. Единственным новым предметом был компьютер. Фаина придвинула к дивану низкий столик, зажгла свечку и разлила водку в рюмки.
     - Ты долго была с ней? - спросила она после того, как мы выпили.
     Вопрос показался мне несколько странным, но, сосчитав годы, проведенные в университете, я ответила:
     - Пять лет.
     - Странно, - сказала Фаина. - Ольга говорила мне, что я у нее первая женщина.
     - В каком смысле? - спросила я, чувствуя легкое головокружение от выпитой водки.
     То, что прозвучало в ответ, походило на сон или фантасмагорию. Фаина была лесбиянкой и работала стриптизершей в ресторане "Орхидея". Там она и увидела Ольгу.
     - В тот вечер Ольга была в ресторане с мужчиной, - рассказывала Фаина. - Я обратила на нее внимание сразу, она смотрела на мой танец тем особенным взглядом, который мне хорошо знаком. Мы познакомились и провели вместе два счастливых года.
     Я слушала и не верила своим ушам. Кто бы мог подумать, что Хлоя поддастся чарам розовой любви. Не то чтобы это известие меня сильно шокировало, но... несколько застало врасплох.
     - Ведь говорила же я ей, не ходи на эту чертову презентацию. Как чувствовала.... Надо было и мне пойти с ней, ведь она меня приглашала, да только я терпеть не могу оранжереи. Там всегда так душно.
     А Ольга любила цветы, особенно хризантемы. И вот теперь ее больше нет, - опять заплакала Фаина.
     Тут до меня наконец дошло, за кого она меня принимает.
     - Послушай, - сказала я, - мы учились с Ольгой в университете, но никогда не были любовницами.
     Фаина посмотрела на меня с удивлением.
     - Так ты...
     - Нет, - отрицательно замотала головой я. - Я никогда не была лесбиянкой, но это не мешало мне любить ее.
     Потом мы с Фаиной снова пили водку и вспоминали Ольгу. Каждая говорила о своей любви, но этого было достаточно для того, чтобы понять друг друга, потому что, как когда-то давно шутила Хлоя, "любовь, она и в Африке любовь". В конце, когда мы обе были уже пьяными, я вспомнила про Логинова.
     - Да он псих, - отмахнулась Фаина, - терпеть не может розовых.
     - Мне он тоже показался странным, когда в день гибели Ольги я приходила в оранжерею. У нас в "Золотой пуле" думают, что это могло быть убийством.
     Фаина вздрогнула и отрицательно покачала головой:
     - Логинов, конечно, чокнутый, но чтобы убить...
     - А про Бамбука ты ничего не знаешь?
     - Я видела его несколько раз в "Орхидее". Он забавный, но если бы меня интересовали мужчины, я предпочла бы Вересова.
     - Ольга не рассказывала тебе о нем после того, как они встречались в заповеднике?
     - Мы не обсуждали ее журналистские дела. Может быть, что-то осталось в компьютере. Посмотри сама, я даже не знаю, как эта штука включается.
     Что-то в ее словах показалось мне неискренним, но я не придала этому значения. В конце концов Фаина была стриптизершей, а не журналисткой. Компьютерный текст статьи "Бизнес на соцветиях" ничем не отличался от напечатанного в газете. Очевидно, это был уже последний выправленный вариант. Черновиков статьи в компьютере не было, но зато здесь сохранились отдельные документы, озаглавленные "Бамбук", "Вересов", "Логинов". Подумав, что в них могут содержаться любопытные сведения, я скопировала файлы и отправила их электронной почтой на свой адрес в "Золотой Пуле".
     - Ты тоже думаешь, что Ольгу могли убить? - спросила со страхом наблюдавшая за моими действиями Фаина.
     - Так думает наш Спозаранник, а я хочу убедить его в обратном.

