о усердия Деса предложил  королю
Фердинанду учредить инквизицию в Сицилии и  в  Неаполе  по  новому  плану  и
подчинить ее в этих двух странах власти главного инквизитора Испании  вместо
того,  чтобы  оставлять  ее  в  зависимости   от   римской   курии.   Монарх
действительно предпринял ее учреждение в Сицилии декретом от  27  июля  1500
года. Но жители оказали сильное сопротивление, что принудило его  принять  в
отношении   сицилийцев   систему,   удавшуюся   в   провинциях   Арагонского
королевства. 10  июня  1503  года  он  выпустил  королевский  указ,  которым
повелевалось вице-королю острова  и  другим  властям  оказывать  вооруженную
помощь инквизиторам в их деле. Надо было усмирить ряд волнений,  прежде  чем
дом Пьетро Велорадо, архиепископ Мессины, мог начать исполнение обязанностей
главного инквизитора по передоверию.
     III. В 1512 году инквизиторы  стали  здесь  так  же  заносчивы,  как  в
Испании. Вице-король писал в сентябре, что они противятся захвату нескольких
воров, которые, скрываясь от вооруженной стражи, спрятались  в  дачном  доме
одного инквизитора. Он и другие члены трибунала  стали  угрожать  отлучением
капитану и солдатам, если они не вернут пленников в дом,  откуда  их  взяли,
под тем предлогом, что эти люди искали убежища в доме одного из инквизиторов
и  поэтому-де  инквизиция  должна  их  судить.  Здесь  видна  исключительная
дерзость, свойственная инквизиторам:  если  им  поверить,  их  фермы  должны
считаться священными местами.
     IV. Жители Сицилии, раздосадованные выходками  инквизиции,  восстали  в
1516 году и выпустили  на  свободу  всех  узников.  Инквизитор  Мельхиор  де
Сервера спасся от  смерти  только  по  стечению  необычайных  обстоятельств.
Вице-король дон Уго де Монкада подвергался также большой  опасности.  Остров
освободился от ига омерзительного трибунала.  Но  он  не  долго  пользовался
плодами победы, потому что, не будучи в состоянии  сопротивляться  страшному
могуществу Карла V, покровительствовавшего инквизиции, был принужден принять
ее вторично.
     V. Неаполь был  счастливее.  Фердинанд  предписал  30  июня  1504  года
вице-королю  Гонсальво  Фернандесу  Кордуанскому,  известному   под   именем
главнокомандующего,  помочь  всей  своей  властью  архиепископу  Мессины,  о
котором я  упоминал  и  который  был  послан  в  качестве  делегата  главным
инквизитором Десой для учреждения инквизиции в этом городе. В другом  письме
он приказывал всем главным властям  королевства  поступать  точно  таким  же
образом.  Через  своего  посла  в   Риме   он   ходатайствовал   о   буллах,
покровительствующих   исполнению   его   намерения.   Однако   сопротивление
неополитанцев было так упорно, что вице-король счел благоразумным  отсрочить
дело и уведомить монарха о крайней опасности борьбы  со  столь  определенной
оппозицией.
     VI. В 1510 году Фердинанд  решил  исполнить  то,  что  ему  не  удалось
сделать несколько лет назад. Но его усилия оказались опять  бесплодными;  он
даже счел долгом заявить, что будет удовлетворен, если неаполитанцы  выгонят
из своих городов новохристиан, которые бежали туда, покинув Испанию {Парамо.
О происхождении инквизиции. Кн. 2. Отд. II. Гл. 10.}.
     Херонимо Сурита, историк очень точный и вне всякого подозрения (так как
он был секретарем совета инквизиции), говорит, что неаполитанцы были в ужасе
от испанской инквизиции, хотя у них существовала папская инквизиция,  потому
что  в  последней  епископы  принимали  больше  участия,  чем  в  первой,  и
судопроизводство велось не так тайно, и  это  позволяло  легче  прибегать  к
апелляции против произнесенных приговоров {Сурита. Летопись Арагона. Кн.  8.
Гл. 34; кн. 9. Гл. 26.}.


