Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
138 -
139 -
140 -
141 -
142 -
143 -
144 -
145 -
146 -
147 -
148 -
149 -
150 -
151 -
152 -
153 -
154 -
155 -
156 -
157 -
158 -
159 -
160 -
161 -
162 -
163 -
164 -
165 -
166 -
167 -
168 -
169 -
170 -
171 -
172 -
173 -
174 -
175 -
176 -
177 -
178 -
179 -
180 -
181 -
182 -
183 -
184 -
185 -
186 -
187 -
188 -
189 -
190 -
191 -
192 -
193 -
194 -
195 -
196 -
197 -
198 -
199 -
200 -
201 -
202 -
203 -
й, которые открыли бы мне дверь, не спрашивая, я обзвонила две лестничные клетки. Не тут-то было. Все, как один, напуганные ежевечерними криминальными телерепортажами, спрашивали меня через дверь: "Кто там?" и, не услышав ответа, уходили. Я устало прислонилась к стене. Даже если позвонить кому-нибудь на мобильник, меня все равно не услышат - голос не появился, я по-прежнему сипела. Я слышала, как за дверью моей квартиры сын общался с кем-то по телефону, слышала звуки телевизора и музыкального центра, втягивала носом запах еды. Меня потихоньку стало клонить в сон, когда зазвонил мобильник - на экране высветился мой домашний номер. Я, как рыба, беззвучно говорила: "Алло!" Сын меня не слышал. Телефон звонил снова и снова, когда вдруг открылась дверь - это Петр из квартиры услышал, как голосит на лестничной площадке мой мобильник. Я ввалилась в квартиру, чем перепугала своего сына.
- Мама, что с тобой?! - пронзительно закричал Петр.
Я подумала, что сейчас и он останется без голоса. Видя, что мать не произносит ни слова, а лишь хватает воздух ртом, Петр перепугался еще больше и кинулся к телефону. Наверное, звонить отцу. Я протестующе подняла руку и, вырвав из ежедневника страничку, написала: "Сорвала голос. Все в порядке". Однако сын уже разговаривал с Лукошкиным. Прочитав краем глаза записку, он успокоил Сергея.
- Папа обещал завтра заехать. - Я выдавила из себя улыбку. - Но меня с утра не будет - мы с классом едем на экскурсию в Кронштадт.
5
Все, что связано с "Золотой пулей" - лекции в университете, семинары, новеллы, а также консультации, которые я вынуждена давать бесчисленным друзьям Агентства - как-то постепенно заставило меня почувствовать, что мои физические и психические силы не бесконечны. Поэтому выходных я ждала с особым чувством. Нормальные люди обычно планируют, что они будут делать в эти святые для каждого советского человека дни. Я же планировала, чего я делать НЕ БУДУ. Не буду отвечать на телефонные звонки, читать статьи в "Явку", готовиться к очередному делу. Не буду краситься, даже если придется садиться за руль. Не буду обедать в забегаловках - за неделю в них так желудок испортишь! Когда я перечисляла себе все, чего я не буду делать, жизнь представлялась мне прекрасной и удивительной.
В эти планы не был забит пункт о том, чтобы не открывать дверь тем, кто в нее звонит. Я посмотрела на часы - около полудня. Да, даже не попенять непрошеному гостю, что приперся в несусветную рань, да еще в выходной день. Поплотнее закутавшись в махровый халат (осень уже наступила, а отопление включать и не думали), я с мыслями о судьбинушке своей горькой поплелась открывать дверь. На пороге стоял Лукошкин. Что характерно, один. Я как-то намекнула ему, что по-человечески правильнее было бы познакомить меня с новой семьей, чтобы расставить все точки над "i". Но Лукошкин оберегал новую благоверную с маниакальностью оперативника, соблюдающего конфиденциальность своего агента. Я-то абсолютно точно знала, что Лариса (так звали мадам Лукошкину-2) еще долго будет ревновать - даже при отсутствии всяких на то причин - Сергея ко мне. Я сама ненавидела это чувство и старалась (как мне кажется) ни в ком его не вызывать. Что, признаюсь, не всегда мне удавалось. Нынешний визит Сергея это подтвердил.
Лукошкин был мрачнее тучи. Отодвинув меня в сторону, он без приглашения вошел в квартиру. Снял обувь, убрав кроссовки на полку! Такого я не могла добиться за многие годы нашего с ним супружества.
