о родился в Вердуне, городке Урагона,  в  епархии
Хаки. Он изучал латинскую грамматику, философию Аристотеля и  схоластическое
богословие. Представ соискателем при распределении приходов в епархии  Хаки,
он  получил  приход  в  местечке  Эско.   Природа   одарила   его   талантом
изобретателя, проницательным умом, склонным к  прикладной  математике.  Ради
развлечения он занялся столярным  ремеслом.  Он  изобрел  плуг,  годный  для
обработки земли без  помощи  быков  или  лошадей.  Он  подарил  свою  машину
правительству для общей пользы земледелия, но ею не  воспользовались.  Желая
стать полезным для своих прихожан,  Солано  взялся  удобрить  землю  оврага,
лежащего между двух скал, и вполне преуспел в этом. Он спустил в этот  овраг
воды источника, удаленного от этого места более чем  на  четверть  испанской
мили.
     Жестокая и длительная болезнь сделала его хромым и почти  не  владеющим
своими членами. Во время своего выздоровления он отыскал средство для выхода
из дома, изобретя стул, при помощи коего он мог  доходить  до  своего  сада.
Когда возраст привел его к размышлениям другого рода и так как у  него  было
немного книг, он особенно занялся изучением Библии.  Он  обрел  в  ней,  без
всякой посторонней помощи, свою религиозную систему, почти  не  отличавшуюся
от той, коей следуют реформаты, наиболее  привязанные  к  дисциплине  первых
веков церкви, потому что он был убежден, что все, что не  выражено  в  Новом
Завете или противоречит буквальному смыслу Священного Писания, было выдумано
людьми и, следовательно, должно рассматриваться как доступное заблуждению.
     Он письменно изложил свои убеждения и послал этот труд своему епископу,
прося разъяснений и оценки своего образа мыслей. Епископ Лопес  Гиль  обещал
ответить.  Но  так  как  ответ  не  приходил,  Солано  сообщил  свои  мнения
профессорам  богословия  в  университете  Сарагосы  и   некоторым   соседним
приходским  священникам.  За  это  на  него  поступил  донос  в  сарагосскую
инквизицию, которая велела  приступить  к  тайному  следствию  и  арестовать
подсудимого.
     Один  из  этих  священников,  называвших  себя  его  друзьями,  получил
поручение арестовать его, когда несчастный  Солано,  больной  и  параличный,
нуждался в полной свободе для своего выздоровления. Несмотря на бдительность
комиссара инквизиции, Солано нашел способ  переправиться  в  Олерон,  первый
французский город по ту сторону границы. Но вскоре, сильный  правотой  своих
намерений, он осмелился надеяться, что инквизиторы уважат его невиновность и
просветят его, указав заблуждение, в которое он мог впасть.  Он  вернулся  в
Испанию и написал инквизиторам, что готов подчиниться  всему,  чтобы  узнать
истину и уверовать в нее. Его поведение доказывает, что он не знал трибунала
инквизиции.}.
     Было  доказано  показаниями  свидетелей,  что  он  высказал   несколько
тезисов, осужденных Церковью. Он был посажен в секретную тюрьму сарагосского
трибунала.  Он  во  всем  признался,  но  привел  в  свое  оправдание,  что,
долговременно  размышляя  с  самым  искренним   желанием   отыскать   истину
относительно христианской религии, опираясь только на Библию,  он  пришел  к
убеждению, что истина - только то, что содержится в Священном  Писании;  все
остальное может быть ошибочно, даже если многие Отцы Церкви утверждают  это,
потому что они люди и, следовательно, подвержены ошибкам. Он считает  ложным
все, что  римская  Церковь  установила  вопреки  тексту  Писания  и  что  не
согласуется с его буквальным смыслом, поскольку можно впасть в  заблуждение,
принимая то, что ни прямо, ни косвенно не вытекает из священного текста.  Он
считает  вероятным,  что  идея  чистилища  и  лимбов  является  человеческим
предположением и, так как Христос говорит  только  о  двух  местопребываниях
души - рае и аде, грешно получать деньги за служение  обедни,  хотя  бы  они
были даны в виде милостыни и для поддержания служащего; священники и  другие
служители религии должны получать жалованье от правительства за свои  труды,
по примеру судей и других чиновников. Введение и учреждение  десятины  было,
по его мнению, обманом священников, а способ истолкования церковной заповеди
в том смысле, что десятину надо платить без вычета обсеменения и расходов по
сбору, есть недостойная кража, противная интересам общества и  земледельцев;
не следует, говорил он, считаться  с  тем,  что  папе  угодно  объявить  или
повелеть, потому что в Риме не почитают другого бога, кроме корыстолюбия,  и
все меры этого правительства клонятся только к собиранию денег с народа  под
предлогом религии. Таким образом, он отказывал папе  в  праве  декретировать
каноническое  снятие  сана,  запрещения  брака,   снятия   этих   запрещений
посредством льгот и во множестве других пунктов, составлявших силу  папства.
