е;  я
предпочитаю оставаться среди тех, которые  меня  почитают,  чем  среди  тех,
которые дурно обходятся со мной за то, что я вошел в  их  общество".  Отсюда
произошел большой вред для Церкви Божией. Поэтому на  вопрос  ответили,  что
обратившиеся к нашей вере, какого бы они ни были происхождения, не должны ни
быть в унижении, если они добродетельны, ни  лишаться  должностей  и  санов,
если только не будут отрешены по закону. То же самое сказано было о детях  и
внуках осужденных за преступление ереси,  потому  что  они  исключены,  хотя
происходят от старинных христиан, от дворян и рыцарей, так  как  закон  всех
равняет. Канонисты ответили, что мнение богословов согласно  с  каноническим
правом; что на этот  случай  имеется  много  текстов,  которые  дают  то  же
решение, что и богословы. Поэтому во всех делах те и другие равны, если  они
добродетельны и хорошие христиане.
     Возник восьмой вопрос: нужно ли вводить новшества  в  дела  инквизиции?
Некоторые ответили отрицательно, потому что это показало бы, что  в  прошлом
вели дела нехорошо. Другие возразили, что следует  иметь  больше  усердия  и
больше уважения к служению Богу и спасению душ и к лучшему управлению делами
инквизиции, чем к мирской чести; если в  чем-либо  и  когда-нибудь  возможно
лучшее решение, то будет признаком мудрости оставить  привычное  ради  более
полезного, лучшего и выгодного - тем более когда  обнаруживается  в  прошлом
ущерб и надежда возлагается на перемену. В одеждах, в приготовлении пищи,  в
приемах еды без всякого смущения и  стыда  мы  оставляем  прежние  обычаи  и
употребляем кажущиеся нам лучшими, тем более  что  сообразно  различию  эпох
следует изменять и человеческие законы. Возможно, что  в  прошедшие  времена
то, что  делалось,  было  полезно,  а  теперь  не  подходит.  При  замещении
инквизиторов богословами можно распорядиться так, чтобы они не отрешались от
исполняемых  обязанностей,   а   при   освобождении   какой-либо   должности
инквизитора назначать богословов,  а  пока  они  будут  назначены  в  каждый
трибунал инквизиции, один будет богослов, а другой канонист. Где  оба  будут
канонистами, для принятия показаний доносчиков и признания обвиняемого пусть
берут в товарищи  богослова,  который  научит  их,  как  следует  поступать.
Мало-помалу все устроится, и Господу нашему будет лучшее  служение,  и  души
спасутся, и будут покинуты заблуждения христианства,  и  инквизиторы  станут
поступать, как должно. После  этих  определений  я  сказал  (говорит  король
Пруденциан) великому инквизитору и всем бывшим на собрании: я  желаю,  чтобы
все живущие в моем царстве избавились от греха и стали хорошими христианами,
чтобы спастись и служить Богу, а не  быть  осужденными  на  потерю  чести  и
имущества. Так как дела инквизиции велись очень сурово, я думаю, что  многие
не рискнули обнаружить  заблуждения,  в  которые  они  впали;  поэтому,  мне
кажется, было бы хорошо многим очиститься от лежащего на  них  греха  в  три
срока по шестьдесят дней, как делалось вначале, когда появилась  инквизиция.
Всех, кто  добровольно  объявит  свою  вину,  пусть  разрешат  от  ересей  и
заблуждений, как бы они ни были  велики  и  тяжки,  наложив  на  них  тайную
епитимью за их проступки так, чтобы они не были унижены и не лишились ничего
из своего имущества. Денежный штраф с них не должен превышать одного дуката.
А бедные и малоимущие должны быть отпущены с одной  епитимьей,  которую  они
отбудут или у  себя  дома,  или  тайно  в  присутствии  только  секретаря  и
инквизиторов в зале заседания  трибунала.  Таким  образом,  все  совершившие
проступки ереси объявят свою вину, получат отпущение  и  будут  в  состоянии
служить Богу и  спасти  свои  души.  Великий  инквизитор  и  все  бывшие  на
совещании  отвечали,  что  это  дело  моего  великого  человеколюбия,  очень
полезное для всего царства,  благодаря  чему  искоренятся  все  обнаруженные
ереси и заблуждения. Каждому из кающихся предлагалось  целительное  средство
для спасения. Так делалось во всем царстве, и вследствие этого  мое  царство
стало чисто от ересей, заблуждений и суеверий.