Все еще оставаясь безголосой, я даже не смогла выразить своего удивления. А также сказать Сергею что-нибудь в знак приветствия.
- Могла бы и поздороваться.
Я кивнула.
- Что, уже сказать нечего? - Голос бывшего мужа был полон сарказма.
Я пожала плечами. Начало дня обещало быть увлекательным.
- Весь город, весь УБОП знает, а она прикидывается santa simpli... sipmli...
"Simplisitas" - нацарапала я на листке, теряясь в догадках, о чем же это таком интересном знает не только "весь УБОП", но и весь город.
- Вот именно! Святой простотой! - Сергей, казалось, вот-вот захлебнется от злости.
Шумно вдохнув воздух, он рванулся в сторону кухни, без спросу залез в холодильник, достал подаренную мне благодарной клиенткой-директрисой ликеро-водочного завода полуторалитровую бутылку водки "Убойная сила" и, налив в чашку из чешского сервиза, залпом выпил. Поняв, что в ближайшие полчаса ничего внятного не услышу, я залезла на антресоли и достала огурчики, которые недавно сама мариновала.
"Закусывай", - на стол легла моя очередная записка. Сев рядом с Лукошкиным и подперев рукой щеку, я мысленно прощалась с выходным днем. Если Лукошкин пришел в таком состоянии, значит, это надолго. В общем-то ничто не мешало мне послать его подальше. Пусть истерики устраивает своей новой супруге, я свою миссию уже выполнила. Но какой-то червячок внутри - я даже знаю, что он называется "любопытством" - удержал меня от этого шага.
Наконец Лукошкин созрел для того, чтобы начать свою обличительную речь. Суть ее сводилась к тому, что весь город (Сергей всегда претендовал на то, чтобы мыслить масштабно) уже иначе и не упоминает мою фамилию, как в связи с Обнорским.
- Тебе, может быть, и все равно, - почти дошедший до кондиции подполковник УБОП перешел на шепот. - А мне нет! - Это признание было подкреплено ударом кулаком по столу.
"Тебе-то что? Блюсти меня собираешься? Так тебе есть на ком сосредоточиться". Написала я в ответ почти что претензионное письмо. Признаться, я не могла понять, радоваться ли тому, что все еще не безразлична бывшему мужу, или злиться на то, что он по-прежнему, как собственник, предъявляет мне какие-то претензии.
- Ты, Анька, всегда отличалась хорошим вкусом. Но здесь он тебе изменил, это точно. Обнорский, он же, как этот, как его? Ну который сам на себя налюбоваться не мог?
"Нарцисс", - "подсказала" я.
- Он самый. Нарцисс, бабник и книжки дурацкие пишет. Расследователь хренов. И с бандитами якшается. Вот!
Я тихо вздохнула. Одно из двух - либо у Сергея нелады в новой семье, либо его достал кто-то из наших общих знакомых с расспросами о моем мнимом романе с Обнорским. Лукошкин всегда очень трепетно относился как к моей, так и к своей репутации. А поскольку Обнорского он на дух не переносил, то разговоры обо мне и Андрее воспринимал как личное оскорбление.
- Что с голосом-то? - наконец спросил Лукошкин. - Хотя подожди, пойду куртку хоть сброшу.
Сергей действительно сидел на кухне в верхней одежде, которую в запале забыл снять. Из прихожей послышалось звяканье ключей, потом что-то упало на пол. Я усмехнулась: бывший муж по многолетней привычке выкладывал из карманов куртки все, что там находилось, иначе вешалка просто не выдерживала и обрывалась.
- Ну вот и я. - Экс-супруг вернулся в кухню. - В общем, Ань, репутацию потерять легко. И так в ваших идиотских новеллах вы прописаны - ты и Обнорский, или как он там, Вронский ("Болконский" - поправила я). Народ-то все за чистую монету принимает.
Лукошкин посидел еще немного, поплакался на то, что работать не дают - в их ведомстве до сих пор переживают прошлогоднюю реорганизацию, - и так и не объяснив, зачем, собственно, приходил, распрощался. Я даже смогла шепнуть ему на прощание что-то внятное.
