а?
   - Над этим мы еще успеем поломать голову,  -  ответил  Грофилд.  -  А
сейчас   едем   на   север,    в    одно    местечко    под    названием
Сан-Мигель-де-Альенде. Мы останемся там до...  Когда  вам  надо  быть  в
Акапулько? В какое время дня в пятницу?
   - Около полуночи.
   - Хорошо. В пятницу рано утром мы покинем Сан-Мигель и  направимся  в
Акапулько, а там видно будет.
   - Но если существует только одна эта дорога...
   - Там будет видно.
   - Ну что ж, - согласилась она. - Там будет видно.

Глава 4

   Элли вылезла из бассейна,  поправила  трусики  купальника,  отбросила
руками мокрые волосы с лица и подошла к Грофилду.
   Грофилд сидел на травке на солнцепеке, в  плавках,  с  бутылкой  пива
?Карта Бланка?  и  был  вполне  доволен  жизнью.  Предполуденное  солнце
припекало, воздух был чист, вокруг - красота; рана его не беспокоила,  а
девушка, шагавшая к нему, выглядела невероятно привлекательной в голубом
бикини.
   Грофилд праздно  улыбнулся,  махнул  бутылкой,  взглянул  на  девушку
сквозь стекла новеньких солнцезащитных очков и сказал:
   - Здравствуй, товарищ. Заколдуй-ка меня.
   - Товарищ, - повторила она, плюхаясь рядом с ним на землю, отобрала у
него бутылку, сделала изрядный глоток и вернула ее Грофилду.
   - Вам надо бы окунуться.
   - А повязка?
   - Ее все равно придется менять. Кроме того, вода из источника теплая,
и от нее ране вреда не будет.
   - Хватит с меня и солнца. Я доволен.
   Элли посмотрела на него и рассудительно кивнула.
   - Вы набрались сил? - спросила она.
   - Милая, я же сказал вам, что никогда не был в Сан-Мигеле. Я наслышан
о нем от друзей. Они говорили мне, что это мексиканский Гринвич-Виллидж,
тут полно американских художников, писателей, композиторов и еще черт-те
кого, и все живут здесь по шестимесячным туристическим визам, потому что
тут якобы все дешево и роскошно...
   - И уродливо, - закончила она.
   - Нет. И красиво. Я беседовал с барменом, он говорит, что  Сан-Мигель
- это национальный памятник, музей под открытым небом. В Мексике их два:
этот и Тахко,  национальное  достояние.  Тут  ничего  нельзя  строить  и
сносить без разрешения правительства.
   - Потому-то они не ремонтируют улицы?
   - Булыжник. Это старая Мексика, сохранившаяся доныне.  Мне  и  самому
кажется, что она прекрасно смотрится.
   Девушка кивнула.
   - Мне тоже. Я рада, что мы  проехали  через  Тахко,  это  было  очень
приятно. Я могла бы всю жизнь любоваться им, но жить там не стала бы  ни
минуты. По-моему,  тамошняя  гостиница  слишком  уж  старо-мексиканская.
Новая Америка - вот это по мне, - Она потянулась, и это получилось у нее
очень изящно. - Одна отрада: Хоннеру и в голову  не  придет  искать  нас
там.
   - Хоннеру?
   - Тому, которого вы обрызгали.
   - Хоннер.
   Она снова потянулась.
   - Ну, что будем делать теперь?
   - Подождем. Вечером можем снова съездить в город, поглядим на  ночную
жизнь.
   - Могу представить, какая там ночная жизнь. Хотя ладно, съездим.
   - Я вас не принуждаю.
   - Так вы пойдете купаться?
   - Может, чуть позже.
   - А я пойду сейчас, я не хочу обгореть.
   - Валяйте.