***

     Домой я вернулась поздно, и Сашка ядовито заметила, что для сохранения здорового потомства пить не рекомендуется. "Зато сейчас меня не тошнит", - огрызнулась я, посоветовав ей заняться малоизученным вопросом о благотворном влиянии алкоголя на ранний токсикоз беременности. На другой день моя голова трещала так, что готова была разорваться.
     - Валентина, ты что-то бледна, - встретила меня Агеева.
     Я хотела было сказать ей о беременности, но, представив, что за этим последуют непременные расспросы о Скрипке, ограничилась рассказом о вчерашних похоронах.
     - Бедная девушка, - вздохнула Марина Борисовна. - Какая нелепая смерть! Глеб убежден в том, что ее убили. Кстати, он тебя уже искал и просил передать, что вернется через два часа.
     День закрутился в своем привычном ритме. Я включила компьютер, но прежде чем приняться за ненавистную сводку, открыла электронную почту и стала читать то, что отправила себе вчера. Там было много весьма любопытного. Характеристики, которые Ольга давала своим персонажам, были язвительны и точны, но главное заключалось не в этом. Оказывается, ее подозрения относительно злоупотреблений руководителей заповедника имели под собой основания. Речь шла о взятках, которые хозяева ресторана "Орхидея" давали Вересову за благоприятные условия аренды, о неблаговидной роли Бамбука в деле организации Фонда в поддержку биологической науки. "Возможно, Ольга не решилась опубликовать эти данные, потому что хотела найти другие доказательства, подтверждающие их достоверность", - подумала я, вспомнив нашу встречу на пресс-конференции и ее обещание навестить меня в "Золотой пуле".
     Единственное, что показалось мне странным, - это шероховатость текста и обилие в нем орфографических ошибок. Хлоя обладала безукоризненной грамотностью, она была лучшей стилисткой на нашем курсе, и даже ее учебные материалы отличались особой отточенностью. Она чувствовала язык, как иные чувствуют музыку. Требовалось какое-то очень сильное потрясение для того, чтобы Ольга вдруг стала писать так небрежно.
     Чем больше я все это читала, тем сильнее сомнения разъедали мою душу, мне начинало казаться, что Спозаранник вполне может быть прав. Но после разговора с Глебом я поняла, что смерть на презентации уже не интересует его, как раньше.
     - Спасибо, - сказал он, убирая документы Ольги в сейф. - Я непременно ознакомлюсь с ними. Но, как мне удалось сегодня выяснить, Бамбук не мог иметь отношения к убийству Харитоновой. Возможно, ее смерть была действительно несчастным случаем...
     Но теперь так не считала я. В конце концов, Хлоя была моей подругой, и у меня появились основания подозревать, что она была убита. В конечном итоге именно это стало причиной того, что я нарушила первую заповедь журналиста-расследователя и поехала в заповедник, не поставив об этом в известность никого в Агентстве.