       Статья вторая

ИЗГНАНИЕ МАВРОВ. НОВЫЕ ГОНЕНИЯ НА ЕВРЕЕВ

     I.  Деса  убедил  Фердинанда  и  Изабеллу  в   необходимости   учредить
инквизицию в королевстве Гранада,  несмотря  на  обещания,  данные  крещеным
маврам, потому что многие из обращенных, не опасаясь ее, стали  возвращаться
в магометанство. Королева отвергла  это  предложение;  но  от  нее  получили
нечто, что мало отличалось от согласия.  Это  было  полномочие  инквизиторам
Кордовы рапространить свою юрисдикцию на территорию  королевства  Гранада  с
запрещением  тревожить  морисков  по  маловажным  поводам  и  с  разрешением
преследовать их только в случаях формального отступничества. Начиная с этого
времени эти мавры известны в истории под именем морисков (moriscos),  как  и
другие потомки мавров.
     II. Старшим инквизитором Кордовы был  дом  Диего  Родригес  де  Лусеро.
Педро Мартир д'Англериа [424] (бывший членом совета Индии  и,  вероятно,  не
любивший  Диего)  дает  ему,  по  противопоставлению,  имя  Мрачного   [425]
(Tenebroso) {См.: письма 333,334, 342,344 и 345.}. Он был инспектором школ и
профессором при кафедральном соборе Альмерии. Исключительная жестокость  его
характера причинила большие бедствия  в  королевстве  Кордова,  как  мы  это
вскоре увидим.
     III. Сказанного мною здесь достаточно, чтобы видеть, насколько эта мера
была неприятна жителям Гранады, если сравнить ее с мерой от 31 октября  1499
года. Та давала  свободу  всем  маврам-рабам,  принимавшим  крещение,  после
выкупа их на счет королевской казны. Она устанавливала, что, если сын  хотел
принять крещение,  его  отец  (если  он  оставался  некрещеным)  обязан  был
выделить законную часть, и сын получал часть угодий, ставших  собственностью
государства вследствие завоевания королевства  и  города  Гранады  {Собрание
законов 1550 года. 10-й закон.}. Эта  умеренность  и  увещания  Хименеса  де
Сиснероса,  архиепископа  Толедо,  и  дома  Фернандо  де  Талаверы   первого
архиепископа Гранады (который был монахом-иеронимитом, духовником королевы и
епископом Авилы), обратили в христианство множество мавров. Пятьдесят  тысяч
их приняли тогда крещение; обращения были бы  еще  многочисленнее,  если  бы
некоторые священники, посланные  Талаверою,  не  предприняли  ложных  шагов,
жестоко обращаясь с маврами и тем  возбудив  среди  них  возмущение,  сильно
обеспокоившее Фердинанда и Изабеллу, у которых, однако, хватило сил  для  их
подчинения.
     IV. 20 июля 1501 года государи объявили указом, что Бог благоволил дать
им милость, чтобы не было более неверных в королевстве  Гранада.  Вследствие
этого для упрочения обращений они запрещали въезд в королевство всем маврам.
Если оставалось еще несколько рабов этой народности, никто из  них  не  имел
права говорить ни с другими маврами из опасения,  чтобы  не  замедлилось  их
обращение, ни с крещеными, чтобы не  увлечь  их  в  вероотступничество.  Для
придания большей действенности принятой государями мере было сказано, что не
сообразующиеся с этим распоряжением будут подлежать  смертной  казни,  а  их
имущество будет конфисковано в пользу государства {Там же. 11-й закон.}.
     V. 12 февраля 1502 года Фердинанд и Изабелла  повелели  всем  свободным
маврам обоего пола, свыше четырнадцати лет для мужчин и свыше двенадцати лет
для женщин, выехать из Испанского королевства до мая месяца; им предоставили
право располагать своим имуществом, как евреям в 1492 году. В то же время им
было  запрещено,  под  страхом  смертной  казни  и  конфискации   имущества,
переходить в Африку, государи коей были тогда в  войне  с  Испанией;  местом
нового поселения им были назначены земли турецкого султана и другие  страны,
с которыми Испания была в мире, и, что касается рабов,  то  им  должно  было
надевать железную цепь на ногу, как только они  будут  распознаны  {Собрание
законов 1550 года. 12-й закон.}. Впоследствии, когда увидали, что многие  из
крещеных мавров распродавали свое  имущество  и  переезжали  в  Африку,  был
опубликован королевский указ от 17 сентября 1502 года, гласивший, что  никто
ранее двухлетнего срока не может продавать своего имущества  и  выезжать  из
королевства Кастилии, исключение составляли Арагон и Португалия;  разрешение
на въезд даже в  эти  места  давалось  только  тем,  которые  дадут  поруку,
гарантирующую их возвращение, как только они окончат свои дела, имущество их
поручителей будет конфисковано, если они не выполнят этого условия  {Торрес.
