Испании в прежнюю эпоху. Он
разделил их на шесть  разрядов.  Первый  разряд  содержал  латинские  книги,
второй -  книги  на  кастильском  языке,  третий  -  на  голландском  языке,
четвертый - на немецком, пятый - на французском и шестой - на португальском.
Вальдес уведомлял в примечании в конце своего индекса, что существует  много
других книг, подлежащих тому же запрещению, и что по  мере  их  розыска  они
будут включены сюда. Он установил наказание  отлучением  и  штраф  в  двести
дукатов для тех, кто будет держать или читать какие-либо из этих книг,  а  в
их числе было много таких, чтение коих было разрешено папою.
     XXXVIII. Вальдес поместил в каталоге несколько книг, которые не  только
слыли за католические, но и были  на  руках  у  всех  как  исполненные  духа
истинного благочестия. Их авторы, из коих одни умерли,  а  другие  еще  были
живы, пользовались репутацией святости, что не предохранило их от строгостей
инквизиции вследствие многих  доносов,  изобретенных  предубеждением.  Среди
этих произведений назовем следующие:
     1.  Нападение  или   католическое   опровержение   еретической   книги,
опубликованной в 1480 году в Севилье. Автором был дом Эрнандо  де  Талавера,
епископ Авилы, потом бывший архиепископом Гранады. Я уже говорил  о  нем,  о
его процессе и  об  информации,  собранной  по  его  смерти  для  подготовки
канонизации.
     2. Советы и христианские правила касательно слов Давида: "Слыши, дщи" и
проч., составленные достопочтенным учителем Хуаном д'Авилой, историю коего я
предполагаю изложить подробно.
     3. Толкования на христианский Катехизис, составленные домом  Барголомео
Каррансой де Мирандой, архиепископом Толедо. Его процесс займет много места.
Тогда я покажу, что это произведение явилось  причиною  всех  мер,  принятых
Вальдесом.
     4.  Цвет  святых  (Flos  sanctorum),  составленный  братом  Эрнандо  де
Вильегасом.
     5.  Трактат  о  молитве  и  размышлении  с  Спутником  грешников.   Оба
принадлежат достопочтенному брату Луису из Гранады,  доминиканскому  монаху,
который также испытал преследование инквизиции.
     6. Подвиги христианина. На автора этой книги, св.  Франсиско  де  Борху
[524], поступил донос в инквизицию.
     XXXIX. Каталог Вальдеса содержал  другие  общие  запрещения  (постыдный
результат варварства!),  способные  привести  к  падению  хорошего  вкуса  в
литературе  и  к  установлению  владычества   схоластической   философии   и
богословия, что и случилось в Испании как необходимое  последствие  принятой
системы.
     XL. Эта новая проскрипция охватила  все  еврейские  книги  и  книги  на
других языках, где шла речь о  еврейских  обрядах;  книги  арабов  и  других
народов, говорившие о магометанской  вере;  произведения,  составленные  или
переведенные еретиком или осужденным в качестве еретика  святым  трибуналом;
трактаты, написанные по-кастильски или на народном языке, к  которым  еретик
присоединил предисловие, послание, вступление,  краткий  обзор,  примечания,
приложения, пересказы, изъяснения, толкование и другие части  в  этом  роде;
все  проповеди,  писания,  послания,  беседы  о  христианской  религии,   ее
таинствах и Священном Писании, если эти труды были неизданными рукописями.
     XLI. Наконец, то же  запрещение  было  сделано  относительно  множества
переводов Библии и других книг, которые не  только  были  составлены  людьми
великого благочестия, но которые ценили как весьма годные к направлению  душ
на стезю добродетели. В этом числе были книги: Дионисия-картезианца; автора,
известного под именем Идиот; епископа Рофенсе и многих других авторов, Позже
это заставило св.  Терезу  Иисусову  [525]  сказать  с  тем  чистосердечием,
которое было ей так свойственно: "Когда  велели  изъять  множество  книг  на
испанском языке, чтобы воспрепятствовать их чтению, я была крайне  огорчена,
ибо в числе их были многие, которые являлись для меня источником утешения. Я
не могла читать тех, которые были  написаны  по-латыни.  Тогда  Господь  мне
сказал: не тревожься, я дам тебе книгу жизни". Св. Тереза также  была  одной
из жертв инквизиции.