***

     - Что-то случилось? - спросил Бамбук, когда, минуя секретаршу, я, слегка запыхавшись, ворвалась к нему в кабинет.
     - Случилось, - подтвердила я. - Вы знали, что Ольге Харитоновой стали известны факты, компрометирующие Вересова и вас. А значит, в прошлый раз вы сказали мне не всю правду, и ее смерть могла быть неслучайной.
     Я отчаянно блефовала, но Эраст Леонидович об этом не догадывался. Поэтому он изобразил на лице гримасу и сказал, что мои необоснованные предположения еще не дают повода вбегать в его кабинет без предварительной договоренности и что сейчас его ждут на важном совещании, а завтра в 14.00 он готов ответить на все интересующие меня вопросы.
     Нужно было возвращаться в Агентство, но осознание того, что отповедь, которую прочитал мне Бамбук, была заслуженна и время потрачено зря, заставило меня отправиться на поиски Логинова. Он был в той же оранжерее, которая теперь, благодаря его стараниям, имела вполне пристойный вид.
     - Все вынюхиваешь? - злобно спросил Сергей вместо приветствия.
     Сдерживая себя, я сказала этому странному парню, что Ольга Харитонова была моей подругой.
     - У тебя, наверное, все подруги такие? - с кривой ухмылкой поинтересовался он.
     - Не тебе судить о Хлое! - разозлилась я.
     - Не трогай Хлою! - прорычал Логинов. - Она была чистой девушкой, не то, что эта твоя розовая сука.
     Тут только до меня дошло, что мы говорим о разных Хлоях, и, чтобы успокоить этого ярого противника лесбийской любви, я миролюбиво спросила:
     - А что случилось с той, мраморной, Хлоей?
     - Ее убили.
     - То есть как? - не поняла я. - Разве можно убить статую?
     - Можно, если иметь душу такую же черную, как у Фаинки, которая убивалась на кладбище из-за своей подружки. Это она неделю назад разбила мою Хлою. Я узнал ее на презентации, когда вместе с ней в оранжерею снова пришла смерть.
     - Ты что-то путаешь, Фаины не было в тот день в оранжерее, - возразила я.
     - Ничего я не путаю, - сверкнул синими глазами Логинов. - Она была там и кривлялась на мраморном постаменте, пытаясь изобразить Хлою. Только куда этой розовой шлюхе до Хлои. Только постамент осквернила, сука.
     - Поэтому ты хотел надеть ей на голову венок из кладбищенских цветов?
     - Она - смерть, но пока не знает, что скоро умрет и сама. Я видел это там, на кладбище, потому и простил ей мою Хлою.
     Скоро Фаина уйдет за ней следом.
     От разговора с этим блаженным моя голова пошла кругом. Теперь я почти не сомневалась в том, что Логинов убил Ольгу и собирается убить Фаину. Но вместо того, чтобы вернуться в Агентство и рассказать обо всем Спозараннику, я совершила еще одну ошибку: решила поехать к Фаине, чтобы предупредить ее об опасности.
     Но поскольку адрес Фаины, записанный мною на бумажке, остался дома, я вынуждена была позвонить Сашке и попросить ее продиктовать мне его.
     Стриптизерша открыла мне дверь и отшатнулась, точно на пороге стоял призрак.
     Она была пьяна и не хотела впускать меня в квартиру.
     - Нам нужно срочно поговорить, - убеждала ее я. - Тебе угрожает опасность.
     - Теперь это не имеет никакого значения, потому что Ольги больше нет.
     - Я знаю, кто убил ее.
     - Ну если так, входи, - произнесла она безжизненным голосом.
     Комната, куда я вошла, напоминала мемориальный музей Ольги Харитоновой. Ее фотографии были всюду: они стояли на книжных полках, были приклеены к стенам, веером располагались на полу. Не обращая на меня никакого внимания, Фаина плеснула в стакан виски из стоявшей на столе бутылки и подошла к работающему компьютеру.
     - Как видишь, я умею с ним обращаться, - сказала она, перехватив мой недоуменный взгляд.
     Тут только в моем мозгу забрезжило просветление.
     - Я вижу, что ты хорошо умеешь лгать.
     Зачем ты сказала мне, что не была на презентации?
     - Ведь ты же все знаешь, - зябко поежилась Фаина и, отхлебнув из стакана, защелкала "мышью".
     На мониторе возникла Ольга в белом махровом халате. Ее руки были скрещены на груди, а пушистые, доходящие до плеч волосы распадались на прямой пробор - такую прическу она носила в те годы, когда мы учились в университете. На следующей фотографии халата на ней уже не было, и обнаженная девушка, лежавшая на тахте с запрокинутой головой, ничем не напоминала Хлою, которую знала я. Стриптизерша с отрешенным видом щелкала "мышью", меняя файлы. Появились фотографии с презентации. Ольга с бокалом в руке улыбалась стоявшему рядом с ней мужчине; снова она, склонившаяся над кустами хризантем, потом босоногая Фаина на мраморном пьедестале Хлои.
     - Зачем ты убила ее? - спросила я, вспомнив Логинова и подразумевая мраморную греческую пастушку.
     Вместо ответа Фаина неистово зарыдала и со звериной яростью стала срывать со стен Ольгины фотографии. Не зная, как успокоить обезумевшую стриптизершу, я с ужасом наблюдала за происходящим. Наконец силы оставили ее. Всхлипывая, она в изнеможении упала на тахту, а я примостилась рядом и легонько гладила подрагивающие плечи девушки.
     - Все пройдет, - говорила я, потому что не знала других слов. - Ты только не забывай Ольгу, ведь любовь никогда не кончается...
     - Она предала любовь, - подняла голову Фаина. - Раз ты все знаешь, ты должна понять, почему я это сделала.
     И тут стриптизерша рассказала мне то, во что было невозможно поверить.

