бимые блюда. А еще меня дома ждут пес Лорд и, конечно же, Мефистофель, мой обожаемый кот, которого я нашла в подвале, где меня запер бандит Шапка, а вызволил оттуда Костя... За год мы распутали восемь дел, одно сложнее другого.
     Интересно, а без меня они расследовали что-нибудь? Конечно, "Квартет" уже не собрать... Еще бы. Костя и Митя в этом году будут поступать в институты... Митька собирался на юридический, а Костя еще и сам толком не знал, куда податься... Кстати, и Олег будет поступать на факультет журналистики... А нам с Мотькой учиться еще два года...
     Но вот наконец самолет пошел на посадку.
     Я полгода не видела маму и даже зажмурилась при виде ее - такая она у меня красивая.
     - Мамочка! Мама!
     - Аська! Деточка, как ты выросла!
     Мы с мамой чуть не задушили друг друга в объятиях.
     - Мама, а тетя Липа где?
     - Дома, ждет не дождется, я хотела взять ее с собой, а она ни в какую! Вы, говорит, там без меня намилуетесь, а уж дома Аська моя будет! - хохочет мама, то и дело целуя меня. - Ну как? Ты совсем парижанкой стала! Это Ниночкиных рук дело, да? Она говорила, что ты уже и по-французски здорово болтаешь? Ну все, идем, доченька, машина ждет!
     - Машина? Сережина?
     Сережа - старый друг папы и всей семьи.
     - Нет! Сережи нет в Москве! А машину дал Феликс!
     - Феликс? - поразилась я. - С какой стати?
     - Ни с какой! Я встретила его в лифте, он спросил про тебя, я сказала, что ты завтра прилетаешь, вот он и предложил машину!
     - "Мере"?
     - Естественно!
     Наш сосед по дому, банкир Феликс Ключевский, обязан нам с Матильдой жизнью - мы дважды спасли его, и в благодарность он оплатил нам поездку в Израиль, где мы тоже распутали одно дело...
     Мы сели с мамой в роскошный "Мерседес" банкира. Но шофер у него теперь был другой. Поздоровавшись с ним, я спросила про Федора, прежнего шофера.
     - Федор в отпуске! Через две недели вернется. Женился он.
     И почему-то только тут я ощутила, что наконец дома.
     - Ой, мама, какая Москва красивая!
     - Ну, уж если тебе после Парижа так кажется, значит, и вправду красивая, - засмеялась мама.
     И тут вдруг я чуть не вывалилась из машины. На краю тротуара стоял рекламный щит, а на щите...
     - Мама, что это?
     - Это я! - рассмеялась мама.
     - Но почему?
     - Ты же помнишь, меня приглашали сниматься в рекламе? И проба оказалась удачной! Меня теперь каждая собака знает! Сколько лет и в театре, и в кино, а они даже половины этой популярности не принесли, - не без горечи сказала мама. - А уж платят за рекламу... Не те жалкие гроши, что в театре...
     - А у тебя сегодня нет спектакля?
     - Слава Богу, нет! Я хоть смогу побыть с тобой!
     - Мам, а что ты рекламируешь? Я не успела разглядеть.
     - Чай!
     - А папа в курсе?
     - Слава Богу, нет! Он вернется не раньше августа, а до тех пор, я надеюсь, все щиты уже снимут! А ты меня осуждаешь?
     - Я? Ничуточки! Я тобой горжусь!
     Тут я покривила душой. Мне было не по себе оттого, что мама красуется на всех углах. Она у меня известная актриса, но все же...
     Но вот наконец и наш дом! Сердце у меня екнуло. Я выскочила из машины, схватила чемодан и бросилась в подъезд, мама едва поспевала за мной. В лифте мы с ней снова обнялись. Едва дверцы лифта открылись, как я попала в объятия тети Липы, которая в окно видела, как мы подъехали.
     - Асюта, ненаглядная моя! Какая большая, красивая!
     Совсем уже барышня! Родная моя! Как же я без тебя скучала!
     - Я тоже, тетя Липочка! Если б вы знали...
     - Ну довольно, - смеется мама, - а то от ваших слез скоро наводнение будет. Идите уж в квартиру! Чего на лестнице рыдать!
     - Ой, и в самом деле, - спохватилась тетя Липа, - скорее идем, я вас кормить буду! Тата нынче тоже от волнения ничего не ела. А ты небось и вовсе с голоду помираешь!
     - Да нет, нас кормили в самолете!
     - Да разве ж это еда!
