ому того, что не желаешь, чтобы делали тебе". В течение почти двух
лет томился Риполь в инквизиционной тюрьме, а 1 августа 1826 г. состоялось в
Валенсии торжественное сожжение "несчастного еврея". Описание этого сожжения
было дано на основании подлинных  документов  приблизительно  через  55  лет
парижским журналом "Revue des Etudes Juives".
     Сожжение 1826 г. вызвало в  Европе  огромное  возмущение,  и  испанское
правительство одновременно с папой Пием VIII приступило к обсуждению вопроса
о судьбе инквизиционных трибуналов. 1 июля 1835 г.  религиозным  судам  было
приказано  немедленно  прекратить  их  деятельность.  На  этот  раз   отмена
инквизиции была  действительно  окончательной.  В  историографии  инквизиции
Льоренте принадлежит исключительно большое место; по существу,  он  является
первым по времени историком инквизиции Испании, так как  все  предшествующие
труды в этой области лишь с большими оговорками можно считать  историческими
исследованиями. В Испании в течение долгого времени ничего вообще не  писали
об инквизиции и строго придерживались правила: молчи о короле и  инквизиции.
Но когда в годы Реформации появилось в  Германии,  Нидерландах  и  несколько
позже в Швейцарии и Франции много резких памфлетов против  "кровавых  деяний
страшного  изуверства"  инквизиционных  трибуналов,   на   сцену   выступили
некоторые  апологеты   инквизиции,   пытавшиеся   аргументами   от   религии
опровергнуть "клевету" протестантов. Последние в своих нападках точно так же
редко пользовались фактическими данными и обычно лишь изливали свои  чувства
по поводу существования вообще такого "чудовища", каким  была  в  их  глазах
испанская инквизиция. Наиболее значительным протестантским произведением XVI
в., вызвавшим огромный к себе интерес,  была  книга  Монтануса  (псевдоним),
опубликованная на латинском языке в 1567 г.  в  Гейдельберге  под  названием
"Практические приемы святой испанской инквизиции". Монтанус был  лютеранином
и вместе с целым рядом единомышленников  был  привлечен  к  суду  севильским
инквизиционным трибуналом, вероятно, в 1564 г. Ему удалось бежать из тюрьмы,
а в 1565 г. он  был  сожжен  в  изображении  на  торжественном  аутодафе.  В
"Практических приемах" он описывает все,  что  он  узнал,  видел,  слышал  и
пережил в застенках трибунала, а также злоключения ряда выдающихся  лютеран,
либо содержавшихся вместе с ним  в  тюрьме,  либо  хорошо  известных  по  их
общественной деятельности. Нидерландская  революция,  религиозные  войны  во
Франции, восстание католиков в Англии и папская булла  отлучения  английской
королевы Елизаветы придали книге Монтануса особенно актуальный  характер,  и
она уже в 1568 г. была переведена на  французский  и  немецкий  языки,  а  в
следующие годы выдержала много изданий и переводилась на разные языки.  Быть
может,  в  видах  ослабления  впечатления  от  книги  Монтануса  сицилийский
инквизитор Людовик Парамо выпустил в 1598 г. в Мадриде  книгу  на  латинском
языке "О происхождении и развитии святой инквизиции" -  первый  исторический
труд, написанный в духе ортодоксального католицизма. Парамо начинает историю
инквизиции с  Адама  и  Евы  и  их  считает  первыми  еретиками;  первым  же
инквизитором был Бог: "Statim igitur Deus... primus magister et maximus". На
Адама и Еву было надето и первое  санбенито,  а  изгнание  из  рая  означало
первую  конфискацию  имущества   еретиков.   "Историческая"   книга   Парамо
превращается в тем более смелую апологию инквизиции, что дело идет,  по  его
словам,  о  строгом  подражании  действиям  самого  Бога,  а  потому  всякое
уклонение от них уже является неописуемым преступлением. Прошло почти  целых
сто  лет,  прежде  чем   появилось   серьезное   исследование   голландского