***

     ...Встретив Ольгу, Фаина поняла, что нашла наконец свою половинку. Еще никогда в жизни она не была так счастлива. Они трижды побывали в Париже и Венеции. Это были незабываемые, упоительные дни. Ради Ольги Фаина была готова на все, она исполняла ее малейшее желание.
     Все рухнуло разом: Фаина узнала, что Ольга тайком от нее встречается с мужчиной. Скандалы и слезы не помогали, она добилась лишь того, что подруга перестала скрывать свою связь и несколько раз появлялась со своим избранником в "Орхидее". Этого девушка вынести уже не могла, а потому решила убить Ольгу. Презентация подвернулась как нельзя кстати.
     О том, что все в заповеднике держится на честном слове, Фаина знала давно, недаром танцевала в ресторане не первый год.
     План с рамой показался ей самым простым и легким для исполнения - за неделю до презентации она побывала на крыше оранжереи и убедилась, что небольшого усилия вполне достаточно для того, чтобы столкнуть раму. Тогда-то и разбилась случайно мраморная статуя. И никто ничего не заподозрил. Разве что Логинов с этого дня стал смотреть на нее с еще большей ненавистью, но его в "Пальмире" серьезно никто не воспринимал.
     - Я не сомневалась в том, что Ольга обязательно подойдет к хризантемам, ей всегда нравился их горьковатый запах, - рассказывала Фаина, - поэтому и подготовила заранее именно эту раму. И все же я не решилась бы сделать это, если бы она назло мне не принялась флиртовать с каким-то красавчиком. Я не помнила себя от ревности и, только увидев лежащую на земле Ольгу, поняла, что случилось непоправимое. На следующий день всех, кто был на презентации, допрашивали в милиции. Это было страшно, казалось, что человек, который задавал вопросы, видит тебя насквозь и все знает. Испугавшись, я решила добавить в Ольгины материалы о заповеднике всякой ерунды, о которой болтали в ресторане. Я думала, что это отведет подозрения от меня, но ты все равно догадалась...
     Слова Фаины доносились до меня, как сквозь сон. Мозг отказывался воспринимать услышанное.
     - Теперь я понимаю, что все равно не могу жить без нее, если только ты, которая знает все, не захочешь мне помочь. Люби меня, Валечка, я умею быть нежной...
     Фаина обхватила меня своими цепкими руками, я в ужасе оттолкнула ее и побежала на кухню. Вдогонку мне раздались истерические завывания, а уши снова наполнялись гулом, от которого некуда было деться.
     "Только бы не упасть", - подумала я и полетела в черную яму.

***

     Когда я вынырнула из небытия, передо мной сидел Скрипка. Вокруг все было незнакомое: кровать, стены, голое, без занавесок, окно, за которым была темнота.
     - Ну что, очухалась, горемычная? - спросил Леша, глядя на меня как на убогую.
     - Где это я?
     - В больнице, где же еще, - с раздражением ответил он.
     И тут я вспомнила.
     - А Фаина?
     - Нету больше твоей Фаины. Радуйся, что сама живой осталась.
     - Объясни мне, что произошло?
     - Вообще-то я ждал объяснений от тебя, - насупился Скрипка.
     Я понимала, что он злится, но знала, что ни в чем не виновата перед ним.
     - Леша, клянусь, что все совсем не так, как ты думаешь. Когда-нибудь потом я расскажу тебе про Хлою, и ты все поймешь.
     Но сейчас мне очень важно знать, что случилось и почему я оказалась в больнице.
     Скрипка вздохнул и стал рассказывать.
     Он вернулся из отпуска сегодня утром и пришел в Агентство в надежде помириться со мной, и даже купил с этой целью розу. Но там никто не знал, куда я так внезапно исчезла, а Агеева сказала, что в последнее время я плохо себя чувствовала и, наверное, поехала домой. Тогда он отправился ко мне. Сашка встретила его неприветливо и рассказала, что вчера я явилась пьяная в хлам от какой-то Фаины и что все это якобы из-за него. Тут Леша вспомнил, что в "Золотой пуле" меня называли розовой, и решил, что я завела себе подружку.
     - Господи! Какой же ты дурак!! - не выдержала я.
     - А что я должен был решить? - разозлился Скрипка. - Сестрица твоя какими-то намеками изъясняется, тебя нет нигде.
     - Ну ладно, рассказывай дальше.
     - А дальше я собрался уходить и на столике перед зеркалом заметил бумажку, на которой было написано: "Фаина" и адрес. Александра тут же сказала, что недавно диктовала этот адрес тебе по телефону.
     Я решил съездить туда, чтобы раз и навсегда все про тебя выяснить... Приехал, подошел к двери и чувствую: пахнет газом. Стал звонить соседям. Выломали дверь - а там, на тахте, ты лежишь, в полной отключке...
     На кухне - все конфорки включены, а рядом с плитой - твоя подружка Фаина. Ей, к сожалению, уже никто помочь не мог. Но она сама именно этого и хотела - оставила на мониторе надпись: "Прости, встретимся на небесах". Словом, драма в розовом стиле! Вызвали "скорую"...
     - Выходит, ты меня спас?
     - Выходит, так, грустно сказал Скрипка.
     - А известно ли тебе, что коль спасете вы девицу, на ней обязаны жениться, - дурашливо промурлыкала я, еще с трудом осознавая, что произошло.
     - Брось ты, Горностаева, свои шуточки, - отстранился он от меня.
     - Леш, я тебе сейчас что-то скажу, и ты поймешь, до какой степени ты ошибался в своих подозрениях.
     - Ну?
     - Кажется, ты скоро станешь папой...
     - Ты это серьезно? - с недоверием произнес Скрипка. - И что же теперь делать?
     - Учись готовить! - назидательно сказала я, вспомнив фразу из рекламного ролика. - А завтра принеси мне персик.