     И вот я сижу на родной кухне с родными людьми, которые с обожанием глядят на меня и слушают мои рассказы о Париже. Только Мефистофель смотрит на меня, как на чужую - то ли не узнал, то ли обиделся на столь долгое отсутствие. Но все равно - как хорошо дома!
     - Тетя Липа, а Мотька? Как она?
     - Да вроде в порядке твоя Мотька!
     - Вы ей не проболтались?
     - Боже упаси!
     - А вообще все наши?
     - Ну, про всех не скажу, а вот Митеньку встретила на днях, такой взрослый стал, что ты! Школу закончил, в институт собирается! Трудное у них нынче время, у ребят-то ваших...
     - Липочка, по-моему, надо ее сейчас отпустить, - со вздохом говорит мама. - А то, если она сегодня же Матильду не увидит, до утра может и не дожить.
     Я с благодарностью смотрю на маму. Все-таки она иногда бывает до ужаса чуткой! Мне и в самом деле смертельно хочется видеть Мотьку!
     - Что ж, если она дома, твоя Мотька, ступай! - соглашается тетя Липа.
     Мысль о том, что Мотьки может не быть дома, приводит меня в ужас. Я набираю ее номер и после второго гудка слышу знакомый голос:
     - Алло! Алло!
     Я бросаю трубку, хватаю заранее приготовленный пакет с подарками от меня и от деда с Ниночкой, чмокаю маму и тетю Липу и со всех ног несусь к Мотькиному дому.
     Только бы она не ушла куда-нибудь за это время. Поднимаюсь на лифте. Вот и Мотькина дверь. Звоню.
     - Кто?
     - Свои!
     Дверь распахивается. Мотька смотрит на меня, как баран на новые ворота! И вдруг как завизжит:
     - Аська! Ты?
     - Нет, не я!
     Мы бросаемся друг другу в объятия.
     - Ты почему не предупредила? - спрашивает Матильда немного погодя.
     - Хотела сюрприз сделать!
     - Аська, как здорово! Знала бы ты, как вовремя приехала! Ты мне так нужна! Знаешь, как я скучала?
     - И я! Ужасно!
     - Да ладно тебе! У тебя там Париж, Игорь Васильевич с Ниночкой ( Мотька с раннего детства обожает моего деда), а я... У мамы скоро ребеночек родится...
     - Правда?
     - Конечно, правда! Ей тогда уж совсем не до меня будет...
     Мотькина мама, Александра Георгиевна, в прошлом году вышла замуж и переехала к мужу в Ясенево. А Мотька ни за что не пожелала переезжать и теперь жила одна.
     - Матильда, не горюй! Ты обязательно будешь обожать своего братика или сестричку, я ж тебя знаю! А пока... Во-первых, ты поживешь у нас на даче, как в прошлом году, а во-вторых... - Я таинственно замолчала.
     - Чего во-вторых-то? - насторожилась Мотька.
     - А во-вторых, дед сказал, что в сентябре возьмет нас с собой в Италию на две недели!
     - Кого это нас?
     - Совсем, что ли, ты дура? Нас! Тебя и меня!
     Мотька посмотрела на меня очумелыми глазами:
     - Правда, что ль?
     - А то!
     - Ура! Аська! Ура!
     - Конечно, ура!
     Когда наконец мы немного успокоились и все подарки были вручены, я спросила:
     - Моть, а как вы тут без меня, ничего не расследовали?
     - Нет... Ничего не подворачивалось... Да мы мало виделись...
     - Мотька, а как Олег?
     - Олег? - пожала плечами Матильда. - Да все нормально. Ему сейчас не до меня. Сама понимаешь... В институт готовится!
     - Матильда, не смей раскисать! Ты ж сама говорила: не журысь!
     - Да нет, Аська, это я так... Без тебя и пожаловаться некому было! - улыбнулась она. - Ну фиг с ним, давай рассказывай про Париж!
     Часа через два позвонила мама и потребовала, чтобы мы с Мотькой шли к ним.
     - И пусть Мотя у нас ночует! - добавила мама, прекрасно понимая, что мы сейчас не в силах расстаться.

Глава 2

Перстень с печаткой

     Легли мы поздно, а когда утром встали, мамы уже не было. Тетя Липа накормила нас завтраком и спросила:
     - Девчонки, какие у вас планы на сегодня?
     - Планы? - переглянулись мы с Мотькой. - Никаких!
     - Вот и отлично! Просьба у меня к вам - смотайтесь на Рижский рынок и купите мне там кое-что, ладно?
     - С удовольствием! - воскликнула я. - Так охота по Москве прогуляться. А вам что-то срочно надо, или можно пешочком прошвырнуться?
