себе, в двенадцать лет... Вот что, Степанида, так и быть, я пока ничего Мотьке не скажу. Мне надо подумать, а ты предупреди своего Ваньку, чтобы молчал как рыба про то, где деньги взял... А, кстати, как он собирается тебе долг отдавать?
     - Он сказал, шо найдет... Ты не думай, я с него расписку взяла!
     Я схватилась за голову. Да, нечего сказать, повезло Матильде!
     - А чего ж ты боишься, горе луковое?
     - Сама не знаю... Этих дядек боюсь...
     - Почему? Хотя, понятно... Ты их попросту обокрала... И ведь, паршивка такая, понимаешь, что сделала!
     Не понимала бы, сказала бы правду, что вытащила их, а вовсе не нашла...
     - Не обзывайся! Я их нашла! Шла по лестнице и нашла!
     - Ладно, а что за мужики? Они в вашем доме живут?
     - Да вроде нет...
     - Ты их первый раз видела?
     - Не второй!
     - Стоп! А первый раз когда ты их видела?
     Степанида поняла, что проговорилась, и густо покраснела.
     - Да как-то на днях... Они тут шастали...
     - А ты не врешь, случайно? Может, ты просто подглядела, как они эти деньги прятали, а? И, кстати, я потом проверила, никаких следов крови там не было! Ты это придумала, так, для интереса! Мол, там разборка была, кто-то кому-то морду разбил или ранил...
     - Ух ты, ну, точно, сыщица! Все просекла! - с притворным восхищением проговорила перепуганная моей прозорливостью Степанида.
     - Да, Степа, у меня опыт, где тебе меня надуть, так что колись, как все было?
     - Я уж тебе все сказала!
     - Значит, ты видела, как они эту барсетку спрятали?
     - Да не, не видела!
     - Но ты же только что сказала, что я все просекла...
     - Не, я не про то... Я про кровь, я это и вправду выдумала, - пыталась увильнуть от ответа Степанида. - Ась, а у тебя попить есть?
     - Есть. Что ты хочешь? Морс или молоко?
     - Морс!
     Я налила ей стакан клюквенного морса, прекрасно понимая, что она просто хотела сменить тему разговора.
     - Вот что, Степанида, эти деньги надо вернуть!
     - Как вернуть? Там же не хватает!
     - Ничего, переживут! Но ты же понимаешь, это очень большие деньги, мало ли какие у людей обстоятельства, может, за твою глупость кто-то жизнью заплатит!
     - Не, я не согласна! Ни за шо, и вообще... Я уже папке написала, шоб возвращался, у нас теперь деньги есть!
     - Ненормальная! - завопила я. - Это же чужие деньги! Краденые! И ты воровка, самая настоящая воровка! Ты уже отправила это письмо? - спохватилась я.
     Представляю, как испугается ее отец, получив такое письмо.
     - Отправила!
     - Дура!
     - От дуры слышу! - огрызнулась Степанида. - Ладно, я пошла! Без тебя обойдусь! Обзывается еще!
     И она решительно направилась в переднюю.
     - Погоди, полоумная! Ты что же хочешь, чтобы я тебя по головке гладила, ах, Степушка, умница, денежки украла, так, что ли? Скажи спасибо, что я ничего не скажу Матильде! Ей сейчас только этой радости не хватало!
     Вдруг Степанида обернулась, на лице ее была написана неподдельная ярость.
     - Ты что все меня воровкой костеришь? Никакая я не воровка, я нашла денежки и не собираюсь никому их отдавать, мне они самой нужны! Ишь чего придумала - отдать! Накося, выкуси!
     И она показала мне кукиш. От неожиданности я опешила. Воспользовавшись моим замешательством, она схватила свою куртку и выскочила за дверь.
     И тут же я услышала за спиной голос Валерки:
     - Что это был за крик, Аська?
     - Ох, Валерка, плохие дела, и впрямь дерьмистые!
     - А что такое? Чего она вопила?
     - Да эта дура уперла двенадцать тысяч...
     - Старыми или новыми?
     - Долларами не хочешь?
     - Чего? - оторопел Валерка. - Двенадцать тысяч баксов?
     - Да, двенадцать тысяч баксов. И мало того, триста долларов уже дала в рост!
     - Как в рост? - не понял Валерка.
     - А вот так! Своему приятелю из школы, который проиграл в карты триста зеленых, она дала взаймы, с процентами!
     - Не слабо!
