им!
   Джафар ждал выстрелов, но их не было. Вместо этого с набережной  раз-
дались звуки милицейской сирены.
   - Атас!
   Снова захлопали дверцы, и потрепанные "бэшки" со скрежетом  разверну-
лись. Из последних сил Джафар вскарабкался на кривую,  почти  непроезжую
улицу с развалинами убогих деревянных домишек. Этот район предназначался
под снос, жителей давно отселили, и теперь здесь проживали только  бомжи
и самый низший слой криминального люда.
   Спрятав пистолет и отряхнувшись, Джафар достал мобильный  телефон.  В
этот момент линии сотовой связи работали с явной перегрузкой: славянские
бандиты обменивались информацией.  Теперь  нагрузка  добавилась:  Джафар
поднял тревогу, и тревога  волнами  расходилась  по  рядам  дагестанской
группировки. Получивший на время мобильник  Шакал  доложил  Северу,  что
Султан и Роберт готовы, а Джафар ушел, но его по пятам преследуют надеж-
ные ребята.
   - Он, паскуда, одному нашему палец откусил!  -  пожаловался  "отморо-
зок". - Как волчара, целиком, даже кость перегрыз... Но мы его достанем!
   "Облажалиоь, суки", - понял Север, но, как и было договорено, передал
своим "мочить дагестанцев". Команды пронизывали эфир и, подобно молниям,
ударяли с небес в землю. Люди Паши Битка разгромили игровые станки в ра-
йоне речного порта, Боксер превратил водочные склады Роберта в  воняющие
техническим спиртом осколки. Погонщик прошерстил рынок, где наряду с да-
гестанцами пострадали и осетины, и азербайджанцы, и кабардинцы. Все зна-
ли, из-за кого началась бойня, а это не добавляло теплых чувств к  сосе-
дям по Северному Кавказу. Скорей всего им будут предъявлены претензии по
возмещению вреда.
   Локальные вспышки насилия в городе подняли по тревоге всю милицию, но
патрульные машины успевали только констатировать происшедшее и  вызывать
"Скорую помощь". По невидимым каналам связи, без радиотелефонов,  дагес-
танцы мгновенно получили нужную информацию и мгновенно "легли  на  дно".
Закрылись коммерческие палатки, снялись с мест наперсточники и лохотрон-
щики, бросили маршруты карманники, спешно расплатившись, ушли из  ресто-
ранов гуляющие сыны Кавказа.
   Через пятнадцать минут после сигнала Джафара забрала кавалькада  чер-
ных, с черными стеклами джипов. По дороге он узнал последние новости.
   - Султан еле дышит, - доложил взволнованный Руслан. - В травматологи-
ческую больницу отвезли. А Роберта - в мединститут.
   - Поехали к Султану, - приказал Джафар, заменяя расстрелянную обойму.
- И пошли кого-нибудь в мединститут.
   К Северу поступила другая информация.
   - Они все живы, отвезли в травматологию...
   Взбешенный Север набрал номер Шакала.
   - Ты что, мудак, охуел! Мы весь город на уши поставили, а ты  их  от-
пустил!
   И, не слушая, что вякал в свое оправдание Шакал, приказал:
   - Достать, их в больнице! Ты понял?! Иначе завтра тебя закопают! Нет,
не завтра, сегодня!
   Потом Север позвонил Кресту.
   - От этих "отморозков" никакого толку! - возмущенно сказал он. -  Так
и не довели дело до конца! Джафар и Султан в травматологии...  Я  послал
их туда...
   - Толк уже есть, - не согласился пахан. - Дагестанцы хвосты  поджали.
А все думают на молодых. Пусть так и будет. Только вот что... На них на-
деяться нельзя. Сам поезжай, посмотри... Надо будет, вмешаешься.
   Тиходонский травматологический институт располагался между старым го-
родом и новым микрорайоном. Когда-то он стоял прямо  посередине  разнот-
равной, дурманяще пахнущей степи, но постепенно здесь построили  теплоэ-
лектростанцию, несколько бензозаправок, склады, возвели остовы трех  де-
вятиэтажных зданий, которые так и не достроили, оставив длинные скелеты,
довольно зловеще выглядящие в вечерних сумерках.  Короче,  степное  при-
волье превратилось в обычную промзону, серую и унылую. И пятнадцатиэтаж-
ный, вылинялый дождями корпус института выглядел  безрадостно  и  убого,
как будто сквозь серый бетон панелей просачивались наружу боли и страда-
ния маявшихся в больнице людей.
