иться завтра в девять утра.
     Не успел Гошка повесить трубку, как телефон зазвонил.
     - Алло!
     - Гоша? Это Лидия Павловна. Гошка, все в порядке.
     - Что в порядке?
     - Мне только что звонил Толя!
     - Здорово! - обрадовался Гошка. - Откуда?
     - Из Амстердама! Сказал, что вернется недельки через две, что он очень доволен...
     Правда, было совсем плохо слышно. И вот я сразу же звоню тебе. Все хорошо!
     - Вот и чудесно. Лидия Павловна! Я очень за вас рад!
     - Я хотела ему сказать, что нашелся его бумажник, но было очень, очень плохо слышно.
     - " - Понятно.
     - Гоша, когда Толя вернется, я обязательно хочу вас с ним познакомить и рассказать, сколько вы для меня сделали.
     - Лидия Павловна, мы ничего особенного не сделали, мы только хотели...
     - Гошенька, обещай мне, что вы перестанете следить за тем человеком. Это опасно и уже не имеет смысла. Просто неоправданный риск!
     - Конечно, мы не будем. Зачем? Спасибо, что позвонили, Лидия Павловна. Я очень рад.
     Положив трубку, он задумался. "Да, пожалуй, нет больше смысла заниматься этим делом. Оно как-то само собой закончилось.
     Главное действующее лицо, Горенич, жив-здоров и находится в Амстердаме. Его подруга Наташа его предала, но это уж их личное дело. А Витасик... Что ж, он опять вышел сухим из воды. Конечно, можно за ним проследить, но если он купил то, что хотел, то сейчас нет смысла заниматься преступной деятельностью, а надо просто ходить на работу, гулять с собакой, а нам только время терять?" И Гошка опять позвонил Шмакову.
     - ! Гошка, что стряслось?
     - Отбой, Леха!
     - Какой еще отбой? - не понял Шмаков.
     - Завтра спи хоть до вечера!
     - Почему это?
     - Горенич нашелся.
     - Иди ты! Где он?
     - В Амстердаме!
     - Откуда сведения?
     - От Лидии, откуда же еще. Она только что звонила. Рада до смерти.
     - Надо думать, рада! Сынишка нашелся.
     И чего говорит?
     - Что вроде все у него нормально. Но там было очень плохо слышно. И Лидия просит нас бросить это дело. Думаю, она права.
     Какого черта нам искать?
     - Да, скорее всего, так. Ну и роскошняк.
     По крайней мере выдрыхнемся от пуза! Тоже не хило!
     На этом друзья простились. Гошка еще позвонил Саше, но ее не оказалось дома.
     Тогда он известил обо всем Ксюшу.
     И с облегчением вздохнул. Но мысли против воли возвращались к этой истории. И что стоило этому Гореничу раньше догадаться маме позвонить? Дурной какой-то... Однако Гошкины мысли опять прервал телефон.
     - Могу я поговорить с Георгием Гуляевым? - спросил незнакомый мужской голос.
     - Я слушаю!
     - Здравствуй, Георгий. У меня к тебе дело.
     - Какое дело?
     - Я вот вчера вернулся из Германии, привез тебе посылку от твоего папы. И письмо.
     Ну и, разумеется, приветы! Не мог бы ты ко мне заехать?
     - Мог бы. А когда?
     - Давай уж завтра, Георгий. Сегодня у меня еще куча дел...
     - Хорошо. А куда надо приехать?
     - Университетский проспект знаешь?
     - Найду!
     - Вот и отлично. В одиннадцать часов сможешь?
     - Конечно.
     - Тогда запиши адрес!
     Гошкино сердце взволнованно билось. Все-таки отец не забыл про него! Прислал что-то, а в письме, наверное, приглашение на зимние каникулы, как он и обещал. Гошкин отец, Андрей Иванович Гуляев, художник, много лет назад уехал в Америку и сгинул.
     Ни жена, ни сын ничего о нем не знали. В сентябре Гошка с мамой на неделю ездили отдыхать на Майорку. И вот на Майорке они случайно повстречались с Андреем Ивановичем. Теперь он жил в Германии и чрезвычайно обрадовался встрече с сыном. Всю неделю они провели вместе, отец даже предложил Гошке перебраться к нему в Германию, на что Гошка ответил категорическим отказом. А вот приехать на зимние каникулы согласился. Отец несколько раз звонил сыну, теперь что-то прислал... Этот мужик сказал, что посылку. Интересно, что там?
     Гошка заволновался. Значит, отец все-таки любит его. Заслышав, как поворачивается ключ в замке, он бросился в прихожую:
     - Мама!