Священник Солано создал целую систему  из  этих  положений  и  изложил  свое
учение в книге, которую доверил епископу и другим богословам, как будто этот
шаг не имел для него никакой опасности.
     V. Сарагосские инквизиторы  при  помощи  уважаемых  богословов  взялись
побудить Солано отказаться от его мнений. Священники убеждали  его  признать
заблуждения и раскаяться в них;  они  старались  устрашить  его  смертью  на
костре, предназначенной для упорных и нераскаявшихся еретиков.  Дом  Мигуэль
отвечал им, что ему хорошо известна опасность, которой он  подвергается,  но
если бы  этот  мотив  побудил  его  отказаться  от  истины,  содержащейся  в
Евангелии, он будет осужден на суде Божием, и эта опасность  заставляет  его
забыть обо всех других, напоминая, что все случившееся с ним было предвидено
и возвещено в Евангелии; если он заблуждается, Бог видит его чистосердечие и
соблаговолит  просветить  его  или  простить  ему.  Ему  поставили  на   вид
непогрешимость Церкви, которая должна заставить его осудить как безрассудное
предположение предпочтение им своих собственных убеждений  мнениям  стольких
святых и великих людей, которыми гордится религия и которые,  собравшись  во
имя Иисуса Христа и призвав помощь, обещанную им  в  Евангелии,  высказались
после зрелого обсуждения относительно истинного смысла темных мест Писания и
признали истины, которые он покинул. Но этим нельзя было смутить  священника
Солано. Он отвечал, что  на  всех  этих  собраниях  интересы  римской  курии
примешивались к спорам о богословских предметах и  сделали  тщетными  добрые
намерения нескольких уважаемых людей.
     VI. Когда  процесс  дошел  до  приговора,  инквизиторы  высказались  за
релаксацию; надо согласиться, что они не могли поступить  иначе  по  кодексу
инквизиции.  Но  верховный  совет,  желавший  избавить  Испанию  от  зрелища
аутодафе, прибег к чрезвычайному средству допросить некоторых  лиц,  которые
были названы свидетелями, но не были допрошены; в то же время совет  поручил
инквизиторам употребить новые усилия для того, чтобы  обратить  осужденного.
Эти  два  средства  не  произвели  удовлетворительного  результата.  Процесс
нисколько не изменился, и, хотя  судьи  хорошо  поняли  мотивы,  заставившие
совет голосовать против их решения в  этом  деле,  они  не  дерзнули  обойти
закон.  Они  вторично  произнесли  релаксацию,  и  совет,  не  желавший  ее,
воспользовался как предлогом показаниями одного  свидетеля  для  организации
служебного опроса приходских священников и врачей в  Эско  и  по  соседству,
чтобы выяснить, не страдал ли обвиняемый какой-нибудь  болезнью,  ослабившей
или затемнившей его разум.  Результаты  этой  информации  должны  были  быть
сообщены совету, а в ожидании этого дело  было  приостановлено.  Инквизиторы
исполнили приказ верховного совета. Врач из Эско, подозревавший, чего хотели
добиться, заявил, что священник Солано за несколько лет до своего ареста был
серьезно болен, и неудивительно поэтому, если его разум  ослабел:  именно  с
этого времени он стал чаще говорить о своих религиозных убеждениях,  которые
не совпадали с точкой зрения испанских католиков,  духовных  лиц  и  местных
жителей.  Совет,  получив   это   заявление,   приказал,   не   высказываясь
окончательно по этому делу, возобновить настояния для обращения обвиняемого.
