рный свитер и черные брюки сидели на ней великолепно  и  были  призваны
подчеркивать совершенство ее фигуры. Ее груди, маленькие, безупречной  формы
и восхитительно вздернутые, явно презирали  узы  бюстгальтера  и  негодовали
против гнета  свитера.  Широкий  пояс,  усыпанный  блестками,  схватывал  ее
невероятно тонкую талию, длинные и стройные ноги плавно сужались  к  изящным
щиколоткам. Не могу сказать, какого цвета был лак на ногтях ее  ног,  потому
что она была обута и, вообще, я бросил на нее лишь мимолетный взгляд.
   - Рад познакомиться с другом Обри, - неожиданно прогремел голос Николаса.
- Не знал, что у него есть друг. Обри нервно взвизгнул.
   - Мы познакомились в Палм Спринге, отец. Помнишь, я говорил, что  отдыхал
там последний раз.
   - Нет, - холодно ответил Николае. - Вся твоя жизнь - долгий отдых. Причем
тут Палм Спринг?
   - Почему ты не оставишь его в покое, Ники? - осадила его сердито Эдел.  -
Ты только смущаешь Обри и его друга.
   Брови Николаса поднялись на несколько дюймов, когда он взглянул на меня.
   - Вас легко смутить, Дэниел?
   - Конечно, - ответил я, - я очень нервный тип. Даже мой психиатр перестал
задавать мне вопросы, потому что ему неприятно видеть, как я  раздражаюсь  у
него в кабинете, притом, это портит его мебель.
   Верней Клайд слез с деревянного ящика и неохотно встал на ноги.
   - Если мы закончили на сегодня, - сказал он, - почему бы нам  не  поехать
куда-нибудь выпить?
   - Превосходная мысль, - подхватил Николае. - Поедем к нам. Хорошо?  Здесь
пахнет смертью и  разложением.  Мне  необходимо  что-нибудь  крепкое,  чтобы
изгнать эту вонь из моих ноздрей.
   - "Он лежал в гробу с открытым лицом", - вдруг произнесла Чарити нараспев
горько-сладким голосом. Николае содрогнулся.
   - Довольно, Чарити! - взмолился он. - Оставь Гамлета жить в  этом  склепе
до завтра. Она серьезно покачала головой.
   - Тебе не следует так говорить, Николае. Ты должен все время жить с этим,
ты должен чувствовать это. - Она прижала руку к своей  левой  груди.  -  Вот
здесь!
   - У меня начинают неметь ноги, - кисло  заявил  Верней  Клайд.  -  Что  я
должен сделать, чтобы мне дали здесь выпить?
   - Я чувствую, что отклоняюсь от темы. Подайте мне мою карету!
   - Без меня, дорогой, - Ли покачала головой. - У меня назначено свидание с
парикмахером и на этот раз ему придется сделать что-то забавное -  причесать
меня.
   Обри ткнул меня локтем в ребра.
   - Чудные, правда? - хрипло прошептал он. - Знаете, актеры. Не знаю, в чем
тут дело, но они чем то отличаются, старина.
   - От кого? - буркнул я. - От торговцев наркотиками?
   Квартира Блэров находилась на Восточной семидесятой  улице,  и  от  такой
квартиры я не отказался бы сам, если бы смог за нее заплатить.
   В одном из углов гостиной был бар,  и  Николае  расположился  там,  начав
изготовлять напитки. На стенах висело десятка полтора портретов,  написанных
маслом. Из ближайшей рамы на меня устремлял  безумный  взор  Николас-Лир,  а
рядом  Николас-Гамлет  смотрел  озабоченным  взором.  Похоже,   единственным
шекспировским персонажем, которого он еще не сыграл, была Клеопатра, и  рано
или поздно он обреет волосы на груди и заполнит пробел. Это уж наверняка.
   Чарити принесла мне стакан джина.
   - Вы актер, Дэнни? - спросила она тихим голосом.
