и ее дружком, так?
    - Мы были обручены, - ответил Челм с легкой дрожью в
голосе.
    Данамато мрачно улыбнулся. Обручены, - повторил он.
    - Мы собирались пожениться, - ответил Челм, норовя выдать
свой страх за дерзость. - Сразу после ее развода с вами.
    - Которого никогда не было бы, малыш, - сказал Данамато.
- Думаешь, ты первый жиголо, которым она стукнула меня по
голове? Стоило мне побыть три дня в Лас-Вегасе, только и
всего, причем даже не прикасаясь к хористкам, как почта
непременно доставляла мне ее фотографию с каким-нибудь
парнем, фотомоделью из "Копа
    - Все было совсем не так, - возразил Челм, пытаясь
говорить с достоинством.
    - Да, да, малыш, - сказал Данамато, снова затыкая ему
рот. - Я знаю, как это было, или как это тебе представлялось,
и все остальное тоже. - Он повернулся к Гроуфилду и добавил:
- Все равно что говорить с этим шутом Марбой. Белл вела себя
так, будто все по-настоящему, вплоть до последнего мгновения,
но когда оставалось сделать лишь один шаг, она
останавливалась, и ни тпру, ни ну.
    - Возможно, - сказал Гроуфилд.
    - Кто из нас ее знал? - спросил Данамато. - Вы или я?
    - Ни один из вас ее не знал, - заявил Челм с жалкой
потугой на вызов, А когда Данамато повернулся и удивленно
уставился на него, Челм сказал: - Для вас она была всего лишь
телом, средством разрядки. Хотели трахаться - трахались,
хотели сорвать зло - срывали. Настоящую Белл вы и знать не
знали. Не знали ее нежной женской души, которой приходилось
трепетать от страха всякий раз...
    Данамато сорвался со стула, будто бык, метнулся через
стол; магнитофон и микрофон отлетели прочь. Его вытянутые
руки сомкнулись на горле Челма. Оба рухнули на пол. Данамато
оказался сверху, Челм беспомощно барахтался под ним. Лицо его
побагровело.
    Гроуфилд откинулся на спинку стула и улыбнулся стоявшему
напротив него Фрэнку, который вместе с двумя другими
охранниками в растерянности наблюдал за происходящим и явно
не знал, как быть.
    - Ну-ну, ребятки, - бодро проговорил Гроуфилд. - Вы - что
два малохольных школьника, подростки, дерущиеся из-за куска
замороженного мяса в подвале.
    Противники прекратили барахтаться, Даманато отцепился от
глотки Челма. Тот неподвижно лежал на спине, в страхе глядя в
потолок и боясь шевельнуться. Данамато поднялся на колени,
опираясь о край стола, и с ненавистью посмотрел на Гроуфилда.
    - Сукин вы сын, - хрипло сказал он.
    Гроуфилд мило улыбнулся ему.
    - Сколько вам лет, Би Джи?
    Данамато впился пальцами в стол. Гроуфилд наблюдал за
ним, зная, что Данамато изо всех сил сдерживает себя, чтобы
не наброситься на него. Гроуфилд пожелал ему успеха в этом
деле. В конце концов все получили то, чего хотели. Данамато
наконец выдохнул воздух, кивнул и поднялся.
    - Все в порядке, Гроуфилд, - сказал он. - Вы правы. - Он
с ненавистью оглядел свое воинство. - Что с вами, ребята?
Почему вы не оттащили меня от этого куска дерьма?
    У всех был встревоженный и беспомощный вид. Гроуфилд
сказал:
    - Вы окружили себя лизоблюдами, Би Джи, а это опасно.
    Данамато покачал головой, поправил пиджак, обошел стол и
поднял свой стул.
    - Уберите отсюда этот котях, - велел он. - У меня больше
нет к нему вопросов.
    - Зато у меня есть, - сказал Гроуфилд.
    - Ну еще бы, - отозвался Данамато. - Хорош®. Фрэнк, Джек,
посадите его обратно на стул.
    Они помогли Челму встать. Румянец уже сошел с его лица,
сменившись мертвенной бледностью. Он позволил поднять себя и
посадить на стул и теперь сидел, словно стеклянная фигурка.
    - Челм? - сказал Гроуфилд.
    Челм посмотрел на него, но не ответил.
    - Вы способны воспринимать речь, Челм? - спросил
Гроуфилд. - Вы меня слышите? Челм кивнул.
    - Да, - ответил он. Голос его звучал хрипло, и он прижал
руку к горлу, как будто оно болело.
