было
сил, и в конце концов машина неохотно поползла  вперед.  А  потом  центр
тяжести оказался за обрывом, Грофилд и Элли поспешно отскочили, а машина
начала  медленно  опрокидываться,  будто  игрушечная.  Показалось  днище
кузова, похожее на задницу исполнительницы  канкана,  а  потом  ?датсун?
исчез из виду.
   Грофилд шагнул вперед, наклонился над  обрывом  и  взглядом  проводил
?датсун? в последний путь. Обрыв был почти  отвесный,  и  казалось,  что
?датсун? бежит вниз, касаясь поверхности то одним, то  двумя,  то  тремя
колесами. Машина смяла деревца, которые, вопреки надеждам  Грофилда,  не
остановили ее на самом виду, дабы помочь тем, кто будет  ее  выискивать.
Наконец ?датсун? замер далеко  внизу  размытой  светлой  точкой  в  море
зелени. Если Хоннер будет искать машину, то наверняка найдет.  Довольный
собой, Грофилд отступил от края обрыва.
   Элли, стоявшая со скрещенными на груди руками, спросила:
   - А что теперь? Замаскируемся под мексиканцев?
   - Как бы не так. Иди сюда.
   - Ты сбросишь меня с обрыва?
   - Вот именно. Иди сюда, тебе найдется работа. Она подошла к нему, они
облокотились на одну из реек ограждения, и Грофилд показал рукой вниз  и
чуть левее.
   - Вот там проходит дорога, видишь?
   - Погоди. О да, я вижу там выступ голой скалы.
   - Ее взрывали, чтобы проложить дорогу. Но видишь ли ты  саму  дорогу?
Серую, с красноватыми обочинами. Элли кивнула.
   - Да, я ее вижу.
   - Следи за ней. Глаз не спускай. Это участок, до которого мы  еще  не
добрались, и, если я не ошибаюсь, твои дружки из Акапулько  очень  скоро
появятся на нем. Так что, если  ты  увидишь  там  какое-нибудь  средство
передвижения, кричи во всю глотку.
   - Но зачем? А где же будешь ты?
   - Чуть дальше по дороге. Я сразу же вернусь.  Если  появится  машина,
она будет двигаться справа налево.
   - Разумеется, - сказала она. - Не такая уж я дура.
   - Ты прелесть.
   Он похлопал ее пониже спины, подмигнул ей  и  отошел.  Перейдя  через
дорогу, он сел на  новообретенного  коня  и  поехал  за  поворот,  чтобы
разведать путь.
   За поворотом лежал довольно  длинный  прямой  отрезок,  затем  дорога
сворачивала вправо и терялась из виду.  Справа  был  отвесный  обрыв,  а
слева - отвесная стена,  сплошь  поросшая  деревьями  и  кустарниками  и
увенчанная голой скалистой верхушкой.
   Именно за этой, левой стороной наблюдал Грофилд, пустив лошадь шагом,
и примерно футах в ста от верхушки нашел то, что искал:  узкую  и  почти
невидимую тропу, которая вела вверх, в горы, и терялась там.  Он  пустил
по ней лошадь, та мелким грациозным шагом сошла  с  шоссе  и  расставила
ноги, готовясь преодолеть первый этап подъема и удалиться от шоссе.
   Через  несколько  ярдов  тропа  повернула  направо  и   пошла   почти
горизонтально, поперек господствующего склона. За деревьями Грофилд  уже
почти не видел шоссе, а минуту спустя оно и вовсе исчезло. Он очутился в
темном, тихом и холодном тропическом лесу, где  деревья  жались  друг  к
другу, а небольшие промежутки между  ними  занимал  подлесок.  Солнечный
свет сюда почти не проникал, во влажном воздухе пахло мускусом.  Тропка,
по которой ехал Грофилд, могла пропустить только одного  всадника;  если
коров гнали именно здесь, им приходилось двигаться гуськом.