протестанта Филиппа Лимборха, давшего в своей латинской "Истории инквизиции"
(Амстердам, 1692)  научно  разработанный  и  обширный  материал  по  истории
деятельности различных инквизиционных трибуналов. Но Лимборх  лишь  вскользь
говорит об испанской инквизиции; все  его  внимание  было  сосредоточено  на
южнофранцузском  движении  альбигойцев,  на  его   подавлении   только   что
призванной к жизни инквизицией. Как ни важен был  труд  Лимборха  в  области
историографии инквизиции вообще, для испанской он существенного значения  не
мог иметь, тем более что Лимборх, разумеется, не располагал правом доступа к
богатейшим испанским архивам,  и  ему  приходилось  пользоваться  случайными
материалами, а не  достоверными  и  подлинными,  какие  характеризовали  его
исследования   по   истории   южнофранцузской   инквизиции.    Невозможность
использования  испанских  архивов  лицами,  не   принадлежавшими   к   числу
служителей инквизиции, лишала значения и  дальнейшие  работы  протестантских
историков, и даже поздняя (Лейпциг, 1784) двухтомная немецкая книга  Крамера
страдала обычными недостатками антиинквизиционных работ, вышедших в свет  до
появления "Критической истории" Льоренте с легшими в ее основу двумя  томами
материалов, напечатанными в 1812 - 1813 гг. Льоренте в Мадриде. Для борьбы с
влиянием книги Льоренте католический мир выдвинул  знаменитого  реакционного
писателя Жозефа де Местра. Но, несмотря на резкий и победоносный  тон  и  на
смелость, с  которой  его  памфлет  "Lettres  a  un  gentilhomme  russe  sur
l'inquisition espagnole" защищал костры в делах  веры,  он  не  мог  затмить
книги  Льоренте,  и  в  течение  свыше  полустолетия  "Критическая  история"
оставалась единственной авторитетной книгой в области испанской  инквизиции.
Все попытки бенедиктинца Гамса и  епископа  Геделе  развенчать  славу  книги
Льоренте путем указания на отдельные ее ошибки и промахи  не  имели  успеха.
Если теперь книга Льоренте потеряла часть своего значения, то причина  лежит
в обширной научной разработке, которой подверглись  с  90-х  годов  прошлого
века  отдельные  моменты  деятельности  испанской  инквизиции.  В   Бельгии,
Голландии  и  Германии  было  опубликовано   большое   количество   архивных
документов,  проливших  новый  свет  как  на   преследование   нидерландских
протестантов в царствование Карла V и  Филиппа  II,  так  и  на  искоренение
лютеранства в течение 50 - 70-х годов XVI в. на Пиренейском  полуострове.  В
этом  отношении  особенно  ценны  многочисленные  работы   школы   гентского
профессора Пауля Фредерика. Отдельные монографии,  написанные  на  основании
архивных данных, равно как опубликование  многих  протоколов  инквизиционных
трибуналов подготовили почву для создания и общей новой картины деятельности
инквизиции. В 1906 - 1907  гг.  и  вышла  четырехтомная  "История  испанской
инквизиции" на английском языке  американского  ученого  Генри  Чарльза  Ли,
составившая  новую  веху  в  историографии   инквизиции   благодаря   строго
проведенному и научному подбору  материала  и  обилию  архивных  данных.  На
русском языке  в  1914  г.  вышла  "История  инквизиции  в  Испании"  С.  Г.
Лозинского; в 1927 г. - переработанное сокращенное издание  этой  книги  под
названием "Святая инквизиция".
     Как  ни  велико  историографическое  значение   "Критической   истории"
Льоренте, с научной точки зрения  эта  книга  страдает  очень  существенными
недостатками. Несмотря на крики  клерикалов  и  реакционеров  о  ренегатстве
Льоренте, о его безбожии и измене делу религии, Льоренте в  действительности
был и оставался всю жизнь  религиозно  настроенным,  верующим  католиком,  и
"Критическая история" целиком  проникнута  религиозным  чувством.  Автор  ее