     - Гошка? Ты дома? Что стряслось?
     - Мамочка, папа посылку прислал! И письмо!
     - Ну и что же он пишет?
     - Не знаю, завтра к одиннадцати поеду за посылкой. Здорово, правда?
     - Посмотрим, - без всякого восторга отозвалась мама. - А кто привез посылку?
     - Не знаю, какой-то мужик звонил. Мам, а ты что, не рада?
     - За тебя рада. Даже очень.
     - Понятно.
     В этот вечер все Гошкины мысли вертелись вокруг посылки и письма. А утром он никак не мог дождаться момента, когда уже надо будет ехать за посылкой на Университетский проспект.
     Дверь ему открыл веселый толстый мужчина с пышными усами и большой лысиной.
     - Георгий? - спросил он.
     - Да.
     - Ты, говорят, мастер по виндсерфингу?
     - Я? - задохнулся Гошка. - Что вы, нет, я только недавно научился.
     - А твой отец уже хвастается твоими успехами.
     Гошка смущенно улыбнулся. Ему было это приятно слышать.
     - Вот, друг мой, твоя посылка! - Он протянул Гошке небольшую, но красивую спортивную сумку. - Вот письмо. Вот конверт для мамы, а вот это тебе лично. Как сказал Андрюша - парню на карманные расходы. - И он сунул Гошке пачку русских денег.
     - Это все мне?
     - Тебе, тебе, кому же еще? Отец очень надеется, что ты их употребишь со смыслом. Не станешь пить водку, баловаться наркотой и все такое. Я лично противник того, чтобы у детей водились лишние деньги, но твой папа уверен в твоем благоразумии. Ты как, и вправду благоразумный, а? - И мужчина подмигнул Гошке.
     Тот не знал, что сказать. Ему хотелось скорее попасть домой и все разглядеть как следует.
     - Ладно, не смущайся. Еще я обещал твоему папе, что доставлю тебя с твоим сокровищем до дому, а то мало ли, и отнять могут. Так что идем, я отвезу. Кстати, меня зовут Юрий Афанасьевич.
     Он и в самом деле довез Гошку до подъезда и даже проводил до квартиры. Гошка вежливо пригласил его зайти, но Юрий Афанасьевич отказался и на прощание сказал:
     - Георгий, если будут какие-нибудь затруднения или проблемы, звони мне. Мы с твоим отцом вместе не один пуд соли съели, так что можешь на меня рассчитывать.
     - Спасибо, спасибо большое!
     Едва закрыв за собою дверь квартиры, Гошка рванул молнию на сумке. Сверху лежал небольшой фотоальбом. Гошка открыл его Там были майоркские снимки. Море, пляж, серфинг, Пальма-де-Майорка, Вайдемосса. У Гошки сладко защемило сердце. Как же там было здорово! Но к делу! В сумке он обнаружил куртку, два свитера, две пары джинсов, синие и черные, несколько футболок, две рубашки и шикарные часы на браслете с кучей всяких прибамбасов.
     - Ни фига себе! - выдохнул страшно довольный Гошка.
     Он заглянул в адресованный маме конверт. Там лежали немецкие марки. Папа на Майорке обещал, что впредь будет помогать бывшей жене и сыну, и слово сдержал.
     Потом Гошка пересчитал деньги, которые передал ему Юрий Афанасьевич "на карманные расходы". Там было целых две тысячи рублей. Ни фига себе! У Гошки даже голова закружилась от такого богатства.
     И наконец он вскрыл второй конверт, предназначавшийся ему лично. Там было только письмо, никакого приглашения. В письме говорилось следующее:

     "Привет, сынок! Посылаю тебе подарки к Новому году. Надеюсь, все тебе сгодится.
     Я очень огорчен, но наша с тобой встреча пока откладывается. Дело в том, что меня посылают на несколько месяцев на остров Маврикий. И отказаться я никак не могу.
     К тому же это фантастически интересно и другого такого случая может не представиться. Ты прости меня, Гошенька, но как только я вернусь, вышлю тебе приглашение. Ты не подумай, что я не хочу с тобой увидеться или другие глупости, нет, просто я не так уж давно работаю в этой фирме, и столь лестное предложение свидетельствует о том, что мои дела идут в гору. Так что сам понимаешь... Я пишу тебе это все в письме. Это, конечно, трусость с моей стороны, надо было бы позвонить, но я боюсь услышать разочарование в твоем голосе, мне это будет больно. Разумеется, через некоторое время я позвоню, но тогда ты уже будешь все знать. Прости меня, сынок. Еще раз прости! Но 12 ноября я должен уже быть на Маврикии, ничего не попишешь. Надеюсь в мае вернуться.