Исторические заметки}.
     VI. Деса не удовольствовался возбуждением усердия Фердинанда и Изабеллы
против мавров. Он счел должным предложить меры строгости  против  евреев  по
случаю прибытия в Испанию разных чужеземцев, не бывших в числе  изгнанных  в
1492 году {Парамо. О происхождении  инквизиции.  Кн.  1.  Отд.  II.  Гл.  6;
Собрание законов 1550 года. 6-й закон.}. Он получил королевский  указ  от  5
сентября 1499 года, применявший к ним меры, установленные для других. В  том
же году, 14 августа, совет инквизиции  распорядился,  чтобы  крещеные  евреи
обязаны были доказать, что они крещены  и  живут  вперемежку  со  старинными
христианами; чтобы те, что были раввинами или учителями веры, перенесли свое
жилье в места, удаленные от тех, где они жили раньше; чтобы по праздникам  и
воскресеньям они бывали в  церкви  и  получали  старательные  наставления  в
христианском учении.
     VII. Деса не  менее  своего  предшественника  Торквемады  был  настроен
против евреев. Его редкая ревность  не  должна  изумлять,  если  события,  о
которых говорили в его  время,  действительно  происходили.  Среди  тридцати
восьми человек, которых толедская инквизиция должна была  сжечь  22  февраля
1501 года и которые жили в местечках Эррера и Пуэбла-де-Алькосер, находилась
молодая девушка; ее  признание,  подтвержденное  некоторыми  из  обвиняемых,
доказывало, что, по совету своего отца и одного из дядей, она выдавала  себя
за пророчицу. Она вложила столько искусства в свою игру, что  все  евреи  из
окрестностей Толедо признали ее вдохновленной, а  это  повело  к  тому,  что
множество крещеных отступили от  веры.  Она  выявляла  притворные  восторги,
видения, экстазы; утверждала, будто видела Моисея и ангелов, которые сказали
ей, что Христос не был истинным Мессией [426], обещанным в законе; говорила,
что, когда явится истинный Мессия, он поведет в обетованную землю [427] тех,
кто потерпит гонение, одинаковое с теперешним.
     VIII. В том  же  году  инквизиция  Валенсии  примирила  с  Церковью,  с
покаянием на публичном и общем аутодафе, Хуана Бивеса. Одна  из  статей  его
приговора гласила, что будет сровнен  с  землей  дом  его,  расположенный  в
городском квартале, называемом Старый еврейский квартал (juderia anciana)  в
приходе Св. Андрея, за то, что он служил синагогой и что в  Великую  пятницу
прошлого 1500  года  там  слышались  крики  ребенка  и  туда  входили  люди,
возобновившие над этим невинным  созданием  страдания,  некогда  причиненные
Спасителю мира. Фердинанд написал инквизиторам, выражая  сожаление,  что  не
открыли этой синагоги раньше, и  23  мая  1501  года  опубликовал  указ,  по
которому место, занимавшееся этим домом, должно было обратиться в  публичную
площадь. Однако инквизиторы со временем  получили  разрешение  выстроить  из
остатков этого дома часовню для членов Конгрегации Св.  Петра-мученика.  Она
существует и теперь под именем Новый крест (Cruz nueva).
     IX. В Барселоне в ноябре 1506 года инквизиция велела казнить  человека,
изобличенного в иудаизме и  называвшего  себя  учеником  пресловутого  Якова
Барбы. Он хвастал, что он бог в трех лицах; утверждал, что  папские  решения
недействительны без его одобрения, что он  будет  предан  смерти  в  Риме  и
воскреснет на третий день, что все уверовавшие в  него  будут  спасены.  Мне
кажется, что сумасбродства этого человека  не  имели  никакого  отношения  к
заблуждениям евреев и что несчастный был скорее помешанным, чем еретиком.
