ато и сказал:
    - У меня было много встреч с вашими поверенными, но вас я
вижу в первый раз. Мне и впрямь жаль, что это происходит при
подобных обстоятельствах.
    - Разумеется, - ответил Данамато. Милфорд взглянул на
Гроуфилда.
    - Как вы? Надеюсь, несмотря ни на что, держитесь
молодцом?
    - Несмотря ни на что, - ответил Гроуфилд.
    - Боюсь, вы и впрямь попали в водоворот, - сказал
Милфорд.
    - В чем дело? - поспешно спросил Данамато. - Разве вы не
думаете, что убийство - дело его рук?
    - Гроуфилда? - Милфорд покачал головой. - Разумеется,
нет. У него не было мотива.
    - Он же угрожал ей за обеденным столом.
    - Вздор, - сказал Милфорд. - Я там был, а вас не было. Он
не угрожал, а кочевряжился. Вам надо поискать другого убийцу,
Данамато.
    Данамато насупил брови и исподлобья посмотрел на него.
    - Да? Кого же?
    Милфорд покачал головой, пожал плечами, небрежно развел
руками.
    - Понятия не имею. Но это не Гроуфилд.
    - А может, это вы.
    Милфорд улыбнулся вялой снисходительной улыбкой.
    - Боюсь, что нет, - сказал он. - У меня тоже не было
мотива.
    Данамато посмотрел на Гроуфилда.
    - Ну? Хотите его прощупать? Гроуфилд улыбнулся Милфорду.
    - Только не я, - ответил он. - Если мистер Милфорд
считает меня невиновным, я готов ответить любезностью на
любезность. Я не думаю, что мистер Милфорд убил свою
клиентку, поскольку не вижу никаких на то причин. Честно
говоря, чем больше я думаю, тем тверже укрепляюсь в
убеждении, что это Харри.
    - Довольно о Харри!
    Милфорд совершенно серьезно сказал Гроуфилду:
    - О нет, только не Харри. Он был предан Белл. Ее смерть
очень подействовала на него. Данамато обратился к Милфорду:
    - Это сделал один из вас, находившихся на втором этаже.
Вы сами это подстроили, поставив тех двух шпиков в охрану
внизу. Так что, если это было не Гроуфилд и не вы... - он
взглянул на Гроуфилда... - и не Харри... - он снова посмотрел
на Милфорда: - Тогда кто же это был?
    - Марба?
    Данамато опустил голову, но продолжал пристально изучать
Милфорда.
    - Почему? Почему он?
    Милфорд снова непринужденно пожал плечами.
    - Он черный.
    - Ну и что?
    - Вам не нравится эта догадка? Жалкий негритос? Гроуфилд
расхохотался.
    - Милфорд, - сказал он, - у нас тут серьезный разговор.
    Данамато хмуро смотрел на них.
    - Что происходит? Вы и прежде были знакомы между собой?
    - Мы познакомились только вчера, - объяснил Милфорд. - А
вот что вы думаете о намерении Белл не давать Марбе никаких
денег?
    Данамато склонил голову набок.
    - Кто это сказал?
    - Она,
    - Ему или вам?
    - Мне, вчера, сразу после ленча. Говорила ли она вчера
вечером об этом и ему тоже, я не знаю.
    - А больше она никому не говорила? - спросил Гроуфилд.
    - Не знаю. Вероятно, нет. Данамато посмотрел на
Гроуфилда.
    - Что вы об этом думаете? Гроуфилд покачал головой.
    - Не знаю. Разумеется, я предпочел бы верить мистеру
Милфорду во всем, коль скоро он вынес мне такой вотум
доверия, но не знаю. Все слишком уж складно.
    - Тут я ничего не могу поделать, - сказал Милфорд.
    - Мы можем спросить у Марбы, - продолжил Данамато.
    - Это ничего не даст, - возразил Гроуфилд.
    - Почему?
    - Он скажет, что не знал об этом. А стало быть, возможен
любой из трех выводов. Во-первых, что Милфорд лжет. Во-
вторых, что Милфорд говорит правду, но миссис Данамато еще не
успела ничего сказать Марбе. В-третьих, что Марбу поставили в
известность, и лжет он. Но даже если подтвердится третий
вывод, это еще не будет означать, что убил ее Марба. Он мог
просто пытаться избежать неприятностей.
    - Вы опустили слово "мистер", - заметил Милфорд. Гроуфилд
улыбнулся ему.
    - Я знаю. Я говорил как беспристрастный наблюдатель. Вы
не против, если я задам вам вопрос?
    - Ничуть.
    - Вы стали поверенным миссис Данамато совсем недавно, так
ведь?