     С тех пор  все  делалось  согласно  постановлению  совещания:  во  всех
тюрьмах  устроены  были  капеллы,  и  в  них   ежедневно   служили   обедни,
исповедовали и причащали в Светлую седмицу, когда  передавали  осужденных  в
руки светской власти, и, когда они пожелают, не говоря  об  этом,  начальник
тюрьмы  призывал  их  к  духовнику.  Узникам  инквизиции   открывали   имена
свидетелей, они знали их и  видели,  как  они  присягали;  обвиняемых  и  их
поверенных вызывали в суд, где их  допрашивали  с  большой  внимательностью,
совершили ли они проступки, в которых их обвиняют, зная,  что  они  противны
нашей святой вере; их не осуждали за ереси, только налагали на них некоторую
епитимью и выпускали на свободу к себе домой. Со  времени  совещания  впредь
все делалось  в  инквизиции,  как  было  определено  на  совещании  великого
инквизитора  и  всех  инквизиторов  и  многих  других   ученых   богословов,
канонистов и правоведов, находившихся на собрании. При таком порядке исчезли
все заблуждения в царстве, так как каждый был рад объявить свою вину,  зная,
что с легкой епитимьей, без позора и  без  потери  имущества  и  чести,  его
разрешат от грехов. Все видели, с какой любовью и милосердием  обращались  с
ними и наставляли их истине относительно их заблуждений; все шли,  утешенные
и довольные инквизиторами, и знали, что те бескорыстно  заботятся  только  о
спасении их душ и об уничтожении заблуждений. Все они служат Богу, и это для
них самая большая награда или, лучше сказать, все  богатства  земли  и  неба
вместе, поскольку Бог сам попечется, пока мы живем,  о  всем  необходимом  в
этой жизни, а затем на Небе прославит нас, так что здесь и  там  нам  нечего
больше желать. По прошествии нескольких дней почти  нечего  было  делать  во
всех  трибуналах  инквизиции,  хотя  постоянно   имелись   инквизиторы   для
устрашения дурных людей, которые ничего не дерзали ни  говорить,  ни  делать
против  нашей  святой  веры.  Таким  образом  дурные  исправлялись   страхом
наказания, а хорошие становились лучше, так как прилагали  больше  старания,
видя  наказание  преступников  {Если  бы  не  было  инквизиторов,   епископы
исполняли бы их обязанности, как в прежние века.}.
     Я приказал также (говорит король Пруденциан), чтобы впредь  инквизиторы
занимали  должность  до  трех  лет  и  чтобы  они  не  возвращались  к  этой
деятельности там, где служили раньше, даже если были очень честны,  пока  не
пройдет двенадцать лет. Но если случится, что их назначат на службу в другие
города или городки, в этом не будет для них обиды, так как  они  могут  быть
переведены из одного города в другой. Это кажется мне хорошим распоряжением,
так как  судьи  и  инквизиторы  будут  настороже,  видя,  что  принимают  во
внимание, как они исполняют свою службу, и никто на службе не станет просить
их сделать что-либо дурное, зная, что они не вернутся к той же  должности  в
этот город или городок. Негоцианты будут иметь смелость просить их  о  своих
делах, зная, что они больше не судьи их. При всем этом я не беспечен и верю,
что, если понадобится приложить больше заботы, Бог  научит  меня  для  своей
славы и для спасения заблудших душ, чтобы мне исполнить свои обязанности  по
служению ему.
