ивнул он в сторону Конфуция, - защищает мои интересы.
   - Мне предстоит приятное дело,  Бойд,  -  сдавленно  сказал  Херби.  -  Я
займусь вами.
   - Как я уже  сказал,  -  просопел  толстяк,  -  Херби  заботится  о  моих
интересах.
   - И в их число входит Эдел Блэр? - спросил  я,  окинув  его  взглядом.  -
Пожалуй, вы слишком толстоваты для этого.
   - Это интересует меня косвенно, - буркнул он.
   - Я заинтригован. Продолжайте.
   - Меня зовут Лэмб, - сказал он.
   - Я читал вашу книгу. А теперь  вы  финансируете  одну  из  пьес  старика
Вилли?
   Лэмб с усилием повернул голову в сторону Херби.
   - Этот парень просто полоумный, - произнес  он  жалобно.  -  И  я  должен
терять время на разговоры с полоумным? По-хорошему он не понимает!
   - Я не прочь растолковать ему совсем по-другому, мистер Лэмб.
   Лэмб снова взглянул на меня и пожал плечами.
   - Я не знаю, зачем этой ведьме понадобилось нанимать частного  сыщика,  -
сказал он медленно, словно сомневаясь, что я понимаю по-английски. - Да и не
особенно  интересуюсь.  Но  я  не  хочу,  чтобы  Блэру  кто-нибудь   помешал
осуществить его постановку, так как она уже стоила  мне  немалых  денег.  Не
делайте ничего, чтобы помешать этому. Дошло?
   - Вы возьмете образец обивки моей мебели, или  за  нее  придется  платить
Херби из своего жалования? - спросил я.
   - Острите? - скучно спросил он.
   - Убирайтесь из моего офиса и захватите с собой Херби! - сказал я.
   - Ладно! - Лэмб снова пожал плечами. Он даже ухитрился не разорвать  свой
костюм при этом. Потом посмотрел на Херби. - Займись им! - сказал он просто.
   Херби пошел на меня. Улыбаясь, он вынул  правую  руку  из  кармана,  и  я
увидел блеск кастета.
   - На этот раз, Бойд, - нежно сказал  он,  -  вам  придется  по-настоящему
плохо.
   Когда кулак Херби устремился к моему лицу, я качнулся  назад,  балансируя
на правой ноге, а левой взмахнул высоко и резко так, что носок моего ботинка
хрястнул его в правую почку.
   Херби свалился на пол бесформенной грудой и остался  лежать,  корчась  от
боли. Он очень светски отнесся к происшедшему и ни разу не  вскрикнул,  хотя
от боли его лицо сделалось старческим.
   Я наклонился, сгреб его за лацканы пиджака  и  поднял  на  колени.  Потом
ударил его ребром  ладони  по  переносице.  Надеясь,  что  удар  был  хорош,
посмотрел, как он опять грохнулся на пол.
   - Ну, все! - резко сказал Лэмб. - Довольно!
   - Идите  к  черту,  толстяк.  Я  еще  только  начинаю.  Хотите  дождаться
останков? Я не против.
   - Назад! Или вы получите это, - просопел он. Я поднял глаза и увидел, что
на меня смотрит дуло пистолета 38-го калибра. Я ухмыльнулся.
   - Вы не посмеете здесь стрелять.
   В следующее мгновение прогремел выстрел.  Пуля  не  проделала  мне  новый
пробор, но пролетела достаточно близко, чтобы ветерок шевельнул мне  волосы.
Я втянул воздух, потом медленно  повернул  голову  и  посмотрел  на  дыру  в
штукатурке, которая была может на дюйм выше меня.
   - Значит, вы не шутили, - сказал я.
   - Вам лучше убраться отсюда, Бойд, - сказал Лэмб. По его лицу стекал  пот
от усилия, с которым он нажимал на спуск. - Если вы будете поблизости, когда
Херби очнется, он разрежет вас на мелкие кусочки, и  даже  я  не  смогу  его
остановить.