     - И еще написала отцу в Канаду, что он может возвращаться, у нее теперь денег куры не клюют! - возмущенно вопила я. - Ты видал такое?
     - Да, та еще оторва, - проговорил Валерка. - Но у кого же она эти бабки стибрила?
     Я рассказала Валерке все, что знала.
     - Слушай, но ведь это по-настоящему опасно! - заключил он.
     - То-то и оно! Только вот Матильде нельзя ничего говорить! Она так расстроится, что может даже сорвать спектакль...
     - Да, ты права! Придется нам с тобой этим заняться! Все эти театральные дела - мура по сравнению с этим. Девчонку могут и угрохать, да и самой Матрене тоже может не поздоровиться. А что, если к ним кто-то вломится в квартиру? Ведь такая дурища могла еще кому-то похвастаться... Да и этот картежник малолетний может не удержать язык за зубами... Ой, как мне это не нравится...
     - Понимаешь, Валер, она ведь что-то врет, недоговаривает... И боится, непонятно чего. А возвращать деньги не хочет! Когда я об этом заикнулась, она на меня накинулась, даже фигу показала. Накося, говорит, выкуси...
     - Да ты что! - заржал Валерка. - Вот охламонка!
     Ой, слушай, мы же в театр опоздаем, - спохватился он.
     - Не опоздаем, отсюда же недалеко! Но что мы делать будем, я как-то растерялась...
     - Мы сейчас для начала заскочим в Мотькин подъезд, поглядим, что там за батарея и можно ли не заметить, если там что-то спрятано. А потом помозгуем!
     Мы оделись, Валерка позвонил маме и сказал, что после школы поехал к нам. Светлана Матвеевна заахала, позвала меня к телефону, наговорила кучу добрых слов. Минут через десять мне удалось с ней проститься, и мы помчались к Мотькиному дому. Поднялись пешком по лестнице и осмотрели ту самую батарею.
     - Как хочешь, а если хорошенько засунуть туда что-то темное, ни за что не увидишь! - пришел к выводу Валерка. - Вот, посмотри!
     И он вытащил из своей папки толстую общую тетрадь в коричневой обложке и запихнул за батарею.
     - Вот, пожалуйста! Ни фига не видно! А эта барсетка...
     - Tec! - поднесла я палец к губам.
     Валерка кивнул и понизил голос до еле слышного шепота.
     - Она не больше этой тетради, а?
     - Вроде бы немного побольше, и уж точно потолще!
     - Это не играет роли! Если ее там прятали, чтобы потом забрать... А, кстати, зачем надо прятать такие сумасшедшие бабки в таком неподходящем месте? Как ни верти, а всегда кто-то может их обнаружить, что и произошло. Ладно, пошли отсюда, по дороге все обсудим!
     - Ну, тут есть много вариантов, - рассуждала я, идя рядом с Валеркой. - Деньги могли спрятать преступники, а могли и вполне честные люди.
     - Честные?
     - Конечно! Представь, кто-то заработал эти деньги, а на него наезжают бандиты, к примеру. Может такое быть?
     - Запросто, - кивнул Валерка.
     - А может, их кто-то украл и держал дома, но каким-то образом узнал, что у них собираются сделать обыск, милиция или же бандиты... Кому в голову вскочит искать бабки между этажами за батареей?
     - Правильно мыслишь. Значит, перво-наперво надо узнать, не было ли у кого-нибудь в этом подъезде обыска.
     - Необязательно в этом подъезде, и даже необязательно в этом доме, но, безусловно, где-то неподалеку...
     - Слушай, а она, Степанида эта... Не могла она потратить еще что-то, а?
     - Черт ее знает, но вообще-то вряд ли... Если она уже отцу написала про деньги, то она их беречь будет...
     - А ты знаешь, где они лежат?
     - Знаю, а что?
     - Может, если мы узнаем, чьи это бабки, и придется их вернуть...
     - То есть ты предлагаешь мне тоже спереть эти деньги, да?
     - А если от них чья-то жизнь будет зависеть?
     - Ну, если жизнь... Кстати, я не уверена, что эта, дура их сейчас не перепрячет!
     - Да где в однокомнатной квартире прятать? Не больно-то...
     - Ну, может, и не станет... Правда, если кто-то к ним вломится, найдет в два счета... Ох, Валерка, что делать-то? Как быть? Ведь Мотька обязательно заметит, что у меня со Степанидой что-то не так...
     - Ты что, обиделась на малолетку? Из-за фиги?