     - Конечно, прошвырнитесь! Мне ничего особенного не нужно, только кое-какие специи... И зелень...
     - Отлично!
     - Но все же не пропадайте, а то я волноваться буду. Если задержитесь, позвоните.
     И мы с Мотькой отправились пешком по проспекту Мира. Подумать только, как все переменилось за полгода.
     Красотища.
     Дойдя до Орлово-Давыдовского переулка, мы остановились, чтобы пропустить машины, как вдруг из подворотни выскочил какой-то парень на бешеной скорости и со всего маху налетел на Мотьку. Она вскрикнула и упала, а парень не только не остановился, чтобы извиниться, но, наоборот, еще прибавил скорости. Куда он помчался, я не видела, мне было не до того.
     - Матильда, ты жива?
     - Жива, но...
     Я помогла ей встать.
     - Ушиблась?
     - Ага, есть немного. Кретин. Носится как оглашенный! - ворчала Мотька, стряхивая пыль с юбки.
     - Может, вернемся? - предложила я при виде ссадины на Мотькиной коленке.
     - Еще чего! Вон дойдем до аптеки, пластырь купим, и все дела!
     Идея показалась мне вполне здравой, и мы перешли на другую сторону проспекта Мира, чтобы попасть в аптеку.
     И еще купили маленькую бутылку минералки - промыть ссадину. Проделав все это, мы направились на Рижский рынок, побродили там, купили все, что было ведено, и собрались в обратный путь.
     - Матильда, нога не болит?
     - Да ерунда это, Аська. Я и думать забыла! А вот интересно, чего этот парень так спешил? Может, удирал от кого-нибудь?
     - Так вроде никто за ним и не гнался!
     - Тоже верно! А все равно - что-то тут не так! Сдается мне, что он чего-то натворил! Или убил, или украл...
     - Да ну тебя, Мотька, опять, что ли, твоя печенка заговорила?
     - Ага! Понимаешь, Аська, так не бегут, если опаздывают куда-то... Нет! Так удирают! А поскольку за ним никто не гнался, значит, либо он был свидетелем преступления, либо сам его совершил! Он же, Аська, меня сшиб и даже на секундочку не оглянулся...
     - А тебе обидно, что ли?
     - Ну, в общем, и обидно тоже: кому ж понравится, если тебя сшибают, как гнилую штакетину...
     - Ну и что теперь? Ты собралась расследовать загадочное преступление?
     - А что, Аська, тряхнем стариной, а? Порасследуем маленько? - подмигнула мне Матильда.
     - Интересно, что ты собираешься расследовать?
     - Давай заглянем в тот двор, откуда этот бешеный выскочил! Покрутимся там, послушаем, а?
     - Покрутиться, конечно, можно, но толку от этого...
     - Значит, без толку часок покрутимся, большое дело!
     - Ладно, твоя взяла, - согласилась я.
     Мы вошли в арку. Двор как двор, ничего особенного.
     Дети, старушки, машины... Ни милиции, ни "скорой помощи ".
     - Ну, что скажешь? - спросила я.
     - Ничего не скажу, но, поверишь, печенкой чую - что-то тут стряслось!
     - Да где, где?
     - Кабы знать... Вот что, подруга, пойдем со старушками покалякаем...
     - О чем? О чем ты собираешься калякать?
     - Да все о том же! Помнишь, как в "Пиковой даме" поют: "Ночью и днем только о нем!"...
     Мотька решительно направилась к скамейке, где грелись на нежарком сегодня солнце две старушки.
     - Здравствуйте, бабушки! - приветствовала их Матильда, сияя своими синими глазищами.
     Бабки смотрели на нее с недоверием, словно ожидая подвоха. Но Мотьку это нисколько не смутило. Она подошла к ним поближе и спросила:
     - Скажите, бабушки, вы часа полтора назад не видали парня, который выскочил отсюда на бешеной скорости, а?
     Бабки переглянулись.
     - А тебе зачем? - осторожно спросила одна.
     - Да, понимаете, мне показалось, что это Гоша, Гоша Свиридов, парень из нашей школы, который.., который пропал!
     - Как пропал? - заинтересовались старушки. А я чуть не лопнула со смеху. Опять Матильда действует "по вдохновению"!
     - Как пропал? Очень просто! Как сейчас люди пропадают? Ушел из дому и не вернулся. А родители с ума сходят! Вот мне и почудилось, что это он.
     - Тогда почему ж ты так долго ждала, а? Целых полтора часа? - резонно поинтересовалась одна из бабок.