   Больничный комплекс окружала ограда, и, несмотря на просторную терри-
торию, в  силу  извечного  совкового  запретительного  комплекса,  въезд
внутрь был запрещен; Реализовывался этот идиотский запрет с помощью про-
тянутой поперек открытых ворот цепи, конец которой уходил в высокую, как
крепостная башня, бетонную будку. Из-за нехватки средств в  больнице  не
кормили, лекарств, шприцев, капельниц, "перевязочных средств и всего ос-
тального тоже не было, поэтому нагруженные передачами родственники  плю-
хали несколько сот метров до главного  входа  пешком,  осознавая  полное
свое ничтожество и бесправие. Такой же путь должны  были  проделывать  и
поступающие больные, если их доставляла не "скорая помощь", а любой дру-
гой транспорт.
   Правда, можно было подняться по лесенке к окошку крепостной  башни  и
засунуть внутрь одну или несколько не слишком крупных купюр, либо  пома-
хать прямо из машины красным удостоверением, тогда цепь со звоном  опус-
калась на асфальт, и путь открывался. Так преодолеваются все  запреты  и
ограничения, больше того, именно для этого они и устанавливаются.
   Султана привезли в белой машине с красным крестом, у него был в  двух
местах пробит череп, сломаны руки и несколько ребер. Через двадцать  ми-
нут к преграждающей въезд цепи подъехали два приобретенных  на  немецких
свалках "БМВ-318" и столь же убогого вида "жигуль-шестерка". На этот раз
сидящий у окошка старичок не получил своей законной мзды,  вместо  этого
он увидел несколько высунувшихся из автомобильных окон рож, вид  которых
действовал убедительнее денег и красных  удостоверений.  Цепь  мгновенно
зазвенела, пропуская кавалькаду на охраняемую территорию.
   Вскоре к воротам подкатили три черных джипа Джафара. За непроницаемы-
ми стеклами нельзя было рассмотреть лиц тех, кто сидит внутри,  но  доб-
лестный страж ворот и не испытывал такого  желания,  поэтому  не  мешкая
пропустил и этих гостей. А через несколько минут точно так  же  поступил
он и с двумя джипами бригады Севера.
   Когда Шакал и десять его друзей вошли в приемное отделение,  ни  мед-
персонал, ни дежуривший в вестибюле милиционер  особенно  не  удивились:
братва частенько попадает в передряги, и тогда друзья  спешат  проведать
своих.
   - Где трое черных с набережной? - спросил Шакал, настороженно  зыркая
быстрыми острыми глазками. - Только сейчас должны были привезти!
   Дежурный по приемнику удивился.
   - Никаких троих не привозили. Был один с черепно-мозговой травмой.  А
с набережной он или откуда - я не знаю.
   - Ты мне тюльку не гони, - сдерживаясь,  сказал  Шакал.  Он  старался
вести себя как авторитетный, солидный вор. Но получалось плохо: на виске
билась нетерпеливая злая жилка, грудь  жгли  и  просились  наружу  руга-
тельства и угрозы.
   - Троих привезли. Джафара, Султана и еще одного. Быстро  говори,  где
они!
   Повышенный голос и нервные интонации привлекли внимание  милиционера.
Младший сержант служил второй год, но уже знал, что лучше избегать  неп-
риятностей и не  связываться  с  бандитами.  Тем  более  что  оружия  на
больничный пост не выдавали, и реально он ничего не мог сделать.  Только
использовать авторитет формы, которая, впрочем, уже давно не имела авто-
ритета. Но все же он подошел поближе и  откашлялся.  Шакал  обернулся  и
несколько изменил тон.
   - Это наши друзья. Может, им лекарства нужны, может, еще что...
   - Сейчас посмотрим по компьютеру... - Врач нажал клавиши. Он чувство-
вал исходящую от посетителей угрозу и хотел как можно скорее  избавиться
от них. Пусть идут куда-нибудь в другое место...