   Она встала и опять потянулась. В другом конце бассейна, закругленном,
с теплой водой, сидели двое стариков, они  смотрели  на  Элли  и  качали
головами, смотрели на нее и чесали животы, смотрели  на  нее  и  болтали
ногами в воде. Грофилд  наблюдал,  как  они  смотрят,  как  она  идет  к
бассейну с теплой водой и ныряет. Потом они  отвернулись  и  возобновили
беседу о недвижимости, а Грофилд снова глотнул пива.
   Местечко было что надо, милях в шести к северу от города. Сюда  можно
было добраться по проселку от шоссе между  Сан-Мигелем  и  городком  под
названием      Долорес-Идальго.      Сама      гостиница      называлась
?Табоада-Бальнеарьо? и стояла на отшибе,  на  засушливой  равнине.  Дома
были длинные, приземистые и сочетали в себе индейский и испанский стили;
крыши красные, черепичные; между домами - деревья с  толстыми  стволами.
Тут было два бассейна, питаемых подземными источниками, горячим  и  чуть
теплым. Были тут и большая столовая со стеклянной стеной, выходившей  на
главную лужайку, и бассейны. Раз в день автобус привозил  из  Сан-Мигеля
туристов, которые делали снимки и плавали в бассейне. Но пока  заведение
было почти безлюдно.
   Наткнулись  они  на  гостиницу,  можно  сказать,  случайно.   Въезжая
накануне в город примерно в семь тридцать вечера, оба никак не  ожидали,
что национальный памятник окажется таким невзрачным. Они заглянули в две
гостиницы, в одной из которых был просторный внутренний  двор,  но  Элли
наотрез отказалась и от той и от другой. А потом  Грофилд  заметил,  как
какой-то ?линкольн? лавандового  цвета  медленно  пробирается  по  узкой
улочке, будто пантера в лабиринте. На  ?линкольне?  были  калифорнийские
номера, поэтому Грофилд остановил его и попросил водителя  присоветовать
какое-нибудь  заведение.  Водитель  -  заносчивый  с  виду  мужчина  лет
пятидесяти -  оглядел  Грофилда  с  ног  до  головы,  сказал:  ?Среднего
достатка?, будто  обращаясь  к  самому  себе,  а  потом  сообщил  ему  о
?Табоада-Бальнеарьо?.
   На Элли напала вялость - нервная реакция на пережитое  напряжение,  -
она сделалась раздражительной и то и  дело  вздрагивала.  Когда  Грофилд
предложил ей проехаться и посмотреть гостиницу, она даже не поняла  его.
Наконец Грофилд мысленно послал ее к черту и поехал. Он снял две смежные
комнаты, даже предварительно не взглянув на них, запихнул в одну Элли  и
ее пожитки, а сам устроился в другой и тотчас завалился спать.
   Но утром все было просто прекрасно. Оба отдохнули и чувствовали  себя
бодро, отель оказался великолепным, хотя слово ?отель?, возможно, тут не
совсем подходило:  комнаты  скорее  напоминали  мотель  и  располагались
вереницей, каждая имела свой вход. Но Грофилд еще сроду не видел  мотеля
с кирпичным потолком. Причем самым настоящим кирпичным  потолком;  утром
Грофилд провел примерно с час в  постели,  глядя  на  потолок  и  гадая,
почему  он  не  падает.  Потолок  напоминал  кирпичную   стену,   только
горизонтальную.
   В отеле было все на американский лад, включая  еду.  Грофилд  и  Элли
неспешно и с удовольствием  позавтракали  вместе,  затем  прогулялись  и
переоделись в купальные костюмы.
   После того как Элли снова пошла купаться, Грофилд остался  сидеть  на
месте. Он пил пиво, ощущая спиной приятное тепло солнечных лучей, и  все
больше и больше приходил в норму.
   Потом  он  все-таки  ненадолго  вошел  в  воду,  она  была  теплой  и
благотворно подействовала на рану, но отнюдь не на повязку; впрочем, она
была наложена уже пять суток назад.  Когда  из  Сан-Мигеля  приехали  на
автобусе  туристы  с  фотоаппаратами  и  местные  жители   в   шерстяных
купальниках, Грофилд и Элли вернулись в свои номера. Элли взяла марлю  и
пластырь, купленные накануне, и принялась менять Грофилду повязку.