     - Да он меня толкнул, я упала, коленку разбила, кровища, знаете, как хлестала! Ужас просто! Вот и пришлось в аптеку бежать, так пока мне там рану-то промыли, пока укол противостолбнячный сделали...
     - Чего? Прямо в аптеке укол сделали?
     - Ага! А что?
     - Странно это...
     - Да ничего странного! Сыворотка у них есть, взяли одноразовый шприц и вкололи. А что тут особенного? Мы же за все это заплатили! - на ходу сочиняла Матильда.
     - Ах, ты бы сразу сказала, что за деньги! - даже с некоторым облегчением вздохнула старушка. - За деньги теперь тебе и серьгу в нос повесят даже в гастрономе!
     - Ну так что, бабуси, как насчет Гоши-то? Видали вы его?
     - Видать-то видали, но вот Гоша это или не Гоша, сказать ничего не скажем, первый раз мы его тут видели. Вылетел он и вправду как ошпаренный вот из того подъезда.
     - Спасибо вам большое! - прижала к сердцу руку Матильда. - Очень вы нам помогли! До свидания, бабушки!
     Аська, идем!
     - Куда? Зачем?
     - Как куда? В этот подъезд, надо его осмотреть!
     И Мотька решительно зашагала к подъезду. Я нехотя плелась за ней.
     - Моть, ты не сдурела, а? Что ты там осматривать собираешься?
     - Двери!
     - Какие двери? - опешила я.
     - Двери всех квартир! Если он вылетел на такой скорости, то вполне мог оставить дверь открытой!
     - Нет, ты точно сдурела!
     - Ну пусть я сдурела! Могу я себе позволить раз в жизни сдуреть!
     - Раз в жизни? - усмехнулась я. - Ну если раз в жизни...
     - Что ты хочешь этим сказать? - насторожилась Мотька.
     - Хочу сказать, что, по-моему, дурела ты уже не раз...
     - Ну и фиг с ним! Короче, ты со мной или нет?
     Что мне оставалось делать? Мы вошли в подъезд.
     - Сверху начнем? - спросила Матильда.
     - Естественно!
     Мы поднялись на лифте на последний этаж и стали осторожно спускаться. На восьмом и седьмом этажах все двери были плотно закрыты, а вот на шестом... Одна дверь стояла настежь. Мы замерли, прислушиваясь. Ни звука.
     - Видишь? Я же говорила! - одними губами произнесла Мотька.
     - Давай милицию вызовем! - предложила я.
     - Успеем! - отмахнулась Мотька. И на цыпочках подошла к двери.
     У меня сердце замерло. Мотька постояла и вдруг шагнула в квартиру. Нет, она точно спятила.
     - Аська, тут никого нет! - раздался ее тихий голос. - И ничего!
     - Как ничего?
     - А так! Пусто! Видно, нежилая квартира!
     Мотька вышла на площадку.
     - Идем! - сказала она и, схватив меня за руку, потянула вниз, на пятый этаж.
     Мы прошли по всем этажам, но больше ничего интересного не обнаружили. Я вздохнула с облегчением.
     - Что, Матильда, печенка-то тебя подвела!
     - Ни фига!
     - То есть?
     - Понимаешь, Аська, странно мне все это... Почему пустая квартира открыта настежь, а? И не где-нибудь на окраине, а в самом, можно сказать, центре, в нормальном жилом доме и даже не на последнем этаже! Почему?
     - Ну, мало ли...
     - Ничего не мало ли! Такая квартира огроменных денег стоит!
     - Тогда, наверное, воры туда вломились, а квартиркато пустая! Вот они со злости и ушли, не закрыв двери.
     - Это тоже версия, - кивнула Мотька, - но самая примитивная!
     - А у тебя есть посложнее? - не без ехидства спросила я.
     - Навалом!
     - Что ж, излагай, а я послушаю!
     - Только давай сядем! - предложила Матильда, указывая на освободившуюся скамейку, Мы сели.
     - Ну? Начинай, Матильда!
     Она открыла было рот, но вдруг что есть силы пихнула меня локтем.
     - Мотька! - задохнулась я от боли.
     - Смотри! - прошипела Матильда.
     Я посмотрела, куда указывал ее взгляд, и увидала, что во двор входит давешний парень в сопровождении мужчины лет сорока с толстой золотой цепью на шее. И идут они не куда-нибудь, а прямиком к тому подъезду, откуда мы только что вышли.
     - Аська, вперед! - скомандовала Мотька и со всех ног бросилась к подъезду, я помчалась за ней, а то мало ли что эта ненормальная выкинет.
     Мужчина и парень ждали лифта. Мы с Мотькой тоже подошли к лифту. А тут как раз он и открылся.