Между  тем  Солано  опасно  заболел.  Инквизиторы  поручили  самым  искусным
богословам Сарагосы привести его к вере и даже просили дома Мигуэля  Суареса
де Сантандера, епископа-коадъютора  Сарагосской  епархии  и  апостолического
миссионера (теперь он бежал  во  Францию,  подобно  мне),  увещевать  его  с
мягкостью и благостью евангельского  служителя,  столь  свойственными  этому
прелату. Священник оказался чувствительным ко всему, что для него делали, но
сказал, что не может отказаться от своих  убеждений,  боясь  оскорбить  Бога
изменой истине. На двадцатый день его болезни врач объявил ему, что  он  при
смерти, и побуждал его  воспользоваться  последними  минутами.  "Я  в  руках
Божиих, - возразил Солано, - мне больше нечего делать". Так умер в 1805 году
приходский священник из Эско. Ему было отказано в церковном  погребении.  Он
был тайно похоронен в ограде зданий инквизиции, близ  фальшивой  двери  дома
трибунала, со стороны  Эбро.  Инквизиторы  дали  во  всем  отчет  верховному
совету, который одобрил это и запретил продолжать процесс  против  мертвеца,
чтобы воспрепятствовать его фигуральному сожжению.
     VII. Такое поведение совета явно доказывает, что теперь изменился образ
мыслей по сравнению с более ранними временами. Главный инквизитор Арсе может
справедливо  гордиться,  что  он  первый  нашел  честное   средство   обойти
органические законы святого трибунала в  пользу  человечности.  Надо  только
пожалеть, что он не предложил королю уничтожение казни  сожжением,  так  как
даже если будут продолжать сурово обращаться  с  нераскаявшимися  еретиками,
было бы все-таки менее жестоко ссылать их на  Филиппинские  острова  -  мера
наказания, к которой были присуждены священники, сообщники святоши из Куэнсы
(хотя это слишком  суровая  кара  за  простое  заблуждение);  это  наказание
выгодно в смысле воспрепятствования распространению ереси.


       Статья пятая

ОГРАНИЧЕНИЕ ВЛАСТИ СВЯТОГО ТРИБУНАЛА

     I. Через два года после интриги, затеянной для  гибели  Князя  мира,  в
Аликанте случилось другое происшествие,  которое  было  бы  достаточным  для
мотивирования преобразования и даже,  может  быть,  уничтожения  инквизиции.
Леонгард Стук, консул Батавской республики [208], умер  в  Аликанте,  и  его
душеприказчик, французский вице-консул, наложил печати на дом  покойного  до
тех пор, пока  будут  выполнены  все  формальности,  предписанные  законами.
Комиссар инквизиции объявил губернатору  города,  чтобы  он  снял  печати  и
передал ему ключи от  дома  для  регистрации  книг  и  гравюр,  которые  там
найдутся, потому что  в  числе  их  были  запрещенные.  Губернатор  отсрочил
исполнение этого требования до получения ответа на свой запрос  от  министра
Его Величества. Комиссар, недовольный этим  промедлением,  пришел  ночью  со
своими альгвасилами, сломал печати, открыл двери и составил  опись,  которая
была поручена ему святым трибуналом; покончив с этим, он  как  умел  наложил
печати  на   прежние   места.   Посол   Батавской   республики   пожаловался
правительству на нарушение международного права,  и  11  октября  1799  года
король велел своему министру дону Мариано  Луису  Уркихо  написать  главному
инквизитору, что "инквизиция впредь должна избегать подобных  правонарушений
и ограничить свое служение наблюдением,  чтобы  по  смерти  посла,  консула,
вице-консула и всякого другого агента иностранной державы не было продано ни
книг,   ни   какого-либо   другого   предмета,   запрещенного   испанцам   и
натурализовавшимся   иностранцам,   не   компрометируя   подобными    актами
правительства Его Величества перед другими державами... Ввиду того  (говорил
министр от имени короля), что это  происшествие  и  другие  вещи,  не  менее
противоречащие общественному порядку, поддерживают и  усиливают  отвращение,
питаемое к святому трибуналу, и  его  дурную  репутацию  у  других  народов,
трибунал не должен был никоим образом проникать в дом, над которым у него не
было никакой юрисдикции, вопреки привилегиям и  обычаям  всех  народов.  Его
Величество не может смотреть равнодушно на  слишком  частые  злоупотребления
властью, которые позволяет себе трибунал;  хотя  эти  эксцессы,  несомненно,
противоречат его взгляду, истинно христианским принципам, политике и  общему
интересу, он видит, однако, что они повторяются досадным и  предосудительным
образом". Почти то же  приключилось  в  Барселоне  с  французским  консулом,
бумаги и книги которого хотели задержать.