   Он лег ничком на свою кровать,  а  она  села  рядом  и  сняла  старую
повязку. Та размокла, поэтому отстала довольно легко. Элли сказала:
   - Какое уродство.
   - Спасибо.
   - Никогда прежде не видела огнестрельных ран. Они все так выглядят?
   - Нет. Из некоторых еще выходит зеленый гной.
   - Вот как? Подождите минуточку. - Она встала, выбросила повязку, ушла
в ванную и минуту спустя вернулась с влажной тряпицей. -  Скажете,  если
будет больно, - велела она и начала протирать рану.
   - Ай, - сказал Грофилд. - Не ахти как приятно.
   - Уже все. - Наложив свежую повязку, она спросила:
   - А пуля все еще там?
   - Нет. Ее извлек врач, который накладывал повязку.
   - Надо полагать, вы были ранены, когда воровали деньги?
   - Расскажите мне об Акапулько, - попросил он.
   - Да ладно, не переживайте. Я не буду лезть в ваши дела.
   - Вы славная девчонка.
   - Уже все, - сказала она и встала. - На этот раз я  наложила  повязку
поменьше. Судя по виду, рана почти зажила.
   - Вид обманчив, - возразил он, переворачиваясь  на  спину.  -  Нельзя
судить о ране по болячке.
   - Какой у вас чудесный язык.
   Она стояла рядом с кроватью, соблазнительная в своем купальнике,  как
Флоренс Найтингейл, с бинтом и пластырем  в  руках.  Грофилд  улыбнулся,
глядя на нее снизу вверх и чувствуя, как в нем шевельнулось желание.  Он
протянул руку и коснулся пальцем косточки на ее левом плече. Он медленно
повел пальцами вниз по предплечью, к локтю, потом его пальцы  сомкнулись
на руке Элли, и он нежно притянул ее  к  себе.  Она  не  сопротивлялась,
только смотрела на него сверху вниз с чуть насмешливой улыбкой.
   Продолжая улыбаться ей, Грофилд сказал:
   - Я хочу, чтобы вы знали следующее: я женат. Она рассмеялась.
   - О Боже!
   Это была первая девушка, на которую он обратил внимание  с  тех  пор,
как связал себя узами брака. Но если все  остальные  станут  реагировать
таким же образом, это будет ад кромешный. Однако,  умолчав  о  жене,  он
обрек бы себя на уйму неимоверных трудностей.
   Насмеявшись  вволю,  она  посмотрела  на  него,  покачала  головой  и
сказала:
   - Это самое занятное вступление, какое я когда-либо слышала, а уж  я,
поверьте, слыхала такое, что закачаешься.
   - Я вам верю.
   - Вы и впрямь женаты? Или говорите так просто для того, чтобы девушка
ни на что не надеялась?
   - Всего понемногу.
   - Ваша жена хорошенькая?
   - Была хорошенькой, когда я видел ее  в  последний  раз.  Бог  знает,
какая она сейчас. Но вряд ли она стала  бы  возражать,  если  бы  я  вас
поцеловал.
   - Вздор.
   - Вы думаете, она была бы против? - спросил Грофилд, напуская на себя
такой же невинный вид, какой иногда с успехом принимала Элли.
   - Да, думаю, - с насмешливой серьезностью сказала она.
   - Тогда давайте не будем ничего ей говорить. Элли улыбнулась.
   - Ну что ж, - согласилась она, -  давайте  не  будем.  Грофилд  снова
потянул ее за руку. Элли юркнула к нему.
   - Вот, значит, какова ночная жизнь, да? - спросила Элли.
   - В чем дело? - отозвался Грофилд. - Разве ты не в восторге, малышка?