   Грофилд ехал вперед, пока  не  добрался  до  места,  где  можно  было
развернуться. Потом он направился обратно к шоссе, где его  ждала  Элли.
Он спешился и спросил:
   - Никто не проезжал?
   - Нет. Где ты был?
   - В лесу на той стороне. Ты знай себе следи за дорогой.
   Он снова привязал лошадь, потом поднял два чемодана  и  перетащил  их
через дорогу. Седла, за которые он выложил  пятьдесят  долларов  сверху,
были сделаны грубо, но и на том, и на другом  на  задних  луках  имелись
ремни.  Грофилд  приторочил  чемоданы  и  подошел  к  Элли,  стоявшей  у
ограждения.
   - Насколько я понимаю, - сказал он, - вряд ли они тронулись в путь до
восхода солнца, в этом  не  было  смысла.  Так  что  раньше,  чем  через
полчаса, вряд ли стоит их ждать. Хотя как знать.
   - А что мы будем делать,  когда  они  появятся?  Последи  немного  за
дорогой, у меня устали глаза.
   - Хорошо. Мы спрячемся.
   - Где?
   - В лесу. В одном месте, где машина не пройдет. Понимаешь,  они  ведь
должны  перехватить  не  двух  человек,  а  машину.  Или  ?датсун?,  или
какую-нибудь другую, в которую мы могли пересесть. Мы же могли попросить
какого-нибудь водителя  грузовика  подбросить  нас.  Короче,  они  будут
искать автомобиль. И могут предвидеть, что мы  попытаемся  спрятаться  и
пропустить их, поэтому станут искать съезды с дороги, которых почти нет.
Однако там, где машина не может сойти с дороги, они искать не будут.
   - Потому-то мы и сбросили с обрыва совершенно исправный автомобиль?
   - Это одна причина. Вторая же состоит  в  том,  что  Хоннер  и  люди,
едущие с другой стороны, должны встретиться где-то на этой дороге, и...
   Элли вдруг громко засмеялась.
   - Хотела бы я посмотреть на их физиономии!
   - Нет, тебе это не удастся. Во всяком случае, они станут нас  искать,
начнут вглядываться и, если нам повезет, увидят, что  здесь  не  хватает
бревна. Тогда они посмотрят с обрыва вниз, и, угадай, что дальше?
   - Мы не вписались в поворот? - спросила она.
   - Мне бы очень хотелось, чтобы они в это  поверили.  Может,  поверят,
может, и нет, но попробовать стоит. Все равно оставлять машину  на  виду
мы не можем, потому что тогда они поймут, что дело нечисто, и кто-нибудь
из них обо всем догадается.
   - Ага. Ну, дай нам Бог удачи.
   Грофилд выпрямился и потянулся. После того, как они столкнули  машину
с обрыва, спина у него снова разболелась, как у вьючной лошади.
   - Стой в карауле, - сказал он. - Мне надо немного отдохнуть.
   - Господи, разумеется! Прости, мне следовало бы догадаться...
   - Да, да, смотри за дорогой внизу. Я только присяду...
   Наблюдая за дорогой, она сказала:
   - Вздремни, если хочешь. Я успею тебя разбудить.
   - Да не хочу я дремать, - ответил он, прикрывая глаза  от  солнца.  -
Мне надо отдохнуть всего минутку. - Он  прислонился  здоровым  плечом  к
столбу ограды и расслабился.
   И вот уже Элли трясет его за плечо со словами:
   - Проснись! Проснись!
   Грофилд пробудился от потрясения, вызванного мыслью о  том,  что  он,
оказывается, уснул. Грофилд выпрямился, спина страшно болела.
   - Что? Что? -  залопотал  он,  не  в  силах  ни  сосредоточиться,  ни
сфокусировать зрение.
   - Я видела машину, - сказала она.
   - Помоги мне... помоги мне встать, я снова как деревянный.
   Элли помогла ему встать, и он спросил:
   - Что за машина?
