то ее решение окончательно и обжалованию не
подлежит.
   - Подобные вещи иногда со временем забываются,  -  сказал  он.  -  У  вас
остались друзья в полиции?
   - Я вас понял, - ответил я, - спасибо за заботу. Но  я  не  хочу  даже  и
пытаться, чтобы слишком себя не обнадеживать.
   - Почему же?
   - Потому что если я позволю зародиться надежде,  то  я  погиб.  Если  мою
апелляцию отклонят, то я - конченый человек.  Еще  один  Донлон.  У  каждого
человека есть свои рамки, и он адаптируется  к  жизни  внутри  них.  Донлона
выпихнули за эти рамки, когда он обнаружил, что стерилен и, возможно,  имеет
и другие проблемы. Он приспособился к новым ограничениям, немного свихнулся,
чтобы быть в состоянии существовать в этом мире, а потом его вытолкнули и из
этих рамок, когда он вдруг сделался убийцей. А во  второй  раз  он  не  смог
приспособиться, он потерял сам себя. То же самое  ожидает  и  меня.  Однажды
меня вытолкнули, и я приспособился, я заслонился от мира,  я  живу  в  своем
маленьком мирке, занимаюсь маленькими делами, в голове у  меня  -  маленькие
мысли. А теперь вы предлагаете мне выйти за эти  рамки,  поставив  жизнь  на
карту. Я на это не согласен. Я уж лучше поживу, хотя бы и вполжизни.
   Он вперил  в  меня  внимательный  взгляд,  и  я  видел,  что  он  решает,
продолжать ли настаивать на своем. Увидев по  его  лицу,  что  он  предпочел
оставить меня в покое, я испытал облегчение.
   - Ладно, Тобин, - махнул он рукой, - по-моему, вам видней.
   - Спасибо.
   - Если когда-нибудь передумаете, позвоните  мне  прежде,  чем  что-нибудь
предпринимать.
   - Обязательно, - пообещал я, хотя знал, что я не передумаю  и  ничего  не
буду предпринимать. Он поднялся на ноги.
   - Как я понимаю, вам не хочется здесь задерживаться, - сказал он.
   Собственно говоря, я бы задержался здесь на неопределенный срок,  но  ему
об  этом  сказать  я  не  осмелился.  У   подавляющего   большинства   людей
сформировался целый комплекс общепринятых точек  зрения  на  вещи,  а  когда
чья-то точка зрения отличается от  их,  они  незамедлительно  относят  таких
людей  к  числу  больных  или  безумных,  возможно,  опасных  и  определенно
неспособных справиться со  своими  собственными  делами,  поэтому  с  такими
начинают возиться. И я встал со словами:
   - Нет, кажется, я и так здесь слишком долго пробыл.
   - Мне тоже так кажется. Пойдемте.
   Мы вместе вышли из камеры, нам отперли дверь в конце  коридора,  а  внизу
дежурный вернул мне отобранные накануне  вещи.  Поскольку  меня  сопровождал
капитан, то обратный процесс занял гораздо меньше времени,  чем  когда  меня
принимали. Не прошло и десяти минут, как  мы  стояли  в  вестибюле  рядом  с
сидевшим за стойкой дежурным сержантом, и выход был свободен.
   Капитан Дрисколл протянул мне руку, и, ощущая себя  героем  мелодрамы,  я
взял ее.
   - Не знаю еще, решим ли мы замолчать это дело, -  сказал  он.  -  Не  мне
решать, поднимусь наверх - позвоню в комиссию по  служебным  расследованиям,
договорюсь о встрече.  Если  решат  придать  дело  огласке,  вас,  возможно,
вызовут в суд или на допрос.
   Я в глубине души ощущал уверенность, что дело вовсе не захотят  придавать
огласке - ведь если его замнут,  никто  не  обидится,  а  если  очернят  имя
мертвого  полицейского,  никому  от  этого  тоже  лучше   не   будет.   Факт
самоубийства Донлона они утаить не смогут, и всякий, кто  возьмется  изучать
это дело, без труда догадается, что к чему, но все же это не такая  огласка,
как, например, заголовок в  "Дейли  ньюс":  "Маньяк-полицейский  покончил  с
жизнью".
   Но капитан Дрисколл жил в этом мире и продолжал играть по его правилам. И
я подыграл ему, сказав:
   - Если я понадоблюсь, меня всегда можно застать дома.
   - Прекрасно. В любом случае позвоню и дам вам знать.
   - Спасибо.
   После этого я вышел, и снаружи,  прислонясь  к  полицейскому  автомобилю,
стоял Халмер, улыбаясь мне сквозь душную пелену жары;  погода  в  окружающем
мире за время моего отсутствия ничуть не изменилась.
