никам,  которые  придут  к  ним  с
истинной скорбью о  своих  грехах  и  твердым  намерением  отбыть  епитимью,
даровать прощение и не конфисковать имущества. Если кто  пропустит  льготный
срок и будет  оговорен  другими,  то  будет  преследуем  согласно  строгости
закона.
     VII. Нашлось немало людей, которые попались на эту удочку.  Инквизиторы
дали им отпущение только тогда,  когда  они  под  присягой  сообщили  имена,
положение, местожительство и  приметы  всех  тех,  о  которых  знали  как  о
вероотступниках, все равно, были ли они заведомо  таковыми  или  о  них  шла
только такая молва. Их заставили также дать обещание сохранять обо всех этих
сообщениях тайну, и инквизиторы  успели  этим  путем  уловить  в  свои  сети
бесконечное  множество  новохристиан,  которые  не  хотели  открыть   своего
вероотступничества.
     VIII.  Когда  льготный  срок,  дарованный  инквизиторами,  истек,   они
опубликовали новый указ, который повелевал под  угрозой  смертного  греха  и
верховного отлучения от Церкви донести в трехдневный срок о лицах, известных
тем, что они приняли иудейскую ересь. Легко понять,  до  какой  степени  эта
мера противоречит закону Христа, который повелевает  увещевать  согрешившего
трижды и еретика дважды, прежде  чем  их  наказывать.  Пагубные  последствия
этого постановления были таковы, что еретик узнавал о  своем  предании  суду
лишь в момент своего ареста и заключения в тюрьму инквизиции.
     IX. Та же участь ожидала обращенного еврея, если он, не впадая  обратно
в иудаизм, сохранял некоторые привычки своего детства, которые вовсе не были
противны христианству, но при зложелательстве могли быть  приняты  за  явные
признаки отступничества. Это дало инквизиторам повод установить в  их  указе
различные  случаи,  когда  донос  становился  обязательным.  Он  должен  был
последовать:
     1. Когда еврей, ставший христианином, ожидает Мессию или  говорит,  что
он еще не пришел; что он придет для искупления людей его  народа,  освободит
от пленения, в котором они стонут, приведет их в землю обетованную.
     2. Когда возродившийся в крещении снова принимает иудейскую религию.
     3. Если  он  говорит,  что  закон  Моисея  в  настоящее  время  так  же
действителен для нашего спасения, как и закон Иисуса Христа.
     4. Если он соблюдает субботу из уважения к покинутому  им  закону,  что
достаточно доказывается тем, что он в этот день носит рубашку и платье более
чистые,  чем  обыкновенно,  что  покрывает  чистой  скатертью  свой  стол  и
воздерживается зажигать в своем доме огонь с вечера предыдущего дня [308].
     5. Если он выбирает из мяса животных, которыми питается, сало или  жир;
если выпускает всю кровь, моя его в воде, или отрезает некоторые части, как,
например, железу или ядро из ляжки барана или  какого-либо  другого  убитого
для еды животного.
     6. Если перед тем, как его зарезать, как  и  овец,  которыми  он  хочет
питаться,  он  смотрит,  нет  ли  на  лезвии   ножа,   которым   он   должен
воспользоваться, какой-либо зазубрины, проводя им по ногтю пальца;  если  он
покрывает кровь землею, произнося по еврейскому обычаю известные слова.
     7. Если он ест  мясо  в  дни  Великого  поста  или  в  назначенное  для
воздержания время без необходимости  и  думая,  что  это  можно  делать,  не
оскорбляя Бога.
     8. Если он соблюдает еврейский  Великий  пост,  известный  под  разными
названиями -  пост  покаяния,  искупления,  кипурим  или  йом-кипурт  [309],
падающий  на  десятый  еврейский  месяц,  называющийся  тишри   [310].   Это
доказывается, если он ходит во время этого поста босым, наподобие  настоящих
евреев; если он читает их молитвы или находится в то время с евреями,  чтобы
следовать их образу действий, в особенности обычаю,  просить  ночью  друг  у
друга прощения; если отец кладет  руку  на  голову  своих  детей,  не  делая
крестного знамения и  не  произнося  других  слов,  кроме  следующих:  "Будь
благословен Господом и мною". Все эти обряды принадлежат закону Моисееву.