   - Я думаю, американская, не знаю, какой марки. Белая.
   У него разболелось все тело: не  надо  было  прекращать  двигаться  и
засыпать. Он заставил себя пошевелиться и потопал через шоссе к смиренно
ждавшим лошадям. С трудом взгромоздившись в седло, он спросил:
   - Как долго я спал?
   - Около часа. Уже почти полвосьмого. Он проскакал  по  дороге,  затем
свернул на тропу. Отъехав подальше, Грофилд спешился, руки и ноги у него
совсем затекли. Он протиснулся мимо Элли, все еще сидевшей  в  седле,  и
поплелся обратно к шоссе.
   - Пойду погляжу, они ли это. Посмотри за лошадьми.
   Он подобрался к дороге насколько хватило  храбрости  и  лег  пластом.
Прохладная земля и свежий воздух успокоили его, но Грофилд знал, что это
лишь временное облегчение, а по большому счету холод  и  сырость  только
усугубят оцепенение.  Однако  в  качестве  первой  помощи  эта  холодная
примочка действовала как нельзя лучше.
   Ждать пришлось минуты две, потом он услышал, как машина  преодолевает
подъем. Грофилд чуть приподнялся в своем  укрытии  из  кустов  и  хорошо
разглядел троих мужчин в проехавшей машине. Лица были ему не знакомы, но
принадлежали к тому же типу:  вне  всякого  сомнения,  это  были  дружки
Хоннера.
   Как только они проехали, он поднялся и  поспешил  к  Элли,  почти  не
обращая внимания на свое оцепенение.  Да  и  пройдет  оно,  надо  только
размяться.
   - Ну что ж, - сказал он, снова садясь в седло. - Поехали.

Глава 3

   Солнце стояло  высоко  и  палило,  но  здесь,  в  горах,  воздух  был
приятный, даже прохладный. Грофилд и Элли  ехали  по  шоссе  бок  о  бок
легким аллюром  и  почти  все  время  молчали.  В  десятом  часу  начали
попадаться встречные машины - утренние туристы, ехавшие из  Акапулько  в
Мехико-Сити на автобусах, грузовики, изрыгающие  зловонный  черный  дым,
какого в США не увидишь и не унюхаешь, но время от времени встречались и
автолюбители, на некоторьк машинах были американские номера: Калифорния,
Техас, Луизиана. Один серый ?шевроле? прикатил аж из штата Мэн.
   Водители грузовиков  и  туристы  не  обращали  внимания  на  парочку,
гарцевавшую в южном направлении, однако  пассажиры  автобусов  неизменно
высовывали из окон руки и головы, чтобы помахать, крикнуть что-нибудь  и
улыбнуться, возможно, потому, что делать им было нечего,  а  путешествие
автобусом - довольно муторное занятие.  Жалея,  что  у  него  нет  усов,
которые  можно  лихо  подкручивать,  Грофилд  отвечал   на   приветствия
пассажиров автобусов дружелюбными взмахами руки и  чувствовал  себя  как
офицер конфедератов, возвращающийся  с  войны  на  старую  плантацию.  В
голове звучала музыка Стивена Фостера.
   Примерно в половине одиннадцатого Элли сказала:
   - Осади-ка лошадь на минутку. Я хочу поговорить с тобой до того,  как
мы приедем.
   Они пустили лошадей рысью, и Грофилд сказал:
   - Вот сейчас-то мы все и выясним, правда?
   -  Совершенно  верно.  Я  до  сих   пор   не   упоминала   об   одном
обстоятельстве.
   Он  повернулся  и  посмотрел  на  нее.  Выражение  ее  лица  было   и
глуповатым, и вызывающим. Он произнес:
   - Ты хочешь сказать, что у тебя есть дружок?
   - Ну, в общем, да.
   - Золотко, тебе не стоит бояться,  что  я  стану  навязываться.  Я  с
самого начала сказал тебе, что женат.