   - Нет, - ответил я, и она мгновенно потеряла  ко  мне  всякий  интерес  и
вернулась к бару. Я заметил, что в глазах Вернена Клайда появилось загнанное
выражение, когда она села рядом с ним.
   - Предлагаю тост! - громко сказал Николае. - За первое достижение Обри на
жизненном поприще. Он нашел друга, Дэнни Бойда. Приветствуем тебя!
   Обри скривил губы в неудачной имитации улыбки.
   - Брось, отец, - нерешительно пробормотал он, - а то Дэнни подумает,  что
ты делаешь из него дурака.
   - Нельзя улучшить сделанного природой, мой мальчик. - Николае просиял.  -
Прав я, Дэниел?
   - Я не уверен, - сказал я. - Кто-то неплохо поработал над вашими  зубами,
Ники-бой.
   В комнате вдруг все затихли. Я увидел, что у Обри задрожали руки, а потом
Николае расхохотался, и напряжение разрядилось. Пожалуй, я запросил лишнее с
Эдел Блэр за работу Упрятать  Николаев  Блэра  в  сумасшедший  дом  доставит
удовольствие и мне самому.
   - Вы не актер, Дэниел? - Николае повторил вопрос Чарити.
   - Я человек случайных занятий, - ответил я. - Вы не представляете, какими
необычными делами мне приходится заниматься  -  Вы  думаете  о  Шекспире?  -
неспешно спросила Эдел. - Вам нравятся его пьесы?
   - Типичная реакция зрителя! - тихо простонал Верней Клайд.
   - Вы совершенно правы, - едко сказала Эдел. -  Во  всяком  случае,  когда
королеву играет Лоис Ли!
   - Не будь такой злой, моя радость! - добродушно сказал Николае. - Ты ведь
понимаешь, что твой опыт в мюзиклах не  вполне  подготовил  тебя  для  ролей
драматических актрис.
   - Ты чертовски хорошо знаешь, что я никогда не выступала  в  мюзиклах!  Я
играла в комедиях и хорошо играла! Я хорошая актриса, но ведь  ты  решил  не
давать мне моего шанса!
   - Мне следовало хорошо подумать, прежде чем жениться на тебе.  -  Николае
печально покачал головой. - Моя  первая  жена  была  продавщицей.  Как  было
хорошо! А теперь я посадил себе на шею трагическую ворчунью!
   - Ты даже не захотел прослушать меня в этой роли! - жестко бросила Эдел.
   - Это было чересчур мучительно для меня, дорогая, - небрежно сказал он. -
Я думаю, достаточно об этом, а то ты потребуешь, чтобы Обри сыграл  Горацио!
- И он захохотал при одной мысли об этом, а лицо его покрылось пятнами.
   - Прошу вас! - Верней Клайд поднял руку. - Не надо семейных сцен!  Только
не сейчас. С минуты на минуту должен появиться Лэмб, и мы должны  выглядеть,
как одна дружная семья. Будь с ним поласковей, Ники, - добавил он умильно. -
Я уговорил его раскошелиться еще на пятнадцать тысяч, так  что  не  забывай,
что он наш добрый ангел, который финансирует постановку.
   - Человека с таким лицом, как у него, никто не может назвать  ангелом,  -
сказал Николае. - Кстати, это ему надо быть поласковей со мной, так как  это
его деньги, не так ли?
   - Боже мой! - безнадежно вздохнул Клайд и снова взялся за стакан.
   -  Я  буду  с  ним  ласкова,  если  хотите,  -  сказала  вдруг  Чарити  с
порозовевшим от энтузиазма лицом. - То есть, если это поможет  постановке  и
потом, это была бы хорошая практика, правда?  -  Она  на  мгновение  закрыла
глаза. - Я сыграла бы это в цвете индиго, - мечтательно  сказала  она,  -  с
оттенком багряного по краям.
   Николае заметил мое недоумение.