6
После ухода Сергея я решала, приниматься ли мне за уборку или квартира переживет еще неделю. Взгляд мой зафиксировался на полке шкафа, стоящего в прихожей. Видеокассета в яркой упаковке еще вчера отсутствовала. Так и есть, наверное, Петька взял у кого-нибудь посмотреть мультик и, опаздывая сегодня утром, забыл отдать кассету. "Атлантида. Затерянный мир" - гласила надпись на упаковке, где были изображены мультяшные герои. Я сделала себе кофе, вставила кассету в магнитофон и приготовилась к просмотру мультика. Однако первые же кадры заставили меня усомниться в том, что речь идет о пропавшей цивилизации. Лицо человека, возникшее в кадре, мне было явно знакомо. Да это же Владимир Астров, депутат городского парламента и заместитель спикера! Что-то он в явно неподобающей компании - коротко стриженные люди, чем-то неуловимо похожие друг на друга, были явно из правоохранительных органов. Еще один человек стоял спиной к камере, поэтому лица его я не видела. До последней минуты я не вслушивалась в разговор, записанный на кассете, когда вдруг прозвучала фамилия Зайчикова. Учитывая шумиху, поднятую вокруг Зайчикова, а также интерес, который вызвало это дело у сотрудников "Пули", я стала смотреть на экран с особым вниманием.
Я напрягла слух:
- У меня есть абсолютно достоверная информация о том, что Зайчиков присвоил себе картину Пикассо, которую ему еще несколько лет назад передал для реализации Кауфман. - Коллега Зайчикова по депутатской деятельности Астров многозначительно посмотрел на своих собеседников.
- Пока не будет заявления от потерпевшего, ничего не выйдет, - ответил один из них. - С этим коллекционером еще нужно работать.
- Неужто у вашего ведомства проблемы с методами работы? Подкиньте ему что-нибудь. Мы за ценой не постоим, господа, слово депутата, - убеждал собеседников Астров. - Марк Кауфман, как всякий еврей, терпеть не может насилия, в том числе психологического. Так что надавить на него будет нетрудно. Просто обозначьте коллекционеру его перспективы. И подскажите выход. Он вряд ли будет упрямиться, уверяю вас.
- Можно, например, рассмотреть вопрос о наркотиках. - Человек-спина вдруг повернулся лицом к камере (думаю, он не подозревал о ее наличии), и я вскрикнула от неожиданности - это был Юрий Шипов, "лепший кореш" Обнорского и одновременно директор одиозного охранного агентства "Бонжур-секьюр". Вот уж действительно, совет в Филях!
Так-так, если опер сказал, что дело не возбуждено, значит, это события недавнего прошлого. Очевидно, придуманная депутатом комбинация была в точности реализована оперативниками, следствием чего и стало появление уголовного дела. В его рамках и был проведен обыск в офисе Зайчикова, когда тот свинтил от следователей через окно. Ничего себе борьба за депутатский мандат!
Геннадий Зайчиков в последнее время не скрывал, что не только вновь собирается в городской парламент, но еще и метит в кресло его председателя. Надо сказать, что финансовые ресурсы Зайчикова, а также его бизнес позволяли ему вести себя подобным образом.
Многих коллег Зайчикова такое его поведение раздражало. Поэтому с недавнего времени у него начались неприятности. Причем самого разного рода. Сначала от его имени доброжелатели распространили в округе "учебное пособие" для школьников под названием "Аксиомы безопасности жизни". Родители, нашедшие в своих почтовых ящиках книжку, предназначенную для их дитятей, и случайно заглянувшие в упомянутое пособие, ужаснулись. Самое невинное, о чем писал автор (а на обложке значилось "составлено Геннадием Зайчиковым"), сводилось к тому, как без последствий соблазнить соседку по парте или же опустошить родительский кошелек. Я собственными глазами читала эту дрянь.
На следующий день Зайчиков выступил в телеэфире с опровержением того, что "АБЖ" - его рук дело, и даже провел акцию - все, кто принес в его офис дрянную книжку, получали денежное вознаграждение.
Теперь вот - картина Пикассо. Еще не до конца досмотрев забытую Сергеем кассету, я поняла, что в руках у меня запись, которую (очевидно подстраховываясь) вели оперативники УБОП (иначе откуда она появилась у Лукошкина?). Признаюсь, гражданин Зайчиков не вызывал у меня симпатии - ни как мужчина, ни в каком-либо другом качестве. Однако то, что замыслили его оппоненты, показалось мне делом некрасивым и грязным.