   Кто такой Дэнни Бойд, чтобы спорить с человеком,  держащим  пистолет,  из
которого он только что стрелял в меня? Я направился к двери, чувствуя, что у
меня задергались лопатки, когда я проходил мимо толстяка.
   - Еще только одно, Бойд, - сказал он мягко. - Если вы хотя  бы  позвоните
Эдел Блэр, не говоря уже о встрече, я лично позабочусь, чтобы вы оказались в
морге!
   Я бы высказал свое мнение на эту тему, но Херби как раз издал прерывистый
звук, словно собирался очнуться. Похоже, было самое время убираться  отсюда,
что я и сделал.

Глава 4

   - Итак, - пророкотал Николае, когда я въехал в открытые ворота и  покатил
к зданию, - это и есть тот дом, где мне предстоит изображать психа?
   - И, заодно, потерять тысячу монет, Ники-бой. Не забывайте об этом.
   Николае содрогнулся.
   - Вам кто-нибудь уже говорил, что вы невежа, Дэниел?
   - Однажды меня выбирали самым вежливым человеком года на  Кони-Айленд,  -
ответил я. - Это сказала мне блондинка, которая была со мной. Она здорово  в
меня втрескалась и, пожалуй, единственное, что она еще могла отдать мне, был
ее голос, но я не бессовестный, я не взял его.
   - Могу себе представить! - ухмыльнулся Николае.
   - Пусть эта красивая оболочка не вводит вас в  заблуждение,  Ники-бой,  -
сказал я серьезно. - Под ней бьется золотое сердце.
   - Четырнадцать каратов сплошь из чистого золота, - холодно сказала Эдел.
   Я остановил машину перед домом, и мы вышли из  нее.  Николае  недоверчиво
посмотрел на входную дверь, потом повернулся - Ты уверена, что  выбрала  это
место наугад, по телефонной книге? - спросил он.
   - Конечно, уверена, - нетерпеливо ответила она. - Ты думаешь, что я хочу,
чтобы ты потерял  тысячу  долларов,  которую  я  могла  бы  с  удовольствием
истратить?
   - Да, это верно! - Он тяжело вздохнул. -  Ладно.  Давайте  разделаемся  с
этим. Будем сверять часы, Дэниел?
   - Лишь бы вам удалось водить за нос психиатра в течение пятнадцати минут.
   Я толкнул тяжелые стеклянные двери с прокладкой из тонкой стальной сетки,
и мы  вошли  в  лечебницу.  Плоскогрудая,  с  белесыми  волосами  секретарша
вопросительно посмотрела на нас.
   - Миссис и мистер Блэр к доктору  Фрэзеру,  -  сказала  ей  Эдел.  -  Нам
назначено.
   - Он ожидает вас в своем кабинете, -  ответила  секретарша,  указывая  на
дверь. - Вы можете пройти к нему.
   Эдел вошла в кабинет,  пропустив  вперед  Николаев.  Я  зря  беспокоился,
пожалуй, Эдел все-таки заслуживала роли в пьесе. Она управилась  с  Фрэзером
так быстро, что у него не было никакой возможности сказать что-нибудь.
   - Я - миссис Блэр, - сказала она, едва мы вошли в кабинет.  -  Я  звонила
вам вчера. Это мой муж, Николае Блэр, а это наш друг, мистер Бойд.
   - Как  поживаете?  -  любезно  спросил  Фрэзер.  Он  сначала  пожал  руку
Николасу, потом мне,  ничем  не  показывая,  что  знает  меня.  -  Садитесь,
пожалуйста.
   Мы уселись лицом к столу. Я закурил сигарету  и  скрестил  пальцы  правой
руки. Мои часы показывали одиннадцать десять. Я быстро поднял глаза и увидел
едва заметную улыбку на лице Николаев. Он слегка кивнул мне, затем  сверился
со своими часами.
   В следующее мгновение он  вскочил  на  ноги  и  принялся  расхаживать  но
кабинету, глубоко засунув  руки  в  карманы.  Время  от  времени  он  дергал
плечами.