   - Дело не в этом, - ответила она, улыбаясь вялой  кривой  улыбкой,  и
добавила:
   - Я уж и не знаю, хочется ли мне, чтобы  ты  не  навязывался.  Но  ты
наверняка все равно не останешься со мной. Нет, я другое хотела сказать.
   - Мы никогда не спали вместе.
   - Да.
   - Да кто же этому поверит, милая?
   - Важные люди поверят, надо только правильно повести об этом речь. Ты
же сможешь изложить все, как надо. Я знаю, что сможешь, и, надеюсь,  так
и сделаешь.
   - А кто будет зрителем на этом представлении?
   - Ну, например, мой отец. Грофилд ухмыльнулся.
   - У меня такое чувство, что это была всего лишь преамбула. Главное  -
дальше.
   - Все это не очень определенно, - заявила она. -  Мы  не  женаты,  мы
даже не обручены, честное слово.
   - С кем?
   - Это вроде как... вроде как само собой разумеется, только  и  всего.
Уже много лет, с детства.
   - Ах, - сказал Грофилд, - сын губернатора.
   - Боб Харрисон, совершенно верно.
   - Понял, - сказал Грофилд. - Я  все  сделаю  изящно,  можешь  всецело
положиться на меня.
   - Надеюсь, что так. Я и сама еще толком ни в чем не уверена. Боба так
долго не было, я его даже почти не знаю. Но он всегда старался соблюдать
приличия, так что будет лучше...
   - Ни слова больше, - сказал Грофилд. - С моей стороны твоей тайне  не
грозит никакая опасность. Она улыбнулась.
   - Спасибо.
   - Но я хочу, чтобы ты знала, - сказал он,  подавшись  вперед  и  сжав
колено Элли, -  что  я  никогда  не  позволю  себе  забыть  те  немногие
благословенные мгновения...
   Она хлопнула его по руке и крикнула:
   - Не будь какашкой!
   И, со смехом пришпорив лошадь, поскакала вперед. Ровно в полдень  они
преодолели последний поворот и увидели Акапулько. Казалось, картинка  из
туристского путеводителя вдруг предстала перед  ними  наяву.  Город  был
спланирован в виде громадной буквы ?С?, опрокинутой набок, и  эта  буква
опоясывала  спокойные  воды  гавани,  широкие   белые   песчаные   пляжи
побережья, большие новенькие мотели слева, старые отели справа.  Сам  же
город - тропический, белый и оранжевый - лежал посередине.
   Элли протянула руку и крикнула:
   - Вон его яхта, яхта генерала Позоса! Вон та большая, белая, видишь?
   Грофилд видел. Пока он глядел  на  яхту,  от  нее  отчалил  катер  и,
разрезая воду, направился к берегу.
   - Кто-то к нам едет, - сказал он.
   - Быстрее!
   Они были еще довольно далеко, им предстояло спуститься по  извилистой
дороге с южного склона ближайшей к городу горы. Только через пять  минут
они добрались до окраины Акапулько, а  впереди  был  лабиринт  городских
трущоб. Туземцы с коричневыми физиономиями задирали головы  и  изумленно
пялились на гринго, гарцевавших мимо.
   Они и не пытались перейти на галоп. И потому,  что  уже  четыре  часа
погоняли  лошадей,  и  потому,  что  теперь  под  копытами  была  твердь
городской мостовой.
   Грофилд не ожидал, что тряска и возбуждение,  которые  он  испытал  в
пути, так отразятся на его состоянии. Рана в спине все настырнее  давала
о себе знать. Наконец он сделал открытие: ему становилось  легче,  когда
левая рука была под сорочкой, вроде как на  перевязи.  Так  он  и  ехал,
придерживая поводья правой рукой,  приподнимаясь  на  стременах  в  такт
аллюру. Чемодан был крепко-накрепко привязан позади седла.