     И тогда мы придумаем что-нибудь сногсшибательное.
     Обнимаю.
     Твой папа".

     Разочарование было велико. В горле стоял комок, к глазам подступили слезы. Хотя что-то такое он в общем-то предчувствовал "Все, к черту сантименты! Ну не поедет он в Германию, и не надо. Новые шмотки? Пусть будут. Пригодятся. Деньги? Тоже нелишнее.
     Сколько лет мама одна его тащила, пусть ей будет полегче. А все остальное... Как жили без отца, так и будем жить. И не вздумай мечтать о новых встречах, - приказал себе Гошка. - Скажи спасибо за то, что есть.
     Главное, чтобы мама не знала, как ты расстроился. Все прекрасно, все отлично!" Он посидел немного над сумкой с подарками, потом перевел дух, потел на кухню, выпил стакан холодного компота и позвонил маме в мастерскую.
     - Мам, привет! Папа столько всего прислал! - нарочно бодрым голосом сообщил он маме.
     Юлия Александровна сразу сообразила - приглашения нет. Но промолчала.
     - Мам, тут и тебе тоже конверт есть...
     - Какой конверт? Письмо, что ли?
     - Не знаю, - соврал Гошка.
     - А ты его вскрой!
     Гошка пошелестел возле трубки бумажкой.
     - Мам, тут деньги!
     - Деньги? - искренне удивилась Юлия Александровна.
     - Марки.
     - Да? Отлично! Купим тебе новую куртку! Твоя уже никуда не годится.
     - Нет! Никаких курток! Куртку папа прислал и еще штаны, свитера и шикарные часы.
     Словом, сама увидишь! И еще мне денег на карманные расходы...
     Возникла пауза. Гошка не мог собраться с духом сказать, что поездка отменяется, а мама, уже все понимая, не могла решиться задать вопрос.
     - Гошка, не расстраивайся, - вырвалось у мамы. - Ну, подумаешь, посидишь дома на каникулах, ничего страшного...
     - Мам, а как.., как ты узнала?
     - Что, я твоего отца не знаю? Подвернулось что-то другое... Но ты не огорчайся, Гошка.
     - Мам, его от фирмы послали на Маврикий...
     - Куда-куда? - не поверила своим ушам Юлия Александровна.
     - На остров Маврикий.
     - От фирмы, говоришь?
     - Да. На несколько месяцев.
     - Ну, Гошка, тогда это уважительная причина и обижаться не стоит, - решила утешить сына Юлия Александровна. - Даже очень уважительная.
     - Ты правда так думаешь?
     - Гошка, зачем мне врать? А кстати, ты что, немецкие курсы бросил?
     - Нет! Просто у нас преподаватель заболел.
     - Понятно. Гошка, а ты хоть что-нибудь примерил из вещей?
     - Нет, мне лень.
     - Паршивец ты, Гошка. Ну да ладно, я приду, тогда и примеришь, а то два раза тебя не заставишь этим заниматься.
     - Точно!
     - Гошка, спрячь деньги в мою тумбочку и не звони во дворе про это.
     - Что ж я, совсем придурок?
     - Нет, ты не придурок, но...
     - Все, мам, я понял. Ну, пока, ты поздно придешь?
     - Не очень, часиков в восемь. Ты там приготовь что-нибудь, ладно?
     - Ладно!
     И тут Гошку осенило. Он сейчас пойдет в магазин и на свои карманные деньги купит все мамино любимое. Розовый виноград и конфеты "Рафаэлло". И обязательно какие-нибудь цветы. То-то она удивится и обрадуется! Жаль, конечно, что поездка не состоится, но все-таки приятно чувствовать себя богатым!

Глава VIII

ВЗРЫВ

     - Гошка, Гошка! - вопил в трубку Шмаков. - Ты не представляешь, что стряслось!
     Такое! Такое!
     - Леха, ты можешь нормально сказать, в чем дело? - не выдержал Гошка.
     - У Витасика тачку взорвали, к чертям собачьим! Одни головешки остались!
     - Как?
     - Вот так! Бац - и нету!
     - А ты откуда знаешь?
     - Да ты что? Все кругом гудит!
     - А он?
     - Целехонек!
     - Точно?
     - Ага!
     - Интересно, кому это понадобилось?
     - "Пока никто не взял на себя это преступление!" - подражая телевизионным комментаторам, сказал Шмаков. - Но, думаю, нам это на руку!