     II. Иностранные державы  и  народы  будут  благодарны  памяти  министра
Уркихо, желавшего заставить уважать их  независимость,  упраздняя  трибунал,
который он считал противным  духу  Евангелия,  благополучию  -  его  родины,
распространению просвещения и даже государственной власти королей.
     III. Инквизиция неоднократно подвергалась опасности  быть  упраздненной
или  подчиненной  общим  формам  публичных  судов.  Мне  казалось   полезным
напомнить здесь эти случаи, потому что попытки  реформ  чаще  встречались  в
царствование Карла IV.
     IV. 1) В 1506 году Филипп I Австрийский вступил на  престол  Испании  и
узнал о покушениях,  совершенных  инквизитором  Лусеро  и  многими  другими.
Смерть короля спасла инквизицию, и ее основатель Фердинанд V  принял  бразды
правления, так как сумасшествие  королевы  Хуанны,  дочери  короля,  сделало
невозможным ее царствование.
     V. 2) В 1517 и 1518 годах, в начале царствования Карла  I  Австрийского
(императора Карла V), национальные собрания  кортесов  Кастилии,  Арагона  и
Каталонии  требовали  реформы,  значившей  в  глазах   настоящих   католиков
упразднение инквизиции. Король обещал  такую  реформу,  но  кардинал  Адриан
(впоследствии папа) отговорил его от исполнения обещания, пока  был  главным
инквизитором.  Последующие   собрания   генеральных   кортесов   королевства
неоднократно возобновляли ту же попытку в  царствование  этого  государя,  а
также при Филиппе  II  и  Филиппе  III.  Государственный  совет  Кастилии  и
некоторые чрезвычайные советы, собранные для какого-либо  поручения,  делали
то же при Филиппе IV и Карле II. Но  протесты,  требования  и  просьбы  были
безрезультатны, потому что главные инквизиторы,  римские  нунции  и  иезуиты
всегда успевали обмануть королей.
     VI. 3) В царствование Филиппа V Бурбона была сделана такая же  попытка.
Кардинал Джудиче, главный инквизитор, и совет инквизиции осудили учение дона
Мельхиора де Маканаса, королевского прокурора при верховном совете Кастилии,
защищавшее власть светских государей против захватов римской курии и  других
церковных трибуналов. Но декрет об упразднении не был исполнен,  потому  что
кардинал Альберони при поддержке королевы Елизаветы Фарнезе  склонил  короля
оставить это намерение.
     VII. 4) В царствование Карла  III  повторилось  нечто  подобное,  когда
чрезвычайный совет и графы Аранда, Кампоманес и  Флорида-Бланка  представили
государю картину злоупотреблений, постоянно совершаемых  святым  трибуналом.
Но Карл III счел долгом ограничиться частными приказами  для  предотвращения
впредь посягательств на  королевскую  юрисдикцию,  произвольного  запрещения
книг и несправедливых и позорящих арестов, не имеющих своим мотивом ереси.
     Главный инквизитор, папский нунций и королевский духовник  объединились
тогда с некоторыми грандами Испании, более набожными, чем  просвещенными,  и
успели  спасти  инквизицию.  Указы  Карла  III  не  соблюдались   в   тайном
судопроизводстве инквизиции, которая продолжала действовать независимо.
     VIII. 5) В царствование Карла IV в 1794 году - тогда именно дом Мануэль
Абад-и-ла-Сьерра,  архиепископ  Силиврии   и   главный   инквизитор,   решил
преобразовать судопроизводство трибунала, главою коего он был. Для этой цели
он велел мне написать труд  под  заглавием  Рассуждение  о  судопроизводстве
святого трибунала, в котором я указывал недостатки  действующей  практики  и
средства к их уничтожению, даже  в  том  случае,  если  бы  судопроизводство
по-прежнему осталось тайным в процессах по делу ереси. Но при помощи  интриг
добились от Карла IV указа об удалении архиепископа из Мадрида и об отставке
его от должности главного инквизитора.