   - Не может быть, чтобы ты всю ночь здесь торчал, - удивился я.
   - Я позвонил вашей жене, - объяснил он. - Она сказала, что ее известили о
том, что вас скоро выпустят. Так что я позвонил в участок, и  мне  сообщили,
что вы еще здесь, и я приехал. Я ведь ваш шофер, помните?
   Я покачал головой, чувствуя, как губы непривычным движением  складываются
в улыбку.
   - Халмер, - проговорил я, - ты не просто шофер.
   - Ну, мистер Тобин,  -  протянул  он  в  ответ.  -  Вы  опять  как  хиппи
заговорили.
   - Просто я очень долго общался не с теми людьми.
   - Верно, - сказал он. - Машина вон там.
   Мы забрались в "бьюик", и  он  направился  через  Манхэттен  в  восточном
направлении. На первом же углу зажегся  красный  свет,  и  мы  остановились.
Внутри было как в духовке. Мимо, в центр, проехало  такси  с  кондиционером.
Водитель был в пиджаке и улыбался.
   - И что теперь? - спросил Халмер.
   - Ничего, - ответил я. - Все закончилось.
   - Закончилось? Они нашли убийцу?
   - Донлон застрелился, - ответил я.  -  Официально  признано,  что  это  -
самоубийство.
   - Да, а как же... А! Вы хотите сказать, что он...
   - Они, возможно, не будут придавать дело огласке, - сказал я.
   На его лице появилась кислая ухмылочка.
   - Конечно не будут. Это же полицейские. Я  чуть  было  не  завел  речь  в
защиту полиции, но это было бы глупо, и я воздержался от комментариев.
   - Позвони, пожалуйста, Сьюзен Томпсон, -  попросил  я,  -  и  скажи,  что
убийце ее сестры улизнуть не удалось.
   - Ясное дело. С Ральфом мне тоже поговорить?
   - Ах, Ральф Пэдберри, я о нем забыл. Я думаю,  лучше  всего  это  сделать
Эйбу Селкину. Он, рассмеявшись, сказал:
   - Вы мне нравитесь, мистер  Тобин,  вы  никогда  не  теряете  способности
рассуждать здраво.
   - Если бы я еще не терял способности  оставаться  сухим,  -  произнес  я,
вытирая лоб подолом рубашки и заправляя ее обратно в брюки.
   Когда мы двигались, было еще ничего, но, когда ждали у светофора - просто
ужасно. Когда мы притормозили, прежде чем нырнуть в тоннель, Халмер спросил:
   - Что вы теперь собираетесь делать, мистер Тобин?
   - Принять холодный душ, - ответил я, хотя знал, что он меня  не  об  этом
спрашивает.
   К счастью, он тоже знал, что я знаю, и не повторил  своего  вопроса,  так
что пока мы не выехали из тоннеля в Куинс,  то  наше  молчание  перемежалось
промежутками светской беседы.
   Когда мы подъехали к дому, я сказал:
   - Приятно было с тобой познакомиться, Халмер. Спасибо, что подбросил.
   - Мне тоже было приятно, мистер Тобин, - ответил он. -  Если  мне  теперь
понадобится полицейский, я буду иметь дело только с вами.
   - Прекрасно. До свиданья, Халмер.
   - Пока, мистер Тобин.
   В дверях меня встретила Кейт с чашкой чаю со льдом.
   - Ты хорошо выспался? - спросила она.
   - Великолепно, - ответил я.

Глава 27

   Жара продолжалась еще две недели.  Я  в  течение  этого  времени  изредка
принимался за работу, в основном рано утром или поздно вечером, но вообще-то
погода для копания в земле была неподходящая,  и  большую  часть  времени  я
проводил внутри дома, в одной из  комнат  с  кондиционером  -  гостиной  или
спальне - либо у телевизора, либо занимаясь чтением книг и набросками  плана
для стены.
   Капитан  Дрисколл  позвонил  мне  через  два  дня  после  того,  как   мы
распрощались в участке; решение оказалось таким, как  я  и  предвидел,  дело
Донлона предпочли не предавать огласке.  Правда  была  известна  начальству,
полицейским, занимающимся расследованием по делу, да тем, кто оказался в нем
замешан.
   Через день после звонка капитана Дрисколла я получил забавную открытку от
Халмера Фасса с приглашением в любое время заглянуть в "Частицу Востока"  на
бесплатную чашечку кофе - "молоко, сахар, трупный яд - по желанию", - но  на
открытку я не ответил и в "Частицу Востока" не заглянул и больше  ничего  от
ее владельцев не слышал.