     - На руку? Какое нам дело до этого, Леха? Мы что, в мафиозные разборки полезем? Еще не хватало!
     - Но сейчас последить за ним - милое дело! Он без тачки!
     - Да ну, Леха, на фиг нам это нужно?
     Горенич в порядке...
     - А эта сучара Наташа, которая меня газом траванула?
     - А она-то тут с какого боку? Они распрощались с Витасиком, и дело с концом.
     - Слушай, Гошка, ты один?
     - Один, а что?
     - Я к тебе сейчас пришкандыбаю, тогда и поговорим, ладно?
     - Валяй, шкандыбай!
     Леха примчался через пять минут. Вид у него был чрезвычайно взволнованный.
     - Гошка, как ты думаешь, кто его взорвал? А?
     - Почем я знаю? Он в таких "кругах" вращается, что его кто угодно мог взорвать.
     - Понимаешь, я чего думаю... Взорвали тачку ночью, в три часа.
     - И что?
     - А то, что это значит - его хотели либо пугнуть, либо предупредить - следующая очередь твоя!
     - Похоже на то.
     - Выходит, от него чего-то ждут, каких-то шагов.
     - Предположим. , - Да чего тут предполагать? Захудалому ежику ясно. Он сейчас суетиться должен, чтобы самому не взлететь на воздух.
     - Ну и что, Леха? Это его проблемы.
     - Да как же его? Это и наши проблемы тоже!
     - С какой стати?
     - С такой, что он преступник. И еще... Я тут, Гошка, подумал... Помнишь, ты говорил, что когда Горенич звонил мамашке из этого...
     - Из Амстердама?
     - Вот-вот, из Амстердама! И будто было плохо слышно.
     - Ну да.
     - Понимаешь, это странно.
     - Что странно? Что было плохо слышно? - удивился Гошка.
     - Ага, именно!
     - Что ж тут странного?
     - То и странно! Нам батин дружок часто из Израиля звонит, сеструха в Америке была, тоже звонила, слышно так, как будто в соседней комнате говорят. А тут из Амстердама какого-то.., ты припомни: твой батя из Германии когда звонит, хорошо слышно?
     - Пожалуй, ты прав. Обычно хорошо слышно. Только это еще ни о чем не говорит. Сбои в любой системе бывают. Подумаешь, был неисправный автомат или помехи на линии, да мало ли... А что ты вообразил?
     - А то, что ни в каком Горенич не в Амстердаме.
     - Да почему?
     - Мне так кажется.
     - Перекрестись, если кажется. У тебя, Леха, зуд, тебе вынь да положь какое-нибудь расследование.
     - А чего каникулам зря пропадать? Гошка, пожалуйста, давай хоть завтречка последим за Витасиком, а?
     - Леха!
     - Чего, Леха? Я целых тринадцать лет Леха. Ну давай, интересно же!
     - А ты думаешь, он теперь будет на метро передвигаться?
     - Именно! Ему теперь любая тачка ужас внушать будет! Давай, давай, Гошка! А не хочешь, я один...
     - Ладно, черт с тобой, но давай договоримся: если завтра ничего не нароем, пошлем все это к чертям собачьим!
     - Согласен! - возликовал Шмаков. - А пошли сейчас поглядим, чего там делается.
     - Где?
     - Гош, ты что, совсем дурной? Во дворе у Витасика, покрутимся, послушаем, чего народ говорит.
     - Ладно, пошли, только ненадолго.
     - Смотря по обстоятельствам, смотря по обстоятельствам, - потирая от радости руки, твердил Леха.
     - А ты что, уже там побывал? - поинтересовался Гошка, когда они спускались на лифте.
     - Ясное дело!
     - А откуда ты узнал?
     - Севку Курочкина встретил, он же в том дворе живет.
     - Что он тебе сказал?
     - Как что? Как что? Сказал, у них во дворе ночью красную "Шкоду" взорвали.
     - И все?
     - А что тебе еще надо? - удивился Леха.
     - Может, это другая "Шкода"?
     - Да брось ты, Гошка, я ж там был. Как раз у Витасикиного подъезда.
     - И сильный взрыв был?
     - Нет, не очень, говорят. Хлопнуло громко, а потом загорелось. Вроде даже стекла в доме целы. Говорю ж, пугнуть хотели мужика.
     От красной "Шкоды" Виталия Антоновича и впрямь осталось немного. Люди во дворе опасливо обходили почерневшие обломки. Смотреть на них было неприятно.
     - Кошмар какой! - сказала пожилая женщина с хозяйственной сумкой. - Счастье еще, никто не пострадал. А то ведь во дворе и ребятишки играют, и собаки бегают...