     Меня известили об одной вещи, от  которой  получается  большой  вред  и
происходят пререкания в народе всего царства: когда  конфискуется  имущество
какого-либо осужденного, требуют [вернуть] приданое, которое  он  дал  своим
дочерям, и переделяют наследство, отданное  им  при  жизни.  Так  как  мужья
видят,  что  у  них  отобрано  приданое,  они  в  отчаянии,  что  им   нечем
поддерживать существование, особенно лица почтенные, скрываются  и  покидают
жен и разоренных детей или дурно  обращаются  с  ними,  видя,  что  потеряли
имущество, которое получили вместе с ними.  Отсюда  рождается  много  других
бедствий. Мне показалось, что лучше не  разлучать  вступивших  в  брак,  чем
сочетать браком сирот, и лучше не делать нищими имеющих  средства  к  жизни,
чем подавать милостыню неимущим. Также нет причины, чтобы те, кто вступил  в
торговые  сделки  с  осужденными,  считая  их   принадлежащими   к   хорошим
христианам, потерпели ущерб, так как за ними нет никакой вины.  Я  приказал,
чтобы, когда конфискуется имущество осужденного за ересь, отчуждалась только
та часть, которой он владел в момент ареста, и чтобы из этого имущества были
погашены все долги его и уплачено приданое,  обещанное  им  его  сыновьям  и
дочерям, потому что в то время, как другие лица вступали с ним  в  договоры,
они не  могли  этого  знать.  Поэтому  я  приказал,  чтобы  после  осуждения
виновного были исполнены все договоры и соглашения  так,  как  они  были  бы
исполнены, если бы он не был осужден; чтобы не требовали обратно приданого и
подарков, данных им своим дочерям и сыновьям; чтобы все договоры  и  дарения
имели  законную  силу,  как  будто  он  не  был  осужден.  Я  известил  всех
инквизиторов, чтобы в случае какой-либо конфискации имущества они ничего  не
предпринимали бы, не уведомив меня сначала о размере его имущества, о  числе
сыновей и дочерей и о их положении, и о том, хорошие ли они христиане.  Если
дети порядочны и добродетельны,  они  неповинны  в  проступках,  совершенных
отцом или матерью, и нуждаются для своего  существования  в  имуществе;  мне
кажется, что будет великой милостью оставить им  имущество  для  поддержания
существования, и почти всегда, когда имеются дети, я их награждаю имуществом
их отцов. Если имущество очень значительно, а их немного, я делю его  им,  и
они остаются довольны. Видя, что я ищу не временных выгод, а пользы духовной
и телесной, они питают ко мне любовь и, что  бы  ни  делали,  стараются  мне
угодить и делают все по моему желанию; таким образом,  они  и  я,  мы  живем
довольные друг другом, и Бог оказывает нам свое щедрое милосердие.
     В инквизиции произошли серьезные изменения (говорит король  Пруденциан)
из-за невозможности дурных поступков или подозрения  в  них.  Инквизиторы  и
чиновники инквизиции получали жалованье с конфискованного имущества  или  со
штрафов,  налагаемых  на  виновных;  поэтому  многие  подозревали,  что  они
назначали денежные штрафы в большом количестве, чтобы поддержать свои доходы
и не лишиться  пенсий  и  жалований.  Для  уничтожения  этого  подозрения  я
испросил папское бреве, которым в каждом кафедральном соборе  две  должности
каноников, как только они освободятся, будут отданы двум инквизиторам, а два
прихода в епархии - секретарям,  причем  инквизиторы  и  секретари,  имеющие
каноникаты и приходы, будут пользоваться ежедневными раздачами,  пребывая  в
инквизиции в будни, а по  воскресеньям  и  праздникам  они  обязаны  служить
обедню и пребывать в своей церкви, как и другие каноники и священники.  Если
они не будут делать этого, они потеряют раздачи,  обычно  получаемые  в  эти
дни. Лучшие из этих каноникатов будут отданы инквизиторам совета инквизиции,
а лучшие приходы - его секретарям. Когда двор находится в городе, они  будут
обязаны служить обедню и пребывать там по воскресеньям и праздникам. Но если
двор не будет в том городе, где у них  каноникаты  и  приходы,  они  получат
доход, хотя бы не были там в эти дни. Однако, во всяком случае, они  обязаны
служить обедню в праздник Пасхи и в Святую неделю  и  пребывать  эти  дни  в
своей церкви; а если их не  будет  там,  они  потеряют  права  на  получение
дохода, раздаваемого в эти  дни.  Уничтожение  повода  говорить  или  делать
дурное принесло большую пользу, и  благодеяния  церкви  распространились  на
лиц, которые ей полезны, уничтожая заблуждения и научая истине нашей  святой
католической веры".