    - Хорошо, скажите мне кое-что. Когда Белл Данамато
сообщила вам, что не собирается выходить за вас замуж, а
вместо этого снова возвращается к мужу? Это было до моего
приезда вчера или уже после?
    Из белого лицо Челма сделалось серовато-зеленым. Он
хрипло проговорил:
    - Что вы пытаетесь сделать? Вы же знаете, что это
неправда.
    - Ой ли? Только миссис Данамато могла заявить вам об этом
со всей ясностью, не так ли? Вы возлагали большие надежды на
этот брак, верно? Все эти деньги Данамато.
    - Я любил Белл! - Хриплый крик оборвался и стих.
    - Еще бы, - сказал Гроуфилд. - Даже после того, как она
сказала вам, что все кончено и она возвращается к мужу.
    - Она этого не говорила! Она не могла так сказать, только
не Белл! Мы собирались пожениться! - Челм вдруг вскочил,
наставил на Гроуфилда указующий перст и закричал: - Не
думайте, я вижу, что вы замышляете! Норовите пришить это
кому-нибудь другому, все равно кому, чтобы спасти собственную
шкуру.
    - А вы не можете придумать причину получше? - спросил его
Гроуфилд. Он повернулся к Данамато и сказал: - Это имеет хоть
какой-нибудь смысл? Вы были уверены, что она в конце концов
вернется к вам. А Рой Челм рассчитывал на женитьбу. Может,
она сказала ему, что между ними все кончено, а встряска,
которую я устроил ей за обедом, заставила ее снова возжелать
вас, игры кончились. Как поступил бы в таком положении столь
раздражительный мальчик, как Рой? Что делает капризный
мальчик, когда ему говорят, что он больше не может играть с
любимой игрушкой? Он ее ломает.
    Данамато смотрел на Челма.
    - Неужто этот? - спросил он.
    - Вы презираете его, - сказал Гроуфилд. - А почему бы и
нет? Вы и должны его презирать. Только не недооценивайте его.
Он может нагадить вам, если почувствует свою силу.
    Челм навалился на стол, подался к Данамато и закричал:
    - Неужели вы не понимаете, чего он добивается? Неужели вы
не видите, что он задумал? Он хочет подставить кого-нибудь,
все равно кого, только бы самому соскочить с крючка. Это он
угрожал ей, а не я! И именно после его появления здесь ее и
убили!
    - Хорошо, - с угрозой сказал Данамато. - Мы над этим
подумаем.
    - Это он!
    - Я же вам сказал, что подумаю над этим! Фрэнк, убери его
отсюда и приведи его сестру.
    Фрэнк взял Челма за руку, но тот продолжал кричать к
показывать пальцем свободной руки на Гроуфилда, пока дверь не
закрылась за ним.
    Данамато пытливо взглянул на Гроуфилда.
    - Вы хоть сами в это верите?
    - А мне и не нужно в это верить, - честно ответил
Гроуфилду. - Его высказывание совершенно справедливо. Я
должен найти кого-то другого, чтобы снять себя с крючка.
Разница только в том, что подставили-то именно меня. Самый
легкий способ найти того, кто снимет меня с крючка, -
установить истину. Но я не особенно привередлив, Би Джи, и
скажу вам как на духу: если я не смогу вычислить настоящего
убийцу вашей жены, меня устроит любой, на которого будет
сподручнее свалить вину. Я бы подставил и вас, будь мне от
этого хоть какой-то прок.
    Данамато криво ухмыльнулся.
    - Вы пользуетесь истиной как оружием, да? - заметил он.
    Гроуфилд показал ему руки.
    - Это единственное оружие, которое сейчас есть в моем
распоряжении, - ответил он.

                         12

    Патриция Челм была не более открытой и доступной, чем
черепаха в своем панцире. Она неподвижно сидела на стуле
напротив Данамато, сжав ноги, сложив руки на коленях, задрав
голову и расправив плечи. На ней была не по моде длинная
голубая юбка и простая белая блузка. У нее была фигура
манекенщицы - стройная, почти тщедушная, с плоской грудью - и
лицо студентки выпускного курса Вассара, почуявшей дохлую
кошку.
    Она уставилась на Данамато горящими глазами и произнесла
ледяным тоном:
    - Я хочу сделать заявление.
    - Прекрасно, - сказал Данамато. - Валяйте, делайте.
    - Если вы по недоразумению оставите кого-нибудь из нас в
живых, - заговорила она, - я уверяю вас, мы приложим все
усилия к тому, чтобы ваше поведение не сошло вам с рук. Вы
набросились на моего брата, оскорбили действием. У него вся
шея в синяках. Один из ваших головорезов ударил меня. Нас
насильно держат здесь, хотя я
    неоднократно повторяла, что надо поручить кому-нибудь
отвезти моего брата и меня в Сан-Хуан.