     9. Если он держит пост царицы Эсфири [311], который евреи  соблюдают  в
месяце адаре в память поста, соблюдавшегося их отцами во времена их пленения
в царствование Ассура [312].
     10. Если он держит пост ребиаш [313], называемый постом гибели  святого
дома, который бывает в девятый день месяца аба, в память  разрушения  храма,
происходившего два раза - один раз при Навуходоносоре [314], а другой -  при
Тите [315].
     11.  Если  он  соблюдает  предписанные  Моисеевым   законом   посты   в
понедельник и  четверг  каждой  недели,  что  можно  предположить,  если  он
воздерживается в эти дни от еды до  восхода  первой  звезды  ночи;  если  он
лишает себя употребления мяса; если моется накануне; если  стрижет  ногти  и
концы волос и хранит их или бросает их в огонь;  если  произносит  некоторые
еврейские молитвы, попеременно опуская и подымая голову, с лицом, обращенным
к стене, вымыв  предварительно  руки  водой  и  землей,  одевшись  в  саржу,
власяницу или льняное  полотно  и  туго  подпоясавшись  нитяным  шнуром  или
кожаным ремнем.
     12. Если празднует Пасху опресноков, поедая в эти дни утром  сельдерей,
салат-латук или другие овощи и огородные растения.
     13. Если соблюдает праздник Кущей, начинающийся в  десятый  [316]  день
месяца тишри; это можно узнать, если он воздвигает перед своим  домом  ветки
зеленых деревьев, предлагает  какое-либо  угощение  или  принимает  на  него
приглашение и если посылает или принимает подарки к  столу  во  время  этого
еврейского торжества.
     14. Если соблюдает праздник Светильников,  который  евреи  празднуют  в
двадцать пятый день  месяца  кислева,  в  память  восстановления  храма  при
Маккавеях; [317]если он в эти дни зажигает свечи с часа до десяти и если  он
их тушит, читая молитвы, как делают евреи в таком же случае.
     15. Если он благословляет стол тем же способом, как и евреи.
     16. Если он пьет вино кошер, что значит  законный,  считая  таковым  то
вино, которое приготовлено лицами, исповедующими иудейскую веру.
     17. Если он произносит бахору [318], то есть благословение, беря в свои
руки наполненную вином чашу и произнося над нею некоторые слова  перед  тем,
как дать ее каждому из присутствующих. - Словом  Сераха,  откуда  происходит
слово  бахара,  евреи  обозначают  всякий  род  молитвы,  употребляемой  для
благодарения Бога  и  для  прославления  его.  После  празднования  субботы,
которое  оканчивается  некоторыми  обычными  в  синагогах  молитвами,  евреи
возвращаются к себе домой и садятся за стол. На нем они ставят солонку,  два
хлеба, покрытые скатертью, и чашу, полную вина. Отец семейства берет чашу и,
прочитав молитву, отпивает глоток н тотчас же передает чашу  присутствующим,
которые пьют из нее один за другим.
     18. Если он ест мясо какого-либо животного, зарезанного евреями.
     19. Если он съел то же мясо, что и евреи, и сидел за их столом.
     20. Если он читал псалмы Давида, не говоря в конце: слава Отцу и т.  д.
[319].
     21. Если из уважения к закону Моисееву женщина не явилась в церковь  на
сороковой день после родов.
     22. Если кто-нибудь совершил обрезание [320] или распорядился совершить
его над своим сыном.
     23. Если он дал ему еврейское имя, выбранное из тех имен, которые носят
евреи.
     24. Если после крещения своих детей новохристианин обмывает ту часть их
головы, которая была помазана святым миром.
     25. Если через семь дней после рождения он погружает своих детей в таз,
где положены в воду, по  обычаю  евреев,  золото,  серебро,  зерна  жемчуга,
пшеницы, ячменя и другие вещества, в то же время произнося некоторые слова.
     26. Если он составляет гороскоп [321] своих детей в момент их  рождения
и объявляет, что должно с ними в жизни случиться,  на  основании  наблюдения
светил, что является особым суеверием фаталистов.
     27. Если он женится, соблюдая обычаи, предписываемые законом Моисея.