     - Да нет, подумаешь, большое дело фига! Просто мне все это не нравится. Девчонка в ее возрасте деньги в рост дает! Да не свои, краденые!
     - А ты попробуй, поставь себя на ее место. Она росла без матери, с отцом, на Украине, где жизнь очень тяжелая, а тут вдруг отец подхватился и умотал, да не в Москву или в Питер, а в Канаду. Неближний край. Наверняка какая-нибудь родня шепталась, что он ее бросил, не вернется, и все такое. И вдруг ей попадаются эти деньги! Это же надежда вернуть отца... Нормальную жизнь...
     - Это, конечно, трогательно, однако воровство нельзя ничем оправдывать... А что с нею дальше-то будет?
     - Да пойми, чудачка, она же не считает это воровством. Нашла деньги на лестнице.
     - Да не нашла! Не нашла! Я на все сто уверена, что она видела этих мужиков или одного из них, когда он деньги эти прятал. Потому и нашла. Сам подумай, если у тебя лифт не работает и ты поднимаешься пешком, станешь ты за батареи заглядывать, а?
     - Нет, конечно, не стану, но мало ли какие у людей привычки...
     - Значит, ты ее оправдываешь?
     - Как я могу оправдывать или обвинять, если не знаю, где правда, а где вранье? Сперва надо разобраться... И если это бандитские деньги, то пусть лучше сирота ими пользуется!
     - Ну ни фига себе? Если вдруг сирота начнет ими пользоваться, бандиты сразу пронюхают и тогда их обеих просто замочат, пойми ты это!
     - Нет, конечно, нельзя их тратить, это козе понятно, и дома тоже нельзя держать.
     - А куда их деть? К нам тоже нельзя. Разве можно исключить, что бандиты и на меня выйдут? Я же Мотькина подруга, это все кругом знают!
     - Нет, у вас нельзя их держать... Их лучше всего будет отдать...
     - Отдать? Кому?
     - Феликсу Ключевскому! В банк!
     - Что? - вырвалось у меня. - Феликсу?
     Банкир Феликс Ключевский жил в квартире над нами и был обязан нам с Мотькой жизнью, да не один раз, а целых два. Правда, в благодарность за это он оплатил нам с Мотькой двухнедельную поездку в Израиль, но в крайнем случае к нему действительно можно обратиться.
     - Между прочим, не такая уж плохая мысль...
     - Слушай, Ася. - Валерка вдруг резко остановился. - А что, если этот одноклассник Степаниды вовсе не проиграл деньги...
     - То есть?
     - Что, если его подослали? Хотели выяснить, есть ли у нее деньги, а? Не исключено, что у них и номера купюр записаны...
     Я похолодела.
     - Да нет, - сказал Валерка, немного погодя. - Вряд ли. Откуда им знать, что именно она взяла барсетку. Если бы ее видели, то не стали бы так тонко действовать, взяли бы за шкирку, и дело с концом. Боюсь только, что плакали ее триста долларов!
     - Она уверяет, что взяла с него расписку.
     - Ну и что? - хмыкнул Валерка. - И куда она пойдет с этой распиской? В суд? К его родителям? Ведь ее любой спросит, где она взяла эти доллары. Матильда, конечно, дала маху, нельзя было оставлять деньги дома.
     Отдала бы Олегу, и никаких проблем.
     - Это и сейчас еще не поздно сделать.
     - А как ты ей об этом скажешь?
     - Очень просто, хотя...
     - Что?
     - Она Олегу ничего не говорила...
     - Значит, скажет... Или ты возьми это на себя! Прошу тебя, поговори с ней.
     - Валер, но как я могу? Тогда ведь придется что-то объяснять!
     - Да, положеньице... Слушай, у меня есть одна мысль...
     - Какая?
     - Надо мне закорешиться с этой Степанидой. И что за имя такое!
     - Зачем?
     - Попробую внушить ей доверие...
     - Ха!
     - Думаешь, не получится?
     - Конечно, нет!
     - Почему?
     - Потому что, если я тебя с ней познакомлю, она сразу к тебе с подозрением отнесется, а если ты сам к ней подкатишься, она решит, что ты на ее денежки позарился.
     - Но откуда я могу знать про них?
     - Ну, она подумает, что ты подослан. Пойми, для нее сейчас эти деньги - самое главное в жизни.
     - Ася, что-то надо делать, мы не можем пустить все на самотек! Не имеем права!
     - Согласна, только я ума не приложу, как тут быть.