   - Опять игра, - объяснил он. - Их больше не интересуют ремарки автора или
текст. Они видят роли в цветах, и если вы думаете,  что  это  бред,  Дэниел,
поверьте моему слову: так оно и есть!
   Чарити открыла глаза, и на лице у нее появилось обиженное выражение.
   - Я только старалась быть полезной.
   - Не надо, - утомленно сказал Клайд. - Нам и так хватает забот.
   Видя, что никто не намерен сделать это для меня, я сам отнес свой  стакан
к бару. Николае наполнил его со знанием дела.
   - Это, должно быть, пугает вас,  Дэниел,  -  сказал  он.  -  Ваше  первое
знакомство с домашней жизнью актера?
   - Не впечатляет, - сказал я.
   - Что он может  знать  о  жизни!  -  презрительно  сказала  Чарити.  -  О
настоящей жизни! Он - человек случайных занятий!
   - Я знаю намного больше, чем куча ненормальных, среди  которых  я  сейчас
нахожусь, - непринужденно  сказал  я.  -  Ну,  ладно.  На  сцене  вы  можете
заставить людей наполовину  поверить  в  то,  что  вы  делаете.  Но  уберите
освещение и грим, и что у вас останется? Ничего!
   - Так вы уже и приговор вынесли, Дэниел? - взревел Николае.
   - Все, что я хочу сказать, это то, что  вы  можете  дурачить  театральную
публику только потому, что она существует, чтобы ее  дурачили,  -  торопливо
разъяснил я.
   - Чепуха! - загремел он. - Неудивительно, что вы  друг  Обри.  С  кем  же
сойтись, как не с другим полоумным!
   - Вне театра вы никого бы не смогли дурачить в течение  тридцати  секунд.
Наденьте комбинезон и возьмите кисть, и через  тридцать  секунд  любой  олух
поймет, что вы актер, а не маляр, так  как  каждое  слово,  каждый  поступок
будет преувеличен. Вы бы красили стену с таким  видом  и  выражением,  будто
играете Гамлета. Вы просто ничего не смогли бы поделать с этим, Ники-бой!
   - Обри, - сдержанно сказал Николае,  -  вышвырни  своего  друга  из  моей
квартиры!
   Обри хихикнул, потом изо всех сил попытался притвориться, что  не  слышал
его.
   - Чертовски хороший ответ! - ухмыльнулся я  Николасу.  -  Собственно,  он
означает, что у вас нет ответа!
   - Это не означает ничего подобного! - заорал он. - Будь я проклят, если я
стану терять время и энергию на спор с каким-то  болваном,  который  ожидает
получить упрощенный, как в комиксах, вариант, даже не прочитав  Шекспира!  -
Его ноздри дрожали совсем как у меня, когда я смотрел на Чарити.
   - Это все еще не ответ, - сказал я. -  Готов  держать  пари,  что  вы  не
смогли бы никого дурачить вне театра в течение десяти минут!
   - Не валяйте дурака! - презрительно сказал он.
   - Иными словами, вы боитесь проиграть пари? - мерзко ухмыльнулся я.  -  В
чем дело, Ники-бой?
   На секунду мне показалось, что он взорвется, и я приготовился  к  защите.
Но он овладел собой и заговорил:
   - Сделайте мне предложение, - хрипло сказал он, - и тогда мы посмотрим. Я
покажу вам, актер я или нет. Я...
   - Этот текст можно пропустить, - прервал я его. - Я сделаю вам конкретное
предложение, не сомневаюсь. Насколько  хорошим  актером  вы  себя  считаете,
Ники-бой? Достаточно хорошим, чтобы сыграть роль в реальной жизни и  держать
специалиста в заблуждении, скажем, пятнадцать минут?
   - Конечно! - рявкнул он.
   - Ставлю тысячу долларов, что сможете! После  этого  наступило  молчание,
достаточно долгое, чтобы успеть подрасти за это время.  Его  нарушил  Верней
Клайд.