   Исполнив свой долг, милиционер вернулся в угол, за деревянный барьер-
чик. Он тоже ощутил волну опасности, показалось даже, что у наглых расх-
ристанных молодых парней под одеждой спрятано оружие. В нормально обуст-
роенном государстве типы, вызывающие опасения у других людей, не  должны
свободно ходить по улицам. Но ответственности за ненормальности в  госу-
дарственном устройстве младший сержант милиции нести не может и не  дол-
жен. Для того чтобы это  понять,  не  нужны  специальное  образование  и
большой опыт службы. Поэтому младший сержант утешал себя тем,  что,  как
бы ни были неприятны ему эти  парни,  они  полноправные  граждане  своей
страны, никаких законов не нарушают, а  следовательно,  никакого  вмеша-
тельства с его стороны не требуется. Но ему тоже очень  хотелось,  чтобы
они ушли и унесли свою потенциальную опасность куда-нибудь подальше. Про
подъехавшие ко главному входу джипы сержант ничего не знал.
   На мерцающем синем экране монитора появился список  госпитализирован-
ных сегодня пациентов.
   - Как их фамилии? - хмуро поинтересовался дежурный врач.
   Шакал растерялся.
   - Одного зовут Султан, фамилию не знаю... А второй Джафар... Не знаю,
фамилия это или нет...
   - Сейчас узнаешь, козел вонючий! - раздался сзади решительный  голос,
и быстро обернувшийся Шакал увидел живого и невредимого  Джафара,  возг-
лавлявшего с десяток затянутых в черные кожаные куртки боевиков. От нео-
жиданности "отморозок" даже потерял дар речи. Он был  уверен,  что  враг
при смерти и лежит на больничной койке, где станет легкой добычей.  Сей-
час он понял, что поверил слухам, верить которым не было никаких основа-
ний: Джафар ушел на его глазах, и никто не успел бы уложить его на  кой-
ку. Эта задача поручалась ему самому, но он ее не  выполнил.  И  за  это
сейчас придется расплатиться.
   - Ты что, Джафар, ты же Юрке палец начисто откусил, - заныл он.
   Джафар внимательно осмотрел всю команду  Шакала,  отыскивая  знакомые
лица. "Отморозки" сунули руки кто в карманы, кто за пазуху, чернью курт-
ки проделали то же самое. Врач медленно встал и, стараясь не  привлекать
к себе внимания, пошел к двери в глубине помещения. Милиционер потянулся
к телефону.
   - Я тебе сейчас нос откушу!
   Джафар подскочил, схватил Шакала в охапку и действительно  укусил  за
лицо, нацелившись в нос. В последний  миг  тому  удалось  уклониться,  и
крепкие зубы горца выхватили кусок щеки. "Отморозок" залился кровью, ис-
тошно закричал и попытался вырваться, но Джафар не отпускал и явно наме-
ревался довести свой замысел до конца. Ермолай пришел на помощь бригади-
ру и вытянул Джафара цепью по спине. Тот охнул и выпустил  свою  жертву.
Ермолая тут же трахнули арматурным прутом по плечу, он уронил цепь, но в
левой руке у него оказалась опасная бритва, мигом распоровшая  и  черную
куртку, и бок обидчика.
   В следующую секунду в приемном отделении закрутилась  жестокая  кару-
сель кровавой драки не на жизнь, а на смерть. Один из бойцов Джафара по-
лучил ножом в живот, другому отрезком трубы проломили  голову.  Шипастый
кастет изуродовал лицо высокого "отморозка", молоток  на  длинной  ручке
раздробил локоть рыжего парня с бритой наголо головой. Цепи  свистели  в
воздухе, хлестко обвивая разгоряченные тела, сдирая с них кожу  и  ломая
кости. С сухим звоном арматурный прут сталкивался с отрезком трубы, зве-
нели о кафель выбитые ножи, с треском пропарывали одежду и мягкую  плоть
те, которые еще были в деле. Раненые падали на пол, или отбегали в  сто-
рону, пытаясь остановить кровь, или продолжали драться.
   Ермолай, как обезьяна, прыгал в опасном  водовороте,  к  правой  руке
постепенно возвращалась чувствительность, и радиус взмахов  отсверкиваю-
щей бритвы увеличился: уже несколько черных курток вышли из игры,  зажи-
мая узкие и глубокие порезы...
   Милиционер после нескольких безуспешных попыток дозвонился наконец до
дежурного.
   - Да, драка... Большая, с ножами, палками...
   Он сел на пол, спрятавшись за барьером, чтобы бандиты не увидели, что
он вызывает подмогу. Но и он перестал видеть происходящее.
