаретой в зубах, оптовик, поставлявший в область бензин в обход
фирмы Балабанова, взорвался в своем "Мерседесе", несколько человек заст-
релили... Но Олег Степанович, естественно, в подобные вещи не  вникал  -
это был не его уровень, хотя и был осведомлен, что за "острые" акции от-
вечает Акоп Чебанян, с которым он ни в какие отношения не вступал и  ко-
торого даже ни разу в глаза не видел.
   - Эти ваши "частности" приводят к очень неприятным  результатам...  -
недовольно сказал Пастряков, обводя взглядом сидящих за овальным  орехо-
вым столом солидных, номенклатурного вида мужчин.
   Холеные лица, с, казалось бы, навсегда отпечатавшимся выражением  са-
модовольства и высокомерия, презрительно опущенные уголки губ, полуприк-
рытые веками глаза, под которыми темнели алкогольные мешки более или ме-
нее выраженных размеров, двойные подбородки - чисто  российская  примета
достатка, связываемого с неумеренным потреблением пищи, костюмы, сорочки
и галстуки, далеко не всегда безукоризненно подобранные,  -  все  пятеро
будто выращены в одном инкубаторе.
   Так оно и было, собравшиеся вышли из партийно-комсомольской  конюшни,
где питомцы были обязаны соответствовать заданным, раз и навсегда  усто-
явшимся стандартам, отклонения от которых не поощрялись.
   Строгий взгляд белесых глаз переходил с одного сподвижника на  друго-
го, как бы просвечивая каждого, хотя их прошлое и настоящее было Пастря-
кову хорошо известно.
   Низкорослый, с тщательно расчесанным пробором Жарков в былые  времена
заведовал отделом пропаганды обкома ВЛКСМ, а в новейшей истории возглав-
лял кредитно-финансовое Управление областной администрации, бойкий толс-
тячок Возгонов (с ударением на последнем слоге, обязательно  подчеркивал
он) некогда служил инструктором в одном из райкомов партии, потом  руко-
водил автобазой и теперь обрел себя в лице генерального директора треста
"Урожай", осуществляющего закупки сельхозпродуктов у населения.
   Крепенький, как гриб-боровик, коротко стриженный, с гладко  выбритыми
розовыми щеками, Каргаполов имел вид повзрослевшего комсомольского вожа-
ка. В застойные годы он служил в КГБ и покинул службу при вуалируемых им
самим обстоятельствах с официальной  формулировкой  "по  состоянию  здо-
ровья". Сейчас он работал в областной администрации куратором правоохра-
нительных органов. Самый молодой, Андрей Хорошилов, возник ниоткуда,  из
дикого бизнеса. Став зятем областного губернатора Лыкова, он сделал  го-
ловокружительную карьеру и теперь занимал кресло главы администрации од-
ного из прилегающих к городу богатых районов.
   Завершая осмотр, Пастряков остановил взор на Балабанове,  простоватое
лицо которого изображало живейшее внимание и  неподдельный  интерес.  Он
умел нравиться начальству, как, впрочем, и все остальные.
   Люди, собравшиеся в каминном зале бывшей обкомовской гостиницы  малых
форм - небольшом комфортабельном дворце, в живописном месте города,  ко-
торый в новейшие времена перешел под эгиду областной администрации, кро-
ме официальных должностей и депутатских мандатов, обладали  целой  сетью
приносящих доход предприятий, торговых точек, крупными паями в  уставном
капитале приватизированных гигантов  местной  промышленности,  огромными
личными состояниями, укрытыми в оффшорных фирмах на Кипре  и  Каймановых
островах, а также в солидных европейских банках. Это отличало их от пра-
вящей элиты прошлых времен, которая обладала только властью и ничем  бо-
лее: дачи, машины, мебель, авиалайнеры и все остальное оставались  госу-
дарственными и передавались  в  пользование  на  время  занимания  соот-
ветствующих должностей.
   Они были тесно связаны семейными и иными узами: родниться в последнее
время стало хорошим тоном, и члены команды старались переженить  сыновей
и дочерей, сдружить жен, обзавестись влиятельным крестным или  посаженым
отцом. Они вместе охотились, парились в банях, нередко совместно отмеча-
ли праздники и юбилеи.
   Но главное,  они  вместе  и  каждый  по  отдельности  делали  деньги.
Собственно, с позиций обычного человека деньги им были  вроде  бы  и  не
нужны, потому что и имеющиеся было очень  трудно  потратить,  даже  если
специально поставить такую цель. Но в этих кругах другие  мерки,  деньги
здесь выступают мерилом возможностей человека, его авторитета, к тому же
деньги приносят деньги, и кто попробовал вкус этой  азартной  игры,  тот
никогда из нее не выйдет.
   Они были далеки от криминала и никогда не говорили о столь неприятных
вещах, как поджоги, грабежи и убийства, считая, что  грязная  уголовщина
не имеет к ним никакого отношения. Но  все  прекрасно  поняли,  о  каких
"неприятных результатах" упомянул Павел Сергеевич.
   Сейчас им нужен был свой банк. "Прокрутка" денег и получение из  воз-
духа баснословных процентов, перегонка средств за рубеж,  манипуляции  с
кредитами... Они могли пользоваться любым и  делали  это,  но  рано  или
поздно отношения с банкиром должны были стать полностью  доверительными,
он превращался в своего человека и неизбежно мог претендовать на  равную
долю.