     - Скажи, а кто-нибудь из твоего бывшего класса живет в этом доме, кто-нибудь, кому ты доверяешь?
     Я задумалась.
     - Да! Людка Кошелева! Она такая... Ей можно довериться! Но зачем?
     - Надо выяснить, не было ли у них в доме недавно чего-нибудь... Ограбления или обыска, или бандитского наезда, словом, ты меня понимаешь!
     - Да, понимаю. Людка - это хорошая мысль, у нее еще есть младшая сестренка, Алка... Они вполне могут что-то знать... И Людке я могу ничего не говорить про деньги, просто скажу - надо, и она поймет. Правильно, сразу после репетиции я ей позвоню. Вот только про Матильду мне придется ей сказать, иначе она слишком удивится...
     - Но она умеет держать язык за зубами?
     - Еще бы! Помнишь, я рассказывала про нее?
     - Это у нее объявился фальшивый папаша?
     - Именно!

Глава 6

Встречи со старыми друзьями

     - Да, ну и Матрена! - восхищенно произнес Валерка, когда мы вышли после репетиции. - Отпад!
     - Валер, идем скорее, а то я боюсь, Мотька нас заметит.
     - Почему? Что тут такого?
     - Я ей обещала молчать!
     - А-а-а! Ладно, идем! Но она играла... Да и пьеска ничего, веселая... Я, конечно, не очень понимаю в актерском деле, но...
     - Но что?
     - Я бы на месте любого артиста ее возненавидел!
     - Почему?
     - Потому что она.., как кошка или собака...
     - Что?
     - Ну, ты же знаешь, если на сцену выпустить собаку или кошку, или даже козу, все будут смотреть только на нее. Вот так и Матрена...
     - Я понимаю, что ты хочешь сказать, но ты не прав... Если бы она просто вышла на сцену, такая маленькая, изящная, хорошенькая, одним словом, как кошка или собачка, то на нее было бы интересно смотреть минут пять, ну, десять, не больше, а тут от Матильды все время глаз не отрываешь... Это тебе не кошка или коза, это талант!
     - Согласен, ты же знаешь, я не театральный человек!
     И вдруг я замерла. За углом стояла маленькая ярко-красная машина. И почему-то мне показалось, что это та самая иномарка...
     - Ась, ты чего столбом встала? - поинтересовался Валерка, но, проследив за моим взглядом, видимо, догадался. - Это что, та машина?
     - Не знаю... А что это за марка? - Мне издали не было видно.
     - "Мицубиси". Она?
     - Похожа, но...
     - Ну, подруга, в Москве сотни таких или похожих машин. Пошли поближе подойдем посмотрим...
     Мы подошли поближе. В машине никого не было.
     - Ты ни одной цифры номера не запомнила?
     - Да где там! Я так испугалась...
     - И никаких примет?
     - Валер, представь себе - ты стоишь на тротуаре, и вдруг на тебя несется на полной скорости машина, ты будешь запоминать приметы или шкуру свою спасать?
     - Вообще-то да. Но почему-то она тебя насторожила, эта машина. Неужто ты с того дня не видела ни одной ярко-красной иномарки?
     - Видела, конечно, но просто сейчас.., она стоит недалеко от театра.
     - Она стоит, и ты стоишь рядом, однако она не собирается тебя давить, - засмеялся Валерка. - А вот мы сейчас проверим, кто ее хозяин! Ты на всякий случай отойди в сторонку.
     Я отошла за газетный киоск. А Валерка подскочил к машине и что было сил нажал на капот. И тут же взвыла сигнализация. Он бросился наутек. А из обувного магазина мигом выскочила маленькая женщина, очень коротко стриженная, хорошенькая и элегантная. Она подбежала к машине, взмахнула рукой, отключая сигнализацию, села за руль и тронула с места. Осторожно выехала на проезжую часть и вскоре исчезла.
     - Ну, ты ее знаешь? - раздался голос Валерки - Первый раз вижу.
     - И все же, это та машина или не та?
     - Я не знаю! Не знаю!
     - Ладно, не расстраивайся. Номер я запомнил, если она еще где-то появится, эта машина, мы проверим, кому она принадлежит. Пока у нас вроде бы нет оснований, тем более это очень не просто, надо просить Костиного дядю-гаишника...
     - Да нет, пока это просто смешно, я даже не знаю, "Мицубиси" тогда была или еще какая-нибудь машина... Ладно, идем, тебя уж, наверное, мама заждалась, а мне еще надо с Людкой Кошелевой повидаться, пока Матильда в театре.