***

     На другой день Леша принес мне такое количество персиков, что их хватило бы на целую палату.
     - Ты сумасшедший! Куда столько, тем более что меня завтра выписывают?!
     - Надеюсь, ты не собираешься в тот же день бежать на работу? - строго поинтересовался Скрипка.
     - А почему ты спрашиваешь об этом таким тоном? - возмутилась я.
     - Потому что хочу, чтобы у нас родился здоровый ребенок, а это возможно только в том случае, если ты уйдешь из "Золотой пули", - уговаривал меня Леша. - Я не хочу, чтобы тебя, с твоей удивительной способностью вляпываться в дурацкие истории, постигла та же участь... А с Обнорским я поговорю сам.
     Я вдруг представила, что не буду приходить каждый день в "Золотую пулю", не буду сплетничать с Агеевой и Завгородней, Нонка не будет кидать на меня ревнивые взгляды из-за своего Модестова... И я никогда не буду жевать в нашем буфете беляши и запивать их молоком... Что-то кольнуло в груди, и на глаза навернулись слезы.
     - А ты останешься в Агентстве, Лешенька? - еле слышно спросила я.
     - Наверное, нет. Без тебя мне нечего там делать. К тому же мне уже давно предлагают заняться маркетингом шипучих напитков.
     Я отказывался, но теперь, судя по всему, нам потребуются большие деньги. Так ведь?
     Я промолчала и закрыла глаза.
     - Ты давно не рассказывал мне своих новых историй, Леша.
     Скрипка положил руку мне на живот и спросил:
     - А он уже нас слышит?
     Я кивнула.
     - Тогда я лучше расскажу ему сказку...

ДЕЛО ОБ ЭКЗАЛЬТИРОВАННЫХ БАРЫШНЯХ

Рассказывает Владимир Соболин

     "Соболин Владимир Альбертович, 28 лет. Бывший профессиональный актер. После окончания Ярославского театрального училища работал в театрах Казани, Майкопа, Норильска и Петербурга. В Агентстве "Золотая пуля " возглавляет репортерский отдел. Мобилен, инициативен, имеет хорошие контакты с сотрудниками правоохранительных органов.
     Жена, Соболина Анна, также работает в Агентстве. Некоторое время отношения между супругами были на грани развода, но постепенно нормализовались.."
     Из служебной характеристики

     - Гражданин, в тамбуре не курят, - плотоядно улыбаясь, козырнул молоденький милиционер.
     - Я при исполнении. - Перекатив сигарету в угол рта, я с безразличным видом полез в карман и достал ксиву.
     Сержант взял удостоверение в руки и уставился на него так, словно ему очень хотелось полистать его, как роман. С явным сожалением мент ограничился только осмотром внутренней и тыльной стороны документа.
     - Сотрудник Обнорского? - с сомнением переспросил он.
     - Да, его самого, живого классика, - с готовностью ответил я.
     Железнодорожный милиционер внимательно посмотрел на меня, словно прикидывая, может ли работать у Обнорского человек с таким внешним видом. Возможно, у него даже промелькн