    - Да. Чуть больше месяца назад.
    - Когда она ушла от мужа? Милфорд кивнул.
    - Простите меня, мистер Милфорд, - сказал Гроуфилд, - но
мне кажется, что на родине у вас, вероятно, почти не было
практики, коль скоро вы смогли вот так взять и уехать на
целый месяц.
    Милфорд скорчил почти такую же кислую мину, как у
Данамато.
    - Почти никакой практики? - повторил он. - По правде
говоря, вообще никакой.
    - Вы отошли от дел? Милфорд вздохнул.
    - Ладно уж, - сказал он. - Я, в общем-то, и не думал, что
мне удастся избежать разговора на эту тему. Как-то раз возник
скандал, и после него мое имя перестало иметь сколь-нибудь
заметный вес в среде поверенных.
    - Правовой скандал?
    - Не совсем. Я бросил жену ради одной девушки.
    - Девушки? - эхом отозвался Гроуфилд. Милфорд смежил
веки.
    - Совершенно верно. Она была школьницей. Мы уехали на
семь недель, мы... Тут не было виноватых. Мы... - Он снова
открыл глаза и посмотрел на Данамато. - Ваша жена знала об
этом, - продолжал он. - Ко мне ее прислал один мой друг. Ему
достало любезности
    сказать, что при всей моей неразумности в личных делах я
все же неплохой поверенный и смогу уделить ей столько
времени, сколько требовалось для разрешения всех затруднений.
    - Это были затруднения исключительно правового толка? -
спросил Гроуфилд.
    Милфорд хмуро и брезгливо взглянул на него.
    - Что сие означает?
    - Просто мне стало любопытно, только ли старшеклассницами
вы увлекаетесь в нерабочее время. Милфорд вскочил.
    - Гроуфилд, - сказал он, - а вы никто иной, как грязный
ублюдок, эдакий дружелюбный тихушник.
    - Я просто гадал, - ответил Гроуфилд.
    - А я гадаю, - сказал ему Милфорд, - не слишком ли
поспешил оправдать вас в связи со смертью Белл. Гроуфилд
улыбнулся.
    - Благодарю вас, мистер Милфорд, - ответил он. - Коли над
моей головой нависло такое, не мне вас обвинять. - Гроуфилд
повернулся к Данамато. - Вы знали вашу жену, - сказал он. -
Вы знали, что она вряд ли дала бы обет целомудрия. С Роем
Челмом каши было не сварить, тогда от кого она получала
желаемое? Выходит, от одного из трех. Харри, Марбы или от
этой грозы школьного двора.
    - Гроуфилд, - сказал Милфорд, и голос его задрожал, - вы
заходите слишком далеко.
    - Я не могу зайти слишком далеко, - ответил Гроуфилд. - У
меня петля на шее.
    - Позвольте мне сделать другое предположение, - сердито
сказал Милфорд. - Белл ни с кем здесь не спала. Ни с Харри.
Ни с Марбой. Ни, разумеется, со мной. Напомню вам, что я тут
с женой, и, даже будь у меня желание, даже будь оно у Белл, в
этом доме такое было бы невозможно.
    - Не невозможно, - возразил Гроуфилд. - Трудно, но не
невозможно. Вы могли бы сделать это, адвокат. Раз уж вам
удалось заставить школьницу отбиться от стаи путешествующих
одноклассниц, то удалось бы и...
    - Заткнитесь! - заорал Милфорд. Он по-прежнему стоял и,
очевидно, прикидывал, не ринуться ли ему на Гроуфилда.
    - Милфорд, вы упоминали о каком-то другом предположении,
- напомнил ему Данамато.
    Милфорд слегка покачнулся, словно желание броситься на
Гроуфилда расстроило его вестибулярный аппарат, потом глубоко
вздохнул, посмотрел на Данамато и ответил:
    - Да. Я полагаю, Белл начинала понимать, что никогда не
сможет выйти замуж за Роя. Не знаю, собиралась ли она
вернуться к вам, но думаю, что с Роем она покончила, или, во
всяком случае, намеревалась покончить в скором времени. И я
могу поклясться, что у нее ни с кем не было здесь шашней. Но
вдруг ей приспичило иметь рядом видного мужчину. Для того,
чтобы появляться в обществе, как она говорила, но, возможно,
и для близких отношений тоже. Возможно, на самом деле
Гроуфилд был нужен ей для постели, и, когда все мы улеглись
спать, она могла отправиться к нему, чтобы поговорить на эту
тему. Она отличалась непосредственностью и прямотой, поэтому,
возможно, пошла к нему в комнату...