   - Все это часть заговора! - внезапно произнес он. - Кто этот человек?
   - Заговора? - мягко переспросил Фрэзер.
   - Заговора! - повторил Николае. Потом он взглядом окинул Эдел с  усмешкой
на лице. - Ну, что теперь, милая королева?
   - А, - серьезно сказал Фрэзер. - Гамлет.
   - Вы узнали меня, - учтиво подтвердил Николае.
   - Я узнал пьесу, - сказал Фрэзер.
   - Пьесу? - повторил Николае и его голос отозвался эхом от стен  кабинета.
- Вы думаете, что это лицедейство?
   - А разве это не так? - спросил Фрэзер. Николае ткнул в сторону Эдел.
   - Спросите ее! - сказал он. - Я помню слова,  сказанные  призраком  моего
отца: "Моя, казалось, чистая жена!" Фрэзер взял ручку и  пододвинул  к  себе
блокнот.
   - Давайте начнем сначала. Хорошо? - предложил он.  -  Вас  зовут  Николае
Блэр и...
   - Все тот же подлый заговор, - низким  голосом  сказал  Николае.  -  Я  -
Гамлет, принц датский, и вам известно это!
   - Прекрасно! - сказал Фрэзер и пожал плечами. - А кто я?
   - Да будет Бог с вами! - Николае уставился на него пустыми глазами.
   - Вы знаете меня? - спросил снова доктор.
   - И притом отлично. - Николае улыбнулся. - Вы - торговец рыбой.
   - Я - доктор Фрэзер.
   - Тогда мне хотелось бы, чтобы вы были таким же  честным  человеком,  как
торговец рыбой, - холодно сказал Николае.
   - Итак, вы Гамлет, и вам угодно, чтобы я был  торговцем  рыбой,  -  резко
сказал Фрэзер. - А кто эта дама?
   Николае бросил на  Эдел  мимолетный  взгляд,  потом  снова  посмотрел  на
доктора.
   - Это моя мать - королева, дурак! - сказал он коротко.  -  А  это,  -  он
указал на меня, - один из могильщиков.
   Перо доктора беспомощно запрыгало по блокноту. Он несколько раз прочистил
горло, потом почти умоляюще посмотрел на Эдел.
   - Давно он так?
   - Последние два дня, доктор, - нерешительно сказала она. - Хотя так плохо
с ним еще никогда не было, а теперь он все время такой.
   Взгляд Николаев снова стал пустым. Он медленно  обошел  стол  и  оказался
позади доктора. Затем принялся ощупывать его голову пальцами обеих рук.
   - Увы, - сказал он уныло, - бедный Йорик.
   - Йорик?! - Фрэзер вопросительно посмотрел на Эдел.
   - Вы помните сцену на церковном дворе, доктор? - вежливо спросила она.  -
Могильщики выкапывают череп, который принадлежит бывшему придворному шуту по
имени Йорик.
   Фрэзер стремительно отдернул голову от пальцев Николаев.
   - Возвращайтесь на место и сядьте! - сказал  он  напряженным  голосом.  -
Сядьте, пожалуйста, мистер Блэр! - резко повторил доктор.
   Николае не обратил  на  него  никакого  внимания  и  медленно  направился
обратно к столу.
   - Улыбчивый подлец, подлец проклятый! - Он  выплюнул  эти  слова  в  лицо
изумленному психиатру. - Блудливый, вероломный, злой подлец! О, месть!
   Фрэзер выпрямился в кресле.
   - В последний раз прошу вас, - сказал  он  жестко,  -  садитесь!  Николае
отвернулся от стола. Глаза его были такими же пустыми и невидящими.
   - И ты ей скажешь, чтобы не пила, - пробормотал он. -  Но  будет  слишком
поздно. О, злодейство!
   Внезапным  рывком  он  повернулся  к  Фрэзеру  с   выражением   открытого
неистовства.
   - Эй! - завопил он во всю  силу  своих  легких.  -  Эй!  Закройте  двери!
