оброты; а жестокость и насилие суть методы недозволенные  для
защиты и распространения веры.
     XLIX. Блаженный Августин придерживался  двух  разных  мнений  в  разные
периоды жизни. До сильной смуты, поднятой в Церкви  донатистами  (о  которой
можно прочесть в Истории Церкви), этот святой учитель считал,  что  еретиков
нужно привлекать на свою строну уговорами, наказывая их только отлучением от
Церкви, и то, если они упорствовали. Впоследствии, увидев, как  лоно  Церкви
раздирается еретиками, он одобрил указы императора  против  них  и  посчитал
полезным их наказывать, но так, чтобы суровость  наказания  не  доходила  до
смертной казни; хотя смертная казнь за ересь была установлена Диоклетианом в
296 году, затем возобновлена  против  манихейцев  в  382  году  Теодосием  и
позднее  другими  императорами  против  тех  же  еретиков.  Этим   последним
Блаженный Августин говорил: "Как жестоки с вами те, кто не знает, как трудно
найти истину и избежать заблуждения! Как  трудно  пожертвовать  чувственными
иллюзиями  ради  одного  мгновения  благочестивого  умиротворения!  Скольких
усилий стоит вылечить духовные очи  человека,  для  того,  чтобы  он  увидел
солнце, которое должно просветить его; это не вещественное  солнце,  которым
вы восторгаетесь (несмотря на  то,  что  светит  оно  одинаково  и  людям  и
животным), но то, о котором Пророк сказал: Солнце правды взошло для меня; то
солнце, о котором нам говорит Евангелие, когда мы в  нем  читаем,  что  один
истинный свет просвещает  всякого  человека  приходящего  в  этот  мир.  Как
жестоки с вами те, кто не знает, скольких  вздохов  и  слез  стоит  познание
Бога, даже если оно дается легко, и как суровы, наконец, все те, кто никогда
не впадал в заблуждения, которыми соблазнились вы! О  себе  скажу,  что  мне
понадобилось столько усилий и времени, чтобы познать Божественную сущность в
ее простоте, без примеси излишних домыслов, что я не могу относиться  к  вам
со всей строгостью; мне должно относиться  к  вам  так  мягко,  проявить  по
отношению к вам такую терпимость, какую проявляли мои соседи,  когда  я  был
одним из самых ярых и слепых приверженцев ваших догматов".
     L. В вопросах к Евангелию от Матфея тот же  святой  пишет:  "Спаситель,
говоря со своими учениками, не сказал им:  Я  вас  пошлю  выбирать  плевелы,
когда придет время жатвы, но пошлю жнецов. Это наблюдение подтверждает мысль
о том, что выбирать плевелы для того,  чтобы  их  сжечь,  -  это  совершенно
отдельное служение, и что ни один сын Церкви не сможет считать  себя  вправе
этим заниматься".  Чуть  позднее  тот  же  самый  учитель  говорит  в  своих
"Отречениях": "Я написал две книги под заглавием Против донатистов. В первой
книге я объявил, что не одобряю насилие или страх перед наказаниями светской
власти как методы возвращения схизматиков в лоно  Церкви.  Эти  способы  мне
были тогда неприятны, потому что я еще не знал из опыта,  какой  вред  может
принести их безнаказанность и как  полезно,  когда  суровость  правительства
вынуждает их переходить на нашу сторону".
     LI.  Изменения,  произошедшие  во  взглядах  Блаженного  Августина,  не
помешали ему написать Донату, проконсулу Африки, следующее: "Наблюдая, сколь
жестоки судьи и законы к донатистам, желаем,  чтобы  еретиков  наказывали  с
целью исправить их и помочь им избежать вечных мук; но не хотим, чтобы к ним
применялась смертная казнь. Мы одобряем строгое к ним  отношение,  но  пусть
суровость ваша не доходит до смертной казни,  хотя  они  ее  и  заслуживают;
наказывайте грехи, но дайте жить  грешникам,  чтобы  они  раскаялись...  Вы,
должно    быть,    уже    заметили,    по    вашему    благоразумию,     что
церковникиединственные, кто свидетельствует об отступничестве донатистов, и,
если вы прикажете их убивать, мы перестанем их вам указывать,  чтобы  нельзя
было сказать, что многие из них потеряли жизнь из-за наших доносов; и  тогда
еретики удвоят свою дерзость, чтобы погубить нас, и по собственной  воле  мы
должны будем принять смерть из их  рук,  потому  что  не  участвовали  в  их
падении, выдавая их вашему трибуналу" {Idem, th.127, ad Donatum  proconsulem
Africae.}.