   Я знал, что Кейт захочет узнать, что случилось, хотя и  не  будет  мучить
меня расспросами. Постепенно, в ходе нескольких разговоров, я сообщил ей обо
всем,  чем  занимался  и  что  видел,  пока  меня  не  было  дома.  Ее   все
интересовало, и я осознал, как ей, должно быть, одиноко делить со  мной  мое
уединение, и после этого я вообще какое-то время не мог с ней  говорить.  Но
постепенно напряжение ослабло, и все встало на свои места.
   Дома я сначала не находил себе покоя,  но  все  равно  никуда  не  пошел.
Ничего, прошло.
   В тот  день,  когда  прекратилась  жара,  разразился  ливень,  дождь  лил
повсюду,  как  из  ведра,  небо   было   черно-серым,   окружающий   мир   -
черно-зеленым, адом  -  черно-желтым.  Сверкала  молния,  гремел  гром,  дул
порывистый ветер. Я шагал взад-вперед по дому, как  лев  в  клетке,  а  Кейт
почти весь день провела за кухонным столом с чашкой кофе  в  руке,  глядя  в
окно.
   На следующий день погода выдалась  ясная,  солнечная,  прохладная.  Земля
была еще слишком сырая, поэтому я просто прошелся по заднему  двору,  поднял
упавшие вешки, натянул между ними проволоку, очистил от  грязи  сложенные  в
кучу цементные блоки, проверил, не промокли ли накрытые брезентом материалы.
Следующий день, вторник, был таким же ясным, земля просохла, можно  было  ее
копать.
   В девять часов я  приступил  к  работе,  сосредоточив  наконец  все  свое
внимание на  стене.  В  половине  первого  из  черного  хода  вышла  Кейт  с
озабоченным выражением лица и объявила:
   - Митч, пришла Робин Кеннеди. Со своей матерью.  Выглянув  из  канавы,  я
спросил:
   - А теперь чего они хотят?
   - Робин сегодня выписали  из  больницы,  -  ответила  она.  -  Ей  давали
лекарства, чтобы восстановить память, и теперь она все вспомнила. Они  хотят
поблагодарить тебя, Митч.
   - Я не для них старался.
   - Они думают, что для них, и хотят тебя поблагодарить, Митч, они  ждут  в
гостиной.
   Я окинул взглядом свою работу, но знал, что это бесполезно. Надо  идти  и
разговаривать с этими людьми, которые, не дай Бог, до самого  вечера  у  нас
просидят.
   Нет чтобы им прийти во время жары, когда я все равно не мог работать.
   Я поднял глаза на Кейт и кивнул:
   - Ладно.
   - Робин хочет, чтобы ты видел, что ей лучше.
   - Знаю, знаю. Сейчас приду, только вымоюсь сначала.  Кейт  знала,  что  я
делаю это только ради нее, и это ее беспокоило. Она сказала:
   - Мы будем в гостиной.
   - Хорошо.
   Она удалилась. Я отложил инструменты, вошел в дом,  вымылся  и  прошел  в
гостиную. Робин выглядела лучше, чем тогда в больнице, но хуже, чем в первый
раз.
   День тянулся медленно. Они все хотели побольше разузнать про убийства,  а
я уже не мог припомнить всех подробностей. Меня  выручила  Кейт,  которая  в
основном и вела разговор, пока я сидел и думал о своей стене.
   Я снова приступил к работе только в среду.



   Дональд УЭСТЛЕЙК (под псевдонимом Ричард СТАРК)
   АВАНТЮРА


   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru

Часть первая

Глава 1

   Шум мотора затих, и Паркер поднялся на палубу, чтобы оглядеться. Едва
заметной серой полоской между темной синевой воды  и  нежной  голубизной
неба на горизонте виднелось побережье.
   Человек, назвавшийся Йонси, сидел в кресле  на  корме,  а  другой,  в
белых брюках и фуражке,  темно-синей  куртке  и  дымчатых  очках,  имени
которого Паркер не знал, управлял катером. И  лица,  и  голоса,  и  руки
выдавали в них нью-йоркских или чикагских бандитов.
   - Вот он, - не выпуская стакана из руки, показал куда-то вдаль Йонси.
   Паркер повернулся, выглянул из-за покрытого брызгами ветрового стекла
и увидел в полумиле - совсем рядом - заросли яркой зелени,  которая  как
бы поднималась из воды. ?Остров?, - догадался он и предложил:
   - Подойдем поближе. Я отсюда ничего не вижу.
   - Мы не хотим рисковать, - ответил человек у штурвала.