Предательство! - Он сунул руку под пиджак, а когда она показалась  вновь,  я
увидел в ней сверкающий нож.
   Николае сделал еще шаг к врачу, и я  заметил,  что  Фрэзер  бешено  тычет
пальцем в кнопку под крышкой стола.
   - Клинок отравлен тоже! - хрипло сказал Николае, подступая ближе. - Вот -
блудодей, убийца окаянный!
   Фрэзер еще глубже вжался в кресло, его  палец  не  отрывался  от  звонка.
Бисеринки пота стекали по его носу и  капали  на  блокнот,  портя  роскошную
белизну бумаги.
   Дверь распахнулась настежь, и два жилистых типа в белых халатах влетели в
комнату. Один захватил руки Николаев сзади, прижимая их к  бокам,  а  другой
вывернул ему запястья так, что нож выпал на пол... Николае  резко  вскрикнул
от боли, потом в комнате стало тихо.
   Внезапно гулкий смех Николаев ударил по моим барабанным перепонкам.
   - Хорошее представление, Дэниел? - торжествующе спросил он.  -  Наверняка
прошло больше пятнадцати минут, и вы должны мне тысячу долларов!
   Я посмотрел на него с выражением нескрываемой жалости и снова отвернулся,
ничего не сказав.
   - Ну? - настаивал он. - Вы оправитесь от потери тысячи долларов?  Скажите
ему!
   Фрэзер вытер лоб белым платком и приказал санитарам:
   - Уберите его отсюда. Успокойте его. Он опасен!
   Они схватили Николаев за руки и согнули его пополам.
   - Отпустите меня, черт побери! - заревел Николае. - Я такой же  здоровый,
как и вы! Все это было только пари!
   - Убрать! - рявкнул Фрэзер.
   Николаев ловко развернули и потащили к двери.
   - Отпустите меня! - взвыл он. - Вы что,  свихнулись,  что  ли?  Это  была
только шутка, даже если и чертовски глупая! Дэниел!
   Скажите им, что это была только шутка!
   Я  взглянул  на  Фрэзера  и  беспомощно  пожал  плечами.  Дверь  за  ними
захлопнулась, но все равно мы слышали его раскатистый голос, когда  они  его
волокли по коридору. Мы слышали его еще секунд  десять,  потом  он  внезапно
затих. Слишком внезапно...
   - Бедный Николае! - сказала  Эдел  приглушенным  голосом  и  начала  тихо
всхлипывать в носовой платок.
   Фрэзер методично черкал в своем блокноте,  пока  его  рука  не  перестала
дрожать. Потом он выпрямился, расправляя плечи.
   - Миссис Блэр, - сказал он твердо, - боюсь,  что  у  вашего  мужа  далеко
зашедшая шизофрения.
   - Вы можете что-нибудь для него сделать? - тихим голосом спросила она.
   - Будем надеяться, - ответил он, - но для этого потребуется  значительное
время. Это будет для вас ударом, миссис Блэр, но он должен  быть  изолирован
немедленно.
   - Нет! - воскликнула она голосом, полным муки.
   - Сожалею, - мягко сказал доктор, - но так будет  лучше  для  вас  и  для
него. Заверяю вас, что мы сделаем для него все, что только  сможем  сделать,
миссис Блэр! Я подготовлю все необходимые документы, и вы подпишите их перед
уходом.
   Я подошел к Эдел и похлопал ее по плечу.
   - Я знаю, что это страшный удар, но никто не поможет  ему  лучше  доктора
Фрэзера, Эдел. Ради Николаев мы должны подписать документы.
   - Ты прав, я знаю, -  всхлипнула  она,  -  но  мне  кажется  ужасным  так
поступить с ним!
   - Поверьте мне, миссис Блэр, - сочувственно сказал доктор,  -  это  самое
лучшее и единственное, что вы можете сейчас для него сделать.
   - Бедный Николае... - прошептала она. - Без него мне будет так одиноко!