   - Вам не кажется, что этот вздор зашел слишком далеко? - спросил он.
   - Заткнись! - решительно сказал Николае. - Тысяча долларов, Дэниел? Идет!
   - О'кей, - сказал я и обвел взглядом остальных. - Как насчет того,  чтобы
ставки держала ваша жена?
   - Конечно, - нетерпеливо сказал он. - Ну,  называйте  роль,  специалиста,
время и место?
   Я притворился, что раздумываю.
   - Предлагаю фору нам обоим, Ники-бой, - сказал я наконец.  -  Пусть  роль
будет легкой, а специалист трудным.
   - Дальше, - проворчал он.
   - Роль? - Я усмехнулся.  -  Актер,  вообразивший,  что  он  действительно
Гамлет, а его жена - Королева, которая хочет отравить его.
   - Вы шутите? - уставился он на меня. - Это слишком легко!
   - Посмотрим. Теперь переходим к трудной части -  к  специалисту.  Что  вы
скажете о психиатре? Верней Клайд громко откашлялся.
   - Почему бы нам не забыть о всей этой ерунде и не выпить еще?
   - Почему бы и нет? - согласился я.
   - Так-то лучше, - пробурчал  он  с  удовлетворением.  -  Так  вот,  когда
приедет Лэмб, я...
   - Извините, секундочку, - прервал я. - Тут  нужно  сначала  уладить  одну
маленькую подробность. Я получу мою тысячу сейчас же,  если  не  возражаете,
Ники-бой?
   - Что?! - Николае опять взвился на дыбы. - Почему бы тебе не закрыть свою
пасть, когда к тебе не обращаются, Верней? Пари по-прежнему в силе, Дэниел.
   - Это звучит лучше, - сказал я. - Я вправду подумал, что вы струсили.
   - Я думаю, что вы никогда не читали Шекспира, - с подозрением сказал он.
   - Только в обработке Лэмба, в школе, - соврал я. - Это случайно,  не  тот
Лэмб, который финансирует ваш спектакль? Николае допил свой стакан  и  снова
взглянул на меня.
   - А что это за психиатр? Ваш приятель, полагаю?
   - Это хороший вопрос, - сказал я. -  И  нам  придется  обсудить  его.  Вы
доверяете своей жене?
   - Во всем, кроме ее способности играть Шекспира.
   - Тогда почему бы не предоставить это ей? Пусть  она  выберет  психиатра,
место и время. Мы можем втроем поехать, когда  будет  нужно,  и  только  она
будет знать, куда мы поехали и к кому.
   - Отлично. - Николае посмотрел на жену. - Ты справишься с этим, милая?
   - Думаю, что да. - Она лениво пожала плечами. - По-моему,  это  бред,  но
если ты хочешь...
   - Я хочу научить Дэниела некоторому уважению к моей профессии. -  Николае
опять осклабился. - На  тысячу  долларов  уважения,  чтобы  быть  точным.  Я
отнесся к этому всерьез, будьте уверены. Я никогда в жизни не был серьезнее.
И вы тоже, не так ли, Дэниел? Или теперь вы струсили?

Глава 3

   Это было  большое  двухэтажное  здание,  окрашенное  в  пастельные  тона.
Здание, расположенное посреди десяти акров лесистой долины с высокой оградой
вокруг. Строго приватная лечебница, и я скрестил пальцы в  надежде,  что  ей
заправляет строго приватный психиатр.
   Я сидел в кабинете доктора Фрэзера с озабоченным выражением на  лице.  Он
выглядел не таким, каким я представлял себе психиатра. Он не носил ни белого
халата, ни очков в толстой оправе. Костюм его был дорогим и явно  такого  же
хорошего покроя, какой был на мне. На его лице отражалась  сообразительность
дельца, несколько тревожившая меня.
   - Чем вам обязан, мистер Бойд? - вежливо спросил он.