    - Разве вы сами не водите машину? - спросил Гроуфилд.
    Она пропустила его вопрос мимо ушей, сосредоточив
внимание на Данамато.
    - Я требую, - сказала она, - чтобы нас немедленно
отпустили. Мы, разумеется, сожалеем о смерти миссис Данамато,
но вы схватили ее убийцу, и у вас нет причин и права
задерживать нас дольше. Мы...
    Гроуфилд спросил:
    - Сколько вам было лет, когда ваш брат впервые показал
вам его?
    Ее голова резко повернулась, глаза уставились на
Гроуфилда, лицо стало красным как свекла.
    - Я... - Она покачала головой, поднесла было руку к лицу,
но тут же ее опустила. - Я не имею представления, о чем вы
говорите, - сказала она.
    - Вы покраснели, мадемуазель, - заметил Гроуфилд. Теперь
ока коснулась лица и, очевидно, обнаружила, что оно горит
огнем, потому что сразу же отдернула пальцы. В отчаянии она
снова перевела взгляд на Данамато и дрожащим голосом сказала:
    - Мы настаиваем на том, чтобы нас отвезли...
    - Стало быть, вы испытываете страстное влечение к
собственному брату, - спокойно сказал Гроуфилд. - Ничего
необычного в этом нет, такое бывает сплошь и рядом.
Разумеется, вы не хотите, чтобы желание завладело вами на всю
жизнь.
    - Нельзя требовать, - заявила оно Данамато, - чтобы я
сидела тут и слушала... слышала... мне не следует
выслушивать...
    - Психологически, - продолжал Гроуфилд, - это легко
понять. Отчасти тут замешан материнский инстинкт, иногда роли
жены и матери в семье сливаются. Вы всегда были ему маленькой
мамой, хоть он и старше вас пятью годами. А отчасти это
самозащита, когда избегаешь этих отношений, приклеившись к
брату. Есть еще...
    - Я не намерена... - Она вскочила, щеки и глаза у нее
пылали.
    - Сядьте, леди, - сказал Данамато. - Сядьте, а то мне
придется просить Фрэнка усадить вас.
    Она резко повернулась к Фрэнку и быстро села.
    - Как я уже говорил, - продолжал Гроуфилд, - есть еще и
страх девственницы перед мужчиной. А если в Карибском
бассейне, золотко, и оставалась еще девственница, так это вы.
    - Пожалуйста, - взмолилась она, по-прежнему обращаясь к
Данамато и потянувшись к нему через стол. Всем своим обликом
она выражала горечь, голос ее срывался. - Пожалуйста, не
позволяйте ему так себя вести. С какой стати ему это делать?
Какой прок кому бы то ни было от этих его разговоров?
    Данамато повернулся к Гроуфилду.
    - Ну? Что все это значит?
    - Вы только посмотрите на нее, - сказал Гроуфилд. -
Сравните ее со своей женой. Ваша жена при жизни была по-
настоящему живым человеком, кровь с молоком. Она могла
раздражать меня, она могла быть самодуркой, но она была полна
жизненной силы. А посмотрите на эту. В ее жилах не хватит
крови даже на анализ.
    Патриция Челм судорожно затрясла головой, открывая и
закрывая рот, но ничего не говоря.
    Данамато задумчиво разглядывал ее.
    - Хорошо, - сказал он. - Я не стану с вами спорить, но к
чему все эти ваши речи?
    - А к тому, что девица принесла себя в жертву брату. На
самом деле эта жертва была трусливым уходом от жизни, но она-
то предпочитает считать ее самоотречением. Преподнесла себя
братцу в подарок. А он что вытворяет? Идет и подцепляет
Марджори Мейн.
    - Марджори Мейн? Белл не была похожа...
    - Я знаю. Это просто для красного словца. С одной стороны
- мясо с картошкой, с другой - выдохшееся пиво. Как, по-
вашему, должна была чувствовать себя эта девица, когда
познакомилась с будущей невестой брата? Старше на пятнадцать
лет, шумная, крикливая, грубая, вахлачка, разведенная, по
сути дела, еще даже и не разведенная.
    - Хммм, - протянул Данамато.
    - Белл очень мне понравилась, - сказала Патриция Челм, но
ее заявлению недоставало пыла.
    - Да уж конечно, - ответил Гроуфилд.