    - Труп-то нашли в ее комнате, - прервал его Данамато.
    - Об этом я еще скажу, - ответил Милфорд. - Вы же знаете,
какой у Гроуфилда норов, он ведь выказал его вчера вечером за
обедом. Вот Белл и разбудила Гроуфилда. Ей нужен был жеребец,
но он воспротивился. Они поссорились, Гроуфилд пришел в
бешенство и убил ее. Затем он отнес тело в спальню Белл,
вернулся в постель и стал ждать, пока кто-нибудь другой
обнаружит труп.
    Наступило молчание. Оно затянулось, но вот Данамато
повернулся к Гроуфилду, горько улыбнулся и сказал:
    - Ну, теперь и у вас появился мотив.
    - Удивительно, - сказал Гроуфилд. - Женщина с такими
аппетитами, как у Белл Данамато, проводит целый месяц под
одной крышей с мужчиной, недавно пережившим скандал из-за
своего распутства и нанятым ею благодаря этому
обстоятельству, и даже ни разу к нему не пристает. Я просто в
изумлении.
    - Я с женой, - сказал Милфорд. - Уж и не знаю, что могло
случиться, не будь ее здесь. Белл мне очень понравилась. Но
со мной была Ива, и ничего не случилось.
    - Возможно, - ответил Гроуфилд. Он посмотрел на Данамато.
- По-прежнему, "возможно", - добавил он. - Возможно, я,
возможно, Милфорд, возможно, кто-то еще. Вы знаете слишком
мало, чтобы быть в чем-то уверенным.
    - Но вы по-прежнему во главе списка, - ответил Данамато.
    Гроуфилд кивнул.
    - Как ни печально, но это правда. Мне больше не о чем
говорить с Гумбертом Гумбертом (1). А вам?
    - С кем?
    - С Милфордом.
    Милфорд улыбнулся Гроуфилду и покачал головой.
    - Никогда не пытайтесь подставить адвоката, - сказал он.
    - Постараюсь это запомнить, - пообещал ему Гроуфилд.

                            14

    Ива Милфорд напоминала сжатую пружину часов. Волосы ее
были стянуты так туго и так прилизаны, что казалось, будто ее
причесывали еще испанские инквизиторы. Стан ее казался не
просто затянутым в корсет, а окаменевшим, как ископаемый лес.
Темно-коричневый костюм и аляповатая блузка кораллового цвета
делали ее похожей на второразрядную старую шлюху из
машинописного бюро, а лицо выглядело неприступным, как банк в
воскресный день.
    Ива вошла и осталась стоять. Невероятно, но она держала в
руках дамскую сумочку, прижимая ее к животу. У нее был вид
возмущенной матери, пришедшей в полицейский участок за своим
малолетним хулиганом.
    - Я хочу уехать домой, - заявила она, причем тоже
возмущенно. - С меня довольно, я хочу домой.
    - Под этим кровом лежит мертвая женщина, - напыщенно
заговорил Данамато.
    - Точнее, внизу, в морозильнике, - вежливо добавил
Гроуфилд.
    Ива поразилась; как и следовало ожидать. Она вытаращила
на Гроуфилда глаза, но ничего не сказала.
    Данамато сердито зыркнул на Гроуфилда, потом опять
взглянул на Иву Милфорд.
    - В общем, - сказал он, - она лежит здесь, и она мертва.
И никто не уедет домой, никто вообще никуда не уедет, пока я
не установлю с точностью, кто ее убил.
    - Что ж, я этого не делала, и мой муж, разумеется...
    - Безусловно, это сделали вы, - сказал Гроуфилд. Она
снова уставилась на него.
    - Что?
    - Вы подозревали, что ваш муж снова взялся за старое, -
пояснил Гроуфилд. - Вы подозревали это уже недели две, не так
ли?
    - Мой муж обещал мне...
    - Это только все усугубило, - ответил Гроуфилд. - Когда
он нарушил торжественное обещание, данное после истории со
школьницей, когда он начал...
    - Он его не нарушал! Что вы такое говорите?
    - Я говорю, - продолжал Гроуфилд, - что, когда вы
увидели, как ваш муж вышел из комнаты Белл Данамато прошлой
ночью, вы вошли туда, преисполенная решимости убить ее.
Сначала вы ударили ее чем-то, оглушили, а потом затянули
проволоку у нее на шее.
    - Я? Я? - Ива Милфорд сжала одной рукой свою сумочку, а
другой ухватилась за спинку стула, на который так и не села,
и с ужасом и недоверием уставилась на Гроуфилда.
    Тот как ни в чем не бывало повернулся к Данамато.