Я - так в полном.

Глава 5

   Они снова вернулись в Сан-Мигель и сидели в баре на главной  площади,
где, как  им  сообщили,  был  самый  центр  ночной  жизни  городка.  Бар
назывался ?Ла-Кукарача?: на  стене  была  наискосок  прикреплена  весьма
реалистичная фигурка рыжего таракана фута в полтора длиной.
   Зал был обычный, квадратный, со столиками и  стульями.  Сбоку  стояла
пианола-автомат. Стойка отсутствовала, внутри бар был похож на  питейное
заведение не больше, чем снаружи; им стоило немалых усилий отыскать  это
местечко, поскольку с улицы оно выглядело так, будто там вовсе ничего не
было, да и вообще то, что это  бар,  не  сразу  укладывалось  в  голове.
Стулья и диваны были  сделаны  из  пластика  и  пенорезины,  что  делало
заведение похожим на самую модную в мире приемную врача.
   Время от времени Санчо Панса в грязном  переднике  пробирался  сквозь
толпу, принимал заказы и уходил, а немного погодя возвращался и приносил
либо то, что вы заказали, либо что-то еще.
   Публика напомнила Грофилду о доме, но лишь потому, что одно время  он
жил в Гринвич-Виллидж.  На  Макдугал-стрит  и  Восьмой  улице  в  каждой
ловушке для туристов можно было  увидеть  такие  же  лица:  и  туристов,
казавшихся сердитыми  и  рассеянными,  и  грязных  небритых  подростков,
сшивающихся поблизости.  Эти  ребята  бесились  и  умудрялись  выглядеть
одновременно и старше, и моложе своих лет. И туристы, и юнцы чувствовали
себя неловко, ни тем ни другим не удавалось этого скрыть.
   Но  были  тут  и  люди  третьей  разновидности.   Вокруг   Сан-Мигеля
разместилось  поселение  американских  пенсионеров.  По  здешним  меркам
тысяча  долларов  в  год  -  большие  деньги,  поэтому   старики   могли
наслаждаться таким же хорошим климатом, как во Флориде  или  Калифорнии,
только за гораздо меньшие деньги. На фоне пенсионеров и туристы, и  юнцы
выглядели еще глупее, чем при любых других обстоятельствах.
   Было уже около девяти вечера. Грофилд и Элли приехали в  город  после
обеда, поглазели на  витрины  лавочек,  где  торговали  главным  образом
поделками из серебра и соломы, побродили по древним улочкам, разглядывая
старые дома, сделавшие городок национальным  достоянием,  а  теперь  вот
зашли сюда посмотреть, как и что.
   Элли сказала:
   - Если мы поторопимся, то успеем вернуться в гостиницу и поплавать  в
бассейне при свете луны.
   - В чем дело? Не выдерживаешь здешнего ритма?
   - Похоже на то.
   - Ну что ж, допивай.
   Они прикончили выпивку и бочком  пробрались  к  двери,  спотыкаясь  о
колени ближних. Воздух на улице был свежий, а ночь - темная. Перед  ними
лежала  плаза,  или  площадь,  вся  в  цветах  и  зелени,   пересеченная
геометрически ровными дорожками и  расписанными  орнаментом  изгородями.
Посреди  возвышалась  эстрада,  под   крышей   которой   тускло   горела
единственная голая лампочка.
   - Давай пройдемся вон туда, к эстраде, - предложила Элли.
   - Ну что ж.
   Взявшись за руки, они прошли по мощеной улице через небольшой парк  и
поднялись на эстраду. При свете лампы Грофилд  поцеловал  Элли,  теплую,
гибкую и мягкую. Ее блузка наэлектризовалась и прилипла к его ладоням.
   Спустившись с эстрады с другой стороны, они обошли площадь по  кругу.