     Вот непререкаемый авторитет, который можно решительно  противопоставить
методам действий инквизиции, ибо это  Блаженный  Августин,  автор,  с  такой
любовью цитируемый защитниками трибунала в подтверждение того, что наказание
еретиков не противоречит духу кротости, присущему  христианской  религии.  В
своей теории они должны  признать,  что  бесчестно  заставлять  доносить  на
еретиков, и это противоречит учению Блаженного Августина, ибо  доносчики  не
знают, вдруг осужденный будет  приговорен  к  релаксации  и,  как  следствие
этого, к смертной казни; они находятся в ситуации, предусмотренной епископом
Гиппоны, в которой предпочтительно умереть, но не донести. С другой стороны,
легко заметить, что первое суждение святого учителя совпадало  со  взглядами
других Отцов Церкви, и если  он  изменил  его,  то  только  из-за  известных
событий, когда увидел, что донатисты выступают как возмутители общественного
спокойствия и гонители правоверных  христиан;  это  заставляет  думать,  что
Блаженный Августин никогда не расстался бы со своим  первым  убеждением  без
указанных здесь выше обстоятельств, но даже если  предположить,  что  он  от
него  и  отказался,  он  предписал  бы  наказывать  еретиков  лишь   обычным
отлучением от Церкви, не предавая дело широкой огласке.
     LII. Национальным советом Испании, созванным в г. Эльвире (Андалусия) в
303 году, были  явлены  одновременно  терпимость  к  христианам,  впавшим  в
догматические заблуждения, и неприязнь  к  доносчикам.  Правило  22  гласит:
"Если какой-либо католик принял ересь, а затем  вновь  вернулся  в  Церковь,
необходимо его принять, ибо он признал свой грех;  пусть  кается  в  течение
десяти лет и после этого  будет  допущен  к  причастию.  Если  кто  попал  к
еретикам в детском  возрасте,  принять  его  в  лоно  Церкви  без  наложения
епитимьи". В правиле 46 читаем: "Если какой-либо католик (после того, как он
отошел  от  Церкви  и  много  лет  ее  не  посещает)  возвращается,  не  быв
идолопоклонником, он будет принят для покаяния в течение десяти лет и  затем
допущен к причастию". Правило  73  гласит:  "Если  какой-либо  католик  стал
осведомителем и кто-то был  казнен  или  изгнан  в  результате  его  доноса,
отказать ему в причастии даже на смертном одре; если же его ошибка не  имела
столь грозных последствий, наложить на него епитимью на пять лет. В  том  же
случае, если доносчик только оглашенный, крестить его  не  ранее  чем  через
пять лет" {Cosilium Eliberaitammi. Can. 22,46,73.}. Не знаю,  как  примирили
инквизиторы это последнее правило с их указом, понуждающим христиан доносить
друг на друга под страхом наложения цензур. Когда Блаженный Августин поменял
свое мнение относительно способа обращения с еретиками, он  счел  возможным,
несмотря на постановления совета в Эльвире, доносить  на  до-натистов,  ибо,
преследуя  католиков,  они   возмущали   спокойствие   государства,   однако
инквизиторы  не   ограничивают   действие   своего   указа   только   такими
обстоятельствами. Они настолько далеки от  принятия  подобного  ограничения,
что издают указы, заставляют их проповедовать  и  притязают  на  то,  чтобы,
подчиняясь закону, отец, дети, супруги, братья и сестры - все доносили  друг
на друга.
     LIII. Я мог бы привести еще примеры из писаний Отцов Церкви, рассказать
о не менее ученых и святых подвижниках той  прекрасной  для  религии  эпохи,
старавшихся избавить от преследований или, по крайней мере, вырвать  из  рук
палачей многих еретиков. Но мне показалось  излишним  умножать  авторитетные
свидетельства такого рода. Те, кто читает эту Историю без предубеждения, уже
удостоверились на  основе  мною  сказанного,  что  методы  инквизиции  чисто
формально противоречат приведенным текстам. Что касается лиц, выступающих за
гражданскую нетерпимость, вряд ли даже все,  что  я  мог  бы  еще  добавить,
изменит их мнение. Ограничусь лишь тем, что предложу им следующие вопросы.