    - Только дурак, - сказала она, - подумал бы, что я могла
сделать такую вещь, как... Я не могу даже об этом говорить.
    - Зато я могу, - продолжал Гроуфилд. - Вы терпели это,
сколько могли, с каждым днем ненавидя Белл все больше и
больше. Вчера за обедом, когда я нацелил на нее пистолет, я
заметил выражение вашего лица. Вы хотели, чтобы я выстрелил.
    - Это ложь!
    Гроуфилд не знал, ложь это или нет, да его это и не
волновало. Ему надо было спасать собственную шкуру, а все
остальные пусть думают о своих. В самом худшем случае он мог
посеять сомнение, которое сыграет ему на руку, а в лучшем
сумеет убедить Данамато, что его жену убил кто-то другой.
    Это была единственная истина, которая интересовала
Гроуфилда. Белл Данамато убил кто-то из этих пятерых, но кто
именно - решать это должен был не Алан Гроуфилд. Он должен
был лишь найти человека, которого Данамато согласился бы
считать убийцей.
    Поэтому он продолжал:
    - Вы огорчились, когда я не застрелил Белл Данамато за
обедом, и после этого решили сами сделать дело. Вы
рассчитывали, что обвинят меня, и выбрали наилучшее время.
Ваш милый братец опять будет принадлежать только вам, и вы
сможете прекрасно утешить его после потери невесты.
    - Это жестоко! - вскричала она. - Это жестоко, это
злостная ложь, и вы это знаете.
    Гроуфилд вяло взмахнул рукой и сказал:
    - Свидетель ваш.
    Она снова воззвала к Данамато:
    - Вы не можете думать...
    - Что вы делали в комнате моей жены в четыре часа утра? -
спросил ее Данамато.
    - Хороший вопрос? - радостно сказал Гроуфилд.
    - Я не могла уснуть, - ответила она. - Задремала, но
увидела кошмарный сон, поэтому встала и больше никак не могла
заснуть. Меня тревожил этот человек. Я считала, что ему
вообще не место под нашим кровом. По сути дела, из-за него-то
мне и снились кошмары.
    - Что-то мне не по нраву мысль о том, что я являюсь вам
во сне, - заметил Гроуфилд.
    - Заткнитесь, - велел ему Данамато. - Итак, вам не
спалось, - сказал он Патриции Челм. - И что же?
    - Я пошла поболтать с Белл. Она тоже часто не спала
допоздна. Мучилась бессонницей. Данамато неторопливо кивнул.
    - Совершенно верно. Пилюли, пилюли, пилюли.
    - Она хотела отказаться от них, - сказала Патриция. -
Говорила, что принимает пилюли в основном потому, что с
годами у нее из-за вас испортились нервы. Потом это вошло в
привычку, а теперь она хотела от нее избавиться.
    Данамато это явно не понравилось, но он ничего не сказал.
Вместо этого он спросил:
    - И вы вошли в комнату, чтобы поболтать с ней, так?
    - Я увидела свет. Дверь была слегка приоткрыта, как
обычно. Я толкнула ее, чтобы распахнуть, увидела Белл, и... -
Она захлопала глазами.
    - Хорошо, - грубовато сказал Данамато. - О том, что было
потом, мы знаем. Вопросов нет. - Он посмотрел на Гроуфилда. -
А у вас?
    - У меня тоже, - ответил Гроуфилд.
    - Уведи ее, Фрэнк, - велел Данамато. - И приведите мне
этого стряпчего по темным делам.
    - Вот еще что, пока я не ушла, - сказала Патриция.
    Все посмотрели на нее.
    Она снова сидела с чопорным видом, так некстати
покрасневшее лицо ее опять сделалось бледным. Она уставилась
на Данамато и сказала:
    - Этот человек сделал намек, на который я хочу ответить.
Он подразумевал, что мой брат... спал с Белл Данамато. Он с
ней не спал. Ни он, ни она, разумеется, не стали бы делать
этого до свадьбы. Только самый извращенный ум мог...
    - Что? Вы с ума сошли? -заорал вдруг Данамато. Она в
изумлении уставилась на него.
    - В чем дело?
    Данамато наставил палец на Фрэнка.
    - Уведи ее, - поспешно сказал он, - но законника пока не
приводите. Я хочу еще минутку поговорить с ее братом.
    - Слушаюсь, - ответил Фрэнк.
    Патриция Челм все никак не могла понять, в чем дело.
    - Но... я... что?..
    Фрэнк взял ее за руку, и она послушно вышла вон.
    Гроуфилд посмотрел на Данамато.
    - Не вошла в образ, так?