   Еще через пять минут они  очутились  у  подножия  склона,  до  океана
осталось кварталов десять - двенадцать.  Машин  на  улицах  прибавилось,
всадники въехали  в  оживленный  район  и  поскакали  посреди  мостовой,
Грофилд - впереди, Элли - за ним.
   - Я видела, где причалил катер! - крикнула Элли. - Нам надо  свернуть
направо!
   Грофилд кивнул и махнул правой рукой, давая понять,  что  слышал  ее.
Улица вела к широкой авениде, тянувшейся в  обе  стороны  и  разделенной
газоном. Благодаря ее планировке город  и  имел  форму  буквы  ?С?.  Тут
Грофилд свернул направо, и  они  с  Элли  поскакали  сквозь  самую  гущу
транспортного потока среди легковушек, грузовиков и ярких пляжных багги,
приближаясь к причалу, возле которого отшвартовался катер.
   И вдруг откуда-то слева послышались крики. Грофилд посмотрел  туда  и
увидел голубой ?крайслер?, из которого вываливалась целая шайка. Все они
орали и указывали пальцами на Грофилда и Элли. А потом  вдруг  перестали
указывать и начали целиться из пистолетов, крича:
   - Стой! Стой!
   - Уходим! - завопил Грофилд.
   И вонзил пятки в ребра лошади. Та рванулась вперед. Элли пристроилась
сбоку,  и  они  поскакали  посреди  авениды,  сопровождаемые  криками  и
гиканьем.  Грофилд  оглянулся  через  раненое  плечо  и  увидел  бегущих
преследователей и лихо разворачивающийся  ?крайслер?,  который  помчался
прямо по разделительному газону, нагоняя беглецов.
   - Ноооо! Ноооо! - заорал Грофилд в ухо своей лошади, так наклонившись
вперед, что его голова оказалась на одном уровне с головой лошади, и  он
увидел ее неподвижный глаз и услышал храп. - Ноооо! Ноооо!
   Слева по ходу стояла вереница черных безвкусно-роскошных лимузинов, и
Грофилд понял, что главные  события  разворачиваются  именно  здесь.  Он
направил лошадь прямо в поток машин, и какой-то пляжный багги едва успел
затормозить.
   Народ уже собирался рассаживаться по лимузинам. Вся эта толпа людей в
мундирах и строгих  костюмах  повернула  головы  и  с  разинутыми  ртами
глазела на Грофилда, за которым гнались бегуны и  мчался  ?крайслер?.  В
воздухе свистели пули.
   Грофилд осадил лошадь, только когда поравнялся с первым лимузином, да
так резко, что она даже попятилась назад. Лошадь не успела остановиться,
а Грофилд уже спрыгнул на  землю.  Приземлился  он  неудачно,  не  успев
вытащить левую руку из-за пазухи сорочки, и не  мог  опереться  на  нее;
Грофилд тяжело рухнул, покатился кубарем и остановился у ног  всех  этих
людей. Шатаясь, он кое-как встал, позвал: ?Элли! Элли!? - и увидел,  что
она летит к нему по  воздуху,  раскрыв  рот  и  размахивая  руками.  Они
столкнулись, он снова упал и тотчас очутился в лесу, где  росли  ноги  в
черных ботинках. Нигде не было ни единой прогалины. Элли лежала на  нем,
как мешок с зерном.
   Он все же сумел выговорить:
   - Вставай. Вставай.
   Но она не пошевелилась, а он был бессилен ей  помочь.  Грофилд  лежал
пластом, все тело страшно болело, воздуха не хватало.
   Свара кончилась через две-три секунды. Лес ног расступился,  появился
свет, послышались многочисленные голоса, произносящие диковинные  слова,
а потом чей-то голос воскликнул:
   - Эллен Мэри! Эллен Мэри!
   На этот раз она пошевелилась, слезла с Грофилда, и он увидел  красную
полоску на белой блузке у ее левого плеча. Он сказал:
   - Эй!