     XLII. На восемнадцатом заседании Тридентского собора (которое  началось
26 февраля 1562 года) епископы  признали  необходимость  рассмотрения  книг,
оговоренных  как  подозрительные,  потому  что  возникли  жалобы  по  поводу
запрещения множества  произведений,  которые,  как  уверяли,  были  некстати
внесены в Индекс, установленный папою Павлом IV.  Собор  назначил  комиссию,
чтобы заняться этим делом. Члены комиссии сделали доклад  об  их  работе  на
последнем заседании 24 декабря 1563 года. Они объявили, что составили список
произведений,  которые  показались  им  заслуживающими  запрещения.   Решили
отправить его к верховному первосвященнику, чтобы тот  скрепил  его.  Пий  V
опубликовал его вместе со своей буллой от 24 марта 1564 года и  присовокупил
десять общих правил для разрешения могущих возникнуть  затруднений.  В  этот
новый список не вошло множество книг, которые  были  несправедливо  осуждены
главным инквизитором Вальдесом, и катехизис Каррансы был объявлен хорошим на
собрании богословов, которому поручено было собором сделать просмотр его.
     XLIII. Доктор Гонсало де Ильескас напечатал в 1565  году  первую  часть
Папской  истории.  Святой  трибунал  велел  тотчас  ее   арестовать.   Автор
опубликовал в 1567 году вторую часть в Вальядолиде. Она подверглась  той  же
участи.  Несколько  времени  спустя  сам  Ильескас  стал  жертвою  жестокого
преследования. Оно было направлено инквизиторами Вальядолида, и этот историк
смог остановить его дальнейший ход  лишь  согласием  на  упразднение  своего
труда и обещанием написать другую историю без статей, помещенных в первой  и
содержащих нападки на  нескольких  пап.  Изуродованный  таким  образом  труд
появился в Саламанке в 1574 году. Несмотря на старания,  приложенные  святым
трибуналом к уничтожению первого  издания,  Ильескас  поместил  его  в  свой
индекс 1583 года, как будто бы еще оставались его экземпляры.
     XLIV.  9  октября  1567  года  верховный  совет   приказал   арестовать
богословские  произведения   Джованни   Феро,   итальянского   францисканца,
напечатанные в Алькала-де-Энаресе с примечаниями и исправлениями Мигуэля  де
Медины, францисканца, а также толкования Феро на Евангелие от Иоанна, на его
соборное послание и на Послание св. Павла к Римлянам, напечатанные в  Италии
и ввезенные в Испанию. То же  произошло  с  Проблемами  Священного  Писания,
изданными Франческе Джорджио, венецианцем.
     XLV. Все эти меры явились следствием процесса, возбужденного  толедской
инквизицией против Мигуэля де Медины, который печально окончил свою жизнь  в
тюрьме святого трибунала 1 мая 1578 года, до  приговора.  После  его  смерти
внесли в запретительный Индекс 1583 года его Апологию Джованни  Феро,  труды
коего также были запрещены до их  исправления.  Несчастия  Медины  заставили
горевать много людей, которым этот  монах  внушал  большое  уважение,  когда
стоял во главе монастыря  в  Толедо  и  когда  был  принят  в  число  членов
Тридентского собора как богослов Филиппа II, доверие  коего  заслужил  своей
просвещенностью.
     XLVI. Декрет верховного совета от  15  июня  1568  года  поручает  всем
служащим инквизиции  иметь  тщательное  наблюдение  за  границами  Гипускоа,
Наварры, Арагона и Каталонии для противодействия ввозу запрещенных книг. Это
решение было принято по совету инквизиторов Барселоны и по письму испанского
посла в Париже. Инквизиторы писали, что их комиссар в Перпиньяне только  что
узнал от одного купца, что тот видел, как в Шартре [526]  грузили  множество
лютеранских книг на кастильском  языке,  предназначенных  в  Испанию;  посол
уведомил короля Филиппа II, что отправляли даже из Парижа еретические  книги
в бочках из-под шампанского и бургонского вина и делали это так  ловко,  что
служащие таможен не могли  этого  заметить,  какими  бы  средствами  они  ни
пользовались.