    - Вы только посмотрите на нее, - сказал он. - Весь ее
облик свидетельствует о виновности.
    Данамато не стал смотреть на Иву Милфорд, а посмотрел на
Гроуфилда.
    - Вы так и не угомонитесь, а? - сказал он. - Эта женщина?
Да вы только взгляните на нее, Господи!
    - Вы думаете, она бы не пошла на убийство, чтобы
сохранить мужа? Посмотрите на ее лицо, одежду. Посмотрите,
как она держит свою сумочку. Думаете, перед вами добродушная
матрона? Эта женщина - вулкан. Она из тех сучек, которые
подавляют в себе чувства, а потом вдруг ни с того ни с сего
набрасываются на водителя автобуса. Вы только посмотрите на
нее, Данамато. Думаете, я сочиняю?
    Данамато, наконец, перевел взгляд на Иву Милфорд и успел
увидеть, как потрясение сменяется негодованием. Ее маленькие
светлые глазки, устремленные на Гроуфилда, пылали ненавистью.
Данамато задумчиво произнес:
    - Да, конечно, сочиняете, но все равно это может
оказаться правдой.
    - Ты, ублюдок! - истошно завопила Ива Милфорд и бросилась
на Гроуфилда, замахнувшись своей сумочкой.
    Гроуфилд скатился со стула, одновременно схватив Иву за
запястье и швырнув ее на стол. Она растянулась поперек стола,
едва не огрев сумочкой Данамато, и тогда Гроуфилд шмыгнул за
спину Джека, который стоял, разинув рот.
    Джек резко повернулся, схватил Гроуфилда и крикнул:
    - Куда ты собрался, черт возьми?
    - Куда-нибудь подальше от нее, - ответил Гроуфилд. Тем
временем Фрэнк и еще один охранник схватили Иву Милфорд и
крепко держали ее. Она что-то верещала и норовила запустить
сумочкой в Гроуфилда.
    Перекрывая производимый ею шум, Гроуфилд крикнул
Данамато:
    - Видите? Это ли не признание вины!
    - Уберите ее отсюда! - заревел Данамато, и Иву Милфорд
уволокли прочь.
    Наступила тишина, Джек неохотно отпустил Гроуфилда,
который снова сел на свой стул и сказал:
    - Вы заметили кое-что любопытное? Рано или поздно все они
называют меня ублюдком.
    - Это нетрудно понять, - сказал Данамато. Гроуфилд
протянул руку к блокноту Данамато и предложил:
    - Давайте-ка просмотрим список. Насколько я понимаю, тот
или иной мотив есть у всех. Может, попробуем вычислить самый
вероятный?
    Данамато отодвинул блокнот подальше.
    - Это вы, - сказал он. Гроуфилд покачал головой.
    - Нет. Я этого не делал. А как насчет...
    - Думать я буду без вас, - сказал ему Данамато и велел
Джеку: - Отведите его наверх в его комнату. Заприте на замок.
    - Зачем? - спросил Гроуфилд.
    - Я намерен все обдумать, - сказал Данамато. - И когда я
кончу думать, кто-то здесь умрет. Сейчас я полагаю, что это
будете вы. Я дам вам знать, когда обрету полную уверенность.
Джек, уведи его.
    Гроуфилд встал.
    - Могу я попросить об одолжении?
    - Что?
    - Я еще ничего не ел. Я проделал все это на пустой
желудок и, поверьте, успел совсем изголодаться. Данамато
гаденько улыбнулся.
    - Желаете набить брюхо? Разумеется. Джек, своди его
сначала на кухню, накорми чем-нибудь, а уж потом отведи
наверх.
    - Спасибо, - сказал Гроуфилд.
    - Приятного аппетита, - по-французски ответил Данамато.

                        15

    Окна были забраны красивыми решетками в испанском стиле.
Служили они в основном для украшения, но крепкие железные
прутья были намертво вмурованы в стену с наружной стороны,
что создавало приятное с эстетической точки зрения, но
омерзительное с точки зрения Гроуфилда сочетание
декоративности с функциональностью.
    Внизу стояли две машины, черный "мерседес", который
Гроуфилд впервые увидел вчера, и бирюзово-белый "понтиак".
Хотя иногда мимо проходил один из людей Данамато, никто,
похоже, не наблюдал за задворками постоянно. Будь у Гроуфилда
возможность выбраться из комнаты, спуститься вниз и влезть в
одну из машин, он мог бы быстренько прорваться сквозь
проволочную изгородь и удрать отсюда ко всем чертям.