     Примечание. Эта копия снята с рукописного подлинника, который  хранится
в научной библиотеке  королевского  дома  св.  Исидора  в  Мадриде,  некогда
бывшего императорской коллегией иезуитов. Согласно заметке на полях этот том
принадлежал иезуиту по имени Энрикес. Нетрудно узнать, что  не  он  составил
этот труд, потому что он написал на полях двенадцатой книги следующие слова:
"Автор  этого  произведения  кажется  подозрительным,  если  поразмыслить  о
мнениях, которые он исповедует  и  предлагает  относительно  инквизиции".  Я
предполагаю, что кардинал Хименес де  Сиснерос,  когда  он  был  только  еще
архиепископом Толедо, велел написать его по смерти королевы  Изабеллы  и  до
своего назначения на должность главного инквизитора, потому что до  тех  пор
он не любил святого трибунала. Он переменил мнение, когда стал его главой.

                                   ХI

     Указ  инквизиторов,  известный  под  именем  указа   о   доносах.   Его
прочитывают ежегодно после Евангелия за  торжественной  литургией  в  третье
воскресенье Великого  поста,  в  одной  из  церквей  города,  где  пребывает
трибунал святой инквизиции. Эта публикация оповещается накануне.  На  другой
день  инквизиторы  приходят  в  Церковь  с   большой   торжественностью,   в
сопровождении приспешников инквизиции. После литургии они возвращаются в дом
инквизиции. Я говорил о содержании  этого  указа  в  местах,  указанных  под
строкой {В томах 1, 2 на разных страницах.}. Однако мне  показалось  удобным
познакомить читателей с этим документом в целом виде, чтобы все могли  лучше
убедиться в причудливости и жестокости судопроизводства в  то  время,  когда
почти невозможно или, по крайней мере,  очень  редко  можно  было  встретить
уроженца Испании, который был бы евреем,  мавром,  лютеранином,  иллюминатом
или последователем одного из тех учений, которые в прежнюю  эпоху  послужили
мотивом или причиной подобных указов.

                           (Перевод с испанского)

     "Мы,  инквизиторы  еретической   испорченности   и   отступничества   в
королевстве,  архиепископстве  Валенсии  и  епископствах  Тортосы,  Сегорбе,
Альбарасина и Теруэля, назначенные и уполномоченные апостольской  властью  и
проч. Всем гражданам и жителям, находящимся и пребывающим во  всех  городах,
городках и местечках нашего округа, какого бы состояния, положения, ранга  и
сана они ни были, свободным и несвободным, каждому в отдельности и  кому  бы
то ни было из вас, до чьего сведения дошло бы содержание этого нашего  указа
каким бы то ни было образом, [посылаем] приветствие о Господе  нашем  Иисусе
Христе, который есть истинное спасение, и нашим заповедям, которые  поистине
именуются  апостольскими,  [повелеваем]   повиноваться,   соблюдать   их   и
исполнять. Мы оповещаем, что прокурор-фискал  святой  инквизиции  представил
нам и доложил, чтобы нам было  известно,  что  с  некоторых  пор  во  многих
городах, городках и местечках  нами  не  производилось  инквизиции  и  общей
ревизии, вследствие чего до нашего сведения не  дошли  некоторые  проступки,
совершенные и учиненные против нашей святой католической  веры,  и  остались
без наказания и кары; отсюда проистекли  большой  ущерб  в  служении  нашему
Господу и вред для христианской религии, поэтому  нам  следует  приказать  и
произвести инквизицию и общую ревизию,  прочтя  об  этом  публичный  указ  и
наказав виновных;  чтобы  наша  святая  католическая  вера  возвеличилась  и
расширилась. Мы, сочтя эту петицию справедливой, желая  приложить  усилия  к
тому, что подобает служению нашему Господу Богу, повелеваем издать и  издаем
настоящий указ вам и каждому из вас с  тем  расчетом,  чтобы  вы  сказали  и
объявили нам, если узнаете,  или  услышите,  или  увидите,  или  поймете  из
разговора,  что  какой-нибудь  человек   или   какие-нибудь   люди,   живые,
пребывающие здесь, отсутствующие, умершие, исполняли, говорили или верили  в
некоторые  убеждения  или  слова  еретические,  подозрительные,   ошибочные,
безрассудные, непристойные, соблазнительные или  богохульные  против  нашего
Господа Бога и его святой католической веры и  против  того,  что  содержит,
проповедует и чему учит наша святая мать римская Церковь.