     XLVII. 21 июня  1568  года  запретили  произведения  Пьера  де  Ремона,
уроженца Вермандуа [527]; позднее эти книги были внесены в Индекс.
     XLVIII. 15 мая 1570 года  совет  наложил  секвестр  и  запретил  чтение
произведения  Иеронимо  Олеастро  о  Пятикнижии  и   книги   Малая   служба,
напечатанной в Париже у Гильома Мерлена в 1556  году.  Единственным  мотивом
этого запрещения является то, что  на  фронтисписе  были  изображены  крест,
лебедь и слова: Сим победиши ("In hoc signo vinces") [528].  Та  же  суровая
мера была предписана относительно всех книг, на которых были бы представлены
подобные символы или  другие  аллегории  в  этом  роде.  Отсюда  видно,  что
запрещение Малой службы было основано на употреблении буквы  с  вместо  s  в
слове signo.
     XLIX. 19 января 1571 года инквизиторы постановили арестовать Библию  на
испанском языке, напечатанную в Базеле. Как  будто  их  власть  недостаточно
простиралась для уничтожения всех книг, которые они хотели запретить, Филипп
II предписал герцогу Альбе, губернатору Нидерландов,  велеть  составить  для
употребления фламандцев особый индекс, при  помощи  ученого  Ариаса  Монтана
[529].  Последний  был  председателем  богословской  комиссии   Нидерландов,
которая  сочла  возможным  поместить  в  индекс  только   латинские   книги,
запрещенные инквизицией или нуждавшиеся в исправлении.
     Эта мера была применена к трудам очень известных авторов  как  умерших,
так и живых, но в особенности к трудам Эразма, так что  можно  было  думать,
будто его книга  являлись  главным  предметом  запрещения,  а  книги  других
авторов только вымышленным предлогом для скрытия цели повредить Эразму.
     L. Каталог был напечатан в Антверпене у Плантина [530], с  предисловием
Ариаса Монтана от  1  июня  1571  года.  Королевский  указ  Филиппа  II,  на
фламандском языке, обязывал каждого жителя сообразоваться  с  запретительным
индексом, кроме того, был издан  акт,  или  прокламация,  герцога  Альбы,  с
приказом  точного  исполнения  всего.  Этот  каталог  известен  под   именем
Запретительного индекса герцога Альбы. Святой трибунал не участвовал  совсем
в этом деле, потому что народы Фландрии отказались признать его юрисдикцию.
     LI. В 1582 году главный инквизитор дом Гаспар  де  Кирога,  кардинал  и
архиепископ Толедо, велел напечатать новый запретительный индекс, в  который
он включил почти все книги, отмеченные в предыдущих списках и запрещенные  в
силу позднейших декретов. Замечательно, что одним  из  трудов,  внесенных  в
этот новый список, был Индекс, который его предшественник Вальдес составил и
велел напечатать в 1559 году.
     LII. Индекс, опубликованный им в 1584 году,  был  составлен  Хуаном  де
Марианой [531], который был гоним своими собратьями иезуитами [532]  за  то,
что он не изъял из этого списка труда св. Франсиско  Борха,  или  по  другим
мотивам, которые бесполезно излагать здесь. Я замечу, что Мариана  несколько
времени  спустя  увидал  некоторые   из   своих   собственных   произведений
включенными в индекс.
     LIII. В 1611 году появился новый каталог, редактированный  при  главном
инквизиторе доме Бернардо де Рохас-и-Сандовале  [533]  братом  Франсиско  де
Иесус-и-Ходаром, босым кармелитом [534]. Он был напечатан в 1612 году.
     LIV. Преемник Рохаса кардинал Сапата [535] в  1630  году  принял  новый
расширенный Индекс, составленный иезуитом Пинедою. Им воспользовался в  1640
году преемник Сапаты дом Антонио де Сотомайор [536].
     LV. Это был  первый  индекс,  который  главные  инквизиторы  осмелились
опубликовать собственной властью, не получи поручения от правительства.  Дом
Диего Сармиенто Вальядрес [537], главный инквизитор, в 1681 году  начал  его
перепечатку добавлениями; перепечатка была  окончена  домом  Видалем  Марине
[538], который опубликовал каталог в 1707 году.