     LIV. Если бы вы жили в первые века христианства, в таком месте  Римской
империи, где  христианство  находилось  бы  в  оппозиции  к  государственной
религии, вы бы одобрили закон, приказывающий язычникам доносить на  христиан
проконсулу провинции? Вы  стали  бы  приветствовать  применение  против  них
пыток, тюрем и множества других жестоких мер с целью  добиться  признания  в
том, что они хотели бы скрыть? Сочли бы вы справедливым  их  арест  и  самое
суровое одиночное заключение; запрет видеть отца,  мать,  супруга,  супругу,
братьев, сестер и детей; общаться с прокурором, адвокатом,  консультантом  и
любым другим лицом? Было бы, по-вашему, хорошо,  если  бы  делали  тайну  из
материалов следствия, скрывали бы имена и  связи  доносчиков  и  свидетелей,
утаивали бы документы, письма и  другие  свидетельства,  способные  частично
оправдать их в предполагаемых преступлениях? Вы бы тогда рассуждали,  как  и
Отцы Церкви, мнение которых вы уже знаете.
     LV. Возможно, люди, о которых я говорю, заметят огромную разницу  между
приведенными ситуациями и  скажут:  христианская  католическая  апостольская
римская Церковь исповедует истинную веру,  поэтому  она  не  может  идти  на
уступки другим, вследствие чего она не должна проявлять терпимость, дабы  не
одобрить вероотступничество. Но кто так подумает, пусть вспомнит,  что  было
только что сказано о  Блаженном  Августине  и  манихейцах,  и,  кроме  того,
прочтет,  что  пишет  об  арианах  Сальвиано  де  Марселья  [217]  в   своем
великолепном трактате Божественное управление. "Они еретики, - говорит он, -
но так про себя не думают,  они  еретики  в  нашем  понимании,  а  не  в  их
собственных  глазах.  Они  считают  себя  настолько  правоверными,  что  нам
прилепляют постыдное прозвище еретиков; так что мы для них то же, что и  они
для нас. Мы считаем, что они оскорбляют Сына своим утверждением, что Он ниже
Бога Отца; они же считают, что это мы принижаем Отца, полагая, что Бог  Отец
равен Сыну. Истина в нас, но они думают, что она на их стороне. Меж собой мы
славим Бога, среди них славить Божество - это проповедовать свое  верование.
Они не делают того, что предписывает Церковь,  но  продолжают  быть  верными
своему учению, в их глазах, это значит  -  выполнять  те  же  обязательства,
которые религия накладывает на нас. Они нечестивы, но считают, что  обладают
истинным благочестием, они заблуждаются, но  намерения  их  чисты,  ибо  они
далеки от того, чтобы  ненавидеть  Господа,  и  думают,  что  своими  делами
прославляют Его и выказывают свою любовь к Нему. И хотя у них  нет  истинной
веры, они считают,  что  в  их  религиозном  чувстве  пребывает  совершенная
Божественная любовь. Один  только  Бог  знает,  какая  кара  ожидает  их  на
Страшном Суде за те заблуждения, в которые они впали. Но  до  этого  момента
Бог предписывает проявлять терпимость по отношению к  ним,  ибо  видит,  что
если эти люди и запутались в  вере,  то  только  из-за  своего  религиозного
чувства" {Salvianus; presbyter Massiliensis, de Gubernatione  Dei.  Iib.5.}.
Учение Сальвиано должно открыть глаза всем  апологетам  инквизиции.  И  если
произойдет подобная перемена в их взглядах, они не забудут в своих поступках
руководствоваться  заповедью  Иисуса  Христа,  вытекающей  из  естественного
закона: Не делай другому того, чего сам себе не пожелаешь  {Итак,  во  всем,
как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними;  ибо  в
этом закон и пророки (Ее. от Матфея, гл. 7). (Примеч. перев.)}.