     - Девушки, вам какой этаж? - спросил мужчина.
     - Восьмой! - ответила Мотька.
     - А нам раньше! - сказал он и нажал на кнопку с цифрой шесть.
     Мотька легонько пнула меня ногой: мол, я не зря говорила...
     Они вышли на шестом, мы поднялись на восьмой и стали медленно, соблюдая предельную осторожность, спускаться по ступенькам. Не доходя на один пролет до шестого этажа, мы замерли и прислушались. Ничего. Тогда Мотька слетела вниз, я за ней. Дверь в квартиру была прикрыта, но не заперта.
     - Ну и что все это значит? - донесся до нас сердитый голос мужчины.
     - Не понимаю, просто не понимаю, куда он мог деваться? Я же своими глазами видел, как он тут лежал...
     - Говоришь, своими глазами? - хмыкнул мужчина. - В таком случае где? Где он? Ты думаешь, я тебе мальчишка, чтобы со мной такие шутки шутить?
     - Дядя Шура!
     - Кретин! Мальчишка!
     - Дядя Шура!
     - Заткнись, идиот! Где ключи? Я спрашиваю, где ключи?
     - Не знаю... Я как увидал... Обо всем забыл! Дядя Шура!
     - Что дядя Шура? Сам понимаешь, что дело плохо?
     Я за тебя ручался, а ты...
     - Но я же ни при чем! Я просто пришел, а он тут.., лежит...
     - Так куда он, скажи на милость, девался? Вознесся, что ли? А ты случайно не больной, у тебя глюков не бывает?
     - Дядя Шура!
     - Ну вот что, мне твои штучки уже обрыдли. Не годишься ты никуда! Тут нервы крепкие нужны! Чтобы к вечеру новый замок стоял. Замок хотя бы врезать сам сможешь?
     - Я не пробовал...
     - Остолоп! Олух! Болван!
     - Дядя Шура, может, я ключи, когда бежал, выронил... Я поищу, а?
     - Удивляюсь, как ты еще штаны на бегу не потерял!
     Ладно, иди ищи! Найдешь - твое счастье!
     - А вы?
     - А что я? У меня, думаешь, кроме твоих глюков, других дел нет? Все, иди! И чтоб не кое-как искал, а тщательно! Понял меня, дубина?
     - Понял...
     Мы с Мотькой мигом взлетели вверх. Дверь открылась, и эти двое, судя по всему, дядя с племянником, вышли на лестницу и вызвали лифт.
     - Ты это что, на лифте ехать собираешься? - насмешливо спросил дядя Шура. - Небось, бежал как оглашенный по лестнице...
     - Да-да, вы правы...
     И парень стал спускаться по лестнице. Дядя Шура уехал вниз. Мы выглянули в окно. Дядя Шура стоял и ждал племянника, который осматривал лестницу. Но вот он вышел и разочарованно покачал головой. И оба скрылись из вида.
     - Ну, что ты думаешь? - спросила Мотька.
     - Ничего я не думаю! Чепуха какая-то!
     - Чепуха? Аська, что с тобой? Это Париж на тебя так подействовал? Ты не понимаешь, что тут явно был труп!
     И пропал!
     - С чего ты взяла? Да тут что угодно могло быть и потом пропасть!
     - Тогда чего этот тип испугался? Почему он несся как полоумный, ключи потерял, все на свете забыл?
     - Да мало ли... Послушать его дядю, так он просто идиот!
     - Ага, идиот! Как бы не так! Печенкой чую, здесь нечисто!
     - Если хочешь знать, наоборот! Все так чисто, что следов не осталось.
     - Значит, ты тоже думаешь, что тут что-то было?
     - Не спорю, было, но определенно сплыло.
     - Но труп не мог сам сплыть.
     - Да что ты заладила - труп, труп! Был бы труп, старушки на лавке уж точно заметили бы, если бы кого-то отсюда выносили.
     - Значит, ты думаешь, тут был кто-то, кого этот олух принял за труп... А потом встал и сам вышел?
     - Это больше похоже на правду!
     - Слушай, Аська, а ведь это ты! Все ты!
     - Что я? Труп похитила?
     - Нет, ты приехала, и мы сразу же вляпались в историю.
     - К счастью, Мотька, мы никуда не вляпались. И не. вляпаемся, если забудем про это, как про страшный сон.
     Или, вернее, дурацкий сон! Страшного пока, слава Богу, мы ничего не обнаружили.
     - И ты сможешь? - усмехнулась Мотька.
     - Что? - не поняла я.
     - Удержаться? Не лезть в это дело?
     -