     28. Если он совершает руайа - обряд, состоящий в  приглашении  на  обед
своих родственников и друзей  накануне  дня  отъезда;  его  называют  обедом
разлуки. - Какое широкое поле для личной злобы! Это правило заставило  бы  в
наши дни принять за евреев множество христиан, которые следуют этому обычаю,
совсем не думая о Моисеевом законе.
     29. Если он носит на  себе  ладанки,  употребительные  у  евреев.  -  У
христиан встречается своего рода подражание этому в привычке, общей  многим,
носить самим и заставлять своих  детей  носить  модель  санбенито  и  другие
предметы подобного рода, с тем же намерением.
     30. Если при выпекании хлеба он берет часть теста и сжигает ее  в  знак
жертвы, по примеру евреев, которые приносят Богу в жертву кусок  теста,  как
начатки им принадлежащих благ.
     31. Если в смертный час он  повертывает  лицо  к  стене  или  если  его
кто-нибудь другой кладет в такое положение раньше, чем он  испустит  дух.  -
Этот обычай был свойствен евреям, как доказывает пример царя Езекии. Но если
это действие есть признак иудаизма, мы можем узнать у докторов,  а  также  у
больных и находящихся в агонии, каким образом приходится умирать большинству
христиан.
     32. Если он вымыл или велел вымыть теплою водою тело умершего человека;
если он приказал побрить его лицо, подмышки и другие  части  тела;  если  он
распорядился похоронить его в новом саване, в  штанах,  рубашке  и  накидке;
если он положил под его голову подушку из свежей земли или вложил  монету  в
рот.
     33. Если он обращался к мертвым со словами похвалы или читал  над  ними
печальные стихи. Это напоминает обычай евреев произносить речь или  стихи  в
похвалу умерших. - Можно  ли  это  счесть  за  ересь?  Что  думать  тогда  о
надгробных речах и о речах академических?
     34. Если он разливал из кувшинов или другой посуды воду в доме умершего
и в соседних с ним домах, чтобы согласоваться с обычаем евреев.
     35. Если он садился позади двери покойника в знак траура;  если  он  ел
рыбу и оливки вместо мяса, чтобы почтить его память.
     36. Если он остается дома в течение года после похорон кого-либо, чтобы
доказать  свою  скорбь.  -  Это,  по-видимому,  не  должно  было   доставить
инквизиции много жертв.
     37. Если он  велел  похоронить  умершего  в  нетронутой  земле  или  на
еврейском кладбище.
     X. Легко усмотреть, насколько многие из этих статей  смешны  и  нелепы,
другие несправедливы и почти все дышат произволом. Факты,  обозначенные  как
улики иудаизма в статьях 4, 5, 6, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21,  23,  24,  25,
26, 28, 29, 31, 32, 33, 34, 35 и 36, до  такой  степени  двусмысленны,  что,
собранные вместе, они с трудом составили бы в наше время простую презумпцию;
взятые отдельно, они не могут быть законно вменены  никому,  потому  что  по
своей сущности они ничего не означают.
     XI.  Все  эти  статьи  доказывают  искусство,  с  которым   инквизиторы
принялись за дело, чтобы породить обстоятельства, способные убедить королеву
Изабеллу, что в  Испании,  в  особенности  в  епархиях  Севильи  и  Кадикса,
действительно существует очень большое число иудействующих еретиков. Если бы
все новохристиане после совершения столь невинных  самих  по  себе  вещей  с
достаточным основанием могли быть признаны за еретиков, то инквизиторам было
бы легко принять свои преувеличения за  неопровержимые  истины.  Но  здравая
критика нашего  века  далека  от  того,  чтобы  извинить  личный  интерес  и
лицемерие, которые двигали пружинами этой жестокой  политики.  Какой  пользы
можно было ожидать от учреждения, которое началось таким образом? Легко было
предвидеть последствия этого; история их изложит, а  вместе  с  ними  и  всю
правду об инквизиции, которую важно знать людям.