На какое-то время мне показалось, что я снова стала судьей. В руках которого, не побоюсь этого слова, судьба человека. Причем не одного. Однако теперь у меня началось даже не раздвоение, а растроение личности - на судью Лукошкину, адвоката Лукошкину и Лукошкину. которую то и дело подмывает поиграть в расследователя. В конце концов, я решила не мудрствовать в одиночку. То есть возобладал инстинкт самосохранения. Осталось еще придумать, что сказать Сергею, который наверняка будет искать компромат-кассету.
7
Моя версия, изложенная Спозараннику и Повзло, на первого не произвела никакого впечатления - в ходе своих расследовательских изысканий он уже пришел к выводу (что характерно, подкрепленному доказательствами, правда, не такими убийственными, как мое) о том, что это дело - заказное, и даже установил возможных ею "авторов"...
- Мне кажется, Анна Яковлевна, вы несколько превысили свои полномочия. У меня вообще складывается впечатление, что вы - двойной агент. То вы оказываетесь рядом с человеком, который способен помочь завалить Аллоева, то вдруг при вас обнаруживается кассета, за которую конкретные физические лица дорого бы дали. - Глеб говорил абсолютно серьезно. Настолько серьезно, что даже Повзло посмотрел на меня с подозрением.
Дать отповедь Спозараннику мне помешал режиссер Худокормов.
- Анечка, птица моя! Я вас везде ищу! - Худокормов, не обращая внимания на то, что без стука вошел в святая святых - кабинет главного расследователя, ринулся ко мне.
В другое время я бы указала ему на его бесцеремонность, но злость на Спозаранника, который заподозрил меня в предательстве, затмила все остальное. Забрав кассету, я с гордо поднятой головой вышла вместе с режиссером из помещения.
Вообще, фамильярность Худокормова, который был совершенно не в моем вкусе, но пребывал в уверенности, что он абсолютно неотразим, выводила меня из себя. Если бы не этот совместный проект, я бы давно разъяснила мужику, чтобы он искал овощ на другой грядке. Но сложные деловые отношения, тонкая душевная организация творческих работников и т.п. и т.д. не позволяли мне сделать это сразу. Была от Худокормова и маленькая, но польза. Его крики "Анечка! Птица моя!" слышали все вокруг, в том числе и Обнорский, которому, как я подозревала, Аленушка Каракоз нашептала о нашем "романе" с Худокормовым. Обнорский даже поднял вопрос о том, чтобы перенести съемки из Агентства, где они создавали атмосферу филиала дурдома "Ромашка", куда-нибудь на природу, на улицы - чтобы режиссеры не пересекались с юристами, а артисты с журналистами и особенно с посетителями, которые принимали за чистую монету все, что творилось в стенах "Пули" во время съемок.
Помню, как дама, пришедшая за справедливостью в Агентство, с открытым ртом наблюдала, как двое наших "сотрудников" вели по ступенькам молодого человека в наручниках.
- Куда вы его? - рискнула спросить она.
- Справедливость вершить! - ответил Миша Беляк, исполнитель роли Спозаранника, и для пущей убедительности заехал "задержанному" в глаз.
Несмотря на эту сцену, дама все же вошла в Агентство. Но когда в коридоре появился Болконский-Беркутов с пулеметом в руках (такой сюжет, посвященный операции по добровольной сдаче оружия, в свое время крутили по НТВ), разом побелела лицом и кинулась к выходу. Так мы и не узнали, чем могли оказаться полезными бедной женщине...
Пока я сидела в кабинете и крутила в руках злосчастную кассету, Спозаранник доложил об имеющемся у меня материале Обнорскому. Красный от злости оттого, что его первого не посвятили в курс дела, Андрей без каких-либо предисловий потребовал у меня кассету. Вчетвером мы отсмотрели то, с чем я познакомилась еще в субботу. Повзло, любитель сенсаций, злорадно потирал руки и приговаривал:
- Ну, теперь мы покажем всем кузькину мать! Предлагаю сбагрить эту кассету "энтэвэшникам". Только чтобы они указали, что информационную поддержку им обеспечило Агентство.
Обнорский радость Повзло не разделял:
- Ты с катушек съехал, что ли? Там же Шипов светится! Мы потом в такой заднице окажемся...
Свои сомнения выразила и я:
- Эта запись не имеет никакой доказательственной силы, так как явно сделана скрытой камерой. Ее даже никто во внимание принимать не станет. Я имею в виду судебные органы.