     И дойдя до метро, мы с ним расстались. Дома еще никого не было. Я тут же набрала номер Кошелевых. Трубку взяла Людка, я сразу ее узнала.
     - Люда? Привет!
     - Привет. Кто это?
     - Уже не узнаешь?
     - Аська? Ты?
     - Я!
     - Ну, здорово! Ты что, в Москве?
     - Ага!
     - Вот молодец, что позвонила! Когда приехала!
     - На днях!
     - Надолго?
     - На месяц. Людка, надо повидаться, причем срочно!
     - А что случилось?
     - Да так, кое-что...
     - Аська, неужто опять какое-то дело?
     - Сама пока не знаю, но нужна твоя помощь!
     - Ты же знаешь, я всегда готова! Только сегодня я не могу, у мамы день рождения...
     - Гости будут?
     - Ясное дело.
     - Это даже хорошо. Вот что, Людка, давай сделаем так... Увидимся завтра, вечерком, а пока... Ты не в курсе, в вашем доме в последнее время не было никаких происшествий?
     - Каких происшествий, ты о чем?
     - Ну, я не знаю, ограблений, арестов, обысков, разборок?
     - Да вроде нет, но может, я просто не слыхала...
     Я спрошу Алку, вдруг она что-то знает, и у родителей попробую выспросить осторожненько, и в гостях у нас будут люди из соседнего подъезда, так что, если что было, я узнаю, не сомневайся. А в чем дело-то, Ась?
     - Люда, я тебе потом все объясню, а пока не могу, это не моя тайна.
     - Ладно, я подожду. Я, Аська, никогда не забуду, как вы с Мотькой мне помогли. Да, кстати, что такое с ней делается?
     - А что?
     - Да она какая-то странная стала, рассеянная, на себя непохожая. Влюбилась, что ли?
     - Ага! Влюбилась! - подтвердила я. Эта новость никого в школе удивить не может. Подумаешь, влюбилась, да у них там почти все в кого-то влюблены.
     - Да? А в кого? Не в Олега же?
     - Почему?
     - Ну, Олег не новость... У нее кто-то новый завелся, да?
     - Нет, Людка, нового никого нет. Просто ей трудно... У нее сейчас двоюродная сестренка поселилась...
     - Степанида? Я знаю, она с Алкой в одном классе учится. Мне их классная руководительница говорила, что эта Степанида - крепкий орешек!
     - Вот именно! И на Мотьке лежит ответственность...
     - Понимаю, - вздохнула Людка. - Мне с Алкой тоже не просто, хоть мы и живем с родителями, а Матильда одна... Ой, Аська, не могу больше трепаться, дел много, но завтра обязательно увидимся, да?
     - Да!
     - И я постараюсь все разузнать!
     - Давай, действуй!
     Не успела я повесить трубку, как пришел папа.
     - С ума сойти! Ты дома! - воскликнул он при виде меня. - Что-то случилось?
     - Папа, не начинай!
     - Ладно, не буду! Слушай, а давай-ка завтра сходим вместе к маме в театр, она играет Чебоксарову в "Бешеных деньгах" Островского, ты же еще ее не видела в этой роли.
     - Давай! - обрадовалась я. У меня мелькнула было мысль пригласить с нами Мотьку, если она сможет, но я тут же от этого отказалась. Папа и так ревнует меня к Матильде. Да и вряд ли она будет свободна.
     Мы с папой вполне мирно пообедали, поболтали о том о сем, потом вернулась тетя Липа, папа уселся смотреть хоккей, а мне позвонила Мотька. Голос у нее был измученный, но счастливый.
     - Ну, как дела? - спросила я.
     - Ох, Аська, я теперь в школу ходить не буду! - сообщила она.
     - Как? Почему? - изобразила я недоумение.
     - Яков Леонидович в школе был, с Лисой Алисой разговаривал, все ей объяснил, она меня отпустила пока до зимних каникул, а Коноплева сказала, что можно вообще сдать за год экстерном...
     - А что, отличная идея!
     - Потому что.., ну, вряд ли я смогу в школу ходить, ведь у нас будут гастроли...
     - А как же Степанида?
     - Ох, я не знаю, пока я вообще боюсь о будущем думать, мне страшно делается, я бы вообще с удовольствием из театра не вылезала... Еще не знаю, что мама на это скажет, она ведь считает, что нет ничего важнее школы...
     - А ты ей пока не говори, зачем ее волновать, у нее маленький ребен