     X. В провинции Эстремадура также  был  процесс  по  делу  веры,  против
человека, который похитил освященную гостию 24 апреля 1506 года в местности,
называемой Новый поселок Пласенсия (aldea nueva de Plasencia), и  продал  ее
недавно  обратившимся  евреям.  История  передает,  что   добывший   гостию,
присутствуя на другой день на процессии св. Марка в  местечке  Эрбас,  видел
чудо, всем явленное Богом: на главном престоле церкви он узрел образ  Иисуса
Христа, с которого капал пот. Изумленный и смущенный этим зрелищем, виновник
святотатства  привлек  к  себе  внимание,  а  предпринятые  поиски   открыли
преступление.
     XI. Я считаю бесполезным отмечать, сколько было ослепления и хитрости в
предположении чуда и какое решение должна принять  критика  по  отношению  к
другим подробностям этой истории. Но достоверно, что главный инквизитор Деса
искусно воспользовался  всеми  фактами  подобного  рода  перед  католическим
королем. Действительно, под предлогом, что  святой  трибунал  разыскивает  с
большим старанием и успехом преступления, совершаемые против веры, и что его
усилия препятствуют им или уменьшают их число благодаря страху,  который  он
умеет внушить лучше,  чем  другие  суды,  он  достиг  расширения  юрисдикции
инквизиции  на  многие  проступки,  которые  имели  только  такую  связь   с
подозрением  в  ереси,  которую  он  выдумал  для  более  легкого  получения
просимого им.


       Статья третья

ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ПОКРОВИТЕЛЬСТВО, ОКАЗАННОЕ КОРОЛЕМ  ИНКВИЗИТОРАМ.  ПРОЦЕСС
ПЕРВОГО АРХИЕПИСКОПА ГРАНАДЫ И ЗНАМЕНИТОГО УЧЕНОГО АНТОНИО ЛЕБРИХИ [428]

     I. Король Фердинанд разрешил инквизиторам Арагона расследовать  дела  о
ростовщичестве, вопреки данной им  присяге  соблюдать  статуты  королевства,
одна статья которых предоставляла светскому  судье  ведать  этот  проступок.
Король пошел на эту меру, так как получил из  Рима  льготу  14  января  1505
года.  Вопреки  тому  же   принципу   инквизиторы   присвоили   себе   право
расследования греха содомии в силу королевского указа  от  22  августа  1497
года,  который  гласил,  что  эти  дела  следует  разбирать  подобно  делам,
касающимся веры, с  той  только  разницей,  чтобы  в  них  сообщались  имена
свидетелей и все улики. Облеченные новой  привилегией,  инквизиторы  Севильи
сожгли в 1506 году десять человек,  повинных  в  содомии.  Со  временем  они
добились подчинения своей юрисдикции дел о двоеженстве, о  преступной  связи
мужчины с двумя женщинами или женщины с двумя мужчинами. То же  случилось  и
со множеством других проступков, доказательство чего можно найти в истории.
     II. Эти узурпации объясняют, почему столкновения по делу о  подсудности
были так часты между  инквизиторами  и  другими  властями.  Такие  конфликты
происходили в 1499 году, во время Десы, между инквизицией и  муниципалитетом
Валенсии; в 1500 году между инквизиторами,  графом  Беналькасаром  и  судьей
первой инстанции Кордовы; в 1501 году с супрефектом того же города;  позднее
с другими  гражданскими  властями.  Результат  этих  пререканий  всегда  был
позорен для магистратуры, потому что совет инквизиции имел право произносить
окончательный приговор, не подлежащий обжалованию, что он постоянно и делал,
как легко понять, в пользу своих членов.
     III. Последствия скандальных  триумфов,  получаемых  инквизиторами  при
этих обстоятельствах, были гибельны для человечества, и  число  аутодафе  не
уменьшалось. Деса стоял во главе инквизиции восемь лет.  Если  мы  установим
подсчет ее жертв согласно севильской надписи, то найдем, что она покарала за
это время тридцать восемь тысяч четыреста  сорок  человек,  из  которых  две
тысячи пятьсот девяносто два были сожжены живьем, восемьсот девяносто  шесть
фигурально  и  тридцать  четыре  тысячи  девятьсот  пятьдесят  два  человека
присуждены к разным епитимьям. Если это исчисление покажется преувеличенным,
я отсылаю читателя к расчету, помещенному в восьмой главе этой Истории.