     Следует доложить, если вы знаете или слышали, что какое-либо  лицо  или
лица  соблюдали  субботы  для  почитания,  соблюдения  и  послушания  закону
Моисееву, одеваясь в чистую одежду или лучшие праздничные  платья,  постилая
на кровать чистые простыни для почитания означенной субботы; не зажигая огня
и не делая ничего другого, остерегаясь этого, пока длится пятница.  Или  кто
вымыл и очистил от сала мясо, приготовленное для пищи,  кладя  его  в  воду,
чтобы обескровить. Или кто вынул железы из задней части бараньей ноги или из
мяса другого животного. Или кто зарезал животных или птиц для  приготовления
пищи, произнося известные слова, пробуя сначала нож ногтем, чтобы видеть, не
имеет ли он зазубрин, прикрывая кровь землей. Кто ел мясо Великим постом и в
другие запрещенные святой матерью-Церковью дни без нужды в  этом,  считая  и
думая, что он может его есть без  греха.  Или  кто  соблюдал  Великий  пост,
называемый постом прощения, ходя в эти дни босиком. Или если они произносили
молитвы евреев и ночью просили взаимно прощения, причем  отцы  возлагали  на
головы детей руки, не крестя их, ничего  не  говоря  или  произнося:  будьте
благословенны Богом и мною, как  повелевает  закон  Моисеев  и  требует  его
обрядность. Если они постились в  пост  царицы  Эсфири  или  в  пост  ребиам
{Такого слова нет в еврейском языке; разрушение храма  отмечается  постом  в
девятый  день  месяца  аба  (тише  бе-аб).  В  память  двукратного   падения
Иерусалима и разрушения храма (в первый раз халдеями в  586  году  до  нашей
эры, второй раз римлянами в 70 году нашей эры) установлен день для  поста  и
траура. "Пять бедствий обрушились на наших предков в девятое аба: произнесен
был божественный приговор над выходцами из Египта, чтобы они погибли  все  в
пустыне и не вступили в обетованную землю;  разрушены  были  первый  храм  и
второй; взята была римлянами крепость Бетар (Бар-Кохбы) и вспахан  был,  как
поле,  святой  град".  (Так  говорится   в   Талмуде   об   этом   еврейском
национально-траурном дне.) К этим  пяти  бедствиям  позднейшая  мартирология
евреев прибавила шестое: изгнание евреев из Испании,  совершившееся  в  1492
году также в день девятого аба. Естественно, что воспоминание  об  этом  дне
пустило глубокие корни среди евреев, принимающих на веру  точную  дату  всех
шести бедствий; отсюда обычай, сохранившийся в Польше,  России,  Румынии  до
самых последних дней, отмечать этот день разными траурными признаками, между
прочим, не  носить  обуви  и  ходить  босиком  в  течение  всего  дня.  Этим
объясняется  русское  название  девятого  аба  -  "босины",  слово,  неверно
истолкованное В. И. Далем, а потом и академическим словарем русского  языка,
как  еврейский  праздник,  обряд  омовения  ног.  (Примеч.  ред.)},  который
называется постом разрушения  святого  храма,  или  соблюдали  другие  посты
евреев среди недели, в понедельник и в четверг, не принимая пищи в эти  дни,
пока ночью не выступят звезды, и с ночи не вкушая мяса, моясь накануне  дней
этих постов, остригая ногти и кончики волос на голове, сберегая  или  сжигая
их, произнося еврейские молитвы,  поднимая  и  опуская  голову,  обернувшись
лицом к стене, перед произнесением их моя руки водой или песком, одеваясь  в
костюмы из саржи, этамина или  полотна,  с  нитями,  висящими  по  концам  с
узлами. Или они праздновали Пасху опресноков, начиная есть в эти дни  латук,
сельдерей и другие овощи. Или праздновали праздник кущей, расстилая  зеленые
ветви и украшения, вкушая  и  прощая  друг  друга.  Или  соблюдали  праздник
светильников, зажигая свечи одну за другой до десяти часов вечера,  а  затем
принимаясь их гасить, произнося  еврейские  молитвы  в  эти  дни.  Или  если
благословляли стол, по обычаю евреев,  и  пили  кошерное  вино.  Или  делали
бараху, беря в руку сосуд с вином, произнося над ним извест