   - Он прав, - заметил Йонси. - Подойди, поближе.
   Рулевому это не понравилось, но он промолчал, только нахмурил  брови,
пожал плечами и завел мотор.
   Йонси помахал другой рукой, в которой держал бутылку.
   - Подходи, садись. Чего торчать все время внизу?
   Паркер спустился в кабину, как только катер отчалил, и ни разу,  пока
они шли, не поднялся на палубу. Он не боялся воды, но не любил  лодок  и
не  доверял  океану.  Покинуть  сушу  для   него   практически   значило
добровольно запереться в клетке и выбросить ключи наружу. Он  чувствовал
себя на катере в ловушке, из которой нет выхода - до тех пор,  пока  его
нога снова не коснется земли. Находясь в кабине, выглядевшей  точно  так
же, как добрая половина комнат в мотелях на юго-западе,  Паркер  немного
успокоился: ощущение  неволи  как-то  притупилось.  Но  здесь,  наверху,
простиравшаяся во все стороны синяя гладь Мексиканского залива постоянно
напоминала ему об этом.
   Тем не менее, остров, ради  которого  было  предпринято  путешествие,
приближался, поэтому он прошел на корму и сел в кресло  рядом  с  Йонси.
Катер шел не очень быстро.
   Насколько Паркер разбирался в плавсредствах, их  изящная  со  светлой
деревянной палубой сорокафутовая крейсерская яхта, выкрашенная блестящей
белой краской, представляла  собой  довольно  надежную  и  вместительную
посудину. Внизу располагалось три каюты, где свободно могли разместиться
восемь человек.  Если  же  подумать,  то  на  палубе  легко  оборудовать
скамейки для рыбной ловли.
   - Главное здание находится с другой стороны острова, - заметил Йонси.
   - А что на этой?
   - Склады, мини-электростанция, несколько коттеджей для гостей.
   - Коттеджи для гостей? Клиенты остаются здесь до утра? -  Раньше  ему
об этом ничего не говорили.
   Йонси пожал плечами.
   - Иногда, понимаешь. Только на одну ночь.
   - Тут что, и публичный дом тоже? Йонси, улыбаясь, покачал головой.
   - Нет, не совсем. - Он  усмехнулся  и  развел  руками.  -  По  особой
просьбе, и только для какого-нибудь хорошего друга Барона.
   Паркер спросил:
   - Ты знаешь Барона?
   Йонси снова улыбнулся и покачал головой.
   - Я знаю о Бароне, вот что важно. - Ему лучше, чем  его  партнеру  за
штурвалом,  удавалось  держаться  так,  как  того  требовал  его  костюм
плейбоя, и только жесткие черты лица выдавали, кто  он  такой  на  самом
деле.
   Паркер провел вместе с Йонси последние два дня и всегда видел его  со
стаканом в одной руке и с бутылкой  в  другой.  Сейчас,  обнаружив,  что
бутылка пуста, бандит поднялся и вышвырнул ее за борт.
   - Проклятье! - выругался он. - Сейчас вернусь.
   Паркер смотрел ему вслед, пока, спустившись вниз по  лестнице,  Йонси
не исчез из поля зрения. Двигался он так, будто лодка стояла на суше,  а
сам новоиспеченный моряк не опустошил уже вторую бутылку.
   Остров заметно приближался, и Паркер мог теперь уже различить  здания
среди зелени, маленькие розовые коттеджи у  воды  и  какие-то  кирпичные
строения за ними.
   Когда Йонси снова появился на палубе полной бутылкой в руке,  рулевой
предупредил:
   - Нас, кажется, встречают.
   Паркер поднялся на ноги. Прорезая волны и оставляя  за  собой  пенный
след, к ним быстро неслась небольшая лодка.
   - Ничего, ничего, - ответил Йонси, успокаивая напарника.
   Паркер знал, что одежда его спутников будет  выглядеть  здесь  вполне
уместно, но он в  своем  костюме  может  возбудить  подозрения.  Поэтому
сказал:
   - Я подожду внизу.
   - Хорошо, хорошо, - рассеянно взмахнул рукой со  стаканом  Йонси.  Он
следил за маленькой быстроходной лодкой, мчавшейся к яхте.
   Паркер спустился  вниз  и  миновал  достаточно  просторную  каюту,  в
которую из зашторенных иллюминаторов,  расположенных  по  обеим  стенам,
проникал неяркий голубоватый свет. Один угол ее занимала комбинированная
кухня-бар, в другом стоял стол с диваном и стулом.