С трех сторон ее окружали лавочки, бары и забегаловки с очень  скромными
вывесками или вовсе без них, а  на  краю  высилась  громадная  помпезная
готическая церковь. Они прошагали по  узкому  тротуару  вдоль  парка,  и
вдруг Элли, резко остановившись, схватила Грофилда за руку.
   - Не двигайся!  -  взволнованно  прошептала  она.  Грофилд  стал  как
вкопанный, огляделся, но ничего не увидел. В  поле  зрения  не  было  ни
одного прохожего. Перед церковью и скамейками  стояло  несколько  машин,
только и всего.
   - Перед церковью, - прошептала Элли.
   - Что? - тоже шепотом спросил Грофилд.
   - ?Понтиак?.  Зеленый  ?понтиак?  с  белобокими  покрышками.  Это  их
машина.
   - Хоннера?
   - Да. - Ее пальцы задрожали в его руке. - Хоннера.

Глава 6

   Света почти не было. Единственным сколько-нибудь ярким его источником
служила голая лампочка под ракушкой эстрады. Тут и там по краям  площади
окна  и  двери  отбрасывали  на  мостовую  прямоугольники  света,  а  из
дверей ?Ла-Кукарачи?  доносились  приглушенные  звуки  пианолы-автомата,
исполнявшей мексиканскую гитарную музыку.
   С противоположной стороны площади появилась группа  юнцов,  болтавших
по-испански. Они свернули налево за угол и скрылись из виду,  голоса  их
стихли.
   Грофилд прошептал:
   - Присядь вот здесь на скамейку. Не шевелись. И ни звука.
   - Куда ты?
   - Тихо.
   Он отошел от нее и  углубился  в  парк,  обойдя  крайние  деревья  за
пределами  светлого  круга,  отбрасываемого  эстрадой.   Очутившись   на
противоположной  от  ?понтиака?  и  церкви   стороне,   он   остановился
оглядеться и прислушаться.
   Никого. Никакого движения.
   Он пересек улицу, двигаясь бесшумно, перебежками, свернул  вправо  на
узком тротуаре перед лавчонками, отступил по площадке обратно к  церкви,
на этот раз держась поближе к стенам домов.
   Из ?Ла-Кукарачи? вышли две парочки, они громко говорили по-английски,
их голоса наполняли тихий воздух гулким эхом, будто в учебном манеже или
ангаре. Они скрылись в каком-то проулке.
   На площадь осторожно выехал автомобиль, обогнул ее вдоль трех  сторон
и наконец остановился на месте, предназначенном для такси. Фары погасли,
водитель вылез из машины, запер дверцу на ключ и ушел. Это был черноусый
человек в кепке и белой сорочке,  которая  пузырилась  на  поясе,  будто
спасательный круг. Удаляясь от машины, он провел тыльной стороной ладони
по губам, будто его мучила жажда.
   Грофилд пригнулся и прошмыгнул  вдоль  ряда  машин  к  ?понтиаку?.  В
машине никого не оказалось, дверцы были заперты.
   Грофилд шагнул вперед и приподнял капот. Тот звонко лязгнул в тишине,
будто остывающая духовка. Грофилд сунул руки под капот и вслепую оборвал
все провода, какие только смог нащупать. Покончив  с  этим,  он  оставил
капот открытым, ибо попытка захлопнуть его вызвала бы сильный шум.
   Он зашагал по улице прямо туда,  где  оставил  Элли.  Она  сидела  на
скамье, на которой Грофилд велел ей сидеть. Грофилд шепнул:
   - Сцена первая. Их там нет. Подожди еще немного.
   - Куда ты теперь?
   Он уселся на корточки и провел  руками  по  траве,  вытирая  машинное
масло.
   - Найти нас они могли только через агентство по прокату  автомобилей,
- сказал он. - Утром, должно быть, навели там справки, поведали складную
историю и посулили кучу песо, и служащий, с которым мы беседовали вчера,
все им о нас рассказал - как я изучал дорожные карты, чтобы узнать,  как
добраться до Сан-Мигель-де-Альенде.