    - Брат, должно быть, навешал ей лапши на уши, - сказал
Данамато. - Я знаю Белл. Я был единственным постоянным
мужчиной в ее жизни, это мне доподлинно известно, но вот
временных любовников у нее было до черта.
    - Если они не спали вместе, - сказал Гроуфилд, - тогда,
быть может, на сей раз у них было всерьез. А Харри мог
прознать об этом и решить, что вы...
    - Оставьте вы Харри в покое. Вам все равно, на кого
спихнуть это дело.
    - Я и пытаюсь спихнуть его хоть на кого-нибудь.
    - Что же вы тогда не стали обвинять черномазого? Неужели
ничего не могли придумать?
    - Это как посмотреть, - ответил Гроуфилд. - Насколько
важны были для него и для его страны капиталовложения Белл?
Если его политическое будущее зависело от того, накачает ли
он страну ее деньгами, и если вчера вечером она вдруг сказала
ему, что, мол, все, парень, приехали, я не развожусь, и денег
своих у меня нет, он вполне мог выйти из себя и дать ей
сдачи, да еще с избытком. Эти заторможенные типы, холодные с
виду, обычно носят в душе вулкан. И когда фасад рушится, они
взрываются. - Гроуфилд кивнул. - Да, это и впрямь мог быть
он.
    Данамато удивленно уставился на него.
    - Иисусе, - проговорил он, - вы это серьезно, что ли?
    - Вся соль в том, - сказал Гроуфилд, - что одна из моих
догадок верна. Потому что, Би Джи, я не убивал вашу жену. Так
уж получается, что, коль скоро это правда, стало быть,
убийство - дело рук кого-то из остальных. А это, в свою
очередь, означает, что одно из моих предположений верно.
    - Которое же?
    - А вот этого я и сам не знаю. Тут вернулся Фрэнк, ведя
под руку Роя Челма, напуганного пуще прежнего.
    Данамато уставился на него стальным взглядом.
    - У меня один вопрос, - сказал он.
    Гроуфилд положил руку на предплечье Данамато. Когда тот
вопросительно посмотрел на него, Гроуфилд наклонился и
прошептал ему на ухо:
    - Позвольте мне задать этот вопрос. Если он услышит его
от вас, то полезет на стену, и мы ничего из него не вытянем.
    - Да, - согласился Данамато. - Ладно, валяйте. Гроуфилд
посмотрел на Челма.
    - Вопрос весьма щекотливый, - проговорил он. - Не
пугайтесь, никто не станет вас душить. Но нам нужен честный
ответ на этот вопрос. Это очень важно.
    - Я, естественно... - Челм замолчал, закашлялся и
прочистил горло. - ... сделаю, что смогу, - закончил он.
    - Хорошо. - Гроуфилд помолчал, выстраивая фразу в голове,
затем спросил: - Вы точно помните, какого числа впервые легли
в постель с Белл Данамато?
    Лицо Челма, которое прежде было бескровным, теперь
сделалось и вовсе бесплотным, будто иссиня-серая кожа
покрывала грязно-белые кости.
    - Я... - начал он громким пронзительным шепотом.
    - Я вас не застрелю. Вы можете сказать правду, -
грубовато заверил его Данамато.
    Челм принялся качать головой взад-вперед, как на сеансе
гипноза.
    - Этого не было, - выдохнул он. - Никогда. Я... никогда.
Мы договорились, мы... мы оба сказали... у нас и в мыслях не
было... Мы хотели сделать это, как люди, как заведено! Быть
честными и сделать все, как полагается, только после
женитьбы!
    Это была правда. Если кто-нибудь из населявших Землю
мужчин и говорил когда-нибудь правду, то сейчас был как раз
такой случай. Об этом свидетельствовало все:
    лицо Челма, его голос, его дергающееся туловище. Он и его
невеста, Бел Данамато, никогда не ложились вместе в постель.
    - Христос на кресте, - прошептал Данамато. Он покачал
головой, затем махнул рукой Фрэнку. - Уберите это, - велел
он, - и поместите обратно в коробочку для бабочек. Приведите
мне законника.
    Фрэнк и брызжущий слюной, по-прежнему все отрицающий Челм
вышли из комнаты. Данамато и Гроуфилд переглянулись. Гроуфилд
сказал:
    - Похоже, на этот раз все могло быть по-другому.
    - Уму непостижимо, - ответил Данамато.
    - Мне не хотелось бы все время твердить о Харри...
    - Да заткнитесь вы, - сказал Данамато.

                          13

    Джордж Милфорд без особой напряженности занял стул
напротив Данам