подходит к католицизму и инквизиции не с атеистической  точки  зрения,  а  с
определенно  католической,  которая  сводится  к  требованию  предоставления
"национальной" Церкви "свободы и независимости" путем устранения постоянного
вмешательства во все дела римской курии и  поддерживающих  ее  доминиканцев,
францисканцев и иезуитов. Эта точка зрения Льоренте вполне совпадала с  тем,
что во Франции  определенная  часть  духовенства  отстаивала  под  названием
галликанизма. То же явление имело место в Германии, где под  однородным,  по
существу, лозунгом фебронизма шли архиепископы и крупнейшие  епископы.  Этот
лозунг о  свободе  и  независимости  Церкви  был  своеобразным  "анархизмом"
верхушки епископата, желавшей самостоятельно вершить свои церковные  и  иные
дела; он встретил отпор одновременно со стороны Рима, материально и морально
заинтересованного в  бдительном  надзоре  над  деятельностью  Церкви,  и  со
стороны все усиливавшегося светского государства, не  допускавшего  мысли  о
неподчинении ему какого-либо сословия или "чина" в  государстве.  И  Рим,  и
светский  абсолютизм,  исходя  из  разных  интересов,  одинаково   отвергали
"свободную" Церковь, но в ее требовании не было ничего антикатолического,  а
тем более безбожного. Наоборот, сторонники "свободной" Церкви  ссылались  на
старину, на далекое прошлое, когда епископальная Церковь не знала над  собою
никакой власти, кроме  Вселенского  собора.  Эту  точку  зрения  разделял  и
Льоренте. Независимая от контроля Рима и иезуитов испанская Церковь не знала
бы, по его убеждению, того страшного  кошмара,  в  который  ввергла  Испанию
римская  курия,   опирающаяся   на   ненавистные   Льоренте   монашеские   и
полумонашеские ордена. Льоренте  не  стоит  даже  на  точке  зрения  обычной
веротерпимости и уверен, что епископальная инквизиция,  в  противоположность
папистской, римско-иезуитской, без особенного ущерба для страны и с  пользой
для католической религии искоренила бы в Испании всякие еретические  учения,
в том числе и протестантизм. Эта точка зрения была устарелой и в дни,  когда
жил Льоренте; она была преодолена не только в протестантских странах,  но  в
значительной степени и  в  католических,  и  с  этой  стороны  Льоренте  был
реакционно мыслящим церковным деятелем, а не передовым,  прогрессивным.  Эти
взгляды Льоренте подверглись  справедливой  критике  уже  давно  со  стороны
известного немецкого историка Леопольда Ранке. Ранке рядом примеров показал,
как тесно связаны  были  между  собою  инквизиция  и  реакционный  испанский
деспотизм и как трудно зачастую провести грань между сферой влияния одного и
другого органа. Сами факты, приводимые  Льоренте  в  "Критической  истории",
находятся  в  резком  противоречии  с  его  утверждением  о   непричастности
государственной власти к преступлениям инквизиционных трибуналов. Чем больше
мы приближаемся к эпохе буржуазной революции во Франции, тем  чаще  пестреют
страницы инквизиционных протоколов именами политических преступников  и  тем
сильнее  религиозная  ересь  оттесняется  политической.  Так,  в  отчете   о
деятельности  инквизиционных  трибуналов  за  период  от  1780  до  1820  г.
указывается более чем о пяти тысячах случаев привлечения к  суду,  но  среди
них едва одна треть падает на долю  религиозных  преступлений,  огромное  же
большинство  составляют  так  называемые  "враги  политического   устройства
Испании". Несмотря на то, что Льоренте  была  совершенно  чужда  мысль,  что
инквизиция, как и религия вообще, является орудием  господствующего  класса,
его книга ценна как памятник одного из этапов  того  долгого  пути,  который
прошло человечество в борьбе против господства Церкви.