   - Ты всегда сможешь послать ему открытку, - сказал я весело. Тут я уловил
странное выражение на лице доктора. - Я подумал, что шутка может  подбодрить
ее.
   - У вас неуместное чувство юмора, мистер Бойд, - ледяным тоном сказал он.
- По-видимому, у вас нет ни малейшего  представления,  что  это  значит  для
миссис Блэр! Никто, сам не испытав, не может понять  глубины  любви  жены  к
мужу!
   - Я начинаю понимать, доктор! - заверил я его. - И очень быстро.

Глава 5

   Было четыре часа дня, когда мы вернулись в квартиру Блэров. Эдел  открыла
замок, и я вошел вслед  за  ней,  закрывая  за  собой  дверь.  Мы  прошли  к
гостиную, в которой никого не было.
   - Обри нет? - спросил я.
   - Он уехал из города на один день, - сказала она.  Ее  нижняя  губа  чуть
покривилась. - У него слабоват желудок для  такого  рода  дел,  так  что  он
предусмотрительно удалился на случай, если дело обернется плохо.
   - Я вовсе не скучаю по нему, - сказал я. Она тепло улыбнулась мне.
   - Это надо отпраздновать, Дэнни, - вибрирующим голосом сказала она мне. -
Все  прошло  прекрасно.  А  вы  настоящий  гений.  Приготовьте,  пожалуйста,
что-нибудь выпить.
   - Я сделаю вам особый коктейль Дэнни Бойда, - ответил я.
   - Что это такое?
   - "Смеющаяся вдова".
   - Название подходящее. А какие составляющие?
   - Три капли горькой настойки на две части водки к одной  части  джина,  -
объяснил я, - и крошечная луковка. Но обязательно должна быть  луковка:  она
выявляет вкус.
   - Вкус лука?
   - Стоит приняться за вторую порцию и вкус перестаешь замечать, - уверил я
ее. - Тогда главным становится напиток.
   - Звучит как  "отравленная  чаша",  -  сказала  она.  -  Надеюсь,  вы  не
собираетесь продолжать с того места, где Ники прервали?
   - Могильщик-весельчак! - ответил я. - Так или иначе Ники-бой досмеялся до
смирительной рубашки.
   - Говорили, что он одержим театром. -  В  глубине  ее  горла  переливался
смех. - Теперь он всего лишь невменяем!
   - Я приготовлю выпивку. Этот диалог напоминает мне,  что  я  хочу  забыть
Гамлета.
   - Пожалуй, это был величайший триумф Ники, - лениво  сказала  она.  -  Он
почти заслужил тысячу долларов, которую вы ему должны.
   - Я заплачу, как только он выйдет из лечебницы.
   - Вот это и привлекает в вас больше всего, Дэнни,  -  восхищенно  сказала
она. - После вашего профиля, разумеется, - ваше большое сердце!
   Я встал за стойку  и  принялся  приготавливаться  к  операции  "смеющаяся
вдова". Эдел исчезла, что позволило мне  сосредоточиться  на  отмеривании  и
смешивании. Пятью минутами позже  я  вылил  нужные  составляющие  на  лед  в
бокалах. Естественно,  "смеющуюся  вдову"  не  трясут,  так  как  она  может
взорваться. Ее слегка поглаживают.
   Эдел появилась, когда я все еще поглаживал. Она подошла к бару и положила
чек на девять тысяч долларов на стойку передо мной как раз  тогда,  когда  я
наливал первый коктейль. Я не пролил ни капли,  умудрившись  подхватить  чек
свободной рукой и сунуть его в карман.
   - Спасибо, - сказал я ей.
   - Вам спасибо, мистер Бойд, - ответила она весело, - за быструю и  хорошо
выполненную работу. Я теперь буду рекомендовать вас моим друзьям. Если такие
дела станут обычными, вы сможете выжимать комиссионные из этого доктора.
   - Я думал об этом, -  признался  я.  -  Если  дела  пойдут  действительно
хорошо,  будет  смысл  получить  медицинскую  степень.  Таким   образом   не
пострадают ни гонорары, ни этика.