     LVI. Дом Франсиско Перес дель Прадо [539], другой  главный  инквизитор,
поручил в 1747 году иезуитам Касани и Карраско составить новый индекс.  Хотя
эти монахи  не  получили  никакого  полномочия  и  никакого  запретительного
декрета от верховного совета, они внесли туда по собственному побуждению все
книги, которые, по их предположению, благоприятствовали взглядам  янсенистов
[540], Бая [541] и отца Кенеля [542], по  заметкам,  заимствованным  ими  из
Янсенистской библиотеки отца Колонии.
     LVII. На такой образ действия в совет  поступил  донос  от  доминиканца
Консины и некоторых других монахов. Иезуиты  были  допрошены  и  защищались.
Совет не мог их одобрить, но решил все-таки не продолжать дела дальше. Тогда
он чувствовал себя слишком слабым для поколебания кредита иезуита  Франсиско
Рабаго, духовника Фердинанда VI [543].
     LVIII. В числе книг, запрещенных ими,  находились  сочинения  кардинала
Нориса   [544],   августинца,   пользовавшегося   общим   уважением   ученых
христианского  мира.  Бенедикт  XIV  послал  в  1748  году  бреве   главному
инквизитору, чтобы он тотчас же велел отменить это запрещение. Приказ не был
исполнен. Тогда папа пожаловался  королю.  Так  как  духовник  государя  был
иезуит, настояния верховного  первосвященника  остались  безуспешными,  пока
Рабаго не перестал руководить совестью короля, что  случилось  через  десять
лет. Кардинал Портокарреро тогда достиг того, чего безуспешно добивался  его
господин.
     LIX. Индекс иезуитов содержал также несколько трактатов достопочтенного
дома Хуана де  Палафокс-и-Мендосы,  епископа  города  Пуэбла-де-Лос-Анхелоса
[545],  архиепископа  и  вице-короля  Мексики,  а   затем   епископа   Осмы.
Впоследствии конгрегация обрядов [546] объявила, что в его сочинениях нет ни
одного тезиса, который заслуживал бы богословского осуждения,  и  вследствие
этого можно предпринять его канонизацию. Главный  инквизитор  был  принужден
отменить декрет о запрещении указом, который он велел расклеить и экземпляры
коего были сорваны друзьями иезуитов. Перес дель Прадо был сам им предан,  и
благодаря  этому  он  встал  во  главе  инквизиции,  когда   иезуиты   могли
располагать всеми местами. Для того  чтобы  получить  правильное  понятие  о
критике этого прелата, достаточно знать, что он горько  оплакивал  несчастие
своего века, говоря, что "некоторые люди простерли дерзость до омерзительной
крайности, требуя разрешения читать Священное Писание на народном языке,  не
боясь найти там самый смертельный яд".
     LX. В недавнюю эпоху дом Агостино  Рубин  де  Севальос  [547],  епископ
Хаэна,  главный  инквизитор,  поручил  дому   Хоакино   Кастельогу,   белому
священнику,  составить  новый  список  книг,  запрещенных   или   подлежащих
пересмотру. Этот труд был исполнен в 1790 году и вышел в свет в  1792  году,
без согласия и даже вопреки оппозиции верховного совета инквизиции.  В  1782
году главный инквизитор дом  Фелипе  Бельтрандо  [548],  епископ  Саламанки,
запросил, по соглашению с советом, брата  Франсиско  Раймонда  Махи  (монаха
ордена милосердия, а затем ставшего епископом  Альмерии)  о  проекте  нового
списка.  Этот  ученый  богослов  отвечал  9  декабря,  что  лучший  образчик
представляет Индекс Бенедикта XIV и что  в  список  следует  вносить  только
действительные еретические книги, а не подозреваемые в ереси. Совет обсуждал
это мнение вместе с тремя  богословами  и,  одобрив  его,  поручил  редакцию
списка  брату  Махи.  Когда  преемником  Бельтрандо  в  должности   главного
инквизитора стал Рубин де Севальос, все совершенно переменилось. Дом Хоакино
Кастельог был капелланом мадридского женского  монастыря  Воплощения,  более
набожным, чем ученым, как я сам мог это заметить.
     LXI. Этот Индекс в силе в настоящее время. Однако запрещения с тех  пор
умножились так же, как и меры исправления,  в  силу  особых  резолюций.  Они
достаточно многочисленны, так что могут образовать целый том, если  бы  этот
труд заинтересовал читающих историю.