     Проф. С. Г. Лозинский


                                 ----------
                               ТОМ ПЕРВЫЙ
                                 ----------


                            HISTOIRE CRITIQUE
                        DE L'INQUISITION D'ESPAGNE

     depuis l'epoque de son etablissement par Ferdinand V, jusqu'au regne de
Ferdinand VII,

                                   TIREE

  des pieces originales des archives du Conseil de la Supreme et de celles
                   des Tribunaux subalternes du Saint-Office.

                       PAR D. JEAN-ANTOINE LLORENTE,

   ancien Secretaire de l'Inquisition de la Cour; Dignitair-Ecolatre et
  Chanoine d'Eglise prima tiale de Tolede; Chancelier de l'Universite de
   cette ville; Chevalier de l'Ordre de Charles III; Membre des Academies
    royales de l'Histoire et de la Langue espagnole, de Madrid; de celle
    de Belles-Lettres de Seville; des Societes patriotiques de la Rioxa,
 des Provinces Basques, de l'Aragon, de la ville de Tudele de Navarre, etc.

   traduite de l'espagnol sur le manuscrit et sous les  yeux  de  l'auteur

                             PAR ALEXIS PELLIER.

                                 TOME PREMIER
                                   ------------
                                     A PARIS,
       |
       | Truttel et Wurtz, rue de Bourbon, no 17;
 Ches o 18.
       |

                                     1817



                              КРИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ
                             ИСПАНСКОЙ  ИНКВИЗИЦИИ

     со времени ее учреждения Фердинандом V до царствования Фердинанда VII,

                                   ИЗВЛЕЧЕННАЯ

              из подлинных архивных документов верховного совета
                      и подчиненных трибуналов инквизиции

                           ДОН ХУАНОМ-АНТОНИО ЛЬОРЕНТЕ


     бывшим  секретарем  инквизиции  двора;  сановником-инспектором  школ  и
каноником первосвятительской церкви города Толедо; канцлером
 университета этого города; кавалером ордена Карла III; членом королевских
      академий испанской истории и испанского языка в Мадриде; членом
     академии изящных искусств  в  Севилье;  членом  патриотических  обществ
Риохи, баскских провинций, Арагона, города Туделы в Наварре и пр.,

       переведенная с испанского по рукописи и под наблюдением автора

                              АЛЕКСИСОМ ПЕЛЛЬЕ

                                ТОМ ПЕРВЫЙ
                                  ----------
                                   В ПАРИЖЕ
    |
    | Трейтеля и Вюрца книгопродавцев, Бурбонская улица, N 17;
 у  1817





              Еретика после первого  и  второго  вразумления  отвращайся,
              зная,  что таковой развратился и грешит, будучи самоосужден.
                                    Послание Павла к Титу. Гл.3. Ст. 10-11

ОТ АВТОРА.

     {В основу данного издания положен перевод 1936 года. Главы, пропущенные
в предыдущей публикации, восстановлены. (Примеч. ред.)}