       Статья четвертая

ПЕРВЫЕ КАЗНИ И ИХ ПОСЛЕДСТВИЯ

     I. Средства, столь пригодные для умножения числа  жертв,  не  могли  не
произвести ожидаемого от них эффекта. Поэтому  трибунал  начал  вскоре  свои
жестокие экзекуции. 6 января 1481 года он приказал сжечь  шесть  осужденных,
26 марта того же года семнадцать, а  месяцем  позже  еще  большее  число.  4
ноября того же года двести девяносто  восемь  новохристиан  уже  подверглись
казни  сожжения,  семьдесят  девять  обвиняемых  были  ввергнуты   в   ужасы
пожизненного заключения, и все это произошло  в  одном  городе  Севилье,  на
жителей которой пали первые  удары  кровавого  трибунала.  В  других  частях
провинции и в  епархии  Кадикса,  по  сообщению  Марианы,  две  тысячи  этих
несчастных были преданы огню  в  1481  году;  другие  в  большом  числе,  за
отсутствием  их,  были  казнены  фигурально  [322],   и   семнадцать   тысяч
подверглись различным каноническим карам {Мариона. История Испании. Кн.  24.
Гл. 17.}. Среди тех, кто погиб в пламени, мы встречаем значительных людей  и
много богачей, состояние коих стало добычей казны.
     II. Большое количество осужденных,  подвергавшихся  сожжению,  вынудило
префекта Севильи построить на поле,  называемом  Таблада  [323],  постоянный
каменный эшафот, который сохранился до наших дней под именем Кемадеро  [324]
и на котором воздвигались четыре большие каменные статуи  четырех  пророков.
Новохристиане,  отпавшие   от   веры   и   закоренелые   в   отступничестве,
замуровывались в этих изображениях заживо и там  погибали,  поджариваясь  от
пламени общего костра {После опубликования  этого  тома  меня  уверяли,  что
лица, присужденные  к  сожжению,  только  привязывались  к  статуям  четырех
пророков, а не замуровывались  внутри  их.  Андрее  Бернальдес,  современный
писатель и очевидец, от  которого  я  почерпнул  этот  факт,  не  выражается
достаточно ясно, чтобы рассеять все наши сомнения.  Однако  я  очень  охотно
допускаю новое  сообщенное  мне  мнение  как  менее  противоречащее  законам
гуманности.}, постепенно нагревавшего каменные изваяния пророков.
     Кто из людей осмелится  объявить,  что  это  наказание,  наложенное  за
простое заблуждение разума, соответствовало духу Евангелия?
     III.  Страх,  внушаемый  подобными  казнями  новохристианам,   заставил
бесчисленное множество их эмигрировать во Францию, в  Португалию  и  даже  в
Африку. Многие, осужденные заочно, спаслись в  Рим  и  там  просили  у  папы
правосудия против своих судей. Верховный первосвященник  писал  об  этом  29
января Фердинанду и Изабелле. Он  жаловался  на  то,  что  два  инквизитора,
Мигуэль Морильо и Хуан де Сан-Мартино, не следуют правилам закона,  объявляя
еретиками тех, кто ими не был. Его святейшество прибавлял, что он отрешил бы
их от должности, если бы не имел уважения к королевскому декрету, который их
поставил на место;  тем  не  менее  он  отменяет  данное  им  полномочие  на
назначение других лиц, за исключением  того  случая,  когда  найдутся  люди,
способные к этим обязанностям, среди назначенных  генералом  и  провинциалом
доминиканцев,  которым  одним  принадлежит   эта   привилегия;   привилегия,
посланная королю  и  королеве,  относилась  лишь  к  отправлявшим  ее  лицам
{Писатель, скопировавший эту буллу из сборника, составленного  в  1566  году
Франциском Гонсалесом  де  Лумбрерасом,  ошибся  насчет  даты  этого  бреве,
проставив 1481 год - время менее всего верное, потому что приводимые  в  нем
факты не могли иметь место с тех пор, как инквизиторы вступили в  должность.
Эти ошибки в дате иногда зависят от способа  исчисления  годов  понтификата,
которые начинались с самого дня избрания пап. Бреве, о  котором  идет  речь,
было отправлено на одиннадцатом году папства Сикста IV, которое  началось  9
августа 1471 года, и, следовательно, истинную дату этого документа  надлежит
отнести к 29 января 1482 года Та же двусмысленность  наблюдается  во  многих
других бреве, которые я буду иметь случай цитировать; я предупреждаю об этом
читателя, чтобы он не удивлялся разнице, которую заметит между  датами  этой
Истории и датами собрания Лумбрераса, которым я пользовался.}.