   - Видите ли, - заколебался я. - Я по поводу  моего  друга.  Вернее,  двух
моих друзей, доктор. Они женаты и... Муж был актером. Шекспировским актером.
И вот он начал играть роль не на сцене, а  в  реальной  жизни.  Им  овладела
мысль, что он действительно злополучный принц Гамлет, а его жена - вовсе  не
жена, а его мать, королева из пьесы, и она хочет отравить его.
   Вежливое выражение на лице  Фрэзера  нисколько  не  изменилось,  когда  я
рассказывал ему эту историю.
   - Муж, собственно, еще  не  прибегал  к  насилию,  -  объяснял  я,  -  но
появились тревожные признаки, что он близок  к  этому.  Его  жена  пришла  в
отчаянии ко мне, как к их близкому другу. Вот почему я и обратился к вам.
   - И какой же помощи вы ожидаете от  меня,  мистер  Бойд?  -  ,  осторожно
спросил он.
   - Я хотел бы, чтобы его осмотрели. Если окажется  необходимым,  подержите
его под наблюдением некоторое время. Его  жена  так  больше  не  может.  Она
кончит тем, что сама свихне.., ну, надломится что ли, или что-нибудь похуже,
если ей придется и дальше жить со всем этим.
   - Разумеется, я приму вашего друга, если вы желаете этого, мистер Бойд, -
сказал он. - Вы хотите договориться о приеме?
   - Как можно скорее, доктор, - горячо сказал я. - Это очень срочно!
   - Вас устроит завтра в одиннадцать?
   - Это было бы прекрасно!
   - Отлично, - кивнул он. - Значит, завтра в одиннадцать.
   Я вышел из подъезда, недоумевая,  что  меня  беспокоит.  Когда  уселся  в
машину и завел мотор, я понял, что это было -  отсутствие  звуков  в  здании
лечебницы. Прислушиваясь к урчанию мотора, я снова возвратился в мир  живых.
Что они делают с пациентами, чтобы они вели себя так тихо?
   Было уже около трех часов, когда я приехал к себе в офис. Там я обнаружил
Эдел Блэр.
   - Я жду вас больше часа, - сдавленно сказала она. - Где вы были?
   - В психиатрической лечебнице.
   - Зачем? И что за дурацкое пари вы заключили вчера с Николасом?
   - Я был у доктора Фрэзера. Он  психиатр,  и  его  лечебница  находится  в
Коннектикуте.
   - О? - Что-то сверкнуло в ее глазах.
   - Прием назначен на завтра, на одиннадцать утра. Она перевела дыхание.
   - Вы уверены, что все пройдет, как надо? Дэнни, вы можете провернуть  это
дело?
   - Об этом поговорим, когда я получу чек.
   Она открыла свою сумочку и протянула мне чек, взамен порванного Конфуцием
во время его философских забав. На этот раз я спрятал его в бумажник.
   - Этот доктор не дурак, - сказал я. -  И  надо  сыграть  роли  с  большим
хладнокровием. Нам придется выехать из города около половины десятого, чтобы
успеть туда к одиннадцати.
   - Что вы ему сказали? - негромко спросила она.
   - Вы - мои давние друзья. Я рассказал ему, что с ним это  происходит  уже
некоторое время. Он начинает переживать  наяву  роли,  а  теперь  становится
агрессивным, вообразил, что он - Гамлет, а вы - его мать, решившая  отравить
его. Он сделался опасным.
   - Это и есть роль,  которую  вы  предложите  играть  Николасу  в  течение
пятнадцати минут, чтобы выиграть пари?
   - Да.
   - Что произойдет, когда пятнадцать минут истекут?
   - Это целиком зависит от доктора, - усмехнулся я, - и от того,  насколько
хорошее представление даст Ники-бой.
   - Хорошо, - кивнула она. - Вы заедете за нами в девять тридцать?
   - Конечно. Только не  забудьте,  что  вы  -  истерзанная  женщина,  когда
увидите доктора.