     IV.  Среди  множества   лиц,   испытавших   преследование   инквизиции,
находились  известные  по   своему   происхождению,   учености,   богатству,
должностям и просвещению; в их числе были советники  и  секретари  короля  и
королевы. Я не могу не войти в некоторые подробности по поводу преследования
кровавым инквизитором Лусеро  достопочтенного  дома  Фернандо  де  Талаверы,
первого архиепископа Гранады. Завидуя репутации святости, которую  составили
мавры этому восьмидесятилетнему апостолу за его великую  любовь  и  мягкость
характера, этот варвар удовлетворился  только  тем,  что  вызвал  подозрения
насчет его  веры.  Для  этого  он  употребил  два  средства.  Во-первых,  он
напомнил, что в 1478 и  последующих  годах  Талавера  противился  учреждению
инквизиции и говорил об этом королеве Изабелле, духовником которой  он  был.
Во-вторых, он опубликовал, что  Талавера  по  мужской  линии  принадлежал  к
дворянам и к одной из знаменитейших фамилий Испании,  известной  под  именем
Контрерас, что он должен быть отнесен к еврейской расе по матери, хотя  и  в
отдаленной степени. Из этого инквизитор заключал,  что  он  может  назначить
секретное следствие над святым человеком. Архиепископ,  главный  инквизитор,
почтил своим доверием жестокого Лусеро, который обманывал его,  как  в  этом
убедились в других делах, о которых я расскажу.
     V. Деса поручил архиепископу  Толедо  Хименесу  де  Сиснеросу  получить
предварительное  осведомление  относительно   веры   архиепископа   Гранады.
Сиснерос уведомил папу о  данном  ему  поручении,  и  папа  приказал  своему
апостолическому нунцию Джованни Руфо, епископу Бристоля, взять в  свои  руки
это дело и запретить Десе и инквизиторам продолжать  его.  Вследствие  этого
нунций отослал документы процесса в Рим. Папа Юлий II приказал их прочесть в
своем присутствии на собрании кардиналов  и  епископов,  среди  которых  был
епископ Бургоса дом Паскале де ла Фуэнте, доминиканец, который случайно  был
тогда  в  Риме.  Мнение  этого  совета  было  единодушно,  и  папа  оправдал
архиепископа Гранады, который почил в  мире  14  мая  1507  года,  несколько
месяцев спустя после этого почетного приговора, вслед за  тремя  годами  тем
более сильной тревоги, что Лусеро велел во время его процесса  арестовать  и
привлечь к суду нескольких из его родственников, между прочим его племянника
дома Франсиско Эрреру, декана митрополичьей церкви  Гранады,  хотя  все  они
были невинны {Вермудес де Педраса. История  Гранады.  Ч.  IV;  Педро  Мартир
д'Англериа. Книга писем. Письма 333,334,342,344,345.}.
     VI. В  крайне  трогательном  письме  архиепископ  жаловался  королю  на
преследование, которому подвергся.  Он  объяснял,  что  после  обращения  им
множества мавров  сомнения,  возникшие  насчет  его  веры,  должны  принести
большой  вред  религии,  так  как  можно  было  бы  подумать,   что   вместо
католического учения он проповедовал им ересь. Он давал понять  королю,  как
жестоко с ним обращались, чего нельзя было допустить, даже если  бы  он  был
заподозренным, а между тем этого нельзя о нем сказать.
     Фердинанд остался нечувствителен к мольбам архиепископа и в этом случае
забыл о его больших заслугах: королевы Изабеллы не было более на свете, и он
женился на Жермене Фуа.
     VII. Государь выставлял напоказ такое  большое  усердие  к  вере,  что,
замечая   множество   апелляций,   направлявшихся   в   Рим,   несмотря   на
вышеупомянутые буллы, писал папе 14 ноября 1505 года, желая побудить его  не
принимать их, потому что без этой  меры  испанские  еретики  станут  так  же
многочисленны и так же могущественны, какариане.
     VIII. Не менее жестоко было преследование, от которого пострадал  умный
Антонио де Лебриха. Он был учителем королевы  Изабеллы.  Архиепископ  Толедо
Хименес де Сиснерос питал к нему  особенное  уважение  и  почтил  его  своим
покровительством. Глубоко сведущий в еврейском и греческом языках, он открыл
и исправил в латинском тексте Вульгаты [429] много  ошибок,  которые  попали
туда  по  вине   переписчиков   до   изобретения   удивительного   искусства
книгопечатания [430]. Он  был  обвинен  схоластическими  богословами  [431].
Арестовали его бумаги; с ним  самим  обращались  жестоко,  и  вскоре  он  со
скорбью