    Как ни крути, а побег, похоже, самый верный способ
остаться в живых. Гроуфилд прекрасно знал, что убийство
совершил один из шести вчерашних гостей, но знал он и то, что
все они имели и мотивы, и возможности и с этой точки зрения
были примерно в равном положении, во всяком случае, по мнению
Данамато. За исключением, разумеется, самого Гроуфилда. Можно
ли как-то повлиять на это его мнение? А если Данамато
прослушает магнитофонную запись допросов и придет к какому-
нибудь выводу? Гроуфилд еще раз перебрал в памяти все, о чем
они говорили, но, вроде, ничего не нащупал. Ни одной зацепки
в словах опрашиваемых; никто, кроме него самого, не сказал
ничего важного для Данамато. Надо драпать. Если он хотел жить
и впредь, следовало оказаться где-нибудь в другом месте, а не
здесь. Только вот как?
    Его аккуратно упаковали в коробочку, и оставалось лишь
ждать, когда Данамато решит, что пора снимать обертку. В
комнате было два зарешеченных окна, через них не вылезти. Две
двери. За первой - стенной шкаф, вторая вела в коридор. Чулан
был самый обыкновенный, а дверь в коридор была на замке. Он
уже дергал ручку, пытался просунуть картонку между дверью и
рамой, чтобы открыть замок, но из этого ничего не вышло.
Петли были изнутри, до них не добраться, а сама дверь была
сделана из тяжелого твердого дерева.
    В прошлый раз за ним приходили трое, и он полагал, что
вряд ли впредь они станут обходиться меньшим числом. Трое
профессионалов, все при оружии, все начеку. А что он может им
противопоставить?
    Можно было бы запустить в них чемоданом. Прекрасная
мысль.
    Гроуфилд расхаживал по комнате, пытаясь до чего-то
додуматься, а думать приходилось о многом. Он начинал
мозговать, как выбраться из комнаты, а затем вдруг
обнаруживал, что думает вместо этого о Марбе или Рое Челме,
или Иве Милфорд и о том, убийца ли один из них. Тогда он
сосредоточивался на этом, но довольно скоро оказывался у
открытого окна и осматривал болты, на которых держатся
прутья.
    Затруднение состояло в том, что надо было разрешить два
затруднения, причем оба представлялись неразрешимыми. Он не
находил способа удрать и не мог найти ни единого указания на
то, кто убил Белл Данамато. Потерпев поражение на обоих
фронтах, он метался между своими головоломками, как теннисный
мяч на сентябрьском корте.
    Гроуфилд был не в своей тарелке, он не любил одиночества,
предпочитая работать в команде. Если он играл на сцене, то со
всей остальной труппой, а если воровал, так непременно с
шайкой по заранее разработанному плану. Гроуфилд не привык
работать в одиночку да еще и писать для себя роль, поэтому
пока он был весьма невысокого мнения о своем исполнении. Он
не добился ничего, разве что медленно, но верно усугублял
свое положение, как человек, отбивающий чечетку на зыбучих
песках.
    От двери донесся щелчок. В замок вставили ключ. Гроуфилд
снова стоял у окна, мрачно разглядывая плотно закрепленные
болты и размышляя о своем неумении толком импровизировать.
Услышав, как в замке поворачивается ключ, он отпрянул от
окна, забился за кровать и остановился с таким расчетом,
чтобы оказаться за дверью, когда она откроется. С таким же
успехом он мог лечь на пол и брыкаться ногами.
    Дверь медленно открылась примерно на фут и застыла,
казалось, на несколько лет. Гроуфилд стоял на цыпочках,
опустив руки, сжимая и разжимая кулаки.
    Затем кто-то прошептал.:
    - Мистер Гроуфилд?
    Это была женщина.
    Гроуфилд высунул руку за дверь примерно на высоте
человеческого роста, нащупал волосы, вцепился в них и дернул,
одновремено захлопывая дверь плечом.
    Дверь едва не зацепила ее, когда она, увлекаемая рукой
Гроуфилда и ойкая, влетела в комнату. Гроуфилд отпустил ее,
она развернулась и упала боком на кровать. Гроуфилд стоял
спиной к двери, глядя на нее.
    Патриция Челм. Она растянулась на кровати, но тотчас
вскочила, как только вновь обрела равновесие. Лицо ее
раскраснелось, она встала, яростно разгладила юбку и
шарахнулась прочь, хрипло прошептав:
    - Вы чего это? Зачем вы так делаете?
    - Я нервничаю, - ответил он. Оброненный Патрицей ключ
лежал на полу возле него. Гроуфилд поднял его и сунул в
карман. - Естественно, я рад вашему приходу, - сказал он. -
Чем он вызван?