Во мне, конечно, говорил юрист. Который, как я уже заметила, чрезвычайно портил мне мою репутацию в Агентстве. И с этим юристом сейчас спорил просто человек, которому очень не хотелось видеть в качестве законотворцев ни Зайчикова, ни Астрова, попытавшегося так грязно подставить Геннадия Петровича и тем самым расчистить себе путь к депутатскому креслу.
Компромисс предложил Спозаранник, которому, с одной стороны, не хотелось ссориться с Шиповым, с другой - упускать сенсацию.
- Давайте опишем все, происходящее на кассете, в "Явке" - с упоминанием того, что у нас имеется видео в качестве доказательства. Только про Шилова ничего говорить не будем.
Ближайший номер "Явки" выходил через несколько дней, а вряд ли кто из конкурентов "Золотой пули" обладал такой же, как мы, информацией о заговоре против Зайчикова, поэтому с предложением Спозаранника вожди согласились. Я же стала подумывать о том, чтобы сделать копию с кассеты: на лекциях по безопасности журналистской деятельности мы учим студентов тому, чтобы важная информация была надежно закреплена и продублирована на случай утраты.
На кофейном столе в кабинете Обнорского лежали кучи кассет с отснятыми сериями "Все в АЖУРе". Худокормов вместе с Андреем имел привычку по вечерам просматривать материал, обсуждать удачные и неудачные моменты. Участвовать в этом тонком и важном процессе больше никто не допускался. Я вышла в приемную.
- Оксана, будь добра, сделай мне дубликат этой кассеты.
Ксюша в ответ на мою просьбу фыркнула, но кассету взяла.
Тут в приемную вплыла, гордо неся свое бренное тело, Алена Каракоз. То обстоятельство, что в последнее время она слишком часто (равно как и Завгородняя) бывает в приемной, а также в кабинете шефа, определенно портило мне настроение. Ослепительно улыбнувшись Ксюше и небрежно кивнув мне, Каракоз заметила кассету на столе и спросила:
- Анна Яковлевна, и вы тоже в кино снимаетесь?
- Что ты, Алена! - поспешила опровергнуть эту крамольную, с ее точки зрения, мысль Ксюша. - Анна Яковлевна у нас юрист, а не актриса. Она все больше в расследователей играет.
- И что расследуем на этот раз, коллега? - Алена сделала ударение на последнем слове, словно давая мне понять, что тамбовский волк мне коллега.
Я выразительно посмотрела на Ксюшу:
- Обнорский велел все держать в строгом секрете. - И направилась в свой кабинет. Следом за мной, загибаясь от смеха, вошел Соболин.
- Нет, Аня, ты почитай, какие резюме нам соискательницы присылают! - Володя протянул мне факсимильный листок.
В репортерском отделе в последнее время наблюдался стабильный кадровый дефицит. Мы напечатали объявление в "Явке" о том, что открыты вакансии "для молодых и энергичных". При этом какие-либо другие качества потенциальных репортеров указать не посчитали нужным. А практика показала, что молодыми и энергичными себя воспринимают люди самых разных возрастов и профессий - дворники, специалисты по Бунину, майоры ФСБ, кулинары и даже санитары морга. То и дело раздавались звонки от желающих попробовать себя на репортерской стезе. Более того, эти люди то и дело шастали в Агентство. Соболин стонал и прятался от соискателей. На сей раз его реакция была даже для меня неожиданной. Я взяла листок и прочитала:
- "Из личных качеств: Добра. Желательна". - Я прыснула. - Сдается мне, Володя, от такого предложения отказываться не стоит.
Соболин побежал рассказывать о доброй и желательной девушке дальше, а я схватила мобильный, в течение минуты уже надрывавшийся у меня в кармане.
- Ань. это я. Я у тебя того, ну, короче, ничего не оставлял? - Сергей явно не знал, как замаскировать свой интерес к пресловутой кассете.
- Кассету оставил. С каких это пор ты на мультики перешел? - Похоже, в этом Агентстве я научусь врать, как заправская обманщица.
- Да так, сказали "хороший фильм", - в голосе Сергея слышалась неприкрытая радость оттого, что я оказалась нелюбопытной и не стала смотреть содержимое кассеты. - Заеду к тебе сегодня вечером?
- Приезжай на Росси,