     - Ну, в три часа ночи ребятишки во дворе не играют, - отозвался ее спутник, немолодой мужчина в длинном тяжелом пальто с каракулевым воротником. - Собаки тоже ночью спят, а жулью этому так и надо.
     Нехай друг дружку взрывают. Может, наконец подорвутся уже все эти гады!
     И они ушли.
     Мальчики еще потоптались во дворе, но ничего интересного не происходило.
     - Леха, может, хватит тут торчать?
     - Может, и хватит, - понуро отозвался Леха.
     - Гуляев, Шмаков, вы что тут делаете? - раздался знакомый голос.
     Тягомотина!
     - Привет, Роза! А ты сама что тут делаешь?
     - Мне сказали, тут машина взорвалась.
     - Пришла полюбоваться на чужое горе? - довольно язвительно осведомился Шмаков.
     - Можно подумать, у тебя тут совсем другие задачи! - хмыкнула Роза.
     - У меня тут вообще никаких задач нету!
     - Ладно заливать-то, будто я не знаю, Гуляев опять за этим мужиком следит, у которого машина взорвалась. Кстати, Гуляев, это не ваших рук дело?
     - Ты что, с пальмы спрыгнула? - взбесился Леха.
     - Ниоткуда я не спрыгнула, просто подумала.., хотя тогда вы вряд ли бы тут околачивались, - усмехнулась она. - Только вам тут ничего не светит, упустили клиента!
     - Чего?
     - Я не с тобой, Шмаков, разговариваю, а с Гуляевым. Ты, Гуляев, не в курсе?
     - Не в курсе чего? - нервно спросил Гошка. Он не умел разговаривать с Розой.
     - Эти две дуры, Филимонова и Малыгина, сегодня с самого утра начали следить за этим дядькой. Крались за ним, как... Сыщицы недоделанные...
     - Что?! - в один голос воскликнули Гошка и Леха.
     - Что слышали. А я думала, вы знаете.
     - Роза, - справился с собой Гошка, - ты можешь нормально рассказать?
     - А я разве ненормально рассказываю?
     По-моему, очень даже нормально. По-другому я не умею.
     "Я сейчас ей врежу", - подумал Гошка.
     - Роза, куда они пошли?
     - А я почем знаю?
     - Он был с собакой?
     - Нет, без собаки. Он просто шел по улице, я его узнала, а потом смотрю, эти две дурищи закадычные крадутся. Что эк, мне еще за ними следить? Я больше в эти дурацкие игры не играю, что я, маленькая?
     - Ладно, Роза, спасибо и на том. Пока, мы пошли!
     - Из-за Сашеньки своей драгоценной беспокоишься?
     Гошка не посчитал нужным отвечать на этот вопрос. И они с Лехой побежали прочь, подальше от Тягомотины.
     - Гош, погоди, - выдохнул Шмаков, - куда мы несемся-то?
     - Домой! Надо позвонить, а вдруг они уже дома?
     - Ага, правильно. Слушай, а чего это им вздумалось?
     - Делать им нечего. Действительно, дуры!
     А если он их обнаружит, тогда как? Он же их запросто может прикончить.
     - Ну, вряд ли он за ними угонится, они знаешь как бегают? Сашка вообще чемпионка по бегу.
     - Чемпионка школы! Большое дело! А если он их застрелит?
     - Среди бела дня?
     - А что, это редкость?
     - Не сходи с ума, Гуляев! С какой стати Витасику каких-то девчонок бояться?
     Едва войдя в квартиру, Гошка бросился к телефону. У Малыгиных никто не отвечал.
     А куда, интересно, подевалась Маня? Тогда он позвонил Ксюше. Но ее бабушка, Агния Васильевна, сказала, что рано утром Ксюше позвонила Саша и пригласила на генеральную репетицию в какой-то молодежный театр. Бабушке показалось, что для театра это было немного рановато, но в наше время все может быть.
     - Агния Васильевна, пожалуйста, попросите Ксюшу мне позвонить, - сказал Гошка.
     - Хорошо, будет сделано.
     - С чего это им вздумалось отправляться следить за Витасиком, даже не посоветовавшись с нами, как по-твоему? - кипятился Леха.
     - Наверное, решили утереть нам нос.
     Мол, вы ни фига не выяснили, вот мы... Мы, правда, тоже не очень спешили им обо всем сообщать.
     - Что ты сравниваешь! Мы все-таки мужики, а они...
     - А они бабы! Ну и что? Слушай, Леха, хочешь посмотреть фотки, которые папа прислал?