   В одном из  шкафов  смежной  каюты,  которая  из-за  низкого  потолка
казалась еще более тесной, он отыскал  белую  фуражку  и  синюю  куртку,
такие же, как у его спутников наверху, и надел их, сбросив свой пиджак и
галстук, а также расстегнув  ворот  рубашки.  Затем  снова  поднялся  на
палубу.
   Небольшая лодка развернулась и шла уже теперь рядом  с  ними.  В  ней
сидели трое молодых парней с жесткими лицами, в майках  и  комбинезонах.
Один из них крикнул:
   - Эй, вы что, заблудились? Йонси с неизменными стаканом и бутылкой  в
руках улыбнулся и крикнул в ответ:
   - Вовсе нет, мы собирались объехать вокруг острова.
   Лодка находилась достаточно далеко, и парни не могли  разглядеть  как
следует выражение лица Йонси, поэтому, должно  быть,  сочли,  что  имеют
дело с безобидным клоуном. Тот, что заговорил первым, предупредил:
   - Не подходите слишком  близко  к  острову:  опасные  скалы,  сильное
течение - повредите яхту.
   - Большое спасибо! - Йонси снова взмахнул бутылкой и стаканом.  -  Мы
только обойдем вокруг и отправимся домой. Спасибо за добрый совет.
   - Запомните - не подходите слишком близко.
   - Я понял.
   Маленькая лодка еще немного покружила и взяла курс на  остров.  Йонси
обернулся и, внимательно оглядев Паркера, заметил:
   - Очень мило. Куртка немного тесновата, но  фуражка  выглядит  весьма
спортивно.
   - И сколько таких у Барона? - спросил Паркер.
   - Чего? Лодок?
   - Торпед.
   -  А!  -  Йонси  небрежно  махнул  рукой,  как   бы   отметая   нечто
несущественное. - Полдюжины, ну от силы десяток. Обычные береговые бичи.
   Паркер снял куртку, фуражку и бросил их в кресло рядом с рулевым.
   - Пока что, - начал он, - мне все это не очень нравится.
   - Стерпится - слюбится, - хмыкнул Йонси.
   Иногда Паркеру казалось, что этот человек  постоянно  носит  какую-то
фальшивую маску и тот, кто его плохо знал, очень легко  мог  недооценить
Йонси.
   - Они все еще следят за нами, смотрите, там, у берега, - махнул рукой
рулевой.
   - Обойди вокруг острова слева, - сказал ему Паркер. Затем обернулся к
Йонси и спросил:
   - Что там за кирпичное здание позади коттеджей?
   Тот прищурился, вглядываясь.
   - Электростанция. За ней, на дальнем склоне - склады.  Они  появятся,
как только мы начнем огибать остров.
   В той части острова, которую Паркер уже видел, не было  ни  бухточки,
ни причала - одним словом, пристать на лодке невозможно. Густо  растущие
деревья и непроходимый кустарник спускались  до  самой  воды,  их  ветки
висели прямо над волнами. Около полудюжины  коттеджей,  разбросанных  по
склонам, прятались в буйной листве. Даже с небольшого расстояния  остров
выглядел неприветливым и казался необитаемым.
   - С нас по-прежнему  не  спускают  глаз,  -  повторил  предупреждение
рулевой.
   - Как и мы с них, - ответил Йонси. - Не беспокойся, мы  выполним  то,
что им обещали.
   Маленькая  лодка  притаилась  в  тени  острова,  только  белые  майки
сидевших в ней парней выдавали ее присутствие.
   Яхта продолжала огибать остров. Он выглядел все таким  же  мрачным  и
неприступным до тех пор, пока они не достигли  той  его  части,  которая
находилась прямо напротив места, где  они  приблизились  к  острову.  Им
открылось главное здание - большое,  приземистое  двухэтажное  строение,
украшенное толстыми  белыми  колоннами.  Два  длинных  пирса  выдавались
далеко в море, а между ними на волнах качалось около полудюжины таких же
яхт, как та, на  которой  сейчас  плыл  Паркер.  Ухоженные  сады  камней
обрамляли  дорожки,  поднимавшиеся  от  причала  по  пологому  склону  к
главному зданию, напоминавшему старый южный плантаторский дом,  если  не
считать того, что в нем почти не было окон.
   - Павильон для петушиных боев там, за главным зданием, его отсюда  не
видно, - объяснял Йонси. - Барон живет  в  этом  здании,  а  большинство
людей, что работают у него, - вон в том кирпичном доме слева.
   Двухэтажное строение слева выглядело просто  и  функционально,  кроме
того, имело достаточное количество окон.
   - Выходит, это единственное место,  где  можно  пристать?  -  спросил
Паркер.
   - Да, - кивнул Йонси, -  Барон  расчисти