       Глава XLVI

ИСЧИСЛЕНИЕ  ЖЕРТВ   ИНКВИЗИЦИИ   И   ХРОНОЛОГИЧЕСКИЙ   СПИСОК   ВЕЛИКИХ
ИНКВИЗИТОРОВ, В ПРАВЛЕНИЕ КОИХ ПРОИСХОДИЛИ КАЗНИ

     После того как я  в  предыдущей  главе  доказал,  насколько  учреждение
святого трибунала противоречит духу Иисуса Христа, его Евангелия и  религии,
мне показалось уместным подтвердить эту доктрину и предложить моим читателям
поистине печальную картину; она будет крайне  полезной  по  тем  мыслям,  на
которые наведет христианских философов.
     Сосчитать число жертв инквизиции значит установить материально одну  из
самых   могущественных   и   самых    действительных    причин    уменьшения
народонаселения Испании. В самом деле, если к нескольким миллионам  жителей,
которых инквизиторская  система  изъяла  из  королевства  путем  поголовного
изгнания евреев, покоренных мавров  и  крещеных  морисков,  прибавить  около
полумиллиона семейств, совершенно уничтоженных казнями святого трибунала, то
отсюда последует бесспорный вывод, что без существования этого  трибунала  и
влияния его принципов в Испании насчитывалось  бы  на  двенадцать  миллионов
человек больше против теперешнего населения, которое исчисляют в одиннадцать
миллионов.
     Известно,  что  территория  Франции  не  обширнее  полуострова,   почва
которого,  однако,  более  плодородна  и  климат  более   благоприятен   для
земледелия, как это доказывает  качество  и  обилие  вин,  масел  и  фруктов
Испании. Отсюда можно заключить, что эта страна  могла  прокормить  двадцать
восемь  миллионов  жителей  (число,  равное  населению   Франции),   которые
действительно существовали в Испании, когда ее территория была разделена  на
шесть христианских государств (Кастилия, Леон, Галисия, Португалия, Арагон и
Наварра) и на восемь магометанских  государств  (Толедо,  Севилья,  Кордова,
Хаэн, Гранада, Мурсия, Валенсия и Бадахос).
     Было бы невозможно определить точно и достоверно число  жертв,  которые
святой трибунал погубил в первые годы со времени его учреждения. Его  костры
начали пылать в 1481 году; но верховный совет был создан только в 1483 году.
Реестры его архивов и архивов подчиненных трибуналов относятся к  еще  менее
древней эпохе. Так как главный инквизитор следовал  за  двором,  который  до
царствования  Филиппа  II  не  имел  постоянной  резиденции,  то   множество
процессов должно было затеряться во время  этих  переездов.  Таким  образом,
только через некоторое время мог установиться порядок.  Эти  обстоятельства,
взятые вместе, обязывают меня основать  мой  расчет  на  комбинации  данных,
которые я нахожу в реестрах и других бумагах святого трибунала.
     Мариана  в  своей  Истории  Испании  сообщает  нам,  что  в  1481  году
инквизиторы Севильи присудили к релаксации, то есть к сожжению, живьем,  две
тысячи человек; столько же умерших или  бежавших  было  сожжено  фигурально;
число примиренных с Церковью равнялось  семнадцати  тысячам.  Доказано,  что
присуждение  последних   сопровождалось   крайне   суровыми   епитимьями   и
наказаниями, позором, более или менее продолжительным заключением в тюрьме и
почти всегда в эту эпоху полной конфискацией имущества осужденных.
     Аутодафе этого времени в Сарагосе и в Толедо, как я заметил, заставляют
меня думать, что каждый трибунал инквизиции справлял их,  по  крайней  мере,
четыре раза в год, потому что при невероятном увеличении  числа  оговоренных
судьи были принуждены быстро заканчивать  процессы,  чтобы  принимать  новых
узников, которых во множестве приводили в их тюрьмы,  и  сделать  надзор  за
ними и питание их более удобными и менее обременительными.
     Провинциальные трибуналы организовались  постепенно.  Трибунал  Севильи
был основан первым. В  1483  году  основались  трибуналы  Кордовы,  Хаэна  и
Толедо. В 1485 году инквизиция была учреждена  в  Эстремадуре,  Вальядолиде,
Калаоре, Мурсии, Куэнсе, Сарагосе и Валенсии. Она проникла  в  1487  году  в
Барселону и на Майорку, в Гранаду при Карле V и  при  Филиппе  И.  Она  была
принята в Мадриде при Филиппе V, хотя в этом городе давно уже был инквизитор
из толедского трибунала. Я не  говорю  здесь  о  трибуналах  Мексики,  Лимы,
Картахены Американской, Сицилии  и  Сардинии,  потому  что,  хотя  они  были
подчинены главному инквизитору Испании и верховному совету инквизиции,  я  в
состоянии  установить  расчет  только  для  трибуналов  полуострова  и  мало
удаленных от него островов.