   - Сколько человек дерется? - будничным тоном спросил дежурный.
   - Много, точно не знаю...
   - Так посчитай!
   - Бах! Бах! Бах! - три выстрела рванули замкнутое  пространство,  дав
понять, что события перешли на другой уровень.
   - Стреляют, здесь стреляют! - кричал в трубку младший сержант.
   - Кто стреляет? Из чего? Ты скажешь наконец, сколько там  человек?  -
расспрашивал дежурный.
   Он не был идиотом или разгильдяем, просто он  являлся  маленькой  де-
талью громоздкой и неповоротливой машины и действовал в  соответствии  с
теми правилами, по которым эта машина работала. Чтобы  принять  решение,
следовало собрать исчерпывающую информацию, ибо от масштабов драки и ха-
рактера используемого оружия зависело, кого послать на место  происшест-
вия: обычный патрульный автомобиль, усиленную группу или дежурный  взвод
СОБРа. За ошибочное решение в первую очередь спрашивали с него,  поэтому
приходилось перестраховываться. Задавая вопросы, дежурный  по  райотделу
думал в первую очередь о себе. О том, чего стоит на них ответить, дежур-
ный не думал, потому что это была проблема того, кто просил подмоги.
   - Бах! Бах!
   Младший сержант, набрав полную грудь воздуха, вынырнул из-за  стойки.
Стрелял Джафар. Двумя руками он держал большой черный пистолет, целясь в
прыгающего под пулями Ермолая. Остальные прекратили  драку  и  оцепенело
следили за происходящим.
   - Бах! Бах!
   Ермолай опрокинулся на спину.
   Воздух кончился, и милиционер снова нырнул под стойку.
   - Их человек двадцать, стреляет один, из пистолета, он убил парня - я
сам видел!
   - Вас понял! - невозмутимо отозвался дежурный. - Поднимаю СОБР. Ждите
подмоги.
   В трубке раздались гудки. Младшего сержанта трусило, словно  в  лихо-
радке. По многочисленным фильмам он  знал,  какой  может  оказаться  его
судьба: убийца подойдет к стойке, перегнется через нее и спокойно выпус-
тит несколько пуль ему в голову. Чтобы не оставлять свидетелей.
   - Бах! Бах! Бах! - раздалось от входной  двери,  и  звук  этих  новых
выстрелов был уже другим, милиционер решил, что это прибыл СОБР. Правда,
тогда выходило, что спецотряд летел на крыльях, но о лихих  спецназовцах
ходило столько легенд, что младший сержант готов был в это поверить, тем
более что поверить в то, во что хочется верить, очень легко.
   Но это, конечно же, был не СОБР. В вестибюль больницы ворвалась  бри-
гада Севера. Пистолеты были у троих - у самого Севера, у Гришки и у Сил-
ка. У остальных - ножи и залитые свинцом резиновые шланги. Но когда идет
перестрелка, холодному оружию делать нечего. Поэтому Север с порога отк-
рыл огонь в Джафара, тот заскочил за выступ стены и ответил, Севера под-
держали два друга... При соотношении три ствола  против  одного  преиму-
щество  "беретты"  перед  "макарами"  утрачивается,   Джафар   прекратил
стрельбу и бросился в глубину помещения. Север погнался за ним, Гришка и
Силок бежали следом. Остальные вместе с ободрившимися "отморозками" при-
нялись добивать джафаровских бойцов. Те, вяло  сопротивляясь,  бросились
наутек: кто прямо сквозь окно выбросился на улицу, кто прорвался к вход-
ной двери, кто побежал в глубину больницы.
   Джафар выскочил в длинный коридор, сбив с ног полную медсестру, выбе-
жал к черному ходу и с облегчением вырвался  на  улицу.  Звериное  чутье
подсказало, что не следует бежать дальше, подставляя спину под  выстрелы
преследователей. Увидев маленький неработающий фонтан, он  спрятался  за
ним и навел "беретту" на дверь черного хода. На свою беду первым появил-
ся обогнавший Севера Силок.
   - Бах!
   Пуля вошла ему в середину груди. Безжизненное тело шмякнулось  о  ка-
менные ступени. Больше в проеме никто не появлялся.