     IX. 6) В 1797 году королю были сделаны представления против трибунала в
пользу дона Раймундо де Саласа, профессора в Саламанке, и Князь мира раскрыл
преследование, готовившееся против его личности, хотя он  был  тогда  первым
министром и государственным секретарем. Но королевский декрет,  составленный
от имени короля доном Еухенио Льягуно, министром департамента помилования  и
юстиции, не был, однако, подписан Его Величеством,  потому  что  Князь  мира
стал жертвой другой интриги, виновник коей дом Филипе  Вальехо,  архиепископ
Сант-Яго, правитель совета  Кастилии,  был  личным  врагом  доктора  Саласа.
Король   ограничился   изгнанием   из   королевства   кардинала   Лоренсаны,
архиепископа Толедского, главного инквизитора, и послал его в Рим к папе Пию
VI с чрезвычайным поручением, о котором упоминается в  письме,  адресованном
князем кардиналу от 14 марта 1797 года.
     X. 7) В следующем, 1798 году, дон Гаспар Мельхиор  де  Ховельянос  стал
преемником министра Льягуно, а дон  Франсиско  де  Сааведра  -  Князя  мира.
Ховельянос  хотел  воспользоваться  трудом,  составленным  мною  по  желанию
архиепископа Силиврии, копию которого я ему передал; но он не мог  исполнить
своего намерения: Карл IV,  плохо  осведомленный  и  обманутый  интриганами,
приказал этому министру удалиться к себе в Тихон, в Астурии.
     XI. 8) В 1799 году дон Мариано Луис де Уркихо, заменявший  Сааведру  во
время его болезни, хотел убедить Карла IV  уничтожить  трибунал  инквизиции.
Эта попытка не имела других результатов,  кроме  указов,  благоприятных  для
иностранцев по случаю происшествий в  Аликанте  с  батавским  консулом  и  в
Барселоне с французским консулом.
     XII 9) В 1808 году  Наполеон  Бонапарт  постановил  в  Чамартине  (близ
Мадрида) 4 декабря упразднить святой трибунал, мотивируя  свой  декрет  тем,
что трибунал покушается на государственную власть.
     XIII. 10) В 1813  году  22  февраля  чрезвычайные  генеральные  кортесы
королевства  Испания  приняли  ту  же  меру,   заявив,   что   существование
привилегированного  трибунала   инквизиции   несовместимо   с   политической
конституцией монархии, которую они декретировали и  опубликовали  и  которую
приняла вся нация.
     XIV. Несмотря на два последних постановления об  упразднении,  трибунал
существует еще теперь, потому что  большинство  людей,  окружающих  престол,
всегда были и всегда будут сторонниками невежества, ультрамонтанских  мнений
и идей, господствовавших в христианском мире до изобретения  книгопечатания,
- идей, воспроизведенных и энергично поддержанных иезуитами, которые недавно
были возвращены  в  Испанию  Фердинандом  VII.  Я  не  сомневаюсь,  что  Его
Величество  пользовался  в  этом  деле  плохой  информацией  и  еще  худшими
советами. Надо думать, что  он  не  допустил  бы  иезуитский  орден  в  свое
государство, если  бы  знал,  что  произошло,  когда  Карл  IV  разрешил  им
вернуться в Испанию, ибо они не  замедлили  взбудоражить  монархию  гнусными
интригами, раскрытие  которых  привело  к  вторичному  изгнанию  иезуитского
ордена. Иезуиты тайно напечатали небольшое  анонимное  письмо,  адресованное
епископам, в котором пародировали Апокалипсис. Я видел экземпляр,  пришедший
по почте к калаорскому епископу.  Я  дам  копию  с  него,  потому  что  этот
курьезный документ достоин  истории  и,  вероятно,  не  был  напечатан.  Вот
перевод с латинского подлинника, который лучше всего докажет злоупотребление
текстами Священного Писания, которое допускала иезуитская шайка:
     "Ангелу