     IV. Поразительно, как Фердинанд и Изабелла могли стерпеть  оскорбление,
сделанное  им  римской  курией,  решение   которой,   вопреки   их   власти,
благоприятствовало генералу и провинциалу  доминиканцев.  Как  ни  был  этот
поступок возмутителен, папа пошел еще дальше. 11 февраля следующего года  он
отправил новое бреве, в котором, не упоминая о первом бреве, он говорил, что
так  как  генерал  доминиканцев  Альфонсо  де   Сан-Себриано   доказал   ему
необходимость увеличить число инквизиторов, он счел необходимым  призвать  к
этим обязанностям самого дома Альфонсо и других монахов его ордена, Педро де
Оканью, Педро Марильо, Хуана де Сан-Доминго, Хуана де Сан-Эспириту,  Родриго
де Сегарру, Томаса Торквемаду и Бернардо де Санта-Мариа, и что  он  отправил
этим монахам мандаты, чтобы  они  немедленно  вступили  в  исполнение  своих
обязанностей  вместе  с  епархиальными  епископами  [325]   при   соблюдении
процедуры согласно с другим специально на этот предмет данным бреве.
     V. Я не мог найти этого другого документа;  но  вероятно,  что  он  был
подписан, как и первый, 17 апреля и послан в одно и то же время инквизиторам
Арагона. Эта процедура нарушала так открыто  законы  уголовного  права,  что
тотчас же дала повод к бесконечному количеству жалоб. Король счел себя  даже
вынужденным написать об этом папе. Ответ папы гласил, что булла была послана
на основании мнений нескольких кардиналов, которые из страха чумы принуждены
были уехать из Рима; что дело будет передано  им  для  пересмотра  после  их
возвращения и что пока он разрешает приостановить  исполнение  бреве  от  17
апреля, лишь бы инквизиторы сообразовались при исполнении своей должности  с
уголовным правом  и  апостолическими  буллами,  в  согласии  с  епархиальным
епископом.
     VI. В это именно время  королева  Изабелла  просила  папу  дать  новому
трибуналу устойчивую форму, способную удовлетворить всех. Она просила, чтобы
судебные решения, вынесенные в Испании, были окончательными и  не  допускали
апелляции в  Рим;  в  то  же  время  она  жаловалась,  что  многие  усиленно
распространяют про нее слух, будто все сделанное ею для  трибунала  имело  в
виду лишь овладение имуществом осужденных.
     VII. Когда Сикст IV получил  письмо  Изабеллы,  он  узнал,  что  буллы,
посланные им в Сицилию по делам инквизиции, встретили там  сопротивление  со
стороны вице-короля и высших должностных лиц королевства. Папа  сумел  ловко
извлечь выгоду для обеспечения своей власти в Сицилии из просьбы Изабеллы, с
которой она только что обратилась. 23 февраля 1483 года он ответил королеве.
Он похвалил ее рвение к инквизиции и утишил угрызения ее совести по  вопросу
о конфискациях. Он уверял ее, что исполнил бы все, о чем  она  его  просила,
если бы кардинал и мудрые люди, управляющие делами, не  находили  для  этого
непреодолимых препятствий.  Папа  умолял  королеву  продолжать  поддерживать
инквизицию в своих владениях и в особенности сделать нужные распоряжения для
принятия и исполнения апостолических булл в Сицилии.
     VIII. Среди параграфов этого письма особенно замечателен тот, где  папа
заявляет, что он сильно желает видеть учреждение  инквизиции  в  Кастильском
королевстве. Такое желание папы не  вызывает  удивления,  когда  изучаешь  в
истории церкви обычную систему римской курии. Но важно знать, что  Сикст  IV
делает в этом признание,  потому  что  оно  подтверждает  сказанное  нами  о
старании апостолического легата Никколо Франко покровительствовать,  как  он
делал это пять лет тому назад, учреждению этого трибунала в Кастилии.
     IX. Папа, верный обещанию, данному  им  Изабелле,  передал  предложение
этой государыни на рассмотрение многих важных  особ  Испании,  которые  были
тогда в Риме, и особенно кардинала Родриго де Борхи (который был потом папой
под именем Александра VI  Борджиа);  [326]  кардинала  церкви  Св.  Пракседы
[327]дома Хуана де Мельи (брата еретика Альфонсо  де  Мельи,  о  котором  мы
говорили и который был сожж