   Джафар отполз, потом побежал, сильно пригибаясь к  земле.  Достаточно
отдалившись от здания, он выпрямился и перевел дух; Но туг же вой сирены
заставил его вновь пригнуться и завертеть головой. К больнице под мигаю-
щим синим маячком несся автобус СОБРа. Джафар достал платок, быстро  об-
тер пистолет и сунул в щель между железобетонными плитами, грудой  нава-
ленными в ожидании какого-то строительства. Затем быстро, но без  паники
пошел к забору и перелез через него как раз в тот момент, когда  автобус
въезжал во двор больницы.
   Через несколько минут одетые в бронежилеты и  черные  маски  собровцы
взяли ситуацию под контроль. Убитых и раненых поскладывали у стены, уце-
левших положили мордами на асфальт. Тех, кто  успел  выбежать  во  двор,
преследовали так же неотвратимо и  целеустремленно,  как  гончая  травит
зайца. Фигура с черным лицом довольно быстро  сокращала  дистанцию  и  в
прыжке сбивала преследуемого наземь, так что в себя  он  приходил  минут
через пятнадцать.
   Кроме Джафара, сумели уйти Север с Гришкой  и  Шакал.  Однако  и  ос-
тальных задержанных освободили: кого через три часа, кого -  через  трое
суток. Оружие все успели выбросить, признательных показаний никто не да-
вал, получалось - преступников среди них нет, одни потерпевшие.  Обесси-
левшая за последние годы Фемида снисходительно поверила в  объяснения  о
беспричинном нападении неизвестных. Вдвойне не повезло шестерым  убитым:
на них и взвалили ответственность за нападение...
   А Джафар, добравшись до дома, собрал своих ближайших соратников и  на
Коране поклялся отомстить врагам. Весть об этой клятве быстро  распрост-
ранилась по Тиходонску и всерьез озаботила братву. Все знали  Джафара  и
знали, что такими клятвами не шутят.


                            Глава четвертая
                         НРАВЫ УГОЛОВНОЙ СРЕДЫ

                                           Я к вам пишу - чего же боле?
                                           Что я могу еще сказать?
                                           Теперь, я знаю, в вашей воле
                                           Меня презреньем наказать.
                                           Но вы, к моей несчастной доле
                                           Хоть каплю жалости храня,

                                                                                   Вы не оставите меня.
                                            Из письма Татьяны к Онегину.
                                                            А. С. Пушкин

   В любой сфере  человеческой  жизнедеятельности  существует  множество
достаточно устойчивых нравоучительных сентенций, изначально предполагае-
мых правильными, но на самом деле таковыми не являющимися. В юриспруден-
ции к ним относятся утверждения типа: "Жестокость наказания не  способна
предотвратить преступление", "Смертная казнь - нарушение прав человека",
"Преступники - такие же люди, как и все остальные"...
   В основе перечисленных высказываний лежат прекрасные  человеколюбивые
чувства и высокоидейные побуждения, они подкрепляются  аморфными,  расп-
лывчатыми и малоубедительными аргументами  и  никем  не  подтвержденными
фактами, например, таким, что  в  средневековом  Париже  воры-карманники
якобы активно опустошали карманы горожан, собравшихся поглазеть на казнь
очередного разбойника.
   Но абстрактный гуманизм, как водится, превращается в свою  противопо-
ложность: российское государство расплодило невиданное числом чрезвычай-
но жестоких преступников, беспрепятственно расправляющихся с ни в чем не
повинными гражданами  под  благожелательный  аккомпанемент  разномастных
"борцов за права человека", отличительной чертой которых является, с од-
ной стороны, ущербность, страх перед властью  и  полная  личная  никчем-
ность, а с другой стороны - завышенный уровень притязаний, разницу между
которыми они и компенсируют вроде бы  оппозиционной  правозащитной  дея-
тельностью.
   Между тем многочисленные туристы, побывавшие в последние годы в  Сау-
довской Аравии или Объединенных Арабских Эмиратах, взахлеб  рассказывают
о полном отсутствии там преступности и связывают это не с чьей-то право-
защитной трепотней или "хорошей профилактической работой", а с беспощад-
ным исламским законом и сохранившейся практикой публичных казней.
   Утверждение о том, что все люди одинаковы и преступник ничем не отли-
чается от добропорядочного законопослушного гражданина, относится к  од-
ной из вышеупомянутых сомнительных истин. И дело да