     LXII.  Можно  было  бы  составить  очень  длинную  историк  скандальных
распрей, которые  породили  дела  Индекса  между  главными  инквизиторами  и
королевским правительством Достаточно заметить,  что  инквизиторы  простерли
свою смелость до непризнания королевского авторитета и до претензии, что  их
власть исходит от Бога, вследствие  самого  свойства  их  обязанностей.  Они
говорили, что,  если  король  не  уничтожит  трибунала,  они  не  перестанут
защищать права свято] инквизиции. Нельзя без негодования читать о  том,  что
про исходило в совете Кастилии в 1696,1704,1724 и 1761 годах.
     В самое последнее время причиною раздора был формальный отказ  главного
инквизитора дома Мануэля Кинтан Бонифаса [549], архиепископа Фарсала  [550],
исполнить королевский указ от  8  августа,  который  предписывал  остановить
публикацию папского бреве,  запрещавшего  катехизис  Мезагюи  [551].  Король
удалил от  двора  главного  инквизитора  и  запретил  впредь  опубликовывать
какую-либо  папскую  булл  без  предварительного   разрешения   королевского
декрета; в то же время было предписано инквизиторам не публиковать  никакого
запрещения книг, не испросив и не получив королевского дозволения.
     LXIII.   Запретительным   декретам   предшествует   мера,    называемая
квалификацией,  ведение  которой  принадлежит  верховному  совету.   В   его
присутствии устраивается процесс, начинающийся или в служебном порядке,  или
по доносу, который сделан главному инквизитору. Так  как  донос  чаще  всего
поступает   к   придворным   инквизиторам,    они    обыкновенно    избирают
квалификаторов, которые производят оценку книги  не  только  по  оговоренным
тезисам, но в объеме всего произведения, экземпляр коего  к  ним  посылается
вместе  с  копией  доноса  -  первому  квалификатору  и  затем   второму   с
неподписанною копией  первого  ответа.  Если  они  согласны  на  запрещение,
инквизиторы посылают в совет  протокол  с  их  приговором.  Если  их  мнения
противоположны, передают третьему неподписанные копии двух мнений,  книгу  и
донос, прежде чем отправить что-либо в совет.
     LXIV. Провинциальные трибуналы также имеют право  получать  доносы.  Их
инквизиторы в общем поступают подобно первым.  Но  совет  почти  никогда  не
пропускает случая поручить  придворным  инквизиторам  снова  квалифицировать
оговоренные тезисы книги, потому что они более доверяют  их  квалификаторам,
чем другим. Я мог убедиться, что этот мотив  не  всегда  был  неоснователен,
хотя в большинстве случаев  это  были  люди  с  предрассудками,  без  знания
церковной истории, соборов и Отцов  Церкви.  Их  образование  ограничивалось
тем, что  они  почерпнули  из  схоластического  богословия.  Так  как  живые
католические  авторы,  на  которых  нападали,  никогда  не  получали   права
защищаться сами и  так  как  не  разрешалось  выступать  на  защиту  умерших
авторов, вопреки определенному распоряжению  буллы  Бенедикта  XIV  и  указу
Карла III, случалось, что, вопреки здравому смыслу и справедливости, цензура
одерживала, верх над множеством произведений.
     LXV. Я вспоминаю о том, что произошло по поводу Науки  законодательства
кавалера  Филанджьери  [552].  Перевод  этой  книги  был  начат   мадридским
адвокатом. Вскоре после  того,  как  половина  труда  была  опубликована,  к
инквизиторам поступил донос на  него.  Те  поручили  оценку  труда  капуцину
[553], миссионеру  и  проповеднику  на  перекрестках  и  публичных  площадях
Мадрида, который был известен в народе  под  малопочтенным  прозвищем.  Этот
монах не изучал подлинного труда (языка коего он не знал)  и,  полагая,  что
достаточно  прочесть  первый   том   перевода,   оценил   произведение   как
отвратительное, полное ересей, проникнутое во всех статьях духом Антихриста,
врага Евангелия, преподающее доктрину современных философов, что  заставляло
его запретить даже для тех, кто получил разрешение читать запрещенные книги.
Инквизиторы ограничились этим заявлением капуцина в  убеждении,  что  другая
оценка бесполезна, пот