     Несмотря на то, что уже более трех веков в Испании существует трибунал,
преследующий еретиков {Напоминаем,  что  эта  книга  была  написана  еще  во
времена существования так называемого трибунала веры. (Примеч. исп.  ред.)},
у нас все  еще  нет  подробной  истории  его  происхождения,  становления  и
развития.
     Многие отечественные и  зарубежные  писатели  говорили  об  учреждениях
инквизиции в  разных  уголках  земли,  подвластных  католической  Церкви,  в
особенности об инквизиции в Испании, но никто не написал об этом  достаточно
полно.
     Это замечание относится в равной мере и  к  труду  французского  автора
XVII века "История инквизиции", и к  "Истории  религиозных  преследований  в
Италии, Испании и Португалии" г-на Лавалье, изданной в Париже в  1819  году.
Предполагается, что материал  для  этой  работы  он  нашел  в  Сарагосе.  Об
испанской инквизиции речь идет в  4-й,  6-й  и  10-й  книгах,  в  том  числе
упоминаются  шесть  вальядолидских  процессов,   но   они   неинтересны   ни
содержанием, ни составом участников, что дает мне право утверждать (хотя и с
сожалением), что г-н Лавалье лишь умножил уже существующие заблуждения.
     Ошибок не избежали и испанские историки. Маканас, ученый весьма трудный
для понимания, в своей бессмысленной "Апологии инквизиции"; отец Монтэйро  в
"Истории  португальской  инквизиции";  анонимный   автор   в   "Историческом
рассуждении о происхождении, развитии и пользе святой инквизиции в Испании",
опубликованном в Мадриде  в  1803  году,  -  все  они,  в  сущности,  обошли
молчанием правдивую историю инквизиции.
     Таким образом, сами испанцы не пришли к единому  мнению  ни  по  поводу
года  начала  существования  инквизиции,  ни  относительно   других   важных
обстоятельств ее возникновения. Даже современники -  Бернальдес,  настоятель
храма в Лос-Паласиосе, и Эрнандо дель Пульгар - не были вполне единодушны  в
своих хрониках времен правления католических королей {Эрнандо дель  Пульгар.
Хроника  католических  королей.  -  Гл.   17;   Бернальдес,   священник   из
Лос-Паласиоса.  Хроника  католических  королей.   -   Гл.   43,   44.},   и,
следовательно,  еще  менее  согласуются  между  собой  Гонсало  де  Ильескас
{Ильескас. Папская история. Т. II. Кн. 6, о католических королях.}, Херонимо
Сурита {Сурита. Летописи Арагона.  Т.  IV.  Кн.  20.  Гл.  49,  год  1485.},
Херонимо Роман {Роман. Республики мира. О христианской республике. Т. I. Кн.
5. Гл. 20.}, Эстеван де Гарибай {Гарибай. Исторический компендий Испании. Т.
II. Кн. 17. Гл. 29; кн. 18. Гл. 12 и 17; кн. 19. Гл.  1.},  Луис  де  Парамо
{Парамо. О происхождении и успехах инквизиции. Кн. 2. Гл. 4.},  Диего  Ортис
{Ортис. Летописи Севильи. Кн.  12,  год  1478.},  Хуан  Феррерас  {Феррерас.
История Испании. Век XV - ч. II.} и другие. Полагая, что  святая  инквизиция
возникла между 1477 и 1484 годами, они,  однако,  не  называют  единого,  по
мнению всех, года основания.
     Как ни странно, все они правы, каждый со своим взглядом на  инквизицию.
Один исследователь справедливо предложил считать годом  основания  трибунала
1484, поскольку к этому году учреждения инквизиции  уже  вполне  оформились.
Для другого ориентиром послужила булла 1483 года, в  которой  папа  назначил
инквизитором Томаса де Торквемаду.  Третьи  же,  изучая  хронологию  событий
предшествующих лет  и  находя  в  ней  каждый  раз  все  новые  подробности,
предлагали, соответственно, более ранние даты возникновения  инквизиционного
суда.
     Испанская  инквизиция  не   являлась   новшеством   королей   Кастилии,
Фердинанда V и Изабеллы, а возникла в результате расширения и переустройства
старого управления надзора за чистотой веры, известного еще с XIII века (это
обстоятельство также повлияло на разброс  мнений  по  поводу  действительной
даты основания инквизиции), и даже притом, что не было написано ее правдивой
истории, инквизиция тем не менее более трех веков давала всей  Европе  такую
обильную пищу для злословия, какой никакое другое  учреждение  не  могло  бы
дать. Полагаю, она заслуживает того, чтобы ее история была изучена отдельно,
с тщательным  изложением  фактов  и  без  сокрытия  важных  истин,  ибо  так
поступали пишущие со стороны инквизиции, но и без преувеличения в  изложении
иных событий, что позволяли себе в  порыве  возмущения  некоторые  враждебно
настроенные  писатели;  а  также  без  заблуждений  насчет  тайного  кодекса
внутреннего управления трибунала, подобно многим  исследователям,  обманутым
злонамеренно.
     Чтобы написать подробную историю, необходимо  быть  либо  судьей,  либо
секретарем инквизиции. Только так можно изучить папские  буллы,  королевские
указы, решения инквизиционного суда, процессы в подлиннике и другие архивные
документы. Возможно, я единственный на сегодняшний день человек, имеющий все
это в своем распоряжении.
     Я был секретарем мадридской  инквизиции  в  1789,1790,  1791  годах,  и
достаточно глубоко изучил  ее  устройство  и  методы,  посему  позволю  себе
расценивать их как изначально порочные, несмотря на множество оправдательных
речей в ее пользу. С тех пор я занялся сбором данных, выписок  и  заметок  с
дословным переписыванием всего самого важного. Мое постоянство  как  в  этом
труде, так и в приобретении, ценою все более  растущих  расходов,  рукописей
некоторых книг и документов из  архивов  инквизиторов  и  других  лиц,  ныне
почивших, позволили мне иметь в своем  распоряжении  целое  собрание  ценных
материалов. Особенно много документов попало ко мне за последние 1809,1810 и
1811 годы в связи с упразднением инквизиционного трибунала. С  ними  я  смог