   - Я актриса, помните? - холодно произнесла она. - Вы думаете, этот доктор
сразу признает его умалишенным?
   - Сомневаюсь, - ответил я, - но он будет держать его под  наблюдением,  а
это почти так же хорошо. Наверняка,  он  берет  недешево,  а  его  заведение
производит впечатление, что ему  пригодились  бы  любые  клиенты,  каких  он
сможет заполучить. Пожалуй, так будет надежней, чем добиваться  немедленного
признания невменяемости.
   - Посмотрим, - сказала она, - но имейте в виду, я не намерена выплачивать
ваш гонорар полностью, пока не будет уверенности, что дело удалось.
   - Понимаю, - ответил я.  -  Скажите  Ники-бою,  что  вы  выбрали  доктора
Фрэзера наудачу по телефонной книге.
   - Хорошо, - кивнула она. - Что еще?
   - Передайте привет моему друга Обри. Вы когда-нибудь  интересовались  его
предками?
   - Что вы хотите сказать?
   - Вы уверены, что в его семье не было ирландского  терьера  по  отцовской
линии?
   Ее правая рука взметнулась и  сильно  ударила  меня  по  лицу.  Массивное
алмазное кольцо врезалось мне в  щеку.  Я  протянул  руку,  поймал  Эдел  за
пуговицу и подтащил к себе. Я обнял ее за плечи и прижал ее губы к своим. Ее
тело было мягким и вначале податливым, но потом оно напряглось.  Она  начала
колотить меня кулаками в грудь. Я позволил своим рукам соскользнуть  с  плеч
на талию, потом, хотя она вырывалась, на ее округлые бедра.
   - Вы.., вы... - бессвязно запиналась она.
   - Хочешь делать людям гадости, умей терпеть гадости от  плохих  людей,  -
сказал я и дважды хлестнул ее по лицу, слева и справа.
   На мгновение она не могла в  это  поверить.  Она  уставилась  на  меня  с
открытым ртом и набросилась, размахивая руками. Я сильно оттолкнул ее.
   - Я.., я... - захлебывалась она.
   - Наверное, вас никогда не бил мужчина, голубка, - посочувствовал я. - Вы
хотели сказать, что мы увидимся завтра?
   - Я убью вас за это! - злобно крикнула она.
   - Если вы бьете людей для развлечения - о'кей,  -  сказал  я.  -  Но  вам
следовало предупредить меня. Я захватил  бы  свой  кастет,  и  мы  могли  бы
неплохо позабавиться.
   Она вышла, громко хлопнув дверью.
   Это случилось десятью минутами позже как будто смотришь  повторный  показ
по телевидению. Дверь распахнулась без стука. Единственной разницей было то,
что на этот раз вошли двое. Одни из них был  Конфуций,  а  второй,  -  может
быть, его телохранитель.
   Конфуций аккуратно прикрыл дверь и с улыбкой посмотрел на меня.
   - Забыли что-нибудь искромсать? - спросил я его.
   - Вы просто ничего не хотите понимать, Бойд, - сказал он, -  и  я  должен
вас проучить, чтобы до вас дошло. Я посмотрел на второго.
   - Вы забираете его обратно в Бельвю или просто обучаетесь на дому ремеслу
членовредительства?
   Этот человек был миниатюрной горой. Коротышка, но потянул  бы  фунтов  на
триста пятьдесят. Его прямые серые волосы были причесаны на прямой пробор  и
приглажены щеткой через скальп. Он выглядел как ответ на вопрос: что стало с
Гитлером, когда он сбрил усы и растолстел.
   Он вынул сигару из верхнего кармана и уважительно  понюхал"  ее,  откусил
конец и аккуратно выплюнул его мне под ноги. Глаза у него  были  холодные  и
голубые, а рот обладал всей чувствительностью бульдозера. Кончив раскуривать
сигару, он выдохнул облако дыма в мою сторону.
   - Херби, - к