   -  Очаровательно!  -  сказала  она.  -  Восхитительно!  Я  люблю  вас,  -
произнесла она мечтательно.
   - До сих пор я считал, что даже не нравлюсь вам.
   - Это было вчера. Сегодня я  думаю,  что  вы  чудесный,  и  по  какому-то
фантастическому совпадению Обри как раз уехал. - У  нее  расширились  глаза,
когда она пристально посмотрела на  меня  и  я  заметил,  что  в  них  опять
загорелись искорки.
   - А вы по-прежнему недолюбливаете меня, Дэнни, так же сильно, как  я  вас
раньше?
   - Это было вчера. - сказал я и поднял свой бокал. - За сегодня!
   Она тоже подняла бокал.
   - И прощай муж-шизофреник!
   - Дэниел вынес приговор,  -  фыркнул  я,  вспомнив,  как  голос  Николаев
отдавался эхом от стен комнаты. - Что ж, теперь он получил  вечное  место  в
жизни.
   Эдел поставила свой полупустой бокал и посмотрела на меня со  слезами  на
глазах.
   - Что-нибудь я сказал не так?
   - Это та самая штука, которую используют при бурении нефтяных скважин?  -
спросила она.
   - Эту штуку находят  в  скважинах,  пробурив  их,  -  ответил  я.  -  Она
заставляет вдов смеяться, а сильных  мужчин  плакать.  Надеюсь  у  вас  есть
лишний носовой платок?
   - Налейте мне еще, пока я буду его искать. - Она встала и  опять  куда-то
пропала.
   Вернулась она минут через пять. Строгое черное платье, которое она надела
ради Фрэзера, исчезло. Вместо него на ней был черный  халат  с  вышитыми  по
подолу малиновыми орхидеями.
   - Выпейте это, и, гарантирую, будете  смеяться!  -  Я  подтолкнул  к  ней
стакан через стойку. - Одобряю этот халат. В нем вы кажетесь очень  красивой
и очень порочной. Так должна выглядеть каждая женщина, но почти ни  одна  не
выглядит.
   - Не хочется признаваться, - произнесла она хрипло, -  но  этот  профиль,
про который вы не позволяете мне  позабыть,  почти  так  же  хорош,  как  вы
думаете.
   - Не может быть, - сказал я скромно. - Но что я  могу  поделать,  если  я
красив? Большинство женщин от меня  без  ума  с  первого  взгляда.  Пожалуй,
именно поэтому вы заинтриговали меня с самого начала: вы были не такая.
   Эдел выпила свой коктейль одним приемом и стала молча и отчаянно  хватать
ртом воздух, пока снова не обрела дыхание.
   - Вы ударили меня! - сказала она, когда к ней вернулся голос. - Я никогда
этого не забуду, Дэнни Бойд! Там, в вашем офисе, вы ударили меня!
   - - Никогда не забудете и никогда не простите?
   - Мне это понравилось, - заявила она небрежно. - Для меня это  был  новый
подход. Ники переигрывает в любви также, как и во всем остальном.
   Она протянула руку к шейкеру и налила себе еще.
   - Я вам кое-что скажу, Дэнни Бойд. - Говоря это,  она  втягивала  в  себя
воздух, от чего ее голос казался манящим и беспокойным.
   - Что угодно, кроме истории вашей жизни, моя милая, - сказал я осторожно,
- терпеть не могу исповедания женщин.
   - Это о теории, - сказала она. - Теория, что  женщины  наряжаются,  чтобы
нравиться мужчинам, это не правда!
   - Нет? - Я поднял брови,  но  почувствовал,  что  они  слишком  тяжелы  и
позволил им опуститься обратно.
   - Нет! - решительно повторила она.
   Я ждал, пока она разделалась с третьим стаканом.
   - Определенно, нет!  -  Она  покачала  головой  немного  энергичней,  чем
следовало. - Когда женщине по-настоящему нравится