   Но новый голос был более настойчив, он опять и опять  выкрикивал  имя
Элли, и Грофилд понял, что не сможет привлечь к себе  ее  внимание.  Она
сидела рядом с ним, ничего  не  соображая  и  озираясь  в  толпе,  будто
кого-то выискивала.
   Ценой огромных усилий Грофилд сел, протянул руку  и  хотел  коснуться
плеча Элли, но тут вдруг кто-то прорвался к ней через толпу и  опустился
на колени. Человек был седовласый, плотного сложения, холеный, наверняка
ее отец. Он протянул к ней руки,  хотел  коснуться  ее  лица,  но  вдруг
отпрянул и сказал:
   - Ты ранена.
   Вокруг них бушевало море звуков, и только отец и дочь стояли будто на
каком-то островке тишины, Грофилд еле-еле услышал, как она сказала:
   - Да.
   И тут снова послышался голос ее отца:
   - Они стреляли в тебя. Они хотели тебя убить. Дочь ответила:
   - Так и убивают. Неужели ты не знаешь? А потом воцарилось  безмолвие,
никто уже ничего не  говорил,  все  просто  переглядывались,  а  Грофилд
сидел, держа свою левую руку на перевязи, и ждал, что же будет дальше.
   А дальше было вот что. Опять поднялся крик, и главным словом  в  этом
гомоне было имя: ?Генерал Позос! Генерал Позос!?  А  потом  один  парень
вошел в круг этих орущих  ублюдков.  Не  обращая  на  них  внимания,  он
положил руку на плечо отца Элли и сказал ему:
   - Сэр, это генерал. В него стреляли. Посмотрите рану.
   Отец Элли поднял голову, как будто ничего не понимал, и забормотал:
   - Ах да, конечно. Но Эллен Мэри, она же... Элли сказала как отрезала:
   - Меня едва задело. Все в порядке.
   - Если ты...
   - Я жива и здорова!
   Молодой американец в сером деловом костюме сказал:
   - Сэр, если вы поспешите...
   - Да, да, конечно.
   Ее отец неуклюже встал, как будто его только что  хватил  удар.  Элли
тоже поднялась, поддерживая правой  рукой  левую,  но  при  этом  сумела
сохранить известную  грацию.  Последним  встал  Грофилд,  совершенно  не
грациозно, едва не потеряв равновесие. Слава  Богу,  какой-то  зевака  с
вытаращенными глазами подал ему руку.
   Он огляделся и увидел, что Хоннер и его щенки  уже  смылись.  Голубой
?крайслер? исчез. Лошади, которых наконец-то оставили в покое,  отдыхали
в сторонке после долгого перехода.
   Люди, стоявшие вокруг Грофилда, начали обращаться к нему с вопросами,
кто по-испански, кто по-английски, а кто и вовсе на  незнакомых  языках,
но он едва ли слышал их.  Спустя  несколько  секунд  Грофилд  наконец-то
понял, где находится, и до  него  дошло,  что  больше  он  не  упадет  в
обморок. Тогда он протолкался сквозь толпу и пошел следом за Элли.
   Тут были другие люди, они молчали. Толпа имела  форму  подковы,  и  в
центре этой подковы стояли Элли и ее отец. Грофилд протиснулся к ним  за
спины и заглянул через их плечи. Он увидел  толстяка  в  синем  мундире,
лежавшего на спине. Глаза старика были  закрыты,  очевидно,  он  лишился
чувств. Ноги его задергались, будто лапы собаки, которая спит и видит во
сне кроликов.
   Грофилд ближе всех стоял к ним, поэтому он услышал, как Элли  сказала
отцу:
   - Спаси ему жизнь. Спаси его.
   - Но...  -  Отец  выглядел  испуганным,  растерянным,  смятенным.  Он
бестолково указывал то на толстяка, который валялся перед ним  на  земле
без сознания, то на самого себя, да и на мир вообще.
   - Люк... - начал было он, и г