   - Быстро же они нас нашли, Алан, - прошептала она. - Потому-то я их и
боюсь, что они все делают быстро. И Хоннер гораздо умнее, чем кажется.
   - Это мы еще посмотрим. Беда в том, что у них наверняка есть описание
нашей машины. Пожалуй, там-то я их и найду.
   - Ты пойдешь к ним?
   - А куда деваться? Без машины мы не можем вернуться в  отель.  А  там
наш багаж или ты забыла?
   - Ах да, - сказала она. - Чемодан.
   - Я уже начинаю жалеть, что у меня есть этот чемодан, - сказал он.  -
Готов  признать,  что  деньги  -  это  тяжкое  бремя.  Я  могу  написать
монографию на эту тему. - Он встал. - Когда-нибудь. Я скоро  вернусь.  А
ты приготовься прыгнуть в машину.
   - Хорошо.
   Достав из  заднего  кармана  трофейный  пистолет,  он  отправился  на
поиски ?своих друзей?. Таская его с собой, Грофилд испытывал неловкость,
но лучше уж чувствовать неловкость, чем собственную  беззащитность.  Это
был самый маленький из трех  пистолетов,  отобранных  у  Хоннера  и  его
дружков, итальянский ?беретта джет-файр? двадцать пятого калибра.  Почти
игрушка, с крошечной рукояткой и  двухдюймовым  стволом.  Но  он  вполне
годился для ближнего боя.
   Зажав оружие в правой руке,  Грофилд  снова  нырнул  в  тень  с  краю
площади. Он по-прежнему двигался очень осторожно,  но  гораздо  быстрее,
чем прежде, поскольку был уверен, что  найдет  всех  троих  возле  своей
машины.
   Машина стояла в трех кварталах, на склоне холма. Улица, ведущая туда,
освещалась редкими слабыми  фонарями.  Улочка  была  узкая,  с  неровной
булыжной мостовой, ее  стискивали  беленые  или  крашеные  стены  домов.
Толстые деревянные двери открывались прямо на улицу. Тут и там  в  окнах
вторых этажей мерцал свет.
   Грофилд остановился в двух кварталах от  машины,  в  полоске  тени  у
подъезда,  и  огляделся.  Впереди,  справа,  носом  под   уклон,   стоял
микроавтобус  ?фольксваген?  с  мексиканскими  номерами.   В   следующем
квартале виднелся старенький ?форд? с техасскими  номерами,  этот  стоял
носом вверх по склону, а напротив него  к  желтой  стене  был  прислонен
мотоцикл. Кварталом дальше,  куда  не  доставал  свет  уличных  фонарей,
примостился взятый напрокат ?датсун? Грофилда.
   В поле зрения не было ни одного человека. Изучая обстановку,  Грофилд
решил, что один из этих троих  вполне  может  оказаться  в  ?форде?  или
поблизости, второй спрячется чуть дальше от ?датсуна?, а  третий  скорее
всего залезет в ?датсун? или  забьется  в  какой-нибудь  темный  подъезд
рядом.
   Итак, начнем по порядку. Первым делом - ?форд?.  Грофилд  разглядывал
узкую безлюдную улочку, пытаясь придумать, как бы  половчее  подобраться
к ?форду?, когда за спиной вдруг послышался  разговор.  Он  оглянулся  и
увидел, что в  его  сторону,  оживленно  болтая,  движутся  три  пожилые
супружеские  четы.  Грофилд  дождался,  пока  они   приблизятся,   потом
улыбнулся и сказал:
   - Добрый вечер.
   Они  удивились,  но  ответили  на  его  приветствие.  Не   давая   им
остановиться, Грофилд пристроился к ним и произнес:
   - Я первый день в Сан-Мигеле. По-моему, великолепный городок.
   Все согласились с ним. Когда первое изумление  прошло,  старики  явно
обр