   Дело не только в доле - посторонний человек не должен входить в  свой
круг. Поэтому нужен был собственный банк. Создавать его заново  -  очень
долгая и сложная история. Кредитные отношения налаживаются годами. Нужен
готовый банк. Но готовые банки на дороге не валяются, его надо у  когото
отбирать. Тахир попытался это  сделать  и  был  убит  вместе  со  своими
друзьями. Кровавая бойня в "Маленьком Париже" взбудоражила весь город.
   - Нам неприятности такого рода не нужны, -  подчеркнул  Пастряков,  -
поэтому сделать все мы должны исключительно по закону. И я не  соглашусь
с Олегом Степановичем в том, что у Хондачева нет надежного прикрытия...
   Белесые глаза остановились на Балабанове.
   - Вы знаете, что наш уважаемый коллега  и  депутат  Воронцов  пытался
взять "Золотой круг" под себя. Он очень серьезный человек, он умеет  до-
биваться поставленных целей, но у него ничего не вышло. Больше того,  он
вдруг скоропостижно скончался!
   Пастряков печально покачал головой:
   - А ведь это очень неприятный факт. И очень жаль, что на  него  никто
не обратил внимания...
   - Я все проверю, - встрепенулся Каргаполов. - Проверю и доложу.
   Сказанное не произвело на присутствующих особого впечатления. Мало ли
кто и где умирает... Это происходит на другом уровне.

                                 * * *

   Телефонный звонок разбудил Алекса в шесть утра.
   - Еще дрыхнешь? - грубо спросил Николай Иванович. - Выгляни во двор!
   С трубкой в руках Алекс подошел к окну и  отдернул  занавеску.  Внизу
стоял пятитонный грузовик, водитель выглядывал через  опущенное  стекло,
махал рукой и скалился неизвестно с какой радости во весь рот. Кузов был
до краев наполнен черно-коричневой картошкой. Алекс застонал.
   - Увидел? - снова ожила трубка. Голос шефа звучал строго  и  требова-
тельно. - Надевай штаны и пристраивай товар. Послезавтра  передашь  пят-
надцать "лимонов".
   - Какие пятнадцать "лимонов"? - чуть не плача  спросил  Алекс.  -  На
рынке отборная по три штуки за кило. А эта  вся  в  земле,  как  прошлый
раз... Я тогда еле по две сдал...
   - По сколько хочешь сдавай. А передашь пятнадцать "лимонов". Или свои
доплачивай, или не связывайся с оптовиками - сам становись торговать!
   У Алекса было три палатки и два места в овощном ряду. Но рынок  зава-
лен картошкой, и за два дня продать пять тонн второсортного товара  было
совершенно нереально. Николай Иванович это прекрасно знал.
   - Давай, давай, шевелись! Выгони эту блядь и дуй на рынок! Только  не
мочись пока...
   - Почему не мочиться? - клюнул он.
   Шеф довольно захохотал:
   - Потому что потом пойдешь в вендиспансер на анализы!  Чтобы  диагноз
точно поставили!
   Николай Иванович положил трубку.
   - Что там случилось? - спросила Светка. Шеф обозвал блядью не  персо-
нально ее, а любую бабу, которая должна была  находиться  у  Алекса.  Но
пришлось на Светку. А она не попадала под это определение. Или попадала?
Черт его знает - все границы постирались, представления  перемешались...
Раньше как считалось? Проститутка ложится за деньги, блядь - за  веселое
времяпрепровождение, выпивку, шумные компании, рестораны... Алекс-то сам
не помнил, как оно раньше было, все Кривуля рассказывал. А сейчас, поди,
и он не разберется...
   - Чего застыл? - Светка скорчила гримасу: наморщила  лоб  и  выпучила
глаза, явно копируя его физиономию. - Опять кто-то наезжает?
   Она сидела на не очень свежей простыне, поджав ноги и упираясь тугими
сиськами в крепкие бедра. Девятнадцать лет, еще не  успела  истаскаться.
Хотя трахается с четырнадцати. Рыжие волосы  растрепаны,  вечерняя  тушь
размазана. В рестораны он ее не водил, денег не давал, так,  подбрасывал
иногда мелочь на колготки... Все развлечения - видешник,  пара  стаканов
сладкого вина с мороженым да постель или что окажется вместо нее: прила-
вок, мешки с картошкой, брошенный на пол ватник... Ездили, правда,  пару
раз в Анталью да в Эмираты, по воскресеньям выбирались к Кривуле в  сад,
шашлыки жарили, но это уже давно, когда шеф еще не взял за горло.
   - Не твое дело, - нехотя буркнул  Алекс,  чувствуя,  что  испорченное
настроение требует разрядки. - Идти надо. Вставай, умывайся, а то совсем
на ведьму похожа!
   - Вчера совсем другое говорил, - огрызнулась  Светка.  -  Набросился,
как голодный солдат, даже в ванную не пустил!
   Она неторопливо поднялась, аптечной резинкой стянула на затылке воло-
сы, так что обнажились некрашеные корни, и зашлепала  босыми  ногами  по