     Андреа  Бернальдес,  историк,  современный  этим   событиям   и   очень
пристрастный к новому  учреждению,  в  качестве  раз-даятеля  милостыни  при
главном  инквизиторе,  сообщает  в  своей  неизданной  истории  католических
королей, что с 1482 по 1489 год включительно в Севилье  было  сожжено  более
семисот  человек  и  более  пяти  тысяч   подверглось   разным   епитимийным
наказаниям. Он не говорит  об  осужденных,  изображения  коих  были  преданы
пламени. В 1481 году их число равнялось числу сожженных. Однако я предположу
только  половину  их,  чтобы  заслужить  больше  доверия,  избегая   всякого
преувеличения, хотя их число обыкновенно бывало гораздо значительнее.  Итак,
я могу удостоверить, что в этот период ежегодно в Севилье  было  восемьдесят
восемь человек  сожжено  живьем,  сорок  четыре  в  изображении  и  шестьсот
двадцать пять было присуждено к епитимьям, что  составляет  итог  в  семьсот
пятьдесят семь жертв. Можно приложить тот же расчет к каждому из  основанных
уже провинциальных трибуналов.
     В замке Триана в Севилье, отданном инквизиционному трибуналу,  помещена
была в 1524 году надпись, которая доказывает, что с 1492  года  (со  времени
изгнания евреев из Испанского королевства) до  этого  года  трибуналом  было
сожжено около тысячи человек и более. двадцати тысяч подвергнуто  епитимьям.
Я предположу, что только тысяча  человек  была  сожжена  живьем,  а  пятьсот
фигурально. На этом основании расчет для  каждого  года  тридцатидвухлетнего
периода, обозначенного в надписи, даст тридцать два человека в год сожженных
живьем, шестнадцать в изображении  и  шестьсот  двадцать  пять  подвергшихся
епитимьям; в итоге - шестьсот семьдесят  три  жертвы.  Я  мог  бы  с  полным
основанием  допустить  подобный  результат  для   всех   других   инквизиций
королевства, но я предпочитаю ограничиться половиной  этой  итоговой  цифры,
так как можно предположить, что активная торговля, которая  велась  тогда  в
Севильском королевстве, привлекла в эту  местность  большое  число  семейств
еврейского происхождения.
     По отношению к трем годам - 1490, 1491 и 1492, - которые протекли между
теми, о которых говорит Бернальдес, и периодом трианской надписи, я  мог  бы
вести расчет согласно восьми годам, описанным этим автором.  Я  предпочитаю,
однако, взять за основание расчет тридцати двух лет, за  которыми  следовала
надпись, единственно потому, что этот результат представляет  меньше  жертв.
Таковы  основания,  по  которым  я  произведу  исчисление  лиц,   осужденных
инквизицией в первые восемнадцать лет  со  времени  ее  учреждения.  Я  буду
рассматривать этот период как целиком  принадлежащий  к  управлению  первого
главного инквизитора Торквемады. Хотя эта должность была  создана  только  в
1483 году, можно присоединить этот год и два  предыдущих  к  той  же  эпохе,
потому что до  своего  назначения  Торквемада  был  одним  из  инквизиторов,
назначенных папою. Однако я постараюсь  различить  годы  до  времени,  когда
подчиненные инквизиции трибуналы открыли свои действия, потому что в  первый
год погибло значительно больше людей: обвиняемые  были  гораздо  менее,  чем
следовало, осторожны как в своих речах, так и в поступках.

                                  1481 год

     Тогда во всем королевстве Кастилии был только один трибунал, а именно -
в Севилье. По отчету Марианы, севильскии  трибунал  сжег  более  двух  тысяч
человек живьем, столько же в изображениях  вместо  умерших  или  бежавших  и
семнадцать тысяч подверг разным епитимьям. В итоге это  дает  двадцать  одну
тысячу жертв в этот первый год.  Я  не  говорю  о  тех,  которые  погибли  в
Арагоне, где была в полном ходу старая инквизиция.

                                  1482 год

     По установленным мною  данным,  в  Севилье  было  осуждено  восемьдесят
во